***
Дафси открыл глаза, но не проснулся. Он чувствовал себя так, словно погрузился под воду и там же задохнулся. Тело двигалось отдельно от разума, каждая фраза отдавалась эхом в голове, перед взором всё плыло. — Эй, сколько пальцев я показываю? Хотя бы скажи, видишь ли ты хоть что-то? Среди ярких пятен возникло лицо, от одного вида которого парня бросило в жар, хотя он сам не мог объяснить, почему. Он полулежал на полу ресторана, Расхо придерживал его за спину. Дафси моргнул пару раз и попытался встать, но ему не позволили. Принц надавил парню на грудь и заставил остаться на полу. — Ты мне так и не ответил. Хорошо, другой вопрос. Ты меня любишь? Дафси хотел что-то ответить. Что-то возмущённое, громкое, несогласное, но попросту не смог. Как будто он лишь наблюдал за своими собственными действиями со стороны. — Да, — он хотел сказать «нет», но язык его не послушался. — Отлично, значит, эта штука работает, — Расхо мимолётно улыбнулся и наконец помог Дафси подняться. — Продолжим ужин. На громкий звук пришла уборщица, одетая как на деловую встречу, быстро подмела осколки, вытерла с мраморного пола вино и удалилась. Дафси выглядел спокойным, немного сонным, ровно дышал, слегка улыбался, а все тревожные мысли, которые крутились где-то в глубине сознания, не могли пробиться через туман, стоящий перед глазами. Спустя пять минут молчания Его Высочество, кажется, занервничал. — Скажи что-нибудь, — негромко обратился он к Дафси. — Что? — парень посмотрел прямо принцу в глаза, от чего тому стало неуютно. — Что угодно, — уголок губы Расхо приподнялся выражая сомнение и легкое беспокойство. — Что угодно, — вяло повторил Дафси, с явным интересом вертя в руке вилку. Сейчас он не смог бы решить в голове простейший пример, что уж говорить о состоятельной беседе. — Поговори со мной! — Расхо ударил ладонью по столу, Дафси выронил вилку и снова посмотрел Его Высочеству в глаза. — Расскажи о себе. Дафси понимал, что если начнёт о себе рассказывать, возникнет слишком много вопросов, но, во-первых, не эти мысли сейчас занимали его голову, если вообще занимали хоть какие-то, а во-вторых, он не мог отказаться от приказа, как бы ни хотел. — Я родился в… Но тут принесли блюда. Перед Дафси поставили тарелку с рыбой под неизвестным соусом, хотя он уже даже не помнил, что заказывал, так что если бы перед ним поставили что-то другое — он бы возражать не стал. Он не помнил, любит ли он рыбу, не помнил, почему разбился бокал, который приходила убирать уборщица. Казалось, он вспомнит своё имя, только если напряжёт все извилины, но он чётко помнил и знал одну вещь — он любит человека, сидящего перед ним, и будет беспрекословно слушаться его, хотя не был уверен, что знает, как того зовут. — Потом расскажешь, ешь, — принц приказал унести бутылку вина и принести «такую же, только нормальную». Бутылку забрали вместе с нетронутым бокалом Его Высочества. Дафси снова взял в руки вилку и нож и стал медленно разделывать рыбный стейк, полностью сосредоточившись на пище, но вкуса он не почувствовал. Запил водой из стоящего рядом графина, но не ощутил текстуры. Любого бы это испугало, но не того, кого сейчас не волновало ничего. Через пятнадцать минут Расхо, то и дело бросавший тревожный взгляд на своего спутника, проглотил последний кусок заказанного блюда, не жуя, и, видимо, устав, приказал подать транспорт. — А мотоцикл? — поинтересовался Дафси, совершенно не печалясь, что он ещё не доел и не допил. — Что? — Расхо дёрнулся, видимо, уже не ожидая от парня инициативы. — Ну, на чём мы приехали. Ты оставишь его здесь? — Я не уверен, что ты теперь на нём удержишься, — принц вздохнул и опрокинул голову назад. — Я переборщил. — С алкоголем? — каждый раз, когда Дафси моргал, он как будто погружался в сон, а потом выныривал из полудрёмы. — С твоим охмурением, — Расхо глухо постучал ногтями по скатерти. — Зачем я это делаю? — Не знаю, — всё также вяло ответил Дафси. — Да твою мать! Ты можешь говорить как-то более живо? Эта штука не вызывает сонливость, она вызывает влюблённость! А в итоге я сижу и слежу за тем, чтобы тебя не вырубило на месте. — Может, из-за алкоголя? Не стоило смешивать это с вином. Наверное, со стороны забавно выглядит, когда ты сам рассуждаешь над тем, почему зелье, которым тебя напоили против твоей воли, вызывало побочные эффекты. — Ещё что посоветуешь? — Расхо поднялся с места. — Надо просто отвести тебя домой, ты всё равно ничего не вспомнишь. Запишу тебя в свой список неудавшихся свиданий и разойдёмся. — У тебя есть такой список? — Теперь появится, ты первооткрыватель, — съязвил Его Высочество и направился к выходу из ресторана, где их уже должен был ждать транспорт. Дафси встал и пошёл следом за принцем, оставив свой недоеденный ужин на тарелке. «Карету мне, карету!». Вот она и приехала. Карета без кучера, которая ехала по дороге сама по себе. Внутри аккуратные лавочки, обитые бархатом дверцы. Но помни, Золушка. После двенадцати карета превратится в тыкву, а прекрасный принц не выдержит испытания похотью. Они медленно, по сравнению с поездкой к ресторану, катились по городу. Дафси смотрел в окно, но не различал очертаний, лишь тёмные пятна. Расхо сел напротив и, не выдержав очередной беззвучной паузы, взвыл, откинувшись на спинку сиденья. Дафси оторвался от созерцания ночи и удивлённо поднял брови, повернувшись к принцу. Они сидели достаточно близко друг к другу, их колени соприкасались, так что Расхо не придумал ничего лучше, чем пользоваться ситуацией и хоть как-то развлечь себя этим вечером и развеять тревожные мысли о том, что он совершил ошибку. — Может быть, хотя бы поцелуешь меня? Дафси пожал плечами и наклонился к лицу Его Высочества, абсолютно не отдавая себе отчёта о том, что он делает. Принц схватил парня за подбородок и заставил переместиться на соседнее от себя место, после чего впился губами в чужие. Пока зелье подавляло любые эмоции, кроме бесконечной привязанности и восхищения, тело Дафси продолжало подавать