***
— А-а-а-а-а-а! Что это такое, мать вашу?! Через несколько дней вернулась Фарали, отдохнувшая и уставшая одновременно. Первым же делом она понеслась к своей любимой печке и обнималась с ней, как с родной матерью, и только к концу рабочего дня, поднявшись в свою комнату переодеться, девушка заметила то, что заставило её издать пронзительный вопль. Как оказалось, кот, который благополучно поселился в доме, изодрал девушке все подушки и устроился среди выпущенного пуха как в царских покоях. Животное получило фартуком под зад и было выкинуто на улицу, впрочем, уже через пару часов снова бродило где-то по дому, стараясь не попадаться Фарали на глаза. — Ну, как съездила? — поинтересовался юноша, когда булочница переделала все свои дела, список которых составила себе ещё, видимо, в Столице. На месте человеку не сидится. — Вот, — улыбнулась та и плюхнула на стол увесистую книгу, из которой во все стороны торчали листы с рукописным текстом. — Удалось увидеться с отцом, он о новых рецептах рассказал, свои записи отдал. Этот королевский замок такой… ух, не знаю, почему всем так туда хочется, мрачный и пугающий. Мне кажется, там со мной стены разговаривали, ей богу. Что-нибудь услышишь, повернёшься, а там никого и нет, и постоянно боишься наткнуться на кого-нибудь не того или вообще на чудище какое. — Папа? Ты папу видела? — не поверила Кинчи. — Угу… я думала, он постарел, но да что ему, Вео, стареть, всё такой же. Он ещё нас с тобой переживёт… — тихо произнесла последнее предложение девушка, на секунду поджала губы, а потом как ни в чём не бывало продолжила. — Я купила пару интересных вещей, должны в работе пригодиться. А ещё надо письмо госпоже Агате передать, но это уже завтра. Как я смотрю, с булочной вроде всё нормально? — обратилась девушка к Дафси. — Ну, стены стоят, так что всё хорошо, — ответил тот. — Выручку мне завтра по чекам за время моего отсутствия пересчитаешь, хочу знать, потеряли ли мы что-то, и если да, то сколько. А сейчас всем спать. Особенно тебе! — и девушка потащила свою сестру умываться, хотя та явно была против. Примерно через полчаса вернулась в столовую, куда как раз вышел Дафси, закончив убираться на рабочем месте. — Дашь мне один день в отгул на следующей неделе? — всё-таки решился спросить юноша. — Назови мне причину, и я подумаю. Сразу говорю, «поспать» — неудовлетворительный ответ, — Фарали оглядела парня с ног до головы, прикидывая, зачем ему вообще понадобился отгул. Вроде, руки-ноги на месте, значит, ничего особо не случилось. — Я хочу сдать экзамен Най, — парень не был уверен, что он прямо-таки «хочет», но ему это было в какой-то степени необходимо. — М-м-м-м-м… — Фарали постучала ногтями по столешнице, явно задумавшись. — Ну давай во втор… нет, не во вторник, в четверг. А лучше в среду. В среду тогда, пойдёт? — Вообще всё равно, — с облегчением выдохнул молодой человек. Ну вот и всё, пути назад нет. — Значит в среду, да, к хорошему быстро привыкаешь, придётся справляться одной. Ты же знаешь, что не сможешь пересдать, не рановато? — Да-да, я в курсе, — пробормотал парень, стягивая наконец фартук и направляясь умываться. — Всё нормально. — Не переоцени свои способности. Ты можешь сдать его в любое время, не обязательно сейчас, — послышался голос Фарали, но Дафси уже ничего ей не ответил. Сам знал. И думал об этом добрую половину ночи со вторника на среду. Даже ЕГЭ можно было пересдать, но у него с этим была своя особенная «любимая» история, которую он вспоминать не хотел. Не пойдёт сдавать — попадёт осенью на войну, пойдёт и завалит — то же самое, так что попробовать стоило, но неизвестность его пугала неимоверно, он ворочался и хотел только одного — знать, что его будет ждать, но никто не мог ответить ему на этот вопрос. В детстве он также боялся первого школьного дня и прекрасно об этом помнил, хотя почти все первоклашки с нетерпением ждали первое