***
— Госпожа Агата, ну наконец-то вы пришли. Я уж думал, не узрею сегодня вашей… — Так. Заканчивай цитировать новый любовный роман своей сестрицы, который она написала в прошлую пятницу — кстати, передай ей, что он недурен, уж точно лучше прошлого, — и продай мне эти несчастные… что там у тебя сегодня? А, ну и доставь их мне домой до вечера, увидимся, — госпожа Агата кинула на прилавок несколько монет и ушла, а продавец только в очередной раз сжал зубы. Только эта женщина всегда, не глядя, знала, сколько стоят продукты и брала на пробу всё. Давала деньги, якобы не глядя, но на самом деле заранее просчитывала каждую брошенную копейку, которые здесь назывались как-то по-другому. И ведь ни грамма чаевых за вежливость. — И снова ты здесь, старая карга. Госпожа Агата замерла, и лицо её исказилось в ту же секунду. Она медленно повернула голову направо. — От старой карги слышу. Передислоцировалась, сволочь. Весь рынок замер. Такая сцена случалась почти каждый день, но наблюдать за ней всё ещё было прекрасно. По одну сторону ринга барахольщица, жаднее которой только дьявол. С другой стороны аристократка, которая продаст младенца в жертву богам за сигары на процент ниже рыночной стоимости. Каждая битва начиналась с того, что госпожа Агата клала на прилавок барахольщицы заранее отпиленную половину монеты самого маленького номинала и клялась всем своим нутром, что дороже этого все местные цацки не стоят. Но сегодня женщину застали врасплох. Обычно она знала, сколько примерно времени у неё есть, чтобы морально подготовиться к перепалке, а тут прилавок резко оказался в совершенно другой части рынка, что только раззадорило. — Знаешь, я уже не вижу смысла в этом. Я так уже устала за сегодня, давай я просто куплю у тебя это за сколько скажешь, и разойдёмся, хорошо? — госпожа Агата театрально приложила ладонь ко лбу. Продавщица поперхнулась. — Ты сейчас серьёзно? — барахольщица отступила на полшага назад, неодобрительно осматривая постоянную покупательницу. — Да, вполне, — аристократка удивлённо подняла брови. — В конце концов мы столько лет знаем друг друга. Ты меня уважаешь. Я тебя… где-то в глубине души, но всё же. Так к чему это? — А… ну… — продавщица не находила, что сказать. — Ладно. Тогда… И тогда госпожа Агата наконец улыбнулась, очень зло и каверзно, как хулиганистая ученица начальных классов, которая только что ударила мальчика, что сидел сзади и дёргал её за косы. — Ты что, поверила мне, мерзкая ты скотина, да гроша ломанного не стоит… — Ну слава богам, я уж думала, случилось что у тебя, — барахольщица облегчённо выдохнула и тут же приняла боевую стойку. — Закрой пасть свою, иначе получишь только… А дальше детей уводили с рынка, потому что таким словам их должны были научить хулиганистые одноклассники, а никак не одна из самых почтенных жительниц города и рыночница.***
А вот и последний пункт назначения перед долгожданным завтраком. Крохотная дверца, в которую высокой женщине по типу как раз таки госпожи Агаты приходилось проходить, согнувшись почти вдвое, вела в обитель антиквариата и просто забавных вещичек. — Вы вовремя, очень вовремя, как раз расставил новые поступления по полкам. Справа все новинки, смотрите. Единственный человек в городе, которому женщина округляла четыре целых и четыре десятых до пяти, был старьёвщиком, крохотным сгорбленным дядюшкой преклонного возраста, который сейчас сидел за импровизированной кассой и протирал вазочку. — И вам здравствуйте, господин Эйзер, вы как всегда восхищаете своими привозами. Это что, китайская трубка? — Она самая, дорогая, приглядитесь, ей минимум тысяча лет, уж вас я обманывать не буду, очень уж вы мне симпатичны, как собеседница. Может, эта штучка хорошо поместится у вас над камином или на полке серванта. — А это… что это, вы уж извините моё невежество? — госпожа Агата дотронулась до свисающих с полки колокольчиков, которые звонко отдались эхом по запыленному