***
Барабаны. Барабаны. Оглушительные и пугающие звуки, которые издавали раздетые по пояс мужчины в красных рогатых масках демонов, чтобы отпугнуть несчастья, тяжёлым эхом отзывались в голове Чизуру. Эти большие тамтамы гремели, сливаясь с мерными звуками копыт, обузданной белой кобылы, на которую её усадил Амагири, а сейчас вёл к главе клана Казама. Там, на сколоченном заранее помосте, обтянутом теперь золотистой циновкой и красными коврами, на плотных шёлковых подушках, сидел жених в своём чёрном кимоно, серых хакама и богатой хаори; серая куртка была расшита золотом — мелкие и крупные хризантемы усеивали всю нижнюю часть, поднимаясь вплоть до рукавов. По правую сторону от него сидела Рейко-сама — бабушка Чикаге, Кё и ещё какие-то серьёзные крупнотелые мужчины, имеющие, видимо, важное положение, поскольку занимали они места, предназначенные родственникам и близким друзьям. Вот белая лошадь захрапела, воспротивившись воле демона, исполняющего роль свата. Красная плетёная верёвка, которая была накинута на шею кобылицы, натянулась. — Ттщ… — успокоил животное Амагири, потрепав по тёмно-серебристой гриве. — Ты сделала всё, что от тебя требовалось. Сегодня тебя не станут тревожить, — говорил он еле различимым шёпотом, и когда лошадь успокоилась, он помог Чизуру слезть, после чего забрал со спины кобылы чёрный расписной ковёр и кивком велел отвести животину в стоило. Сделав несколько шагов следом за сватом, Юкимура по его примеру поклонилась и присела на ковёр, который он расстелил в полуметре от возвышения, где сидел жених со своей свитой. Чикаге, как и другие, внимательно за всем наблюдал, впрочем, в отличие от своих соотечественников, он не сдерживал улыбки и блеска в рубиновых глазах. Барабаны смолкли. Из числа самых разных гостей вперёд вышла красивая женщина. Её густые и тёмные как крылья ворона локоны были заделаны в высокую причёску. Всю эту царственную копну волос удерживал белый коралловый гребень, отливающий радужным перламутром. Она легко улыбалась и, заметив это, Чизуру дрогнула; мурашки пробежались по её спине. «Все улыбаются. Все вежливые. Почему же я сомневаюсь в правдивости их чувств? — опустила она глаза, украдкой посматривая на полог чёрного томесоде, плавно приближающейся женщины. — Дело в традициях? Эти люди скрывают свои настоящие эмоции под плотным обрезом дорогого шёлка. Какой бы ни была неприязнь, они никогда не расскажут о ней. Значит, и мне придётся таить истинную меня?..» — Чизуру вскинула свои глаза, отразившие всю безнадёжность ситуации на близко приблизившуюся свояченицу по крови демонов, и сама напугалась того, что открылась первой встречной женщине с приятной внешностью и дружелюбной улыбкой. — Амагири-сан, вы так не нервничали, даже когда сами были на месте жениха, — зазвенел её спокойный голос. — Неужели роль свата подогрела вашу кровь? — Моё спокойствие провело вас, госпожа. Можете мне поверить, я был смущён не меньше вашего, — произнёс он почтительно, слегка наклонив голову. — Видите, госпожа Юкимура, и мужчины могут волноваться, — заговорила она с невестой. — Моё имя Амагири Аризу. Рада приветствовать вас, — поклонилась гостья низко. «Муж и жена? — забегала Чизуру глазами, внимая уравновешенному тону, с которым Кюджу разговаривал с супругой. — Он ведь старше Казамы, этого следовало ожидать, но мне по-прежнему неуютно среди этих людей. Должно быть, это из-за того, кто они?» — когда Юкимура подняла глаза во второй раз, то женщина, завязавшая нехитрый разговор, на левой руке держала круглый красный поднос, а правой разливала церемониальное саке. По традиции первым пил сват. — Пусть объединения двух домов принесёт вам супружеское счастье, — сказал Амагири, когда ему подали первую чашечку саке, из которой он отпил трижды. — Богатство и долголетие, — поднял он вторую поданную ему порцию саке. — Да будет этот брак плодородным, — сказал Кюджу в последний раз, завершая обряд поочерёдного распития саке из трёх миниатюрных чаш, которые впоследствии предложили жениху и невесте, как лицам согласным со всем сказанным сватом. — Девушка, выбранная