сигналы тревоги, растолкованные затуманенным разумом как возбуждение. Легкая дрожь по телу, навернувшиеся на глаза слёзы. Юноша вцепился пальцами в плечо принца и даже, казалось, попытался оттолкнуть, но тут же этот порыв возмущения был подавлен им же самим. Он погрузился в ад наяву, который всё ещё ощущался наслаждением. Чужой язык проник в рот, поцелуй прервался на секунду и продолжился под другим углом. Дафси последний раз целовался больше года назад на вечеринке у одногруппника на даче, и то не особо помнил, как там обстояли дела, так что под таким натиском парень забыл, как дышать, и отчаянно хватал ртом воздух в перерывах между беспорядочными сжиманиями губ. К тому же Дафси никогда ещё не чувствовал себя в поцелуях ведомым, поскольку до этого целовался только с девушками. Хрупкими, желавшими, чтобы над ними брали контроль, девушками. Других он избегал, когда дело касалось романтических отношений. Пытка кончилась. Последний легкий чмок в губы, и Его Высочество, довольно улыбаясь, отстранился. — Жаль, ты никогда об этом не вспомнишь и не сможешь похвастаться тем, что целовался с принцем. Дафси тяжело дышал, пытаясь не сойти с ума, не лишиться последних остатков рассудка. Сердце бешено стучало, но никаких возражений в голове так и не возникло. «Видимо, так и должно быть. Видимо…»***
Расхо проводил Дафси до квартиры и вошёл за ним внутрь, чтобы убедиться, что парень спокойно доберётся до кровати. Тот, даже не подумав раздеться, повалился на матрас. Расхо вздохнул и уже думал уходить, но его окликнули. — Уходишь? Не останешься? — в голосе Дафси впервые за вечер прорезалось возмущение, к сожалению, вызванное всё тем же зельем. Он просто не мог осознать, как это так? Человек, которого он, судя по всему, любит, решил оставить его одного ночью, хотя даже проводил его до кровати. — Мне надо забрать байк и спросить кое-кого о том, насколько огромную херню я сотворил сегодня. Вернусь ещё, в общем, спи. Его Высочество уже который раз за вечер тяжело вздохнул и покинул квартиру. Дафси закрыл глаза чуть больше, чем на пару секунд, и уснул.***
На следующее утро он проснулся от того, что кто-то толкает его в плечо. Это был Расхо, обеспокоенно смотрящий парню прямо в глаза. Как только Дафси окончательно проснулся и приподнялся на подушке, его засыпали вопросами. — Ну как ты? Помнишь, что было вчера? Дафси потёр руками веки и расслабленно улыбнулся. Принц громко крикнул «сука!» и смёл с тумбочки лежавшую там книгу. Слава богу, она не могла разбиться. — Оно должно действовать двенадцать часов! Двенадцать! Но теперь я не знаю, сколько оно продлится! И она тоже не знает, прекрасно! «Она» это, видимо, тот «кое-кто», к кому вчера экстренно спешил Его Высочество. По крайней мере, так пронеслось в голове у Дафси. Мысли перестали неясными облаками возникать то тут, то там. Теперь юноша вполне мог логически мыслить и вести себя как, так сказать, полноценная ячейка общества, а не как сонный наркоман, но противоречий в ситуации всё ещё не возникало в несчастном мозгу. — Может, позавтракать хочешь? — Дафси встал с кровати и обратился к растерянному Расхо, потянувшемуся за упавшей книжкой. — Ого, ты нормально разговариваешь. Значит, не так долго осталось, — принц с облегчением вздохнул и кинул книжку обратно на тумбочку. — Ну давай, раз уж предлагаешь. Дафси пошёл на кухню, Расхо задержался в гостиной, осматриваясь. Когда Его Высочество закончил читать корешки книг на полке, в комнате воцарился запах свежесваренного кофе. Дафси вынес небольшой поднос с кружками и тарелкой бутербродов и поставил на столик перед диваном. — Сахар нужен к кофе? — Дафси взял одну кружку и отпил. Он не мог пить чистый чёрный кофе, его тут же кривило, но он по-прежнему не чувствовал вкусов, так смысл переводить сахар или молоко? — Нет, я не ем сладкое, — Расхо опустился на диван, подхватил бутерброд с сыром и зажевал всухомятку. — Почему? — Дафси бесцельно крутил ложку по кружке. — Не люблю. И прекрати издавать этот звук. Ложка остановилась. Парень пожал плечами и понёс её в раковину вместе с опустевшей кружкой, кофе из которой парень выпил залпом. Включил воду и начал мыть грязную посуду. Через пару минут Расхо принёс ещё одну кружку и пустую тарелку. Как только Дафси взялся за последнюю посудину, послышался монотонный стук откуда-то из коридора. Расхо пошёл посмотреть и почти сразу же вернулся назад. В его глазах читался испуг. — Что… — начал было Дафси, выключив воду, но принц заткнул ему рот ладонью и потащил ко входу в квартиру. Тогда парень наконец понял, в чём дело. Во входную дверь стучали, причём с каждым последующим ударом всё сильнее. — Я понятия не имею, кто… — Молчи, блять, — Его Высочество снова закрыл Дафси рот рукой. Из-за двери послышался женский голос. — Если ты сейчас же не откроешь мне дверь, я больше никогда не буду с тобой разговаривать! Спешу напомнить, что в этот раз ты поклялся помочь нам, и если ты и в этот раз не придёшь, тебе не поздоровится! Я не верю, что ты всё ещё спишь, ты рано встаёшь. Открывай! — Ты знаешь, кто это? — шёпотом спросил принц. Дафси, не имея возможности как следует ответить, кивнул. — Это твоя девушка? — Дафси отрицательно замотал головой. — А вообще у тебя есть девушка? — ответ отрицательный. — А парень? — ответ отрицательный. Инри стояла под дверью ещё минут десять и периодически колотила по железной обшивке. Потом она очень громко высказала своё недовольство и сказала, что вернётся через пару часов, и если ей не откроют и тогда… дальше рассказывать не очень прилично. — Надо увезти тебя за город, — Расхо отпустил покрасневшего до ушей Дафси. Слишком близко, а зелье всё ещё действует, иначе надобности увозить парня за город просто бы не было. — Я не хочу сейчас оправдываться перед твоими друзьями за твоё состояние. Собирай вещички. Но Его Высочество уже сам рылся по шкафам в спальне и доставал нужные вещи, коих было крайне немного. — Боже, у тебя вообще одежда есть? Ладно, хер с ними. Я