залу. — Вещица. Сам всё никак не могу решить, куда бы её. Может, вы решите. — Боюсь, не решусь. А… — Ах, это. Представляете, выкупил вчера у одной старой знакомой, заехавшей в гости. Она не знала, как быть с такой вафельницей, — да и сама ведь не поняла, что это вафельница, очень уж неказистая, — и отдала почти задаром, так что вам я тоже отдам дёшево. — Вафельница? — аристократка взяла в руки железное круглое подобие сковородки. — Я беру, — каким-то очень резким и надломившимся голосом проскрипела женщина и трясущимися руками вывалила возле кассового аппарата намного больше, чем было написано на ценнике. — Оставьте себе, спасибо, до свидания. И магазинчик опустел.***
Свежий воздух, пропитанный флёром растаявшего ещё в воздухе снега, заставил наконец окончательно проснуться и замереть уже на повороте к пекарне. Через открытую настежь стеклянную дверь чёрными клубами валил дым. Лицо госпожи Агаты вытянулось, сердце забилось чаще. Буквально долетев до эпицентра пожара, а именно подойдя к самой витрине, женщина узрела следующую картину: Фарали вся красная сидит у двери и рыдает, обняв себя за колени. Внезапно появившийся спустя почти полгода Дафси всеми своими магическими силами выгоняет дым из помещения на улицу. Кинчи льёт на печку, очевидно, не первое ведро воды и приглушает пожарище своей магией. Пошёл снег. И вроде бы самое ему время, но пошёл он внутри помещения. Пол потихоньку покрылся инеем, огонь в печи расцвёл ледяным цветком — госпожа Агата взялась за дело. Последний дым стрелой вылетел за пределы пекарни, обнажив почерневший прилавок и бесформенные сгоревшие куски теста, которые, видимо, когда-то были выпечкой. — Господь вас всех храни, дети! — женщина театрально схватилась за сердце, впрочем, перепутав левую сторону с правой. — Что вы тут устроили?!***
Дафси мог много чего рассказать Фарали, но в каждой истории находилось что-то такое, о чём он не хотел вспоминать или из-за чего девушка начала бы ругаться на него. Вечер пятницы, плавно перетекший в ночь, был тихим и спокойным. Дафси внимательно разглядывал подругу, пока та говорила то о том, то о сём. У неё отросли волосы. Не до пояса, конечно, но это была уже и не стрижка по плечи. Под глазами появились две одинаковые морщинки, которые проявлялись, когда девушка хмурилась или щурилась. — У тебя со зрением всё в порядке? — Дафси наконец понял, что что-то не так, когда Фарали открыла книгу рецептов, чтобы поделиться парочкой новинок, которые всю зиму делают ей кассу. Парень заметил, что шрифт сильно увеличился по сравнению с предыдущими страницами. — Да какая разница? Вижу, и слава богу, — та отмахнулась и захлопнула книгу, подняв в воздух пыль. — Может, лучше провериться? Мало ли хуже станет. Я точно знаю, что в Столице есть одна хорошая больница, куда ты могла бы… — А деньжат мне на это кто даст? Госпожа Агата? — девушка усмехнулась и подняла со стола тяжёлый бокал белого вина, которое они вдвоём с Дафси медленно тянули уже пару часов. — Я, — юноша тоже отпил чуть-чуть из своего бокала, хотя его до сих пор и слегка передёргивало от алкоголя, но перед Фарали ему не хотелось казаться… слабым, что ли? Девушка с грохотом стукнула стеклом об стол и, смеясь, вопросительно посмотрела на друга. — Ты мне денег дашь? Да что ты говоришь? Вот это номер. Как же так, а главное когда так всё перевернулось, что не я тебе денег всучиваю, а ты мне? Нет, молчи, пожалуйста. Лучше вот что мне расскажи, — Фарали запрокинула голову назад и расфокусировано посмотрела куда-то в потолок. — Папа должен был приехать на неделю перед праздниками, потому что на праздниках банкеты, и ему будет некогда, но… — девушка щелкнула пальцами по бокалу, который звонко зазвенел, — он, как обычно, не смог. — Занят? — Да я что, знаю? Он вообще сначала писал, когда у Кинчи магия проснулась, что заберёт её в Столицу учиться, а теперь даже в гости в дом родной приехать не хочет. Всё, я не хочу о нём говорить, а