***
Утром Фарали пошла вместе с Дафси. Она хотела изучить магазины неподалёку и просто прогуляться. Уже на главной площади, на повороте к Академии, юноша отдал подруге ключи от дома, чтобы она могла вернуться. — Сегодня я осмотрю твою халупу и скорее всего выкину половину квартиры. — Здорово, об этом я и мечтал. Только будь дома в пять хотя бы, я вернусь. — Ничего не знаю, как пойдёт, — Фарали пожала плечами и развернулась, чтобы уходить обратно. — А как я домой попаду?! — крикнул юноша ей вслед, пытаясь не начать улыбаться. — Очевидно, ты теперь бездомный, — послышалось в ответ. — Опять? — Дафси возмутился. — Сколько можно, мы поклялись не вспоминать об этом! Фарали рассмеялась, махнула рукой и ушла с площади. Парень закатил глаза, вздохнул и пошёл ко входу в Академию. В аудитории сидели расслабленные после каникул студенты, одному Дафси так и не удалось расслабиться за эту зиму. Когда парень вошёл в залу, Виври начал аплодировать. — Мы не ищем его неделю по всем канавам Столицы, он обещал и вернулся. Господа, я считаю это величайшим достижением. Ещё и девчонку какую-то с собой уцепил. — Просто признайся, что ты следишь за мной, потому что твоя жизнь настолько скучна, что больше в ней заняться нечем, — Дафси закинул сумку на парту и сел с самого краю, справа от Инри. — Девчонку? — девушка спихнула сумку на пол, потому что приземлилась она прямо ей на тетрадь, в которой, впрочем, с начала года было написано несколько слов. — Мне в пятницу сказали, что это «сестра», но что-то мне кажется, кто-то из них приёмный, — Виври хитро улыбнулся, но тут подошёл Тех-чи, и выражение лица парня сменилось на блаженно расслабленное. — Она мне как сестра, — сквозь зубы выдохнул Дафси, поднимая свои выпавшие вещи. — О чём речь? — Тех-чи поднялся по ярусам аудитории и наконец сел на скамью рядом с Виври. Тот мигом прибрал его к рукам, подтянув к себе и обняв за талию. — Наш друг отчаянно пытается доказать нам, что он гетеросексуален, но у него пока не очень хорошо получается. Засмеялись соседние ряды, Дафси фыркнул и окинул всех презрительным взглядом. Это не помогло. — Как смешно… эй, правда, хватит! — юноша пихнул в бок Инри, которая почти легла на парту. — Познакомь с сестричкой, уж больно интересно, кто, кроме нас, может терпеть тебя больше пятнадцати минут. — Больно тебе будет точно, целится она метко и за словом в карман не лезет, — Дафси вспомнил вчерашнюю ночь и улыбнулся. — Не знаю, кто там за чем куда полезет, но как же вы меня вдвоём задолбали своими непонятными выражениями, — Инри одновременно ущипнула Виври и Дафси, сидевших по бокам от неё, — но если эта твоя сестра правда может тебя утихомирить, я её уже люблю. — Я её просто боюсь иногда. — О, я тоже свою сестру боюсь. Очень, — Тех-чи вздрогнул, видимо, вспомнив что-то очень неприятное. Виври обнял его крепче. — Значит мы с ней подружимся, — Инри взяла в руки карандаш, чтобы что-то пометить в тетради, поскольку пришедший преподаватель уже начал читать лекцию, но очень быстро оставила это дело. — Я спрошу у неё, хочет ли она познакомиться с вами, — Дафси зло усмехнулся. — А то таких, как вы, знать грешно. — Я до каникул слышал, как нас называют «Шпала и три гнома», — Тех-чи многозначительно посмотрел на Дафси из-за плеча Виври. — А я слышала, как про нас говорят «Те четверо отъехавших», — Инри откинулась назад на скамье и собралась подремать. — Это я тоже слышал. А ещё они «Те, которых ещё не исключили», — Виври стал загибать пальцы. — А «те, кого нельзя называть» они