Hit Me

Мэнди позвонила около 3 ночи, и к тому времени сексуальное напряжение между парнями стало настолько сильным, что Микки было трудно дышать. Ни один из них не решался делать первый шаг снова, но одно было ясно: оба хотели сделать это. — Можешь забрать меня около четы- — Через пять минут буду, — сразу ответил Микки, сходя с ума от желания покинуть эту накаленную до предела комнату. Йен встал в один момент с Микки и начал следовать за ним к двери. Как только они дошли до прихожей, Мик схватил ключи и повернулся лицом к рыжему и спиной к двери. — Ты тоже идешь? Он лишь пожал плечами в ответ. — Ну… да? — А… ты не думаешь, что это будет немного странно для Мэнди? — спросил брюнет, глубоко вздыхая. Йен усмехнулся, делая шаг к парню пониже. — Ты действительно думаешь, что, если я приеду с тобой, чтобы забрать свою лучшую подругу, то это будет более странным, чем когда она увидит их после того, как мы находились дома наедине? — спросил он, протягивая руку и проводя пальцем по синякам, которые он оставил на шее Микки, с самодовольным выражением лица. Галлагер ни капли не удивился, что дыхание Мика тут же сбилось, и он поднял глаза, чтобы встретиться взглядом с Йеном. Невольно он отклонил голову назад и начал двигаться так, что спина его теперь была прислонена к двери, а рыжий прижимался ближе спереди. Сердцебиение начало ускоряться, и он сглотнул, надеясь, что это выглядело обыденно, при этом все равно понимая, что это далеко не так. Руки Йена скользнули по бедрам Микки, и он, наконец, сделал то, чего тот так хотел последние пару часов, — соединил их губы, закрывая глаза. Йен застонал, а Микки поднял руки, чтобы впиться ими в лицо рыжего, продолжая изучать его рот своим языком. Это был сладкий, но в то же время мягкий, легкий поцелуй с медленно движущимися навстречу друг другу языками. У Микки не было других желаний кроме этого чудика и его рта, хотя мозг его буквально кричал о том, что нужно оттолкнуть от себя рыжую голову, вытереть губы и немедленно выскочить из квартиры. Остальная часть его, однако, проигнорировала мозг, и он громко застонал, когда рука Йена скользнула вниз по его спине, а он выгнулся от двери навстречу к парню. Микки одной рукой вцепился в шевелюру рыжего, а другую обернул вокруг его шеи, прижимаясь невозможно близко. Язык Йена умелыми движениями работал во рту Милковича, пробегался по его зубам, прежде чем снова вернуться к языку. Внезапно он отстранился, снова встретился взглядом с излучающими страсть и возбуждение глазами Микки и наклонился вперед, чтобы мягко чмокнуть брюнета. — Мы должны забрать Мэнди, — сказал он тихо, но ни один из них не двинулся, оставаясь в объятиях друг друга. Микки кивнул в знак согласия и вздохнул из-за отсутствия хотя бы капли самоконтроля и того факта, что он действительно не хотел сейчас выдвигаться. Когда Милкович понял, что Йен отстраняться тоже не планирует, он дернулся вперёд и снова поцеловал рыжика. К тому времени их губы уже были хорошо знакомы друг с другом, и у Микки возникло непреодолимое желание поцеловать шею Йена, поэтому он отстранился от него, опустив свою правую руку вниз и, удерживая левую другую на щеке рыжего, начал движение губ по левой стороне его шеи. Он будто бы нажал какую-то волшебную кнопку, потому что в этот же момент Йен стал крепче прижиматься к нему для устойчивости, дрожа при этом, словно маленький котенок, в руках Микки. К тому времени, когда он позволил своему языку пройтись по коже Йена, колени его подкосились, и Микки решил взять на себя смелость поменять их позиции, вжав Йена в дверь и удерживая его своим сильным телом. Он грубо засосал нежную кожу и почувствовал, что тонет в каждом громком вздохе и стоне, которые неконтролируемо вылетали изо рта Йена. Он желал слышать ещё больше, и, зная, что рыжий даст ему это, если он использует свои зубы, Микки невесомо провел ими по влажной коже, прежде чем вонзить их в плоть достаточно сильно, чтобы оставить метку. Звук, который издал при этом малыш, был даже громче, чем он ожидал, и сопровождался он железной хваткой рук Йена на запястьях Микки; имя его с громким задушенным стоном вырвалось изо рта рыжего. Убедившись, что оставил достаточно яркую отметку, которая продержится на коже по крайней мере несколько дней, Микки вернул внимание к губам Йена: к мягкому медленному темпу, который они поддерживали до этого, пока, наконец, не отстранился снова. Он нежно погладил щёку рыжего, прочистил горло и схватил ключи, висевшие на крючке возле головы Йена. — Ладно, ты готов? — спросил он, и Йен кивнул и, облизывая губы, провел рукой по взъерошенным волосам.