надеюсь, мы ненадолго, но я уже ни в чём не уверен. — А куда мы? — Дафси поймал футболку, полетевшую было на пол. — Хороший вопрос. Я пока подумаю, складывай всё. Пойду покурю, — и Расхо направился на балкон, выход на который находился на кухне. Где-то в районе груди у Дафси всё сжалось и тут же вернулось обратно. Бесконечное беспокойство, засевшее в нём, но спрятанное за толщей сна, начало просыпаться. Сейчас он и сам не мог понять, почему так волнуется, ведь «всё хорошо», однако стоило лишь подождать. Через час к дому подъехала уже знакомая карета, Расхо подхватил замешкавшегося Дафси под руку и вместе с его не очень большой сумкой потащил на улицу. В раковине так и осталась недомытая тарелка. — Подожди, а где твой… — Не сейчас! — рыкнул принц, выталкивая Дафси из подъезда. Ну ладно. Дафси всего лишь хотел сказать, что, кажется, Его Высочество обронил свой браслет (он же его оружие), когда собирал вещи или поднимал упавшую книгу, но раз это неважно, какое до этого дело затуманенному разуму?***
— Так куда мы едем? Дафси всё-таки задал этот вопрос, когда карета подъехала к порталу. За окном было пасмурно, но ещё более пасмурно выглядел Расхо, от нервов стучащий ногой по полу. Принц оторвался от окна и повернулся на своего собеседника, если его можно было так назвать. В глазах читались усталость и встревоженность. — Зимний домик. Личный янтарь королевской семьи для проведения зимних праздников. Там нет ничего особенного, домик маленький и, кроме как на праздники, там никто не появляется. Оно-то нам и надо, — Расхо выговаривал всё, что думал, потому что был более чем уверен, что, фактически, разговаривает со стеной. — Здорово. Там красиво? — Был бы ты в сознании, тебе бы понравилось. Думаю, — Его Высочество тяжело вздохнул, и как раз в этот момент карета пронеслась через портал. Яркий блеск, и вот они уже едут по неровной глиняной дороге куда-то на склон. За окном ели, сосны и белый снег. Резко похолодало, Дафси поёжился. Принц кинул в парня своей курткой, которая лежала на соседнем от него сидении. — Она заколдована, согреешься в миг… И снова я не знаю, зачем я это делаю? Зачем я вообще это начал, ну почему я такой идиот? Сейчас бы сидел спокойно дома и вымаливал амнистию на возвращение в армию, а тут ты, — Расхо зло посмотрел на Дафси. Тот снова поёжился, но уже не от холода. — Нет, ты тут ни при чём, это всё я виноват. Ну конечно, как всегда я виноват, у нас же других виноватых не бывает. Я же тут такой весь из себя… не важно. Настроение принца менялось с одного на другое за считанные секунды. Дафси с мнимым интересом за этим наблюдал, закутавшись в согревающую куртку. Пустота в груди, и перепутаны пути, и закрыты все двери. Сердце непрестанно колотится, как сумасшедшее. Не может же организм так долго выдерживать стрессовую ситуацию без каких-либо проявлений своего недовольства? Рано или поздно тело справится с опаснейшим вирусом под названием «любовь», и тогда уже не будет весело. Комок в груди снова скрутился, но растворяться не спешил, как будто маринуя парня для будущего выплеска эмоций. Но не сейчас, пока не волнуйся, пока ты можешь насладиться снегом или обществом человека, которого ты, кажется, любишь, не правда ли? Только вот он что-то так тревожится. — У тебя всё в порядке? — Дафси потянулся рукой к Расхо и дотронулся до его коленки. Тот дёрнулся, выныривая из своих мыслей. — Тебе-то сейчас какая разница? — устало, но с еле заметной улыбкой спросил принц. — Удивительно, даже в таком овощном состоянии ты беспокоишься о том, кто тебя в него ввёл. Забавный ты. Когда мы вернёмся, я как-нибудь придумаю, как тебе объяснить, почему ты выпал на целую неделю. Я был бы не против продолжить с тобой общаться, может, даже когда-нибудь станем друзьями или… — Расхо встряхнул головой и убрал чужую руку с колена. — Нет, это уже вряд ли. Но всё равно. Карета медленно двигалась по извилистой дороге, покачиваясь из стороны в сторону. Снег сыпался с веток, задевавших крышу экипажа. — Давно ты последний раз снег видал? — Расхо приоткрыл дверь и высунул руку на улицу, чтобы поймать пару снежинок, но все они растаяли, не долетев до ладони. — В прошлом году, — снежинка приземлилась Дафси на нос, тот фыркнул. — В прошлом? Это где же? В прошлом один дождь и лил, — Его Высочество оставил тщетные попытки и закрыл дверцу. — Нет, в прошлом году было много снега, у нас даже выход из подъезда в один день так завалило, что я на учёбу опоздал. — Это где ж ты жил? Ты из северных янтарей? Да нет, не похож, у них там совсем нрав другой, ты более южный, — Расхо опять начал рассуждать сам с собой. — Так откуда же ты? Нет, молчи, я угадаю. Ты с северо-запада, наверное. — Ну… можно и так сказать, — в принципе, это было относительно честно, Дафси в прошлой жизни жил на северо-западе Москвы. — Да, и, наверное, кто-то из твоих родителей с юга был, ты слишком тощий для совсем северных, тем более на севере почти все маги огня. — Не знаю, может, отец был южнее. Я не помню, он рано умер, — Дафси правда не особо помнил что-то о корнях своей семьи. У мамы родители умерли ещё до рождения его старшей сестры, а больше родственников у неё и не было. Папины родители умерли через пару лет после смерти самого отца, и связь с его семейной линией прервалась. Так они и жили, сначала втроём, а потом подключилась малышня в количестве двух штук. — Понимаю. У меня матушка погибла, когда мне было… четыре? В девяносто восьмом году по внешнему миру, во время попытки революции. И дядя мой тогда же умер. — Тебе… — Дафси сосредоточенно считал, что достаточно тяжело давалось его мозгу в данной ситуации. — Двадцать пять, почти двадцать шесть, — принц ответил сам, не желая смотреть, как мучается его собеседник. — Точно. Мне двадцать. — Да, я читал в твоих документах, которые в Академии лежат. Приехали, кстати. Карета встала на дороге. С одной стороны был виден огороженный обрыв, за ним — заснеженные хребты. В общем, красота. Считай, Кавказ. С другой же