не говорят? — Дафси перебил его. — Не слышал пока, но звучит прекрасно. Так вот, ещё говорят «Жители ковра», потому что мы постоянно к директору на ковёр летаем. Говорят «Причинно-следственные», потому что если какая-то хрень происходит, то это почти всегда мы. «Бесшабашные», «Элитный шутовской отряд», «Гейская тусовка» и «Рабы директорской дочки». — Ещё «Пришибленные», — подсказали с задней парты. — А вот этого я не слышал, спасибо, — Виври отсалютовал на задний ряд. — Великолепно. Я подумываю о том, чтобы перестать с вами общаться, знаете, — Дафси демонстративно отодвинулся подальше от Инри. — Если бы ты умел думать, нас бы так не называли, — Инри подвинулась вслед за Дафси, Виври с Тех-чи тоже. — Да я и не слышал, чтобы нас называли хоть как-то. Сдаётся мне, что кто-то из нас просто очень изобретательный. — Так ты в Академии почти не появляешься, тебе слушать некогда. То ты по мальчикам, то по девочкам, когда тут, — Инри специально пригнулась, чтобы Дафси смог отвесить Виври подзатыльник. — Вернёмся к вопросу. Познакомь нас со своей сестрой, — девушка бубнила куда-то в стол, потому что Дафси всё ещё пытался ударить друга побольнее. Тот выставил Тех-чи как живой щит и спрятался под партой. — Молодые люди, это что ещё такое?! Вы на занятии находитесь или где? — преподаватель наконец обратил внимание на перепалку, хотя старался не замечать её до последнего, но когда уже первые парты повернули свои корпусы на сто восемьдесят градусов, лекция была на грани срыва. — Ну что, «Жители ковра», пойдёмте по прописке, — Инри подскочила, театрально воскликнула, покидала свои вещи в сумку и вышла из аудитории. — Рабы директорской дочки, — шипел Виври, вылезая из-под стола и поспешно собираясь. — Ещё «Пришибленные» — снова донеслось сзади. — Да-да, мы поняли, — Дафси замкнул четвёрку уходящих и с грохотом захлопнул за собой дверь.***
Никто, разумеется, идти к директору не собирался, но всем очень хотелось, чтобы так подумали. Все четверо направлялись к выходу из Академии, переговариваясь и шутя. — Так ты познакомишь нас с твоей сестрой или нет, я уже который раз спрашиваю, — Инри вприпрыжку неслась к главным дверям, на которые ещё предстояло налечь, чтобы отпереть. — Да не сестра она мне, хорошая подруга. Я спрошу у неё сегодня, хочет ли она вообще, и скажу завтра. — Если ты начнёшь ей про нас рассказывать, как ты обычно это делаешь, закатывая глаза по кругу, то, конечно, это будет бесполезно. — Я продам тебя цыганам раньше, чем мне придётся о тебе рассказать, а значит всё будет нормально — Дафси устало посмотрел на Виври. — За меня придётся доплачивать, тут с этим сложно будет, у тебя столько нету. — Я не продам, — Тех-чи схватил Виври за локоть. — Ну всё, записали меня в рабство. Повелитель не продаёт меня, я ему важнее денег. — Он просто понимает, что столько денег во всём Китае не сыскать, чтобы тебя забрал хоть кто-то, — Инри и Дафси, вместе посмеиваясь, наконец открыли дверь, и все четверо вдохнули свежего, почти весеннего воздуха. — Она теперь с тобой будет жить? А как же холостяцкое поприще? — Инри пнула какой-то выпиравший из брусчатки камень, и тот покатился по мостовой. — Она тут не навсегда, на пару месяцев, пока её дом ремонтируется. — А что случилось? — уточнил Тех-чи. — Она его сожгла, — и Дафси спокойно удалился в нужную ему сторону, оставив друзей переваривать полученную информацию.***