сентября. И пускай старшая сестра рассказывала ему о школе очень многое, в том числе и хорошее, но лучше ему от этого не становилось. Всё равно оставалось это чувство тревожности, которое раздирало по тем временам ещё детское сердечко. Вот и сейчас он чувствовал себя как-то потерянно, хотя, наверное, в этом мире ему положено так себя чувствовать. Он не дома, он чёрт знает где, и некому его поддержать, некому рассказать, как было у него. Он, конечно, мог спросить Фарали, но вряд ли она ему что-то расскажет, тем более сейчас она наверняка уже спит. И ему тоже надо засыпать, иначе точно ничего у него не получится. Рано утром в среду, чтобы вернуться не посреди ночи, да и уснуть он снова уже не смог бы, Дафси спустился вниз по лестнице, пройдя мимо комнат ещё вроде бы спящих девочек. Схватив вчерашнюю зачерствевшую булочку, юноша быстро съел её, не чувствуя вкуса, накинул купленное недавно серое пальто и уже собирался выйти, но вдруг проснувшаяся Фарали окликнула его с лестницы. — Уже уходишь? — девушка опёрлась об перила и сощурилась. — Выспался хоть? — Ну почти, — парень усмехнулся, отнимая руку от входной двери. — Не спится. Не знаю, наверное, лучше уже и пойти. Булочница помолчала, и молодой человек уже думал уходить, но тут девушка стала спускаться вниз и рукой поманила товарища к себе. Тот медленно подошёл, облокачиваясь об стол. — Мне пришлось проходить экзамен Най, потому что мне надо было забирать на себя отцовскую пекарню, а с этим статусом это было проще. Я зашла туда, в эту комнату, где всё это проводилось, и попала домой. Но тут никого не было, и приходящие покупатели говорили мне, что у меня никогда и не было отца, что я с самого детства занималась всем сама, и мне было так страшно, я кричала им, что всё не так, а потом поняла, что если я действительно собираюсь забрать пекарню себе, то всё так рано или поздно и произойдёт, я останусь тут одна, и мне надо это просто принять, потому что это неизбежно. Это моё будущее, может, даже, намного более страшное, чем кажется сейчас, и если я не смогу с ним смириться… что я вообще тогда могу? Ныть? За спиной у папочки прятаться? Вот и ты не ной, — девушка слегка поджала губы и дала понять, что спрашивать её ни о чём не стоит. Она и это рассказала чудом, наверное, в каком-то очень странном и несвойственном ей чувственном порыве. Дафси только кивнул и снова двинулся к двери, толкнул её и, не оборачиваясь, вышел из дома. Проходить испытание предстояло в городском совете. На улице как назло был туман, так что идти пришлось осторожно. Если он наткнётся на кого-то в узком пространстве между домами, в котором, впрочем, уже научился лавировать, их столкновение будет крайне болезненным. Но вот и улица, слышатся чьи-то голоса, утонувшие в тумане, и почти все они возмущаются утренней погодой. Наверное, через пару часов станет получше, но пока почти на ощупь предстояло пройти по уже известному маршруту. Вдруг с юношей кто-то быстро поздоровался и пошёл дальше, исчезнув в белом молоке. Кажется, его как минимум в этом районе начинают узнавать, да и сам он тут уже, наверное, даже пообвыкся. Неаккуратно собранный поутру хвост распался на пряди прямо по пути. Пришлось в белизне утра отыскивать упавшую резинку. Ещё несколько промозглых и сырых минут, и вот, наконец, оно: внутри пришлось поинтересоваться у заспанного охранника куда идти, но в целом проблем с поиском нужного крыла не было, не как в прошлый раз. Он поднялся на последний третий этаж и повернул налево. Коридор. Проходи в любую из десятка дверей и начинай, все комнаты пустые. Так в первую и… нет, всё-таки слева. И во вторую… четвёртую. Ну вот и выбрали. Помещение достаточного размера, чтобы было где развернуться. В комнате тумба, в ней углубление прямоугольной формы. Парень достал из пальто документы и положил их в нишу. Тумба поглотила пластину и выдвинула новое углубление в форме руки, куда идеально подходила рука Дафси. Юноша собрался с духом и приложил ладонь. Всё резко вспыхнуло слепящим белым светом и тут же погасло, погружая комнату в кромешную тьму.***