***

В машине Микки не мог не взглянуть на Йена, чтобы полюбоваться на свой огромный пурпурный засос на его шее. Раньше Микки думал, что засосы выглядят ужасно мерзкими, и это что-то вроде знака того, что кто-то трахал его этой ночью. Но вот он, спустя время, когда вся его шея усыпана разноцветными синяками, с вожделением наблюдает за тем, кто превратил его шею в космос. Они быстро доехали до работы Мэнди, припарковались на стоянке за углом и терпеливо ждали Милкович. Часы показывали 3:56; сестра говорила Микки что-то о том, чтобы он приехал к четырем, прежде чем он грубо прервал ее. Его голова наполнилась противоречивыми мыслями и чувствами, но одна из них не давала покоя. Он пообещал себе, что Йен будет в безопасности, и, так или иначе, варианта всего два: он мог убедить Йена уехать далеко от Чикаго, чтобы быть как можно дальше от Росси и Демиона, или же он может постоянно держать раздражающего, очаровательного рыжика возле себя, в поле зрения. Не было даже секунды раздумий, чтобы определить, какой из двух вариантов он собирается выбирать в данный момент. Так что, если он никогда не выпустит рыжего из виду, он сможет дать больше времени своим чувствам. — Значит, она не выйдет ещё несколько минут… — Микки замолчал, глядя на своего спутника с поджатыми губами. Ни секунды не сомневаясь, Йен практически вырвал Микки с его сиденья и грубо перетащил того над коробкой передач к себе на колени. Брюнет быстро занял свою новую позицию, плавно перекидывая одну ногу через ноги Йена. Он грубо схватил того за шею, прижимая к спинке сиденья, и начал атаковать рот рыжего. Его все ещё удивлял факт того, насколько сильно ему хотелось целовать Йена. Каждый раз, когда они делали это, Микки пребывал в нереальном экстазе, хотя он никогда прежде не чувствовал такой сильной тяги к чьим-то губам. Он ненадолго оторвался от поцелуя, дабы немного перевести дыхание, и Йен нетерпеливо поерзал под ним, когда язык Микки скользнул ему в рот, невесомо пройдясь по губам Йена, заставив его слегка нахмуриться от нахлынувшего возбуждения и крепко прижать бедра темноволосого к своим. Микки громко застонал, и язык рыжего плавно скользнул в его рот, заглушая последующие звуки. Он потянулся к спинке сиденья и толкнул Йена вниз, чтобы опустить рычажок, как только тот нашелся. Микки зафиксировал сидушку в лежачем положении и пробрался вверх по телу рыжего, чтобы оставить пару поцелуев на линии челюсти и перейти к ещё не покрытой засосами стороне шеи. Он целовал рыжего в самых чувствительных местах (расположение которых успел выучить ранее) и, решив, что это определенно то, что он хотел сделать снова и снова, он принялся посасывать бледную кожу. — Ах… Черт, Мик, — вздохнул Йен, сжимая пальцы на бедрах брюнета и используя их, чтобы сделать этими самыми бедрами пробное скользящее движение. Микки захныкал, но вместо того, чтобы остановиться, зубами захватил кожу на шее и снова двинул бедрами, наслаждаясь стонами Йена. Внутренности его скручивало сильнее с каждым движением, и все ощущения лишь усиливались, когда их губы снова встречались в поцелуе, и он мягко покусывал нижнюю губу малыша. Оказалось, у Микки тоже осталось ещё живое место для укусов, и обнаружил он это тогда, когда язык рыжего пропал из его рта. У Йена, похоже, не было никаких проблем с этим: он просто выгнул спину, чтобы прижаться грудью к Микки. Он снова всунул язык ему в рот и грубо поцеловал, пока Микки не отстранился, чтобы вернуть свое внимание к его шее, благодаря всех богов за звуки, которые на выдохе вылетали изо рта Йена. Пальцы Галлагера почти выдрали клок черных волос, когда Микки начал посасывать