то только нецензурные выражения останутся. Один шатаешься или подружился с кем? — Фарали встрепенулась и быстро сменила тему. — Один хлеще другого, — Дафси стал загибать пальцы, не заостряя внимания на неприятном для подруги моменте. — Дочка директора, главный отличник и рыжий китаец, как тебе список? — Так это тебе всё-таки прилетело на том вашем экзамене? В газетах писали, — девушка опять нахмурилась. — Да я ногу только сломал, — парень чувствовал себя виноватым, но сам не мог понять, за что. — Только? Смеёшься, да? Ещё одна такая херня хоть из какой щели до меня дойдёт, и я тебя лично заберу из этой академии несчастной. Госпожа Агата уже десять раз пожалела, что отослала тебя туда, ей тебя жалко. — Жалко у пчёлки… А она в городе? Хотел сказать ей спасибо. — Да, небось, завтра зайдёт на завтрак, вы и увидитесь. Ух, времени-то сколько, час почти, да и ложиться теперь что? А вот ты иди поспи. — Я помогу тебе на кухне завтра, вложусь в выпитое вино. — Да-да, а сейчас проваливай, твоя комната всё та же, спокойной ночи, — девушка потянулась за чужим бокалом, чтобы убраться на столе. — Поспи тоже, пожалуйста, — Дафси обернулся уже на лестнице. Фарали прикрыла глаза и щелчком потушила свечи. Она всё ещё пользовалась камнями, поскольку Кинчи зачастую ложилась раньше, чем её старшая сестра. Из темноты донеслось чёткое «в следующей жизни». — Я тоже так думал, — еле слышно прошептал парень и ушёл на второй этаж, не думая, услышит его подруга или нет.***
Дафси лежал на кровати и смотрел в деревянный потолок уже явно больше часа. Здесь было так темно, совсем не как в городе, где в окна почти постоянно бил свет фонарей или чужих окон, хотя оказаться тут сразу после Москвы было ещё более контрастным случаем. Фарали, судя по полной тишине на втором этаже и лестнице, так и осталась внизу. То ли уснула за столом, то ли сразу пошла за печь. Поворочавшись ещё минут пятнадцать, Дафси встал с постели, оделся и медленно пошёл к лестнице. Во-первых, было темно и он не особо понимал, куда ему идти. Во-вторых, он не хотел шуметь скрипучими полами. — Привет. Дафси громко выругался и чуть не упал, споткнувшись об ковёр. Буквально в метре от него из комнаты выглядывала Кинчи. Дафси не видел чётко её лица, но мог предположить, что девчонка тоже перепугалась. — Фарали тоже так ругается, а мне не разрешает, — девочка аккуратно вышла в коридор. — Нельзя так пугать людей, — Дафси тяжело вздохнул и приложил руку к бешено бьющемуся сердцу. — Ты чего не спишь? — Прости. Я слышала, что ты приехал, но Фарали запретила мне спускаться, потому что я должна спать. Я хотела тебя встретить. — Встретила? — девочка кивнула. — Молодец, теперь иди спи, уже утро почти. — А ты куда? Не ходи к Фарали, — Кинчи тут же нащупала в темноте ладонь Дафси и схватила её. — Она злая очень, — совсем тихо прошептала девочка и сильнее сжала руку. — Это ещё почему? — Дафси поднял брови, а сам подумал, что если не спать ночами, то кто угодно будет злым. — Вы опять ругаетесь как обычно? Уроки не делаешь? — юноша присел на корточки рядом с девочкой, аккуратно прислоняясь к стене. — Ну? — Она на меня обиделась и не разговаривает со мной почти, ругается только, — Кинчи отпустила Дафси и ушла обратно в свою комнату, юноша следом, при входе тут же наступив на какую-то игрушку, слава богу, мягкую. — И что ты сделала? Не слушаешься опять? — Нет! Ну то есть… она обиделась, потому что, — девочка вытянула вперёд руку, и на кончиках пальцев зажегся блеклый огонёк, который, тем не менее, осветил её очень печальное лицо, — потому что я так умею, а она нет, — из глаз ребёнка полились слёзы. — Я не хочу колдовать, я хочу, чтобы сестрёнка снова добрая была… Дафси нахмурился. Фарали не владела магией, но неужели это правда могло стать поводом срываться на девочку? Девушка не выглядела как человек, который был на такое способен, да и Дафси в какой-то степени всё же мог сказать, что знает