***
— Чонгук, зачем мы сюда приехали? — прошептал Чимин, дёрнув брюнета за рукав его рубашки. — Подожди, Чимин-щи, нужно увидеть его. И Чимин не стал возражать и продолжать. Не стал, потому что он такой же, как и Чон. Он не эгоист. Через пятнадцать минут врачи выгнали парней из палаты, и те, огорчившись, пошли на выход, но Чимин вдруг вспомнил, что здесь находится и Юнги. Переглянувшись с Чонгуком, он вместе с ним кивнул Тэхёну, и Чимин побежал вверх по лестнице, а Чон за ним. — Я тоже хочу! — крикнул Тэ и побежал следом. — Здравствуйте ещё раз. Простите, пожалуйста, но можно зайти к нему сегодня? Завтра ну никак. Прошу, — сделал ангельские глаза Пак, и врач, стоявший напротив, нахмурился. — Простите. Вы к Мин Юнги? — Да. Умоляю, можно мы зайдём хотя бы на пять минуток? Мужчина устало выдохнул, сняв очки и потерев переносицу, а блондин внимательно наблюдал за его движениями, желая вбежать поскорее в палату. Хотя увидеть Юнги последние месяцы для него было последним, что он хотел бы, поэтому он не знал, что им управляло сейчас. — Хорошо. Вам повезло, что он проснулся. Можете войти к нему на десять минут. Не больше! — он показал перед парнем указательный палец, и Чимин, радостно закивав, ринулся к палате, в которой находится голубоволосый.***
Ровно десять минут они провели в абсолютно белой больничной палате, где пахнет лекарствами и чем-то ещё очень странным, где им мило улыбался парень, некогда имеющий прекрасные пепельные волосы. Стоило троим парням переступить порог этой маленькой комнатки, Юнги тут же выдохнул с облегчением и упал на подушку, устремляя свой грустный взгляд в потолок, изучая каждый доступный взгляду его сантиметр, каждый отколотый кусочек, миллионный слой штукатурки, цемента. Уже больше двух месяцев в голове появляются мысли о самоубийстве, и с каждым разом они всё красочнее и привлекательнее, заманивающее. Каждый день одна эта мысль наводит столько разных эмоций и чувств, что Юнги сомневается, смог бы описать это словами. Хотя как бы он это сделал, если не знает даже просто причины всему этому? Чимин? Одиночество? Болезнь? Что из этого всего повлияло на его болезнь, психику, жизнь? Или, может быть, всё сразу и в огромном количестве? 1. Чимин. Был ли он счастлив с Юнги? Наверное, нет. Они редко ходили куда-то вместе, а сам Пак задалбывался распахивать форточки в квартире, чтобы едкий запах миновских сигарет покинул квартиру и не въелся в совсем новую мебель. Юнги никогда не показывал Чимину своей любви, и поэтому тот, наверное, всё чаще сомневался в ней. Юнги морально убивал Чимина, причинял ту боль, которую не хотел бы чувствовать сам. Он был с ним самым холодным человеком в мире и не позволял открыть себя. И когда Чимин подумал, что Юнги, возможно, просто использует его, чтобы доставить себе удовольствие, Мин просто отпустил его. А потом, осознав, что тот полюбил другого, попытался вернуть Пака назад. Только тот уже не хотел испытывать ту боль вновь и вновь, раз за разом, поэтому остался с Чонгуком. 2. Одиночество. После ухода Чимина становилось всё сложнее улыбаться, думать о чём-то хорошем, радоваться жизни. Хотя и раньше это получалось с трудом. Не с кем было поговорить, не на кого посмотреть, оставалось лишь думать, думать и думать. 