тобой красива, однако не смей торопиться делать брак плодородным, покуда волнения не улягутся! — нашептала Рейко-сама внуку, когда тот не сводил глаз с Чизуру, делающей свои девять крохотных глотков, от которых у неё раскраснелись щёки. — Даровать или нет — воля небес, я же возьму то, что по праву принадлежит мне, — произнёс он тихо, не отводя глаз от невесты. Поднявшись, Чикаге подошёл к девушке в белых нарядах и, обняв её за плечо, прижал к себе. Юкимура практически неразличимо ахнула и рассыпалась в своих мыслях на всевозможные догадки. «Что он снова задумал?..» — сжала она маленькие жемчужные зубки, сдерживая тем самым свой характер. — Вот и всё. Ты уже моя. Что будешь делать теперь? — она услышала над своим ухом низкий и посмеивающийся голос, сводящий её с намеченного пути если не весь этот день, то многие дни беспрестанных, а порою и ожесточённых столкновений. — Прекратите! — забилась она, стесняясь и его, и своей реакции: щёки саднило и дёргало, на лбу, под белой косынкой скапливался пот. — Ты сама согласилась с предложенными благами, — продолжал он досаждать. — С чего желаешь начать? С богатства или супружеского счастья? — добавил Казама прикосновений, отчего Чизуру поскорее закрыла глаза и поджала губки. — Какая милая реакция, — заулыбался демон, продолжая гладить девушку вдоль щеки. — Ты определённо должна была стать моей… «Я буду тянуть время, даже если это бесполезно!» — в какой-то момент она задышала чаще, а там и сообразила как ей дальше быть. — С богатства! — заявила она с широко раскрытыми глазами, вдыхая ночной воздух, наполненный фимиамами и цветочными дурманами так, словно не видывала напитка пьянее и слаще. — Все вы женщины такие, — разочарованно высказался глава западных демонов, запрокидывая голову. — Знать будет праздник и застолье! — сказал Казама достаточно громко, после чего для невесты принесли красный с золотыми узорами паланкин. Занять в них удобное положение помог Амагари и его жена. Крытые носилки подняли четверо мужчин. Во главе этой вереницы встал Кюджу, и сквозь закрытые глаза и сбитое дыхание Чизуру почувствовала лёгкую качку. Свадебный головной убор и выпущенные локоны прикрывали лицо по бокам, поэтому чтобы ещё раз убедиться в правдивости происходящего, Юкимура немного повернула голову, где мельком посмотрела на главу демонов западных провинций. Он принимал поздравления от своих пышнотелых гостей, слушал наставления старших и краем глаза, как ей показалось, поглядывал на неё, практически безоружную (исключение составлял короткий кинжал, который невеста брала в дом мужа, пряча наполовину под оби) и в его власти беспомощную.***
Паланкин поднесли к главному строению клана. Там снова помог Амагири и вот, находясь под защитой этого серьёзного демона, Чизуру послушно последовала за ним и его женой. Залы, реставрированные золотом и медью, сменяли один-другой. И каждый раз, с возвышением полов, отделка становилась богаче и краше. Раскинувшие ветки сосны, обнажившие когти тигры, золотые птицы с длинными, как жерди ногами и всевозможные лунные лика. В одном из таких залов, где колонны были зачищены до зеркального блеска и выморены до коричного цвета, расположились столы и гости, готовые поднимать миниатюрные сосуды за счастье и плодовитость брачного союза двух чистокровных демонов: с запада и востока. Обойдя весь тянущийся караван столов, Чизуру мельком улавливала спины мужчин и редких женщин. Многие отсутствовали, на что она благодарно восхваляла богов и предков. В центре, между столами на золотисто-болотных татами лежали музыкальные инструменты: сямисэны, флейта-комабуэ и два маленьких барабана цудзуми. Пройдя чуть вперёд, Чизуру заметила почётные места, где они вместе с Чикаге должны были принимать поздравления и венчающие наставления. Знать от знати отделяло возвышение пола, где они, гости, останавливались и кланялись щедрой хозяйке, молодому господину со своей свитой и девушке, которая этой ночью входила в клан. — Прими эту женщину под свой кров, — двое демонов, исполняющих роли сватов поклонились хозяину, и Юкимура поняла, что вот