Первым делом молодой человек услышал писк. Он разлился по всему его телу, погружая его в невесомость. Секунда, другая, писк всё громче, от него уже становится больно, но закрыть уши невозможно, звук идёт откуда-то изнутри. Сбежать от него тоже некуда, ни ноги, ни руки не слушаются. Писк. Пи-и-и-и-и-и-и-и-и… В ужасе молодой человек распахнул глаза, но сдвинуться с места не смог, все конечности налились свинцом, только пальцы на руках начинали потихоньку шевелиться. На лицо была надета какая-то маска, из-за которой дышал он громко и тяжело, но спокойно. В лицо ударил яркий белый свет и ослепил на несколько секунд. Краем сознания он уловил чьё-то «уже очнулся?». Маску с его лица сняли, а писк участился, но стал намного тише, и совпадал он с ритмом биения сердца. Люди в ментоловых халатах склонились над ним и слегка удивлённо оглядели, стали вытаскивать вколотые в руки и ноги иглы, трубки. Кажется, всё закончилось. — Поздравляю с успешным окончанием операции, — одна из врачей приспустила свою маску, надетую на нижнюю часть лица, и улыбнулась. — Вас ждёт долгий период реабилитации, но самое страшное уже позади. Будете жить. Звучало это в сознании смазано, то слишком громко, то слишком тихо, перед глазами всё поплыло, и юноша закрыл глаза, ничего не осознавая.Только не засыпай
Голос, который он уже слышал когда-то, заставил подскочить на месте. Теперь он был в другом месте, в больничной палате, из которой его повели на операцию месяц назад… или сегодня утром? Это всё ему приснилось? Все эти люди, город, дома и рынок, снег на летней крыше, небольшая школа, пекарня, запах хлеба, туман… Дафси… или уже не он, ущипнул себя за руку, на которой всё ещё были видны следы игл. Нет, не спит. Но и тогда, на городских улицах ему казалось, что это не сон. В палату вошли две медсестры, одна подошла к кровати, другая осталась стоять у входа. Та, что подошла, приветливо улыбнулась молодому человеку и поставила на тумбочку рядом с ним какие-то лекарства и стакан воды. — Как вы себя чувствуете? Что-нибудь беспокоит? — женщина чуть отстранилась и оглядела подопечного с ног до головы. Вроде бы, его внешним видом осталась довольна. — Нет, — выдохнул молодой человек и тут же осёкся. Голос, не тот, к которому он уже привык за те несколько недель, а его, который был всю его жизнь, почему-то его смутил. — Всё в порядке, — он попытался перебороть это чувство, продолжив свою фразу. — Это радует. В таком случае, к вам сейчас придут ваши родственники, очень они о вас беспокоятся, как минимум ваша мама. Мама. На этом слове всё у него внутри вспыхнуло огнём нетерпения. Уж по её поведению он точно поймёт, сон это или явь. Медсестра направилась на выход, а вторая, замершая у входа, наоборот двинулась к нему. Встала у соседней койки и зачем-то оглянулась. — Послушайте, вам надо… — в дверях возник знакомый силуэт. Медсестра осеклась, глянула на встревоженную посетительницу, секунду подумала и махнула рукой. — Заходите. Мама подлетела к кровати и осторожно села на её край, явно не зная, куда себя деть. Она глянула на медработницу, та только медленно двинулась на выход, а мама, как только женщина ушла, схватила сына за руку и сильно-сильно сжала его пальцы, еле удерживаясь от слёз. — Я так боялась, боже, так боялась. Валя тоже приедет, вечером, после работы, мы вместе придём, меня сейчас всего на пять минут пустили. Мальчик мой, всё, теперь всё будет хорошо, — она, скорее, успокаивала сама себя, чем юношу, но в этом была вся она. Сначала самой успокоиться, потом успокаивать других, иначе и нельзя. — Мам, всё нормально, — устало выдохнул парень и откинулся на подушки. Неужели правда лишь сумасшедший сон? Ну конечно же сон, разве могли на самом деле