Дафси медленно шёл домой, проведя в универе всего час с лишним, и ни разу не был уверен в том, что в ближайшее время попадёт в квартиру. Фарали вполне могла уйти за продуктами. Или выкидывать все его вещи к чертям собачьим, это тоже нельзя было исключать. Юноша постучал в дверь один раз. Тишина. Постучал громче. В прихожей послышалась возня, Фарали приоткрыла дверь и выглянула. — Всё, выгнали тебя? — девушка зевнула и пошла обратно вглубь квартиры. В руке у неё была тряпка для пыли. — На сегодня да, — Дафси просочился в квартиру и задержался в прихожей, раздеваясь. — Прекрасно, значит, поможешь мне. Я купила тебе швабру, так что бери, мой полы, эта холостяцкая мужская квартира меня уже порядком достала всего за один день. — Что, прямо сейчас? — Дафси еле поймал кинутую в него швабру. — Именно так, работай. — Так, где-то я это уже слышал. Только в прошлый раз мне хотя бы платили, а сейчас что за несправедливость, — Дафси прислонился спиной к стене в гостиной и попытался повертеть в руке швабру, как своё копьё. Швабра стукнула ему по макушке и упала на пол. Фарали смахнула пыль с комода и сурово глянула на друга. Выбора не было, предстояла генеральная уборка. Сначала пыль, которую Фарали уже перетёрла. Дальше надо было подвинуть всю мебель и помыть полы, этим занялся сам Дафси. Очень не хватало музыки. Во время приведения квартиры в порядок это ощущалось особенно остро, но и в повседневной жизни хотелось иногда по пути куда-то, например, с утра на учёбу, воткнуть в уши наушники и погрузиться в бит и мелодию, не думая ни о чём, кроме смысла и настроения песни. А так каждое утро Дафси думал о себе. О том, что происходит с его жизнью и как ему из этого выбираться. Порой хотелось плакать, порой кричать, порой с кем-то подраться, и если последний пункт был вполне воплотим в жизнь на тренировках в Академии, то первые два были воплотимы только дома. В пустой квартире, где никто не видел и не слышал. Конечно же, Дафси помнил. Такое вообще забыть очень сложно, даже спустя годы, если тебя не напоили чёрт пойми чем, а тут прошла всего пара месяцев. Как бы ни пытался юноша скрыть, но его до сих пор трясло от алкоголя, от медицинского кабинета Академии, от вида простого падающего с неба снега. Парня почти ломало каждый раз, когда он проходил мимо библиотеки или кабинета приёмной комиссии. Его дёргало от каждого резкого звука, от любого неясного шороха в квартире. Он боялся, что Его Высочество помнит адрес. Он, конечно, помнил, но слава всем богам, пока ещё ни разу не заявлялся. Каждый день, проведённый в Столице, расплывался перед глазами вечером. Парень так же, как и его хорошая знакомая, научился лишать себя способности мыслить через физический труд. Он не пропускал ни единой тренировки, хотя на лекции ходил редко. Они не сильно влияли на успеваемость, да и чем ближе экзамены, тем больший упор делают преподаватели на практическую военную подготовку. Дафси не мог сравнить своё упорство в тренировках с другими студентами, потому что просто не обращал на них внимания, да и занимался практически индивидуально. Может быть, он старается слишком сильно, обгоняя в рейтинге даже Виври, а, может, наоборот, не дотягивает до самого слабого ученика. Дафси не хотел знать своё место в рейтинге, он не для этого ходил на тренировки. Он хотел получать боль и отдавать её обратно. Королевский замок нависал над Академией и давил своим величием. Быть может, где-то там, в одном из этих мелких тёмных окон, сейчас сидит Расхо и смотрит прямо на него. Каждый раз от этой мысли у Дафси темнело перед глазами и пищало в ушах. И, разумеется, ночные кошмары. Куда без них. Животный