стороны действительно расположился не очень большой домик даже по меркам обычного гражданина, не то что члена королевской семьи, выросшего во дворцах и поместьях с сотнями комнат. Дафси попытался осторожно вылезти из экипажа, Расхо подал ему руку. Правая нога утонула в сугробе, левая уже встала на воздух. Под принцем снег просто таял — так и пошли. Дафси теперь стоял сантиметров на десять выше, чем Его Высочество, но всё равно лишь слегка возвышался над ним. Заметённый столик на веранде. Рядом с верандой что-то похожее на кострище, но погребённое под белизной замёрзшей воды. Расхо открыл дверь в дом нажатием руки. Либо она не закрывалась в принципе с расчётом на то, что сюда никто, кроме королевской семьи, добраться не может, либо открывалась от нажатия определёнными людьми. — Ах, вот где я её оставил. Я уж думал, потерял, — с тумбочки у входа Его Высочество схватил ледяной фотоаппарат, который, в прочем, тут же отогрелся в его руках. — Зарядить только надо, эта штука, значит, тоже здесь. Знаешь, как пользоваться, нет? Мог бы походить, пофоткать. — Знаю, — Дафси взял в руки камеру и повертел. Вещь, напомнившая ему о том, как у них дома в Москве лежал старый, ещё плёночный, фотоаппарат. Отец никогда не разрешал им пользоваться, потому что это память. А когда он умер, мама взяла и всю плёнку в один день потратила, сказав: «к чёрту память, которая пылится на антресоли». Эти фотографии до сих пор лежали где-то среди альбомов в старой хрущёвке, а одна, на которой были запечатлены Дафси с его старшей сестрой, пытающиеся друг друга если не убить, то как минимум в шальном азарте покалечить, стояла у мамы в прихожей. Что-то кольнуло слева в груди. Как будто маленькому Каю Герда наконец растопила его ледяное сердце, которое и без того отдавалось наковальней в ушах. Дафси нахмурился и неимоверным усилием снова вернулся в полусон. Здесь была не Снежная Королева, а Огненный Принц, но кто знал, сколько зла он мог причинить? И так ли хотел он его причинять? — Любая спальня из трёх, выбирай, но я обычно останавливаюсь в этой, — Расхо направился через уютную гостиную к самой дальней двери и по пути зажёг свечи. Осветилась небольшая кухонька в углу большой комнаты, из которой три двери вели в спальни, а одна в ванную. Полки с книгами, мягкий диван, коврик; затрещал камин, наполненный поленьями. Скромно и со вкусом американского рождественского фильма, а до Рождества, до седьмого января, не так и много дней, хотя, конечно, русской душе ближе был Новый Год, до которого оставалось всего ничего. — Я с тобой буду, — Дафси прошёл через гостиную к комнате, в которой скрылся Расхо. — Со мной? — тот, кажется, не совсем уловил суть фразы, смотря по шкафам, какие вещи с прошлого года тут остались. — Подожди. Ты хочешь… бля, — Его Высочество тяжело вздохнул и покосился на парня в дверном проёме. — А может не надо? — Почему? — Мне как-то не… ай, ладно, вряд ли что-то случится. Договорились, кидай вещи в шкаф, я посмотрю, работает ли тут ещё холодильник. Холодильник работал. Дафси как раз подошёл вовремя, чтобы увидеть, как местная скатерть самобранка действует. Дверца пустого шкафчика закрывается, открывается, а внутри уже нужные продукты. Восторг да и только, все службы доставки только что разорились. — Я пойду на улице снег растоплю, все дела. Ты можешь пока тут побыть, а то там холодно, да и делать особо нечего. Дафси кивнул и прошёлся сначала по гостиной, а потом ещё по двум спальням. Одна из них, судя по всему, принадлежала сестре Расхо. На небольшой тумбочке забытое зеркальце, в приоткрытом шкафу женская одежда, на книжных полках романы местного производства. Взгляд парня зацепился за книжный корешок, печать на котором была расположена в другую сторону. «Евгений Онегин». Дафси нахмурился и выхватил книжку. На первой странице от руки написано: «Принцессе Айксе от покорного слуги, поражённого её мужеством на поле боя.Искренне восхищённый,
Савен»
Кажется, это тот Риа, о котором делали проект его друзья. Внутри Дафси опять на несколько секунд воцарилась эмоциональная дыра, но после исчезла. «Мой дядя самых честных правил». Вот и всё, что парень помнил со школьной скамьи. Он очень удачно пропустил на литературе это произведение и не был вынужден учить письмо Онегина к Татьяне, но в институте пришлось это экстренно навёрстывать. Расхо вернулся где-то через полчаса. Дафси, отложив привычную ему классику в сторону, пошёл глянуть, что же теперь творится на веранде. Стол высвободили из снежных оков, костёр вовсю горел и топил снег на ветках над ним. — Может, прогуляемся? — Дафси вернулся в дом и обратился к Расхо, который, кажется, настраивал воду в ванной. — А ты в ледышку не превратишься? Может, ты просто спокойно в доме посидишь, пока зелье не выветрится? Потом я отвезу тебя домой и всё будет отлично. Как тебе такая идея? — М-м-м, нет, пошли, тут красиво, — и Дафси, не дожидаясь ответа, направился к выходу. — Да что ж ты… я не нанимался быть твоей нянькой. Может, я и сам в этом виноват, но это не значит, что я буду бегать за тобой по пятам! Да подожди ты хотя бы минуту! И вот они уже идут вдоль заснеженной дороги. Дафси в тёплой куртке, хоть и не чувствовал мороза так же, как и вкуса, а Его Высочеству не холодно. — Ладно. Ладно, я буду просто это игнорировать, — принц поджал губы. — Делай, что душе вздумается, с меня не убудет. Может, моя совесть сочтёт это искуплением. Только не надо меня выводить. Когда меня кто-то выводит, я клянусь, я за себя не отвечаю. — Как скажешь, — Дафси пожал плечами и, сам того не ожидая, взял Расхо за руку. Тело запротивилось своему же действию, но снова не справилось с натиском тумана и замолкло на неопределённый срок. Его Высочество сжал руку в ответ. — Тут есть красивое местечко, можем дойти. Чуть дальше по дороге, если налево повернуть. Не уверен, что там так просто пройти, но можно попытаться, раз уж мы здесь. Дафси кивнул, и Расхо повёл парня вдоль опушки, лавируя между колючими ветками. Первый