существовать какие-то там миры в янтарях, магия и всё к ним прилегающее? Надо меньше играть в компьютерные игры, а то в следующий раз и не такое привидится. — Только не плачь. — Ну вот зачем ты это сказал? — и она разревелась, пытаясь вытереть слёзы сначала руками, а потом и краем одеяла. — Ну всё-всё, вечером… — и тут она зашептала сквозь плач. — Я хотела принести тебе покушать, но они сказали, что такое пока нельзя, но я… — Мама! — возмутился молодой человек, видя, как мама пытается достать что-то из кармана. — Убери, боже, выпишут и весь твой, как обещал. — Надо было попросить, чтобы вредность из тебя тоже вырезали, — хихикнула та, но свёрточек с пирожком убрала. — Ладно, пойду, но приду ещё сегодня, так просто не отделаешься! — Да-да, — юноша тоже усмехнулся, провожая маму взглядом. Всё закончилось хорошо, он жив, он почти здоров, даже никаких осложнений не последовало, о чём он ещё мог мечтать? Впереди было почти целое лето, чтобы оправиться и вернуться на учёбу, в свой привычный ритм жизни, и больше никогда не вспоминать о том, что когда-то он трясся каждый вечер от одной лишь мысли о своём состоянии. И сон этот тоже скоро забудется… да, сейчас он очень хочет спать. Парень закрыл глаза и, с тяжёлым выдохом, наконец-то расслабился.Я же сказала, не засыпай
Он опять подскочил, часто моргая. Судя по цветам за окном, которое краем было отсюда видно, он проспал почти до самой ночи. Не снилось ему ничего, кроме этого странного голоса. Наверное, пока он ещё не до конца пришёл в себя. — У вас пятнадцать минут, потом мне надо будет забрать пациента на процедуры, — медсестра, что значилась второй, рукой указала на молодого человека, тогда с диким визгом к нему понеслись два маленьких беса, медсестра скривилась. Юноша уселся на койке и протянул руки к племянникам, которые тут же на них повисли и чуть не уронили своего дядю на пол. — Так! А ну хорош! А то вы сейчас окажетесь его причиной смерти, ни мне, ни вам это не надо! — Валя вошла в палату, тут же перехватывая своих спиногрызов и оттаскивая их куда подальше. Мама снова села на краешек кровати и покосилась на медработницу, потому что явно хотела вручить сыну что-то запрещённое и съедобное. — Всё, угомонились! Вот, деритесь, — и старшая сестра протянула своим детям один телефон на двоих. Те вцепились в него, как в нечто им вселенски необходимое, и замолчали, молча друг друга дубася во имя владения заветным гаджетом. Их мать такой вариант явно устраивал. — Ну как ты тут? — Пока не помираю, — парень усмехнулся и провёл рукой по волосам. Вот ведь, отвык уже от коротких, даже немного непривычно. Ну ничего, дело времени. — Это самое главное, — мама тяжело вздохнула. — Слава богу. Медсестра то ли кашлянула, то ли чему-то усмехнулась, но обратил на неё внимание только больной. Женщина стояла в дверях и явно ждала, когда истекут отведённые пятнадцать минут. Почему-то ему казалось, что после этих пятнадцати минут произойдёт что-то нехорошее. Может, он просто не хотел никаких процедур, хотел только немного поговорить с семьёй, а потом сразу спать. Но такого ему никто позволить не мог, надо долечиваться, он и сам это понимал. — …Когда домой вернёшься, надо будет начинать над ремонтом думать, в первую очередь в твоей комнате, а то там прям вообще кошмар, довёл ты квартиру, — Валя улыбнулась. — Я?! Женщина, имейте совесть, в моей комнате с самого начала было хуже всего, и я не способствовал ухудшению условий, — молодой человек закатил глаза и почувствовал, как у него начинает болеть голова. — Очень смешно, — старшая сестра прыснула и села на соседнюю пустую койку. — Нам сказали, тебя отсюда только к середине июля выпустят. Вот я пока там мебель разберу, вещички твои повыбрасываю, какие мне хреновыми покажутся. — То есть все? — То есть все, — кивнула Валя. Разговор ни о чём продолжился, пока у медсестры не сработал таймер, она вежливо попросила всех