страх, боль, стыд, беззащитность. Почти всегда Дафси просыпался не от будильника, а от этих переполняющих его тело чувств. Парень разбивал костяшки пальцев об тумбочку у кровати и обессиленно ложился обратно, ожидая неизбежного будящего звона, но высыпаться ему почти не удавалось. После таких ночей все мысли вылетали из головы, и это было хорошо. Но как только за окном темнело, Дафси нутром чувствовал сковывающий ужас. Не хотелось быть слабым, но слабость ли это была. Может, просто гнёт невыносимых обстоятельств, гнущих изнутри и снаружи. — Твоё? Принаряжаешься? Вот куда все деньги твои уходят, ты ювелирный транжира. И красный тебе не идёт. Фарали выдвинула один из ящиков комода и выудила оттуда рубиновый браслет, который Дафси так и не решился выбросить. — Это не моё, положи обратно, — очень холодно выдохнул парень и с треском хлопнул ящиком. — Ты мне что-то не рассказал, да? У тебя тут не всё радостно и прекрасно, не правда ли? — Ну как тебе сказать… — Дафси не хотел об этом говорить по нескольким причинам. В первую очередь он не хотел в подробностях вспоминать то, о чего его по сей день бросало в истерику. Да и сама Фарали сейчас была в таком состоянии… в общем, не хотелось её тревожить такими ужасами. — Давай я расскажу, когда мы оба отдохнём. Ты от работы, а я от учёбы. Хотя бы на следующих выходных ладно? Фарали долго молчала, протирая до дыры одну точку на книжной полке, а потом медленно кивнула. — Хорошо, но только чтобы всё честно и без врак. — Договорились. Кстати, — Дафси очень хотел перевести тему разговора, так что сказал то, чего на самом деле надеялся избежать, — мои друзья из Академии хотят с тобой познакомиться, я могу сказать им «нет»? — Ещё чего! Я хочу знать, с кем ты тут якшаешься, тащи всех сюда, пока квартира чистая, а то ты быстро тут всё запустишь. — Какого ты плохого обо мне мнения, мне даже обидно. Кстати, нам надо с тобой сходить к вра… — Дафси было улыбнулся, но столкнулся с очень осуждающим и встревоженным взглядом подруги. — Не начинай даже! Никуда я не пойду, всё у меня в порядке. — Сколько пальцев я показываю? — парень выставил средний палец на правой руке. Фарали закатила глаза. — Вы с госпожой Агатой родственники, что ли, я понять не могу? Как же вы оба меня с этим достали. Я не слепая, как говорит, опять же, дражайшая нянька моя, курица. И не надо меня жизни учить, врачи ваши — бестолковые чурбаны, которые только деньги высасывать умеют, а эффекта ноль. Есть всегда такая прекрасная штука, которая называется подорожник, — заклей себе им рот и не выпендривайся, заодно полечишься. — Я сделаю вид, что не слышал тебя, и на выходных мы пойдём в поликлинику. Я замотаю тебя и потащу, если ты не захочешь идти сама. Со мной бесполезно спорить, я всё решил. — А меня спросить ты не подумал? — Фарали печально нахмурилась. — Когда врач слушает душевнобольного, первое его правило: не вникать в бред сумасшедшего. Ты сейчас на грани, ты не хочешь сама себе помогать, тогда тебе помогу я. Я не сделаю тебе ничего плохого, врач не сделает тебе ничего плохого. Ты ничего с этого не потеряешь кроме пары часов времени, а потом скорее всего станет лучше. Как минимум они точно смогут сделать тебе очки. — Ага, а денег за это сдерут… — начала было девушка, но Дафси громко стукнул ладонью по комоду. — Да какая разница?! Я плачу, не ты. Если тебе так жалко каждую копейку, я, конечно, не богатенький Буратино, но… — Богатенький «кто»? — Да не важно! Я плачу за врача, поэтому мы туда идём. Всё, — парень тяжело вздохнул и ушёл мыть полы в спальню. Фарали шмыгнула носом, но плакала беззвучно - Дафси не услышал.***