уже синеющий засос на его шее. Его бедра непроизвольно дернулись вверх, а голова откинулась назад как раз в нужный момент, чтобы увидеть, как Мэнди случайно уронила на асфальт свой кошелек, прежде чем ее глаза уловили то, что происходит в темной машине в свете уличных фонарей. Парни застыли, вынужденные просто смотреть, как челюсть Милкович медленно упала, а глаза расширились от удивления. Микки поморщился, когда увидел, как ее руки поднимаются вверх, зная, что этот жест будет сопровожден оглушительным свистом, который, собственно, раздался буквально через пару секунд. Глаза Йена прикрылись от звона, но ни у кого из них не хватило смелости двигаться. Микки все еще сидел на нем верхом, и его пальцы все еще глубоко зарывались в волосы Йена, а пальцы рыжего стальной хваткой удерживали его бедра. — Я, блять, знала это! — закричала она в темноту пустой улицы. — Правильно, Чикаго! Я знала это! — голосила она высоким, пронзительным голосом. Наконец она повернулась к двери, и Микки сел, потирая лицо, и застонал от раздражения. Мэнди ему теперь житья не даст. А Йен даже не потрудился убрать руки с бедер Микки, а тот даже не стал напоминать. — Как долго вы двое занимаетесь этими грязными делишками за моей… дерьмо, даже если бы я не поймала вас друг на друге, я бы и так поняла все, потому что шеи ваши выглядят пиздецки жутко. Помечаете свою территорию, не так ли? Вау, я просто, я не могу поверить, насколько я была права… Думаю, это… — Заткнись нахуй, Мэнди, — вздохнул Микки, скатываясь с Йена на водительское сиденье. Йен откинул спинку, чтобы Мэнди могла забраться в машину позади него. — Я сделаю это только потому, что знаю, что тебе нужна тишина, чтобы успокоиться, — хихикнула она со своего места. Микки усмехнулся, и, зная при этом заранее, что так и будет, его разозлило, что сестра так злорадствует. — Я сейчас высажу тебя на обочине, — пригрозил он, переключая передачу, но понимал, что действует опрометчиво. Мэнди напевала что-то то с заднего сиденья, прежде чем просунула свою голову вперёд между Микки и Йеном. — Надеюсь, вы были осторожны, — сказала она с грязной усмешкой. — Вы занимались этим по всей квартире? Микки закатил глаза. — Вот же глупая сучка. Отъебись, будь добра. Йен, который до этого момента был очень тихим, наконец решил подать голос: — Мы решили, что самое первое место, где мы должны это сделать, — твоя кровать. Мэнди ахнула, как будто ее кто-то защекотал, и вскрикнула, ударив Микки по руке: — Почему всегда нужно быть таким отвратительным, черт возьми, Микки?! Парни просто рассмеялись и только успевали уворачиваться от размахивающих по всему салону рук, прежде чем Йен выпрямился на сиденье и приказал: — Останови машину. Почти сразу Микки потянулся к зеркалу, — проверить слепое пятно*- просто чтобы убедиться, что он не сбил случайно какого-нибудь велосипедиста, и затормозил. — Почему? Что происходит? — спросил он, но Йен уже бесшумно выбрался из машины и побежал к темной фигуре, идущей вниз по переулку. — Ох, блять, ты, должно быть, прикалываешься… Йен! Он быстро поставил машину на «паркинг» и побежал за рыжим, проклиная того на ходу. К тому времени, когда он нагнал его по кривой каменистой дорожке, Йен уже был прижат к стене каким-то огромным парнем, который держал его за руки. Готовый повыбивать нахуй колени этому уроду, Микки сделал шаг вперед, но был остановлен широкой усмешкой, пересекающей лицо рыжика. — Что за херня происходит? — спросил он внезапно застенчиво, хотя у него не было на это причин. Какая власть у него была сейчас над Йеном относительно того, что тот был пригвожден к стене какого-то здания огромным стремным