покинуть палату, а сама зашла внутрь. — Мы… ну я по крайней мере ещё послезавтра зайду, я спросила и врача, он сказал, что можно принести тебе… — Да, мам, хорошо, неси, — парень тихонечко засмеялся, сам вставая с постели и обнимая всех на прощание. — До свидания, — протянула медработница вслед уходящим. — У вас очень заботливая мама, — отметила она. — Да, есть такое, даже через чур, — юноша смутился, потягиваясь после долгого лежания практически в одной позе. — Ну уж лучше так. Пойдёмте, — женщина кивнула в сторону двери и повела пациента за собой. По коридорам больницы они двинулись куда-то по маршруту, известному одному лишь господу богу, ну, и местным работникам. Прошли этаж, на котором располагалась палата, дошли до лестницы, спустились на первый этаж, а там снова двинулись по лабиринту коридоров. Кажется, если его отправят обратно одного, он не дойдёт. Они замерли у лифта, медсестра нажала на кнопку вызова, и они принялись ждать. — А что там будут делать со мной? — поинтересовался молодой человек, оглядывая задвинутые стальные двери. — Не знаю, вам скажут врачи, они ждут вас внизу в тридцать восьмом кабинете, там прямо до конца, не ошибётесь. Лифт прибыл, и юноша зашёл туда один, медработница осталась снаружи, наконец стягивая со своего лица защитную маску. Парень нажал единственную кнопку в кабине, но двери пока не спешили закрываться, он в последний раз глянул на приведшую его женщину, та слегка улыбалась, но выглядела уставшей. Кто-то её окликнул, наверное, кто-то из коллег. — Слушай, а где пациент из двести пятнадцатой палаты, нигде не могу найти его, хотела отвести на рентген, а его нет нигде. Расписание что ли перепутали? — Из двести пятнадцатой? Не знаю, — медсестра пожала плечами, а молодого человека прошиб холодный пот. Он был из двести пятнадцатой палаты, номер он помнил, как-никак, неделю перед операцией там лежал. Юноша было дёрнулся, но внезапно головная боль, которую он начала ощущать примерно полчаса назад, резко дала о себе знать и ударила по вискам. — Просыпайтесь, Дафси. И в следующий раз не рассчитывайте на мою помощь, я могу и не успеть. Силуэт медсестры изменился, она последний раз очень странным взглядом окинула несчастного напуганного и ничего не понимающего парня и лишь тяжело вздохнула, закатывая глаза. Дверцы лифта закрылись, наступила тьма. Пора просыпаться.***
Приземление оказалось болезненным и почему-то на спину. Ныло всё тело, но больше всего руки, которые каким-то образом оказались изодраны в кровь. В лицо снова лезли длинные светлые волосы, вокруг была комната для испытаний, а правая нога, которая болела чуть больше левой, очевидно, в своё время задела тумбу посреди помещения. С тумбы, кстати, что-то упало. Дафси еле увернулся от длинного лезвия, чуть не усугубив раны на руке. Странное оружие, похожее, скорее на посох или, в простонародье, обычную палку, но имеющее с двух сторон острые ножи. Обоюдоострое копьё. Дафси поднял непонятную конструкцию, и она в миг исчезла, зато сквозь ухо прошёл секундный импульс боли, после чего молодой человек нащупал в болевшем месте небольшую синюю серьгу. Из тумбы выплыла табличка с документами и терминал, который требовал одного — имя оружия. Дафси на пару секунд задумался, но потом вспомнил пару фэнтезийных книг, утреннюю погоду и назвал просто — туман. Пластина сверкнула и осталась лежать поверх выступа. На ней ясно красовалось: Имя: Дафси Фамилия: Асари Статус: Най Имя оружия: №: %@* Очевидно, имя оружия было засекречено. Ну вот и всё. Приятный и такой необходимый сон распался. На глаза быстро навернулись слёзы, но Дафси вытер их рукавом пальто. Надо выходить из комнаты и возвращаться в знакомый дом к работе и прочим делам. Но хочется просто закрыть глаза и вернуться в тот сон, обнять свою семью и пообещать им, что с ним всё будет хорошо, сказать им, чтобы они не скучали и не грустили, ведь