— А как её зовут? Четверо студентов после очередного трудного учебного дня, на половине которого Инри крикнула на всю аудиторию, что у неё умирает мать, выбежала в коридор, утянув с собой друзей, и больше не вернулась, направлялись сейчас к Дафси домой знакомиться с Фарали. Директору чуть позже предстояло слушать от преподавателя соболезнования о здоровье жены и краснеть, но это потом. Сейчас же Тех-чи уже на подходе к дому задал очень резонный вопрос. — Кстати, да. Хотелось бы выяснить это немного раньше, чем мы зайдём в квартиру, — Виври усмехнулся. — Когда-нибудь меня перестанет выводить из себя абсолютно каждая твоя фраза, но это случится явно не сегодня, — Дафси закатил глаза. — Фарали её зовут. На «и» ударение. — У меня тоже на «и» ударение, — Тех-чи задумался. — У меня вообще из гласных только «и» в имени, — Инри пожала плечами. — У меня тоже… а ты пошёл вон отсюда, не вписываешься! — Виври указал на Дафси, и все, кроме самого Дафси, залились смехом. — Очень смешно, дебилы. Пойдёмте, — Дафси махнул рукой и завернул во двор. «Три гнома» пошли следом, прекрасно помня дорогу к его дому, ведь они совсем недавно целую неделю чуть ли не ночевали у него под дверью.***
Фарали не готовила, хотя обещала. Она подходила к плите, зажигала огонь и отскакивала. Только в её домашней печке огонь её слушался, только там она его не боялась, но недавно и он вышел из-под контроля, уничтожив книгу с рецептами, прилавок и её обыденную жизнь. Огонь был врагом, огонь следовал за ней по жизни и сжигал всё, что было ей дорого. А если она сейчас случайно что-то сделает не так и уничтожит чужую квартиру, за которую в жизни не расплатится? На этот раз госпожа Агата точно не будет ей помогать, она и так от неё устала, столько проблем ей было доставлено. Как взять под контроль стихию, которая тебя ненавидит? Девушка столько раз обжигала пальцы, мазалась в саже, сжигала выпечку. А здесь, в месте, где стены родного дома не спасут от провала, что оставалось делать? Лёгкий огонёк сейчас брезжил на конфорке, но подходить к нему было смерти подобно. Он сожрёт тебя, испепелит, заставит страдать и умирать самой мучительной смертью. Девушка тяжело вздохнула, закрыла глаза и щёлкнула пальцами, чтобы погасить огонь, но совершенно забыла, что камень оставила возле плиты. Огонь погас, но Фарали не обратила на это внимание. Во входной двери завертелся ключ. Дафси отпер дверь квартиры и впустил в неё друзей. Виври скользко пошутил на лестнице, поэтому Инри буквально впихнула его в коридор и начала тянуть за волосы, параллельно пиная по ногам. Каждый удар сопровождался обрывистым матерным словом. Фарали вышла в прихожую и окинула взглядом компанию. Первым опомнился Виври. Он стряхнул с себя Инри, которая в очередной раз громко выругалась, и выпрямился, потирая только что ушибленный локоть. — Драсьте, — еле выдохнул он и улыбнулся. — Здравствуйте, — Фарали прыснула и кивнула. — Это Виври, он идиот, — Дафси начал по очереди представлять своих друзей. — Это Тех-чи, он самый адекватный, — парень отошёл немного в сторону, чтобы открыть обзор на немного волнующегося друга. — А это… Инри, — юноша посмотрел на девушку, которая наконец поднялась с пола и зло косилась на Виври. — Нам нельзя про неё ничего плохого говорить, нам потом будет больно. — Если очень хочешь, могу выдать леща авансом, — Инри нахмурилась. — Очень приятно, что ты тоже терпишь этого придурка, как и мы, — девушка повернулась к Фарали и протянула ей руку для знакомства. Фарали оценила шутку, рассмеялась и пожала чужую ладонь.***