чуваком посреди ночи? — Это Калеб, мы работали вместе! — Йен обхватил своими руками парня, сочетающего в своей внешности смесь мужества и чего-то определенно гейского. — Как поживаешь, имбирная печенька? — спросил парень, его голос был глубоким и пронзительным. Имбирная печенька, блять?! Йен отстранился, но оставил руки на лице темнокожего парня и ответил: — Я хорошо, мужик, отлично! Ты как? Как там твои пожарные дела? Он пожал плечами, похлопывая рукой по спине Йена, и засмеялся, когда тот упёрся руками в бока. — Как ты думаешь: почему я брожу по Саутсайду в четыре часа ночи? — спросил он, все еще хихикая. — Вот дерьмо, извини, — ответил Йен, и Микки провел рукой по волосам. Здесь очевидно не было ничего опасного, но адреналин так сильно зашкаливал в его крови, что его потряхивало. — Чем ты сейчас занимаешься? Калеб глубоко вздохнул, прежде чем искоса взглянуть на Йена. — Я теперь сутенер, — признался он, и Микки нахмурил брови. — Нет, не может быть, — растерянно пробормотал Йен. Микки не мог понять, сердится тот или нет, но ему было любопытно это узнать. — Готов поспорить, это значит, что ты защищаешь своих девочек, — добавил он. Ладно, это был явно не тот ответ, которого ожидал Микки. — Убедись, что ты достаточно о них позаботился. Калеб кивнул. — Конечно, мужик, я позабочусь о них, а если нет, то лучше сразу нанять кого-то, чтобы застрелить меня, — сказал он, и оба засмеялись. Калеб наконец заметил присутствие Микки и повернулся, чтобы указать на него. — Может быть, нанять этого парня, выглядит он устрашающе, — он пожал плечами, мягко ткнув Микки пальцем в грудь. — Хорошая, маленькая сторожевая собачка. Глаза брюнета расширились, и он сделал шаг к этому парню-блять-сутенеру, но остановился, когда ладонь Йена прижалась к его груди, удерживая его на месте. — О, пожалуйста, прекрати. Он больше, чем маленький, глупый щеночек, верно, Мик? — спросил Йен и, когда Микки ничего не ответил, просто просияв в ответ, он притянул его к себе и впился поцелуем в рот Милковича. У него на данный момент работала только небольшая часть мозга из-за злости на эту черную скалу, и из-за того, что Йен поцеловал его посреди улицы, да ещё и в этой части Чикаго. Но он не мог мыслить разумно, когда его обвивали сильные руки Йена, а губы его целовали так настойчиво. — Окей, парни, это ни разу не мило, — засмеялся Калеб, похлопывая Йена по спине. Наконец, опомнившись, Микки мягко оттолкнул его, неловко переступая с ноги на ногу. Несмотря на то, что сейчас произошло, Микки надеялся, что Калеб увидит ещё и все засосы, которыми он украсил шею Йена, чтобы до него наверняка дошло, что малыш занят. А был ли он занят? Был ли он его? Блять, он не знал. — Йоу, Микки! Йен, верни свой член, что любил задницу моего брата в этой машине, чтобы я могла, наконец, поехать поспать! — раздался из переулка, в котором Мик бросил машину, громкий и пронзительный голос Мэнди. — Что ж, нас там заждались уже, было здорово увидеть тебя, мужик, — сказал Йен, грубо сжав задницу Микки, а после обнял его за плечи, просто чтобы Калеб увидел. Милкович оттолкнул его, когда они вышли из переулка, и ворчал всю дорогу, пока они не сели в машину. — Почему ты меня облапал всего, козел? — Микки цокнул языком и, когда все были пристегнуты, выехал из переулка. — Ты издеваешься? Калеб выебал тебя всего вдоль и поперек глазами, пока мы стояли там, и я хотел, чтобы он знал, что рассчитывать ему не на что, — сказал он, скрестив руки на груди. Микки закатил глаза на восхищенный вздох, который издала его сестра с заднего сиденья, но всё-таки не смог скрыть от Йена румянец, покрывший все его лицо и шею.