он… — Умер, падаль! — Что? — Огненный камень взял и развалился напополам! Это что вообще такое, я за что деньги огневикам плачу?! Дафси просочился к печке мимо вопящей девушки и, как мог, лёгким воздушным барьером залатал места утечки воздуха и температуры, пока несчастная ушла за очередным камнем. Время уже было ближе к вечеру, но солнце и не думало садиться. Выйдя из здания совета, Дафси влился в оживлённый поток людей, занятых каждый своим делом. От утреннего тумана не осталось и следа, только трава всё ещё была слегка влажной. Спокойно дошёл до дома и уже там встретил разгневанную работодательницу. Девушка вернулась на кухню и нахмурилась. — Дрался с кем-то? — спросила та, беря в свои руки руку Дафси, покрытую ссадинами. — Может быть, не знаю. С экзамена вышел уже так, — тот пожал плечами. — Ясно. Больно? — Фарали нахмурилась ещё сильнее, разглядывая кровавые следы. — Не больно, не больно, не парься. — Всё равно надо обработать. Постой тут, последи за хлебом, — и девушка умчалась куда-то наверх. Блондин прислонился к тёплой печке и прикрыл глаза. В теле всё ещё ощущалась слабость, но хоть нога болеть перестала. Фарали вернулась с какой-то травой и бинтами, растёрла растение, выпустила из него сок, намазала им запястья парня, обмотала их бинтами и только тогда успокоилась. — Экзекуция окончена? — усмехнулся Дафси. — Что-что окончено? — не поняла девушка. — Да неважно. Чем помочь? — Так, ну уж нет, у тебя сегодня отгул, вот иди и отгуливай, а то потом я не соображу, сколько тебе выплачивать. Вон, на улице погода хорошая, стемнеет ещё не скоро, — булочница упёрла руки в боки, взглядом показывая парню, что сегодня ему тут не рады. — Понял-понял, ухожу, — посмеялся Дафси и вышел из пекарни через главную дверь сразу на широкий проспект. По сравнению с утренней моросью действительно распогодилось, в пальто было достаточно жарко, так что скоро оно было повязано вокруг пояса. Юноша вышел к мелкой речке на самой окраине и остановился на шатком деревянном мосту, опираясь о перила. Мимо проходили редкие люди, кто-то набирал из реки воду, поскольку, как совсем недавно узнал Дафси, не у всех была так называемая водная сфера, потому что стоила она немало. За рекой обнаружился небольшой лес, а за ним виднелась литая стена, ограждающая людей от невидимого барьера. Может это, конечно, и для безопасности, но определённо создаёт ощущение запертой клетки. Парня передёрнуло. Да, мир определённо был необычным и крайне непривычным для Дафси. Пускай в голове и висела иллюзия, что этот город — просто большая знакомая деревня из детства, всё было не так. Но сделать с этим всё равно ничего нельзя. Невозможно навечно погрузиться в приятный сон о прошлом, не видя будущего. Надо что-то делать, куда-то стремиться — без этого никак. — Да, слушай, я тут вспомнила… не пойми меня неправильно, но… — госпожа Агата подвинулась поближе. — Я знаю кое-кого, кто мог бы помочь… ну… чтобы просто так, без экзаменов. Думаю, я смогу договориться. В любом случае, у тебя есть ещё два месяца. Академия Най находится в столице, а ездить туда-обратно невозможно дорого. Я имею ввиду, что за эти два месяца можно было бы поднакопить на комнату, подработку во время учёбы присмотреть хотя бы приблизительно, все дела. — И о чём вы можете договориться? — уточнил юноша, сидя в холодной гостиной. Он пришёл (его отправила Фарали) принести аристократке свежий хлеб и письмо, которое всё забывала передать, но тут они разговорились о сдаче экзамена Най и о вероятной учёбе. — Я очень хорошо знакома с директором, так что могу обратиться лично к нему. Тем более… он мне должен до конца дней своих, так что всё должно быть хорошо. Парень не стал допытываться, тем более взглядом женщина ясно дала понять, что эту тему развивать не будет. Дафси ушёл после продолжительной беседы. Госпожа Агата закрыла за ним двери, вернулась в гостиную и решила не откладывать. Она села