Сначала беседовали о жизни, каждый, кроме Дафси, вкратце рассказал о себе, потому что ему и рассказывать было особо нечего. Потом Виври и Тех-чи, как истинные джентльмены, достали принесённый ими недешёвый алкоголь. Инри очень грустно посмотрела на Дафси, когда тот отказался от коньяка и пошёл на кухню заварить кофе. А когда юноша вернулся, он захотел уйти обратно, потому что Фарали начала рассказывать про него истории, на её взгляд смешные, на его — постыдные. Виври тоже вырос в маленьком городе, так что они с Фарали обсудили все ужасы и прелести такой жизни. Тех-чи, пожалуй, впервые на памяти Дафси, так оживлённо обсуждал что-то. Они с Фарали разговорились о кухне китайской и русской. Виври кусал губы и хрустел пальцами весь их диалог, поскольку и слова вставить не мог. Кто-то явно ревновал. Дафси это заметил и начал тихо смеяться в кружку. Вскоре она, только опустев, выпала у него из рук, потому что дражайший друг изловчился со всей дури пнуть парня под журнальным столиком. Тогда Дафси подавился и отошёл в ванную ещё на пару минут. Вернулся он к началу разговора Фарали и Инри о том, какие все мужики на самом деле дети малые и умом не сильно отличаются от ящерицы. Казалось, пускай Инри в своём мнении и была более радикальна, они даже говорили похожими фразами, как будто их этому научили в одном месте или одни и те же люди, но девушки были из совершенно разных мест, сословий и окружений. Должно быть, в юности это просто бурлит в крови у многих. — А есть какая-то возможность как-то прекратить ваше моральное уничтожение всего мужского рода? — Мы и не говорим, что все мужики моральные уроды, — Инри скрестила руки на груди. — Вот-вот, просто нам обеим на жизненном пути встречались не самые приятные мужчины, которые сделали нам много плохого, — Фарали отпила немного алкоголя и откинулась на спинку дивана. — Тебе, кстати, тоже. Мог бы присоединиться к дискуссии, — Инри махнула рукой в сторону Дафси, и все замолчали. — Так, — Фарали немного повысила голос в гробовой тишине. — Может быть хоть вы, потому что вы ребята уж точно поприятнее этого оболтуса, расскажете мне, что с ним случилось? — Я так и знал, что этим всё закончится, — Дафси опустился на стул, принесённый с кухни, и повернул голову к Виври. Тот опешил. — Что? Ты хочешь, чтобы я рассказал? Да я не помню почти ничего из твоих воспоминаний. Чужая память это не своя, она быстро вылетает, и слава богу, в твоём случае я не хочу помнить это всю жизнь. Тогда Дафси повернулся к Фарали и поднял брови. Та сначала не поняла, но потом сообразила. — Ах, ну да. Ты рассказываешь сейчас, а я точно иду к врачу, ну конечно. Ладно, — девушка всплеснула руками, — ладно, вещай. — А если я не хочу слушать это ещё раз? — Тех-чи прошептал это так тихо, что услышал его только сидящий рядом Виври. Тот подвинул Тех-чи к себе вплотную, положил его голову себе на плечо и щёлкнул пальцами. Юноша незаметно для всех уснул, пропуская ту часть беседы, которую он действительно хотел пропустить. Виври только переплёл свои пальцы с чужими и, тяжело вздохнув, приготовился дополнять рассказ Дафси подробностями, но не слишком громко. Он не хотел мешать своему мимолётному счастью.***