булочницу, и, следовательно, может понять, почему так происходит. Разумных объяснений этому не было, кроме банальной детской зависти, но это даже звучало глупо. — Спать ложись, я разберусь. И не плачь, давай, спокойной ночи, — парень обнял девочку, уложил, накрыл одеялом и тихонько вышел обратно в коридор. Он наконец спустился по лестнице, вновь в кромешную темноту. В столовой Фарали не было, но из-за двери на кухню слышался треск огня. Девушка стояла перед печью и вроде бы как обычно готовила что-то, перелистывая какие-то относительно новые рецепты в книжке, но теперь, когда парень поговорил с Кинчи, её движения казались резкими, дёргаными. — Ты правда обиделась на ребёнка из-за того, что она свечки зажигать умеет? — Боже, ещё один. Вот завтра госпожа Агата придёт, сгруппируетесь и закидаете меня камнями, — Фарали тяжело вздохнула, но даже не обернулась. — Вам-то говорить проще, вы-то можете всё. Были бы вы на моём месте, я б на вас на всех посмотрела. Когда вокруг тебя все всё могут, а ты либо за ними тянешься, либо на месте топчешься. — Ты знаешь, что генерал китайской армии не владеет магией? Тебе как будто пять, и тебе куклу не подарили, — внутри Дафси стала закипать злость, доселе не относившаяся к подруге. Не хотелось ссориться, но ситуация не давала покоя, слишком уж глупо всё выглядело. — Я не хочу обсуждать то, что касается только меня, — Фарали с грохотом запихнула в печку противень. — Если это касается только тебя, причём тут Кинчи… — При том, что я тоже человек! Я тоже злюсь, обижаюсь, не могу совладать с эмоциями! Я не идеальная старшая сестрёнка, и я вообще не обязана воспитывать Кинчи в любви и заботе, я ей не мамаша! Её скинули на меня и не спросили, и если я что-то делаю не так в её воспитании, мало меня это волнует. Хочешь — забирай её с собой и подари моему папочке, которому было искренне насрать, как и на что он оставляет детей. Нам должна была помогать госпожа Агата — она помогала и помогает до сих пор, — но это не то же самое, что оставшийся с нами отец. А он съебался, вот и всё. И не надо требовать от меня чего-то такого, чего не дали мне самой. Забирай девчонку, я не расстроюсь. Я не обязана её любить, и ей предстоит это понять. А раз она ещё и лучше меня, то пускай привыкает. Я — плохой человек, не та добрая девчушка, которой, может, тебе кажусь, но я хотя бы этого не скрываю. И сестру я свою не люблю, и не сестра она мне, и пускай вообще мне благодарна будет, что до сих пор под моей крышей живёт. И ты закройся, заступничек! Надо было тебя тогда на улице оставить, спокойнее бы жила! Проваливай! Фарали закончила свою тираду и продолжила работу. Дафси прислонился к двери и стал внимательно наблюдать за девушкой. — Я никуда не пойду, — юноша скрестил руки на груди. Фарали никак не отозвалась, просто сделала вид, что не услышала, громко гремя посудой. — И детей у меня никогда не будет, потому что я ненавижу детей… и сдохну я перед этой печкой… и буду дерьмом до конца жизни… — девушка периодически бормотала обрывочные фразы и снова возвращалась к работе. Её глаза уже сами закрывались, но Фарали продолжала механически переставлять миски туда-сюда. Дафси ушёл, когда солнце начало вставать над городом, поднялся на второй этаж, снова лёг в кровать и наконец уснул, но сквозь сон, казалось, слышал тихие всхлипы где-то на первом этаже.***