за письменный стол, окунула перо в чернила и вывела первое слово, а точнее букву «Я». Писать сразу расхотелось, листок полетел на пол. Следующее письмо началось со слова «Мне» и тоже упало между креслами. Наконец, собравшись с силами, Агата поставила перо над бумагой, оставив жирную кляксу. В четвертый раз, уже успокоившись, она села так прямо, как смогла, и вывела: «Вимир, Моя просьба будет немалой, как и твоя вина передо мной. Твоя академия, на которую ты положил свою и чужие жизни, славится прекрасным образованием. Я прошу принять в неё одного человека, который действительно этого заслуживает, реквизиты приложу. Не говори мне, что нет возможностей или времени, ты должен был давно забыть эти слова. Жду ответа как можно быстрее и чётче,Никогда больше не твоя, Агата»
Женщина тяжело выдохнула и подумала, что, наверное, последнее было лишним, но уже поздно. На отдельном листке она начеркала известные ей данные о Дафси, сложила письмо, разогрела сургуч, залила им лист и поставила печать дном чернильницы. Хотелось написать ещё много что и о чём. О прошлом, об обидах, о ней, в конце концов. Но данное письмо было предназначено не для этого, да и вообще таких писем писать не стоит. На конверте адрес «куда» без адреса «откуда», впрочем, как обычно и происходит, если происходит вообще. Это первое письмо за последние три года, и каждый раз госпожа Агата надеется, что последнее, но уже семь раз находился повод написать. Семь раз за последние девятнадцать лет. Это не так уж и мало, если подумать. Отложив конверт, женщина потянулась к другому, ещё не распакованному, тому самому, который принес ей зашедший юноша. Открывать было страшно, но что ж поделаешь. Аристократка знала, что на листке должно быть всего одно слово, и попыталась посмотреть на просвет, чтобы не ломать аккуратную печать с изображением изящной руки, увешанной браслетами, но ничего не получилось. В конце концов, очевидно, смирившись, она разломала красный сургуч и достала сложенный несколько раз маленький листик. Трясущимися руками женщина развернула бумагу, и её глаза тут же наполнились слезами.НЕТ
Глупо, конечно, было надеяться на что-то другое, но даже не ради неё, а ради самого же себя, ради собственных дочерей… да что тут думать. «Нет» на всех языках мира «нет», оно и логично. Вот такая печальная история.***
Июль прошёл совершенно незаметно. Дафси настолько влился в динамику работы, что не замечал дней и ночей, а когда опомнился, последние числа седьмого месяца дали о себе знать холодным дождём. Фарали тоже вздрогнула, когда по стеклу ударили первые крупные капли, но тут же продолжила работу. А Дафси несколько минут вспоминал хотя бы приблизительные числа и ужаснулся. Этим же вечером он получил от госпожи Агаты некий листок, который, как она сама выразилась, «решит все проблемы с обучением, но деньгами не поможет». Посему все выплаты падали в копилку, а иголка и черная с белой нитки стали лучшими друзьями одежды юноши. — Собрался увольняться — так и скажи, — просто ответила Фарали на попытки Дафси заговорить об учёбе. — Госпожа Агата своё дело знает, примут тебя без вопросов, а я смету составляю и план работы расчерчиваю на следующие месяца, так что мне бы понимать. Ну что? Молодой человек посмотрел на девушку и прыснул. — Какая серьёзная, ты глянь, — прошептал тот, но на всякий случай полотенцем по спине всё равно получил. — Я никогда ничего не планировала, но когда внезапно пришёл ты, а потом меня на неделю выбили из рабочего графика, я решила хоть как-то ориентироваться в своих делах и иметь пути отступления при непредвиденных обстоятельствах. Я могу дать тебе аванс при условии, что вернёшь с процентами, но об этом мы поговорим ближе к концу лета, а сейчас мне надо определиться с сентябрём. Остаёшься или уходишь? — Я не знаю, — замялся парень. — Значит второе. Тогда позже поговорим об авансе, — и Фарали ушла на рынок.