Поворот колеса

«Пропоет херувим, Эти звезды неспящие, Эти реки бурлящие, Все время сливается с ним…»

— Херувим. А еще бывают серафимы. И другие ангельские чины. Но херувимы с серафимами самые интересные — у них по шесть крыльев. Двумя верхними они закрывают голову, двумя нижними — ноги, ну, а пара посередине используется по назначению. Да, и они летают, ангелы же. Ангелы все летают. — Ангелы — это такие Темные Магистры твоего мира? Шурф, конечно, пошутил. Потому что за все время нашего с ним общения он уже успел узнать о всех Темных и Светлых Магистрах моего мира. Вот только про херувимов я еще не рассказывал. А сейчас мне так хотелось рассказать ему о религиозных верованиях моих соотечественников, что я сделал вид, что шутки не понял, и продолжил вещать о херувимах, сравнивая их, конечно, с шестируким Шивой. А Шурфу что, он настолько жаден до новых знаний, что даже в такой экстремальной ситуации, в которой мы с ним оказались сейчас, может слушать и воспринимать. И записывать куда-то на подкорку, наверное, если уж нельзя записать на бумагу. А бумаги у нас не было. Вообще ничего не было. Ну нет, одежда была… у Шурфа даже наблюдался тюрбан на голове, а вот у меня эта деталь одежды отсутствовала. Видно, мой образ растрепанного неряхи настолько отпечатался в воображении жителей Ехо, что даже во сне я был нечесан, небрит и без головного убора. Мы уже некоторое время находились в этом странном мире, который, по словам Шурфа, имел природу сновидения. Иначе говоря, мы как бы разделили с кем-то сон, попав в его сновидение, но выбраться — то есть, проснуться — почему-то не могли. Сначала меня это напугало, но вера в то, что Шурф точно-точно знает выход из любых ситуаций, меня успокаивала. Потом я понял, что мой друг — не всезнайка, каким всегда казался, и совершенно не располагает информацией о том, как выбраться из чужого сна. — Нет, Макс, ты неправ. Я знаю несколько магических техник, которые должны были помочь. Но в этом пространстве они не работают. Видимо, это обусловлено волей создателя этого места. Я имею в виду самого сновидца. Мир этот, кстати, был довольно живописный: бурлящие реки, от которых поднимался холодный пар к ярким немерцающим звездам, небо, темное-синее, почти черное, на котором тонкий луч света высвечивал наши имена. Песок под ногами сиренево-фиолетового оттенка узкой дорожкой вел вправо к величественным горам, чьи контуры вздымались в темноте. Различить их на фоне неба можно было только благодаря тому, что на них не было звезд. — Это, кстати, знакомые тебе созвездия? Ты видел их в Ехо, Шурф? — Я никогда не увлекался изучением астрономии, но, анализируя свою зрительную память, я могу сделать вывод, что эти созвездия не принадлежат небу нашего мира. Я не умел анализировать свою зрительную память в отличие от Шурфа и, вдобавок, как и Шурф, астрономией тоже не увлекался. Но что-то мне подсказывало, что в моем бывшем мире таких звезд тоже не было. Хотя это на самом деле совершенно неважно, если ты застрял в чужом сне. И еще херувим этот… Да, самым интересным в этом мире были не реки и не горы, а шестикрылый поющий ангел. Он медленно брел в нашу сторону по песчаной дорожке и пел что-то странное, как будто восточное. Язык же, на котором звучала песня, был ни мне, ни Шурфу незнаком. Мы стояли и ждали, когда он подойдет ближе — было понятно, что именно мы и есть конечная цель его путешествия. — Может, он и есть наш сновидец? — Не торопись, Макс, скоро мы все узнаем. Но вначале я бы хотел дослушать эту песню. Я, надо сказать, давно не испытывал эстетического удовольствия такого высокого уровня, как сейчас. Песня твоего шестикрылого Шивы звучит как заклинание — ни одной лишней ноты. — А если он опасен? — Мы с тобой, Макс, одни из самых могущественных колдунов в Соединенном Королевстве, можно уже хотя бы не бояться опасности. Если это не Лойсо, то мы справимся. — Ну а если Лойсо, то и справляться нечего — мы с ним кореша, — я предполагал вопрос от Шурфа о том, кто такие кореша, но тут песня прекратилась. Херувим, услышав про Лойсо, шевельнул верхней парой