— Она… за печкой уснула, — тяжело выдохнул Дафси, прислоняясь к остаткам прилавка. — А тебя выгнали, да? Всё? — госпожа Агата оглядела парня с ног до головы и понимающе кивнула. — Если бы всё было так просто. Эй, ну всё, заканчивай, — юноша развёл руками и подошёл к воющей на всю улицу Фарали, пытаясь её поднять. Девушка только пнула парня по ноге и продолжила плакать. — Это дорого… ну да ладно, оплачу. А ну вставай, несносная девчонка, поднимайся! Слюни-сопли тут развела, тряпку в руки и три, пока сажа не уйдёт! Нашла над чем плакать, как будто умер у тебя кто, — госпожа Агата потрепала Фарали по плечу. Клочья волос, местами обгоревшие, разлетелись по затылку. Женщина ахнула. — Моя ты хорошая… а ну, мелочь! — Кинчи тут же подскочила. — Беги за врачом, быстрее! — Умер. Труд мой непосильный умер! И книга вся сгорела-а-а-а… — Фарали так и не поднялась с места, но теперь было ясно, что она не только плачет, но ещё и прячет лицо, на котором наверняка уже давно расцвели яркие ожоги. — Тьфу пятьсот тысяч раз на книгу твою, больно ж тебе небось. Да что ты стоишь, мужик, блин, поднимай её, ищи аптечку! — госпожа Агата зло посмотрела на Дафси, он тут же подхватил брыкающуюся Фарали и буквально перекинул через плечо. — Вот правильно, неси её на второй этаж, только не урони! Фарали положили на кровать в её комнате, но девушка тут же уткнулась в подушку. — Так, а ну лицом повернись, я посмотрю, — взволнованная аристократка, всё ещё таскающая с собой сегодняшнюю покупку, попыталась растормошить пострадавшую. — Вы врач? — спросил Дафси, держа в руках перекись и бинты. — Да куда там. Была бы врачом, я бы уже всё сделала. Воды лучше принеси, — женщина отмахнулась. Дафси тут же отправился в ванную, где решил, что лучше сразу притащить водный шар, нежели таскать туда-сюда стаканы или мокрые полотенца. Стекляшка тут же потекла, но это всё равно было лучше — потом можно было вытереть. — Зараза! Убью! Парень не успел вернуться в комнату, как послышался крик, визг и снова плач. — Напугала, сволочь! Только чуть-чуть обожгло, а ревёт так, будто всё лицо сгорело! — Да плевать мне на своё лицо! Сгорело всё, что сгореть могло! Зачем магия ваша нужна, если от неё хуже только. Фарали вытирала слёзы пледом, а госпожа Агата стояла над ней, замахнувшись тяжёлой железной вафельницей. — Вы меня бить будете? Да хоть убейте, какая разница уже! — Буду! Мозги лишние вышибать, а то слишком думаешь много. И тебя буду, если сейчас же её не успокоишь. Женщина злобно, но обеспокоено повернулась на Дафси. Тот только кинул Фарали в руки водяной шар. Девушка взвизгнула, на неё полилась ледяная вода, шарик упал на пол и разбился. — Я куплю, — хором ответили госпожа Агата и Дафси, предотвращая ещё один истошный вопль.***
Пришёл врач, чуть не поскользнувшись в коридоре. Фарали спокойно дала обработать свои руки и шею, Кинчи закрылась у себя в комнате и не открывала никому. Тогда оба временных гостя булочной спустились на первый этаж и сели в столовой, которая теперь насквозь пропахла едким дымом. От той комнаты, которой она была ещё вчера, её отличала только полностью чёрная дверь на кухню. — Она сама всё подожгла? — через несколько минут молчания спросила госпожа Агата, проводя носком ботинка по пыльному полу. — Я не знаю, но загорелось всё вмиг. Может, камни как-то не так пошли или… — Да нет, не в этом дело, — женщина поджала губы и сжала пальцы в замок. — Я сама не уверена, правда ли то, что отец её мне рассказал. — Так, ну начинается. Опять какие-то скрытые тайны, загадки, недоговорки. Я угадал? — юноша закатил глаза. — Говорите уже. — Да, тут без этого никуда. Насколько я знаю, магия-то у неё есть, но она сама себя ей губит. Когда-то совсем маленькая родительский дом сожгла вместе со всеми в нём, потому что колдовство слишком рано проснулось. Она этого так испугалась, что с тех пор ничего не может. Хочет и не хочет одновременно, да и не помнит, что когда-то так могла, а рассказывать я не могу. Девочка уже взрослая, да и не мой это ребёнок в конце концов, а то потом мне от отца её как прилетит обухом по голове — что делать буду? — Сожгла свою семью? — Дафси выдохнул это максимально тихо и медленно, пытаясь осознать свою же фразу. — Ну это слишком жестоко звучит, она в этом не виновата. И не рассказывай ей об этом, а то…. Эта штука всё ещё при мне, не зря я сегодня её прикупила. — Это… вафельница? — парень наконец впервые за день чуть-чуть расслабился. — Какой ты умный, как догадался? — У бабушки моей такая была… Дафси