3. Болезнь. Было ли Юнги хреново, когда он узнал, что болен? Отчасти, да. Но больше он радовался тому, что если не поправится, его ожидает летальный исход. Поэтому он просто жил, забыв про боли, больницы и этих врачей, что каждый день разрывали его телефон, требуя придти на обследование в больницу, ведь «Вам-нужно-срочное-лечение-молодой-человек!» А нужно ли оно самому Юнги? — С ним что-то не так, — хмурился Чимин, спускаясь по лестнице и смотря себе в ноги, пытаясь понять, что же не то со старым депрессивным «другом». — О, Вы уходите? — на выходе к ним подошёл тот самый врач, который пропустил их к Юнги. После того, как парни кивнули, он немного поник. — Не хочу Вас всех огорчать, но всё равно придётся это сказать. У этого молодого человека редкое поражение лёгких, свойственное людям, которые очень много курят. И если он в ближайшее время не согласится на лечение, боюсь, ему останется немного. Друзья округлили глаза и переглянулись. — Прошу, уговорите своего друга приступить к лечению, если он Вам дорог. До свидания, — он кивнул и ушёл к какой-то медсестре, последовав с ней на второй этаж. — Вы… Это тоже слышали? Мне не показалось? — с открытым ртом пробубнил Тэхён и посмотрел на Чимина с Чонгуком, челюсти которых тоже были где-то далеко на полу. — Как будем уговаривать его? — Я. Попробую. Чимин быстро побежал на самый верхний этаж, влетая в палату парня и заставляя вскочить на локтях в постели, округлив глаза. — Чимин? — Юнги. Он встал с кровати и подошёл к блондину, а через несколько секунд они стали одним целым, обвив шеи друг друга, обнимая так, как не обнимали никогда. И вот на лице старшего засияла улыбка, которой не видел у него никто уже так давно. И, казалось бы, все проблемы вмиг испарились, как и депрессия вместе с мыслями и о смерти. — Прости, — прошептал Юнги, прижимая Чимина к себе ещё сильнее, будто пытаясь засунуть к себе в сердце. — За что? — усмехнулся Пак. — Благодаря тебе я встретил Чонгука и стал правда счастливым. Спасибо тебе, Юн-хён. Мин глубоко вздохнул, вновь ощущая груз боли и обиды на своих плечах. — Да, ты прав, — натянул он улыбку, — Он достоин тебя. А я — нет. — Не говори ерунды, хён, — блондин ударил маленьким кулачком в плечо парня, — Почему ты покрасился? — Надоело, — пожал он плечами, — На самом деле, я не в первый раз меняю цвет волос. Сначала покрасился в мятный, потом в шоколадный, чёрный, и вот, в голубой. А ты, я смотрю, всё тот же Пак Чимин, — усмехнулся парень, — Не меняешься. Чимин качнул головой. — Всё тот же блондин, всё та же улыбка. Неужели не надоедает? Чимин хмыкнул и плюхнулся на кровать. — Я подумываю обратно вернуть пепельный. — Зачем, раз надоело? — Соскучился. Воспоминаний много. Снова тот самый старый Мин Юнги. Грустный, мудрый и суровый. Тот, по которому совсем капельку скучал Чимин. Тот, с которым он хочет ещё пообщаться. А потом ещё. И ещё. И ещё. — Юнги, обещай, что сделаешь всё, чтобы болезнь отступила, — кажется, в эти слова он вложил всю свою жалость, а когда осознал это, уже был готов к тому, что его пошлют трёхэтажным матом за такие эмоции. — Чими-ин, — грустно рассмеялся Юн, присев рядом, — Ради кого и чего? — Ради меня, — робко и серьёзно произнёс он, и ему было совсем всё равно, как это прозвучало и что будет думать хён, — Прошу тебя. Просто сделай то, что просят врачи. Они помогут тебе, Юнги-хён. Он поднял голову и посмотрел на Чимина так, будто у него появилась надежда. Казалось, что ещё можно всё вернуть. — Ладно. — Юнги-и! — в палату влетел Тэхён, а следом за ним медленно зашёл Чонгук. — Соглашайся, братан, соглашайся! — он запрыгнул на хёна, и тот стал смеяться. Так искренне. — Я уже согласился. — Да? Ой. Все в палате залились смехом. Все, кроме Чонгука. — Кхм, — прочистил горло Юнги и подошёл к Чонгуку, протянув руку, так как за те десять минут им не удалось поговорить, Чонгук сидел за ширмой, лазая в телефоне, — Мин Юнги. — Чон Чонгук, — он пожал ладонь в ответ и опустил голову, закусив губу. — Приятно познакомиться. — Взаимно. Наконец-то они нормально познакомились.