сугроб преодолён, второй, третий, вот поваленное дерево, но принц крепко держит своего сопутчика за руку, так что если тот где-то не пройдёт, его просто перетащат. Снег сыпется Дафси на голову и тает у Расхо за шиворотом, деревья всё гуще сходятся, но вот и долгожданная полянка. На ней почти не было снега, потому что она была закрыта густыми ветками сверху, однако земля всё равно белёсая. Дафси ступил ногой на белоснежный мох и присел на корточки, чтобы дотронуться до сего чуда. Мягкое растение податливо отделилось от ковра куском и легло парню в руку. — Тут достаточно спокойно и уютно. Везде в этом янтаре, в принципе, так, поэтому лучше ты перекантуешься здесь, чем я оставлю тебя в городе на растерзание твоей учёбе. В таком состоянии за пару дней ты легко вылетишь из Академии, мне бы этого не хотелось, я хотел бы увидеть, как ты станешь хорошим лейтенантом и, вероятно, когда-нибудь сразишься со мной плечом к плечу. Я был бы рад. — Когда-нибудь может быть, — Дафси раскрошил клочок мха у себя на ладони и повернулся к принцу. На губах у него играла лёгкая улыбка, так что Дафси сам невольно улыбнулся и приблизился к Его Высочеству поближе. Тот посмотрел на парня, кажется, как будто извиняясь. — Я знаю, что если ты это вспомнишь, мне придётся очень долго просить прощения за то, что я так поступил, но раз уж сделанного не вернуть, я лучше потом лишний раз извинюсь, чем сейчас буду продолжать себя грызть. И Расхо потянулся к Дафси за поцелуем. Тот, разумеется, сопротивляться не стал и даже обнял одной рукой принца за шею. Его Высочество запустил пальцы в длинные волосы и притянул чужую голову поближе, хотя, казалось бы, куда ещё ближе. Ни жара близости, ни холода окружающей среды Дафси не чувствовал. Он чувствовал лишь лёгкую дрожь по всему телу, а тем временем пустота в груди всё разрасталась. В какой-то момент всего на секунду проскочила мысль «что я вообще делаю?», но снова утонула в Тихом океане задыхающейся души. Ничего сейчас не могло по-настоящему разворошить дно издохшегося разума, заглушенного каким-то несчастным зельем. Вернулись в домик молодые люди только через пару часов. Шатались по округе и целовались то тут, то там. Уставший за бессонную ночь Расхо умылся и направился в спальню, Дафси устроился на диване в гостиной и сел читать «Евгения Онегина», пытаясь запомнить хотя бы строчку из письма Татьяне, чего у него, естественно, не получилось. Уснул там же, на диване, поужинав куском пиццы, заботливо представленным холодильником.***
Утром Дафси проснулся рано от того, что у него затекла шея, ведь спал он в очень неудобном положении, но боли или дискомфорта не чувствовал. Он, кажется, вообще ничего не чувствовал, но, по-прежнему, его это мало смущало, если смущало хоть как-то. Расхо всё ещё спал, так что Дафси не решился его будить и, за неимением возможности хоть как-то себя развлечь, решил прогуляться. На тумбочке при входе всё ещё лежала камера. Парень подхватил её, проверил уровень заряда (ниже среднего, но он счёл это достаточным), и вышел на улицу. Ходил совершенно бесцельно, один раз для приличия воспользовался камерой, висевшей на шее, породив самую первую фотографию на плёнке. То забирался на сугробы, то спускался с заснеженного склона, стараясь не упасть. Просто шёл куда-то, не разбирая дороги и не запоминая пути назад, пару раз падал прямо в снег, но совершенно не боялся получить обморожение. Завораживающие виды с обрывов, стремящихся к недрам земли; как будто игрушечные горы вдали, нависавшие над головой; хруст снега; иногда мягкие колючки на деревьях. Голубые ели, увешанные снегом и светлым мхом, застывшие ручьи и сияющий блеск солнца повсюду. Наверняка, летом в этих местах тоже очень красиво и пахнет именно тем непередаваемым запахом нетронутой человеком природы альпийских лугов. А сейчас пахнет морозом и веет тишиной. Наконец юноша вышел к замёрзшей речке у подножья очередного холма, что шириной была не больше пары метров. Горы остались позади, а впереди была лишь река, а за ней равнина. Аккуратно парень наступил на хрупкий лёд и лишь благодаря своей магии дошёл до противоположного берега, но кромка всё равно треснула. Сделав пару решительных шагов, Дафси со всего маху врезался во что-то. Это «что-то» было совершенно невидимым, неровным и местами шершавым. Юноша, ударившийся прямо лбом, схватился за голову, но боли снова не было. Тогда Дафси решил исследовать неизвестное препятствие. Дотронулся рукой, и грани исказились. Поле впереди исчезло, осталась лишь зеркальная стена, отражавшая, как в комнате смеха. Грани поменьше и побольше, вогнутые и выпуклые. Вот она — граница янтаря. В том месте, где её не застроили стеной. Дафси постучал ладонью по одной из выпуклостей, и стук раздался по всей округе, эхом летя до самых гор. А были ли тут горы, или это лишь иллюзия ледяного камня? Впервые за последние дни юноша почувствовал холод, но не окружающий, а исходящий от барьера. В этом же барьере отразился сам Дафси. Такой обречённый, но смертельно спокойный и как будто принявший судьбу. Он вроде был ещё жив снаружи, но умер внутри, рассыпаясь в прах, и заметно это было лишь по опустевшим глазам. Желание почувствовать ещё хоть что-то заставило парня приложить и вторую руку к стене. Холод прошёлся по всему телу, перед взором всё поплыло. Какая-то девушка стояла перед ним. За ней ещё несколько человек, а сбоку зазвучал нудный голос: — Это образцы янтаря, которые принадлежали ещё древним персам, купившим этот драгоценный камень у странствующих торговцев. В те времена янтарь ценился почти как золото… Яркая вспышка телефона, шёпот в толпе, какой-то вопрос экскурсоводу. Едва успокоившееся сердце понеслось в бега на родину, которую видел Дафси. Он видел то, что творилось за границами этого янтаря, очевидно, стоявшего в музее. Свежее глотка воздуха ещё не доводилось чувствовать парню в этой жизни. Совершенно незнакомые люди, но такие знакомые, такие близкие душой. Если бы сейчас в руках