Тех-чи проснулся на моменте, когда разговор медленно, но верно перешёл на политику. — Все, кто служат напрямую королевской семье, называться людьми не достойны, — Фарали сказала это очень сухо, выплёвывая слова в воздух, как будто ей было мерзко держать их в себе. — Твой отец работает на… — начал было Дафси, выглядящий намного более уставшим, чем до начала бесед. — Я знаю! — девушка разозлилась. — Поэтому я так и считаю. — Осталось только понять, королевское общество делает их такими или туда только таких и берут, — Виври заметил, что его спутник проснулся, и убрал руку с его волос, которые, очевидно, до этого перебирал. — Берут, берут, — Инри повертела в руке пустой бокал и пустила его скользить к другому краю стола. — У моего старшего брата другой отец, он советник короля. Мать моя… помянем… какой же он мудак. — Ну так, мне кажется, это стандартная ситуация, чем дальше — тем хуже, — Виври поджал губы. — Да, но, как говорит одна моя знакомая, «рыба гниёт с головы». Это значит, что это и на простой народ, как мы, распространится. — Это госпожа Агата так сказала? — Дафси нахмурился, перебирая в голове знакомых Фарали. — Кто такая госпожа Агата? — Инри полезла в карман за чем-то, выудила сложенную бумажку, посмотрела на неё и убрала обратно. — Это кто у вас там так интересно выражается? — Да, мне теперь тоже интересно, кто у вас там так интересно выражается, — Виври и Дафси переглянулись. — Ой, да… можно сказать нянька моя в детстве была. Следила за мной, когда мой отец не мог, все дела. Женщина яркого ума и воображения, — Фарали закатила глаза, видимо, вспомнив последний с ней разговор. — И острого языка, — усмехнулся Дафси. — И тяжёлой руки… — И откуда… — Виври всё пытался понять. — Нет, — Дафси его перебил. — Не в этом дело. Она раньше при дворце была, как я понял, не последняя дама, и в архивах часто копалась. — Понял, вопрос снят, — Виври расслабился, начав тихо расспрашивать Тех-чи, не желающего лезть в политику не своей страны, как ему спалось. — Не помню я, чтобы женщины с такими именами при дворце не последнюю роль играли, — Инри задумалась. — А я много кого знаю… к сожалению, — девушка вздохнула. — С детства с отцом по балам таскалась. Сейчас, после того, как съехала от него, слава богам, дома сижу. — Она ещё, небось, до твоего рождения там была, — Фарали улыбнулась. — Не знаю я точно, сколько ей, но ворчит на все двести. — А матерится на пятьсот, — вставил Дафси. — Класс, — Инри засмеялась. — Хочу с ней познакомиться. Думаю, мы найдём общий матерный язык. Разговор снова вернулся к политике. Уже получивший хоть немного социальных знаний Дафси активно обсуждал последние победы и поражения на фронте. Каждый раз, когда диалог скатывался к «снять всю верхушку и другого кого посадить», все только едва кивали, даже Тех-чи. В итоге посиделки затянулись до самой ночи, только через пару часов после зажигания фонарей народ начал потихоньку собираться домой. Когда все ушли, Фарали заставила Дафси помыть за всеми посуду, а сама зажгла свечу на завтрашнее утро и пошла на кухню поискать что-то сладенькое. — У тебя отличные друзья. Уж точно не такие кислые, как ты. И вообще, ты дурак, ты должен был мне всё рассказать ещё на выходных. Но ты у нас храбрый малый, грузить подружку ни к чему, а быть на грани окошка — всегда пожалуйста. — На грани окошка у нас тут только ты, — Дафси домыл последний стакан и с грохотом поставил его на полотенце сушиться. А в Москве у них была посудомойка… — Значит друг друга будем оттаскивать, пока мы вместе. Авось, отпустит. Всё, ладно, спать пошли, — девушка откусила кусочек купленного кренделя и поплыла в сторону ванной комнаты. Одним таким разговором дело явно не ограничится.