крыльев, приоткрывая лицо, завешенное светлыми волосами, но это не помешало мне узнать его. — Да, Лойсо, — ухмыльнулся херувим. — Я давно хотел встретиться с тобой, Макс, да все как-то некогда было. А сам ты обо мне не вспоминал. Шурф опустил левую руку, которую поднял, видимо, по привычке, ведь на ней не было смертоносной перчатки. Хотя мало ли как он собирался защищаться. — Я, между прочим, не просто так привел вас сюда. Я решил помочь вам. Этот мир вас просто так не отпустит — это мой овеществленный сон. Я давненько уже его создал и поначалу использовал для отдыха. Тут, конечно, немного пафосно — вечная ночь, бурлящие реки — но, как по мне, так самое то. Под себя и свои нужды создавал. С любовью. Так что вам тут безопасно будет. Но выйти не сможете, пока не решите мою загадку. Ты со своим Рыбником давно близок, но не так, как надо. Не так, как вам надо. — Откуда тебе знать, как именно нам надо? — Шурфа явно раздражал монолог Лойсо. — Тсс, Рыбник! Молчи! А то условий задачки не дам, и будете тут вечно сидеть. Шурф послушно замолчал — глупо было бы спорить с тем единственным человеком, который мог нас отсюда выпустить. — Так вот, ключевое слово для решения головоломки — «слияние». А дальше решать уже вам. Ходите, смотрите, залезайте на горы, купайтесь в моих реках… Кстати, если поесть захочется, то за горами яблоневый сад имеется. Ну а я не буду вам мешать. Прощайте! На этих словах Лойсо взмахнул средней парой крыльев и неспешно улетел за горизонт. Выглядело довольно мультяшно, и можно было бы рассмеяться, но мне было не до смеха — задачка Лойсо крутилась у меня в мозгу. — И что тут с чем тут можно сливать? В речку песок насыпать, что ли? — разочарованно протянул я. — Не беспокойся, Макс, я предполагаю, что решение задачи для меня не составит особого труда. Я, конечно, был бы не против отдохнуть тут подольше — вместе с тобой прогуляться к горам и в яблоневый сад, искупаться в этих странных реках… Но моя деятельность в качестве Великого Магистра и обещание, данное сэру Халли, не позволяют мне надолго выпадать из своего мира. Я с любопытством уставился на этого умного дядьку — вон оно как! У меня даже мыслей нет на этот счет, а он уже задачку решил. Ну или собирается решить очень быстро. — Так что же мы будем сливать? Шурф слегка улыбнулся и притянул меня к себе, обхватив правой рукой. А левой, той самой, что была раньше смертоносной, стал убирать растрепанные волосы, упавшие мне на лицо. — Давно пора было это сделать. Но я все оттягивал этот момент: хотелось какой-то торжественной обстановки, хотя бы куда-то в горы Шамхума тебя отвести. Но, сам знаешь, время Великого Магистра расписано поминутно… Я чувствовал его дыхание на своем лице и больше всего на свете боялся, что Шурф сейчас отпустит меня. Руки мои мелко дрожали, по спине бегали толпы мурашек… Я, кажется, тоже решил задачку от Лойсо Пондохвы, и мне не верилось, что вот сейчас мы все-таки переступим барьер, вокруг которого ходили годами, не решаясь нарушить границу. Но долго рефлексировать Шурф мне не дал: его мягкие и теплые губы аккуратно прикоснулись к моим, потрескавшимся и сухим от волнения. Руки мои перестали трястись практически мгновенно, а мурашки со спины убрались восвояси всей толпой. Глаза я закрывать не стал, фиксируясь на темных, как местное небо, зрачках Шурфа — очень хотелось оставить в зрительной памяти его образ, чтобы было потом что анализировать… И боковым зрением я успел заметить, как искажаются и исчезают горы, как разлетаются испуганными птицами звезды с небосклона, а потом почувствовал, как большие руки укладывают меня на что-то мягкое и пушистое и одновременно расстегивают фибулу моего лоохи… *** Меня разбудил утренний луч солнца, пробившийся в спальню Шурфа в Иафахе, и еще голос. Приятный баритон Шурфа, напевающий мне ту самую песню на неизвестном языке из сна про херувима-Лойсо. Я потянулся и перелег головой на шурфовы колени. На лоб мне легла его рука, и я подумал, что, действительно, до вчерашней ночи я был близок со своим Рыбником совсем не так, как нам надо. А вот теперь все точно правильно.