у юноши появилась магическая лампа и предложила ему три желания, даже в нынешнем состоянии он бы сумел чётко выдохнуть: верни меня домой. Слёзы, такие солёные, потекли из глаз, но твёрдая стена не давала дотронуться до жизни за ней, до той земли, на которую он так хотел ступить. Он не смог поддержать воздушное заклинание и провалился в снег, отнял руки от янтаря, и картинка пропала. Пропал и мороз, гулявший по телу. Пропало всё, что можно было ощутить вокруг себя. Мёртвая тишина горной ледяной равнины давила на уши, слёзы застыли, как, казалось, и сердце. Оно больше не могло выдерживать таких мучений. Последняя капля зелья, блуждавшая по телу, утихомирила бурю эмоций, которая из груди уже поднималась к горлу. Выплеск откладывался до следующей будоражащей ситуации. А сейчас по велению ниточек, которые дёргал неизвестно кто, надо было послушной марионеткой вернуться в дом, путь к которому искался всё по тем же нитям, лишавшим человека самого главного в его жизни — свободы. Когда насквозь промокший Дафси завалился в дом, Расхо уже проснулся. Он тут же подхватил замёрзшего парня и сначала отправил переодеться, а потом начал возмущаться. — Я, конечно, понимаю, что ты сейчас за себя не отвечаешь и всё такое, но есть такая штука, как ручка с бумагой. И можно написать, что ты ушёл топиться в сугробах, чтобы я тут не надумал невесть знает что. Я сейчас, к своему величайшему сожалению, за тебя в ответе, и если ты тут помрёшь, меня за это по головке не погладят. Теперь только за мной ходишь, понял? Возмущение легче, чем раньше, поднялось в груди, но всё же утихло. Приказ был усвоен.***
Вечером сели на веранде полюбоваться видом и погреться у костра. Плёнка фотоаппарата снова пополнилась, и он отключился. Расхо попытался найти зарядку, но, кажется, её тут всё-таки не было. Тогда Дафси просто убрал камеру в шкаф к своим вещам, чтобы не забыть. Говорил весь ужин в основном Его Высочество, периодически обращаясь к Дафси, лишь чтобы спросить его мнение по тому или иному вопросу, но когда почти все ответы превратились в одно сплошное «не знаю», разговор закончился. — Ты эту книжку читаешь? Ты понимаешь, о чём тут? Если да, значит осталось не так долго. Ну слава богу, через пару дней, наверное, можно будет ехать обратно, — принц, кажется, был счастлив. — Я читал уже, — Дафси пожал плечами и направился умываться. — Да я понял, что ты прочитал, у тебя закладка на последних страницах, но, на самом деле, это литература внешнего мира. Не знаю, мне не понравилось. То ли писатель посредственный, то ли сюжет. — Писатель точно не посредственный, — сказал человек, учившийся когда-то на преподавателя русского и литературы, и закрылся в ванной. — Тебе-то откуда знать? — глухо послышалось из гостиной. Ночью засыпали по разные стороны кровати, утром лежали почти в обнимку. Дафси проснулся от того, что Расхо медленно движется прочь из комнаты. — Куда ты? — сонно произнёс юноша, закутываясь в освободившееся одеяло. — Решать проблемы, которые ты вызвал, — принц кисло улыбнулся, замирая в дверях. — Проблемы? Какие? — Видимо тебя, овощного, сейчас даже утренний стояк не пронимает, я понял. Спи уже дальше, не мешайся, иначе я тебя к процессу подключу. Дафси не понял намёков и снова уснул. Через пару часов проснулся всё ещё один, вышел в гостиную и обнаружил Расхо там. Он сидел на кресле и что-то писал. — Что пишешь? — юноша сел на диван рядом и откинул голову назад на спинку. — Завещание, — едко ответил принц и втянул воздух сквозь зубы. — Не важно, это по работе. Надеюсь вернуться в строй раньше двадцать пятого мая, поэтому письменно унижаюсь перед любимым папочкой, — Его Высочество поставил жирную точку в очередном предложении и покосился на сонного парня. — Ты всё ещё не от мира сего, верно? Когда же это кончится, я в этой глуши с ума сойду, а одного тебя оставить всё равно, что на гильотину повести. Тебе не кажется, что ты тоже в этом виноват? — в ответ тишина. — Боже, нет, ну конечно, не ты. Я идиот, — Расхо слегка ударил себя по лбу. Быстро же от «я во всём виноват» перешло к «ты виноват». Но Дафси не волновало, кто был виноват. Точнее сейчас его уже что-то, да волновало, а это уже был прогресс. Волновало то, что ничего не волнует. С самого утра уже появились вопросы по типу: «Почему я тут?», «Хочу ли я тут быть?» и прочие, прочие, начинавшие, как в китайских пытках (о которых таки недавно рассказывал Тех-чи), капать на мозг, медленно доводя до сумасшествия. Оставалось недолго.***
Среда — день, улетевший в никуда. До самого вечера Дафси сидел в доме, даже не высовывая нос на улицу, хотя немного хотелось. То ли это было желание вырваться на свободу, то ли веление зелья подышать свежим воздухом, чтобы продлить ему жизнь, но выходить было нельзя, ведь ему запретили. — Господи, это ещё что такое? Что ещё этот умник ей надарил? — Расхо копался в комнате своей сестры в надежде отыскать что-то, что зарядит фотокамеру. — А самое главное, почему это лежит здесь? Его Высочество вынес из спальни то, чего в своей жизни вживую Дафси не видел, хотя он прекрасно понимал, что это такое. Кассетный магнитофон. Может, такими пользовалась его мама где-то в далёкой молодости, но даже в этом он был не уверен. Как его запустить, оставалось загадкой. Расхо нажал на одну кнопку, потом на другую, но ничего не произошло. — Потыкай, повеселись, если оно вообще рабочее, конечно. Перемотать карандашом плёнку? Да, отец когда-то что-то про это рассказывал. — Дай-ка, — и Дафси потянулся к журнальному столику и схватил карандаш. — Я не уверен, но… И, о чудо, через несколько минут кассета, всё-таки перемотанная назад и не сломанная в процессе, зазвучала из магнитофона.You are the Dancing Queen, young and sweet, only seventeen
Dancing Queen, feel the beat from the tambourine
You can dance, you can jive, having the time of your life
See that girl, watch that scene, dig in the Dancing Queen
