***
— Юнги, скажи, ты его любишь? — Тебе это так важно? — холодно и безразлично бросил блондин, медленно заливая в себя виски. — Да. Чонгук продолжал стоять на своём. Не смотря на страх, злобу, ревность и боль. Было важно одно — огородить любимого от бывшего и получить «звание» мой. — Да, люблю и что? Тебе даёт это что-то? Чонгук сглотнул противный ком в горле и опустил голову, сжав скулы. — И думаю, что если ему придётся выбирать между нами, то он выберет меня. Разве тебе не кажется это очевидным? — Почему он должен выбрать тебя? Чем ты лучше? Юнги горько усмехнулся и, покачав опущенной головой, поставил стакан с напитком на стол, тут же посмотрев пьяным и безразличным взглядом на макнэ. — Разве не ясно? Ты ещё совсем малыш. Не видел жизни, не знаешь, что такое любовь и какие бывают люди. Ты ещё совсем мал для него, очнись. Он никогда не посмотрит на такого, как ты. Чон поджал губы от сказанных слов, а внутри что-то защемило. — Мне плевать, что ты думаешь. Всё будет так, как должно быть, ясно? И все твои выдумки останутся выдумками, не коснувшись нашей жизни. А жить, я надеюсь, он будет не прошлым, а настоящим, пробуя что-то новое, а прошлое останется в прошлом. — Ва, какие мы умные, я даже чуть не умер. Прям тупым себя почувствовал, — иронично смахнул он слезу и, рассмеявшись, подошёл близко к Чонгуку, схватив того за воротник. — Слушай сюда, сопляк, я за своё буду бороться, чего бы мне это ни стоило. Принадлежащее по праву мне должно быть моим. И хуй кому достанется. Уяснил? — Да? А ничего, что Чимин этого не хочет? Если бы ты знал, как он о тебе отзывается, ты бы так не говорил, уверен, — усмехнулся младший и скинул с себя руки старшего, после чего принялся отряхивать воротник. Юнги сжал скулы, что-то прошипев тихо. — И что же он обо мне говорит? — Это уже не твоё дело. Могу лишь сказать, что ничего хорошего. Чонгук уверенно развернулся и пошёл на выход, не забыв напоследок показать старшему средний палец. Если секунду назад он был смелым и сильным альфой в глазах второго альфы, то сейчас, выйдя на улицу и оказавшись в одиночестве, по щекам покатились слёзы, скапывая на воротник чёрной рубашки с подбородка. А в голове была лишь одна мысль, которая не привела бы ни к чему хорошему. Чонгук верил. Верил Юнги и никак не мог переубедить себя в обратном, несмотря на то, что говорил ему сам. На душе так паршиво, словно кошки скребут. Перед ним стоял трудный выбор. Рассказать обо всём Чимину или же умолчать, не зля и не расстраивая парня? Чонгук не знал. Знал только одно. Надо сходить к омеге.***
Стук в дверь заставил Пака простонать и медленно встать через силу с мягкой кровати, направляясь к двери. — Чонгук? Ты? — Я. Чимин, не спеша, открыл дверь и устало глянул на гостя, пытаясь раскрыть глаза, которые будто слипались. — Чимин-а, ты заболел? — опешив, раскрыл глаза Чонгук и быстро прошёл в квартиру, захлопнув дверь. — Ложись в постель, я приготовлю тебе есть. — Чонгук… — Ложись! — более грозно и серьёзно сказал он, а Чим поплёлся в комнату, возвращаясь в тёплую постель и слыша громкие звуки с кухни. Чонгук, торопясь, скинул с себя куртку и побежал на кухню, тут же принявшись искать большую кастрюлю, дабы сварить суп для старшего. Дожидаясь, когда вода закипит, Чонгук поставил чайник и принялся резать овощи, после скидывая их в кипящую воду. Чон никогда не умел хорошо готовить, а тем более в таких экстренных ситуациях, но когда в этом кто-то нуждался, Гук был готов на всё. — Чимин-щи, у тебя есть мёд? Когда спустя тридцать секунд не последовало ответа, Чон смекнул, почему. — Пак, не иди сюда! Чимин, который только начал вставать с постели, снова упал на мягкую подушку и вздохнул, разглядывая своё отражение в потолке. — Возьми в верхнем правом ящике. Когда всё было готово, Чон принёс еду Чимину и, устало вздохнув, плюхнулся к нему на кровать, тоже смотря в потолок, как недавно делал старший. Только тот смотрел на себя, а Гук на него. — Спасибо. — Пожалуйста. Так хотелось спросить про этого чёртова Юнги, но было страшно. Тогда в голове Гука родился прекрасный план и он достал свой телефон. — А расскажи о Юнги. — Господи, — закатил глаза он и сел в позе лотоса. — Нашёл, о ком спросить. Вот спросил бы о Тэхёне, я бы ответил. А про Мина и говорить нечего. Ублюдок – он и в Африке ублюдок. — Почему ублюдок? — Потому что предатель. Ненавижу предателей и лжецов. Никогда не знаешь, что у них на уме и на самом деле. Жалею, что потратил на него два года. — Он дал тебе опыт, разве ты должен жалеть? Зато теперь ты будешь знать, на какие грабли не стоит наступать. — мило улыбнулся Чон, положив на секунду ладонь на колено Чимина. — Расскажи, что он сделал. — Он предал меня, хватая за зад и целуя какую-то глупую омежку. Я должен был его простить? Разве я ошибся в том, что ушёл? — Нет. — Ну и всё. Просто в твоей жизни не было подобного, поэтому ты так спокойно рассуждаешь об этом. — Ошибаешься. — грустно усмехнулся младший и отстранился. — Ты же ещё мал? — удивился Мин. — У нас разница всего два года. Два чёртовых года, почему я мал? —Ладно, успокойся. — рассмеялся Пак и медленно выпил бульон горячего. — Рассказывай, что там такое произошло. — Ну… Мы встречались около года. А в одну прекрасную ночь он просто пришёл ко мне, обокрал, оставив ни с чем, и избил, свалив. — Но ты же написал заяву? — с выпущенными глазами проговорил блондин, пододвигаясь ближе. Чон помотал головой, насупив брови и поджав губы. Непонятная мысль была в голове, от которой он пытался всячески избавиться, но не получалось. Через час Чимин уже спал, а Чонгук, расстилая себе постель в гостиной, медленно ложился, растягивая удовольствие. — Приснится альфе здесь, пусть, он на новом месте, его король. Омеге альфа, а альфе он. Глаза закрылись, а мысли улетели далеко-далеко…***
— Заткнись и слушай меня. Вези мне самое лучшее, что у тебя есть. Я не потерплю соперников, которые хотят забрать моё, ясно? — Но… — Я сказал, заткнись! — закричал парень и тут же успокоился. — Жду до обеда. Не успеешь — вини себя. — Но сейчас ночь. — Значит едь в свой гребенный офис и бери для меня самое лучшее дерьмо. Иначе и тебя жрать заставлю, понял? — Понял, Юнги.