понял, что сказал лишнего. Госпожа Агата никак не отреагировала, только опустила вафельницу обратно на пол. — …по крайней мере, мне так кажется, — попытался извернуться юноша. — Ладно, это неважно, пошли хоть посмотрим на масштаб бедствия, — женщина поднялась с места и направилась к обгоревшей двери, пытаясь взяться так, чтобы не испачкать руки и блузку. — Если надо денег на ремонт, я дам, — Дафси встал следом. — Да я сама дам, чай, не бедствую. А у тебя деньги откуда, да чтоб так разбрасывался просто? Проститутом подрабатываешь? — аристократка заливисто рассмеялась и случайно сняла обветшавшую дверь с петель. — Я пытался, но мне не заплатили, — Дафси вздрогнул и тряхнул головой, но мерзкое чувство резко стрельнуло по шраму на ноге. — Ну и слава богу, больше не будешь. Что там у тебя с учёбой? Друзей нашёл? — Ну, если считать капанье на мозги от дочки директора дружбой, то мы не разлей вода, — юноша вздохнул и улыбнулся одновременно. — С Инри общаешься? — госпожа Агата подняла с пола противень с горелыми хлебцами и стрясла его в мусорку, уже не заботясь о чистоте. — Вы имя знаете? — Дафси вспомнил, о чём хотел поговорить, но пока, кажется, было не совсем в тему. — В газетах пишут то тут, то там. Кудрявенькая такая, — госпожа Агата поправила свои волосы, пытаясь собрать их так, чтобы не лезли в глаза при уборке. — Ну да, типа как вы. Женщина выпрямилась на несколько секунд и посмотрела юноше в глаза. — Что, прям как у меня? — Как минимум похоже… вроде. Извините. — Не извиняйся. Буду считать это комплиментом. Хорошая девчонка? — женщина провела пальцем по печному камню и тут же вытерла его об юбку, всё равно чёрное на чёрном незаметно. — Ну… нормальная, интересная. Вредная немного, но терпимо. — Женщины все такие, особенно в этом возрасте, терпи. Потом, если повезёт, получишь лучшую подругу и жену в одном лице. — Знаете, я пока к такому, наверное, не готов… — Дафси смутился и подхватил в руки тряпку, чтобы провести ей по почерневшему стеклу прилавка. — Правильно. Сейчас учись, жениться успеешь всегда, да ещё, может, и не один раз. Не выгоняют тебя пока? — Нет-нет… Я хотел спросить. И спасибо сказать. Вы же, значит, какой-то вес имеете в Академии, да? — Скорее каблук на яйцах. Хотя предпочитаю плоскую подошву, а то и так высокая слишком. Не задумывайся об этом, учись и радуйся, всегда пожалуйста. Я бы и Фарали туда отправила, но она не вояка, хотя девица боевая. А ты мужик, вот и мужайся. — Это очень сексистски, госпожа Агата, — Дафси тяжел вздохнул, когда заметил, что уже вся рубашка была в саже. — Вот эти молодёжные проклятия при себе оставь, а то я тоже могу таких слов наговорить, которых ты в жизни не слышал. — Да, мемы с вами не пошутишь. — Я же сказала перестань, а ну. Эта железная машина смерти всё ещё недалеко. — Вы на ней готовить будете? Позовёте на завтрак? — Я? Боже, смешно. Я готовлю только гостям или если хочу отравиться и помереть, но до такого пока не доходило. Дафси вспомнил прекрасный вечер, проведённый у аристократки дома, и содрогнулся от воспоминаний об ужине. — Повешу где-нибудь в кладовке и буду неугодных кавалеров выгонять. — Часто к вам кавалеры заглядывают? — Дафси прыснул, выкидывая очередную кучу сгоревших булочек. — Неугодные постоянно. Ох, ну что они там так долго, авось, не помирает! — Помру сегодня же! Повешусь! — послышалось с лестницы. — Ага, обязательно. Только в путь. Передашь там привет моим родственникам, а то они меня уже на небесах заждались, а я всё с вами кукую. Фарали спустилась вниз. Руки в бинтах, на лице в паре мест пластыри. Врач ушёл через заднюю дверь, оставив четверых товарищей по несчастью решать свои проблемы. — Так. Ребёнок в школу… — Суббота же, — возмутилась Кинчи. — А ну кыш! — госпожа Агата не терпела пререканий. Кинчи обиделась и ушла. — А вы двое сейчас за круглый стол, и разговариваем мы с вами долго и муторно. Всем понятно? Дафси с Фарали переглянулись и кивнули.