На выпускном у Дафси играла эта песня, пускай она, вероятно, играла на выпускном ещё у его родителей. Хотя самые первые их фотографии лишь восемьдесят восьмого года, когда обоим уже было за двадцать и они уже были женаты. У отца были фотки из детства, местами даже цветные, а вот у мамы нет. — Ого, это… они там знают этот язык? — Расхо внимательно вслушивался в текст. Ну да, ведь английский язык выступал в этом мире тайным для простых граждан языком, на котором общалась только правящая верхушка. Если бы он узнал, что французский, который здесь в большинстве своём знают только Риа, в некоторых школах учат русские дети… — Угу, — Дафси вслушивался в знакомую мелодию и медленно уносился куда-то в своё прошлое, которое было на данный момент затуманено. — Под такие песни обычно танцуют. — Ты думаешь? Ну если ты ещё раз её перемотаешь, то можем станцевать. Ты вообще умеешь? Это было сильно сказано. Школьный вальс, да и тот позабыт через пару месяцев после последнего звонка. — Ладно, я попробую тебя научить простейшему вальсу, иди сюда. Наверное, стоило бы тебя научить мужской партии, но я не знаю женской, поэтому будешь ведомым. Дафси поднялся с кресла и встал напротив Расхо. Парня одной рукой обхватили вокруг талии, другой взяли его свободную ладонь, положили на чужое плечо и повели. — В целом неплохо. Если бы ты ещё сам двигался, а не я тебя тащил, было бы вообще прекрасно, — песня снова закончилась, они остановились посреди гостиной. Его Высочество наклонился к парню и легко поцеловал в губы, тот ответил, пускай всё ещё не сам принял это решение. Зелье диктовало: целуй, целуй сильнее, дольше, ярче. Так он и поступил. Расхо аккуратно подхватил юношу и усадил на диван, сам навис сверху. — Мой хороший, если ты сейчас же не перестанешь, меня продолжит удерживать только то, что ты всё ещё право от лево не отличаешь. Не надо, — принц осторожно толкнул Дафси, и тот откинулся назад, — так со мной себя вести, если ты не хочешь последствий. И Расхо пошёл в спальню, оставив Дафси на диване обдумывать или хотя бы пытаться обдумывать сказанное. Ничто не сподвигало мысли двигаться в правильном направлении, просто неизвестная тревога помешала как следует уснуть ночью. Со среды на четверг, до самого рассвета, Дафси перечитывал «Евгения Онегина», запоминая всё больше строк.***
В четверг зелье активно начало предаваться агонии, цепляясь за чужой разум острыми когтями, выкатывая всё больше побочных эффектов. Тошнота, непрекращающаяся головная боль — первая боль за долгое время, нарушение координации. Как будто эта мерзкая магия хотела забрать своего носителя с собой, в бездну паники и тьмы. Расхо наблюдал за Дафси, его поведением, даже немного переживал по поводу того, что парень мало ест. Кажется, Его Высочество уже привык к такому обществу. В пятницу утром парень проснулся с чётким ощущением: что-то было не так. Хотя, что именно, оставалось непонятно. Он не мог просто сидеть на месте. Как только юноша закрывал глаза, ком в груди перекрывал дыхательные пути. Он не спал почти всю ночь, ворочаясь, раздражая Его Высочество. Днём парень почти не ел, вновь и вновь хватая в руки книгу, связывающую его с реальностью, которую он потерял.Предвижу всё: вас оскорбит
Печальной тайны объясненье.
Какое горькое презренье
Ваш гордый взгляд изобразит!
А к ночи, когда Дафси запомнил каждую строчку чёртового письма, Расхо, куривший в этот момент на веранде, вернулся в дом, громко хлопнув дверью. — Ну и что ты тут сидишь? На время посмотри, спать иди, — морально уставший принц сел рядом с Дафси на диван и легонько пихнул того в плечо, чтобы привлечь внимание. — Пожалуйста, иди-ка спать. Не сегодня, завтра, это всё закончится, а мы вернёмся в город. Парень, отвлечённый от романа в стихах, посмотрел Его Высочеству в глаза. Последние слова колдовской любви перед почётной гибелью: поцелуй его. Последний приказ, которому нельзя было противиться. — Нет, ну что ты… — Расхо было начал противиться, но продлилось это недолго. Буквально через несколько секунд он ответно впился в чужие губы и дал волю языку. «Ну же, целуй, целуй. Не останавливайся!» Осознание тяжёлым грузом ложилось на сердце. Всё должно быть не так. Этого вообще не должно быть. Ничего этого. Он сейчас должен быть не здесь, не с этим человеком, не в такой ситуации. «Целуй, чёрт бы тебя побрал! Продолжай» Расхо повалил Дафси на диван и навис сверху, прервавшись на несколько секунд. — Я предупреждаю тебя. И я вижу, что ты наконец стал меня понимать. Если ты сейчас же не перестанешь, — Его Высочество сглотнул, тяжело дыша, — я тоже потом не остановлюсь. Я просто не смогу, я говорю серьёзно. Такая херня уже не раз происходила, я себя знаю. Поэтому последний вопрос, чтобы моя совесть была чиста. Ты пришёл в себя? И зелье последний раз ответило: да. — Как знаешь. Дафси дотащили до кровати и буквально кинули на неё. Поцелуй в губы, потом в щеку, по шее и ниже, под футболку, которую Расхо в мгновение стянул с ослабевшего тела. Сознанию требовалось время, чтобы прийти в себя, и этого времени было вполне достаточно, чтобы совершить непоправимое. Полностью раздетый, покрываемый грубыми поцелуями Дафси лежал под принцем и не мог противиться, поскольку даже не был уверен, что в состоянии управлять своим телом. И его ли это тело вообще? Нет, подождите. Нет, только не это. Подождите, остановитесь! Дафси перевернули на живот и надавили на спину, тот резко выдохнул что-то похожее на стон, хотя это был вовсе не он. Расхо решил, что слюны будет достаточно, но он ошибся и не учёл, что размер у него не маленький и два пальца ему совершенно не соответствовали. Резкая боль внизу тела, и пелена рухнула. Когда ты просыпаешься от долгого сна, меньше всего в момент пробуждения ты хочешь почувствовать, как в тебя вставляют член. От ужаса Дафси даже не смог закричать. Толчок, толчок, толчок. Резкий, рваный, друг за другом несколько раз подряд. Хватит. Хватит. Хватит. — Хватит! — парень резко дёрнулся куда-то в сторону, но тут ему заломили руку за спину. — Перестань! Пожалуйста, не… не надо, — Дафси почти рыдал и отчаянно пытался вырваться. — Думать раньше надо было, сейчас наслаждайся, — практически прорычал Расхо, который не мог совладать с собой. Как будто это был и вовсе не он, не тот галантный и приятный юноша, сопровождавший Дафси всю неделю, а лишь жестокий зверь, что, наконец, вырвался на свободу. — Столько проблем мне сотворил, теперь будешь искупать свою вину. Проигравший в бою с рассудком вновь и вновь сквозь крики буквально вколачивался в того, кто только что обрёл разум. Боль, стыд, страх — непередаваемая гамма эмоций, которые не пожелаешь испытать никому. Слёзы, текущие из глаз, кровь, послужившая дополнительной смазкой. Да уж лучше смерть. Из последних сил уничтоженный юноша одними губами прошептал имя своего оружия и извернулся, вонзив клинок в чужую руку. Но не рассчитал угол поворота и, случайно развернув копье и уронив его, окровавленное, на пол, свалился с кровати, ногой проезжаясь по лезвию и прорезая её от колена до бедра. Последнее, что помнил Дафси, это бесконечную боль и истошное «блять!» откуда-то сверху.***
— Как я понимаю, он тебя подлатал, в том числе спиртом, — Виври снова, но уже с явной неохотой взялся за пустую бутылку из раковины, — притащил твои вещички и скрылся. — Мда, жаль, что не вскрылся, — Инри сидела возле Дафси и осторожно гладила того по спине, хотя, казалось, на такие нежности была не способна. По просьбе самого парня друзья оставили его на пару часов одного. Первые десять минут Дафси сидел на кухне и, кажется, даже не дышал. Спустя время он поднялся с места и достал с полки стакан, чтобы налить себе воды. Стакан выпал из руки и разбился с громким звоном. Это стало последней каплей. Все тарелки полетели на пол, сметённые одним сильным движением. За ними кружки, чашки, потом небьющаяся посуда: вилки, ложки, ножи. Стул оставил в стене лёгкую вмятину, чёртова бутылка осталась лежать в раковине вместе с единственной тарелкой лишь потому, что взвинтившийся юноша их просто проглядел и направился в гостиную. Там на пол полетели книжки, за ними сам книжный шкаф, ещё один стул, вещи с дивана, ублюдская камера, которая тут же разбилась на сотню деталек, и много, много чего ещё. В такт с сердцебиением в голове беспрерывно стучало слово ненавижу. «Ненавижу, ненавижу, ненавижу». Слёзы льются из глаз, боль всё острее и ярче — полный спектр удовольствий. Желание убить кого-то, желание умереть самому. Всё смешалось в кашу раскручиваемого клубка нервов и эмоций. Тело просто не справлялось с таким букетом, так что Дафси схватил с дивана подушку и закричал в неё что было мочи, срывая голосовые связки. Он хотел разучиться говорить, понимать, снова погрузиться в небытие, лишь бы не чувствовать того, что он чувствовал сейчас. Лекарства от этого кошмара не было. Скорее всего, даже время не могло до конца всё стереть. «Почему я ничего не предпринял?», «Почему я такой идиот?», «Как я вообще на это согласился?», «Как жить дальше?», «Стоит ли дальше жить?». Он просто почти два часа лежал на полу и ненавидел всё вокруг. Подушка промокла почти насквозь, тело затекло и заныло ещё сильнее. Соседи вряд ли были рады такому концерту, но выбора у них не было. Поднялся парень с пола только когда услышал, как в дверь стучат вернувшиеся друзья. Он быстро вернул магией на место шкаф и книги, стул, и смёл всю побитую посуду в дальний угол кухни, чтобы не бросалась в глаза. Умылся ледяной водой, издал последний всхлип, более-менее твёрдо вздохнул и только тогда пошёл открывать. — Если хочешь, я как-нибудь замну твою пропущенную неделю в Академии, — Инри аккуратно поправила Дафси упавшую на лицо прядь волос, но тот от этого резко дёрнулся и случайно ударил девушку по ладони. — Прости, — просипел он. Это было его первое слово за те пятнадцать минут, что они сидели в комнате. — Не надо ничего делать. Я не хочу, блять, туда идти. — Я клянусь тебе, его там уже и след простыл. Завтра там не будет… — Я непонятно выражаюсь? — Дафси перебил Виври, всё крепче сжимая зубы. — Я съёбываю, никогда больше, никогда. — Так, а ну стой! Куда это ты собрался? — Инри подскочила вслед за поднявшимся парнем и перекрыла ему путь в спальню, куда он направлялся. — В Академии тебя и подлечат заодно как следует, завтра уже как новенький будешь, — но Тех-чи никто слушать не стал. — Вещи собрать хочу, отойди, и без тебя тошно, — юноша попытался подвинуть подругу с прохода. — Никуда ты не поедешь! — девушка вцепилась руками в дверной косяк, хотя оттащить её оттуда большой проблемой не было, учитывая, что сейчас она точно не полезет драться с и так искалеченным Дафси. — Совсем с ума сошёл, я тебя никуда не отпущу! Я не собираюсь на парах сидеть и проигрывать этим двоим в карты без твоего в этом участия. Уехать он собрался, только попробуй! — А тебе есть, куда ехать? — Виври перескочил через стул, о который опирался, и встал рядом с Инри. — Один плохой человек это не повод бросать всё, к чему ты шёл, — Тех-чи присоединился к компании у входа в спальню. — Как бы это худо не звучало, но в будущем может и не такое случиться. Надо противостоять трудностям. — Да-да, вот всё вот это, только без налёта притчи, послушай! — Инри поставила двух друзей по бокам от себя, чтобы они, в случае чего, держали Дафси за руки. Все они были минимум на голову ниже Дафси, но это не мешало всем троим встать непреодолимой стеной между другом и его поспешным решением. — Отойдите, пожалуйста, — еле выдохнул тот, — я не хочу, это достаточно весомая причина? — Не в твоей ситуации. Ты сейчас разбит, унижен, вся херня, но хуже уже точно не будет. Давай так. Если он не придёт в понедельник, то я приду за тобой, и мы вместе пойдём в Академию, хорошо? Если он там будет — катись. На все четыре стороны, куда душа изволит, — Виври оглянулся на двоих товарищей, и те закивали в знак поддержки его слов. Дафси тяжело вздохнул и отступил от двери в спальню. Его тут же усадили обратно на диван. Много ли могла изволить побитая душа?