они стоят у этого самого возвышения, откуда на них взирает Казама Чикаге. — Что ж, со всем смирением я принимаю её, — сказал он великодушно, протягивая девушке руку. Чизуру, устремляющая взгляд в пол, увидела его светлую ладонь и как по какой-то привычке оробела. — Чего же здесь думать?! — шепнула ей женщина, являющаяся женой давнего друга и союзника клана Казама. — Прими его руку и ступай! «Окружающие лестно отзываются о нём. Мне и самой не должно́ жаловаться, — она вспомнила все те тяжёлые минуты, в которые Чикаге помогал, и почувствовала себя гадко. — Да и он хорош! Высокомерен и заносчив, как и всегда!» — посмотрев ему в лицо, Юкимура от горячности своего характера сделала шаг вперёд дерзко. — Услышу ли я слова благодарности? — приняв её руку, он подтащил растревоженную невесту к себе поближе и полный превосходства спросил. — Прошу простить моё неразумение, — отвернув голову, произнесла она в сторону, злясь с виду без причины. — Для меня честь быть принятой под вашим кровом. — Хорошо… — сказал он на выдохе даже слишком спокойно. «Хорошо? И это всё, что он может сказать?!» — Чизуру стрельнула в него своими широко раскрытыми глазами и боковым зрением уловила большие расписные веера, развешанные по обеим сторонам почётных мест; они будто гирлянды искрились настолько яркими красками, что у девушки перехватило дыхание. — Расслабься. Никто тебя здесь не съест, — накрыв её стройный стан рукой, как крылом, Чикаге повёл к этим самым почётным местам, где должно было сидеть шесть важных персон. — Спасибо, — она робко поблагодарила демона, на что тот лишь усмехнулся. Чизуру и не заметила, как оказалась в центре событий, где Казама вместе с нею на шелковых подушках безэмоционально присел. По правую сторону от Чикаге расположилась его родная кровь — бабушка Рейко-сама. Рядом с ней — Амагири Аризу (сваты по традиции сидели по бокам). Кюджу был приставлен к противоположной стороне от жены. На него возложили честь присматривать за ещё одним почётным гостем, который ко всему прочему умудрялся пользоваться щедротами клана Казама беззастенчиво и легко. А тем временем гости потихоньку пребывали. Они подходили к ним, кланялись и говорили короткие слова, затем рассаживаясь по отведённым для них местам. Большая часть приглашённых — мужчины. Их низкие, хриплые или наоборот отважные голоса звенели. Из-за того, что они не переставали общаться друг с другом, создавался шум, будто на базаре. Несмотря на это, Юкимура смогла оценить атмосферу, которой её окружили. «Здесь всё так аккуратно и красиво», — думала про себя Чизуру и это была правда. Мастера, овладевшие искусством резки в совершенстве, подали удивительные блюда из морепродуктов: лосось, тунец, форель, угорь, икра, моллюски… Некоторые сашими выглядели как настоящие рыбины с алыми или оранжевыми окрасами. Из хранилищ было поднято много-много наколотого льда. Креветки со своими причудливыми головами и хвостиками переливались, лёжа на голубовато-прозрачной подушке, от которой валил зимний холод. В центре каждого столика, присоединенного к другим, возвышались зелёные стебли вишнёвых и матово-чёрных орхидей; их закрепили в плоских узорчатых вазах с помощью серой гальки, не утяжеляя цветочными излишествами. Таким образом гостям показывали насколько пышна и богата свадьба. Помимо этого, на красных скатертях красовались блюда из варёного риса. Свежий урожай этого злакового растения после термической обработки давал такой волшебный аромат, что холодный дымок, волочащийся от тарелок с устрицами и икрой, пробуждал, быть может, даже меньший аппетит, чем рис, украшенный красной фасолью и белой стружкой дайкона. И конечно, не обошлось без мяса. Жаренное на углях мясо подавали в самом разном виде: ровными кусочками на бамбуковых палочках; тонкими ломтиками, которые зажаривали на решётке; с тонкими-тонкими как паутинка прожилками жирка, филе, печень, сердце, лёгкое… Всё это источало свои ароматы и радующие глаза краски. Одним словом, праздничный стол пестрил разнообразием. Поначалу обстановка показалась Чизуру на удивление замечательной: богатые залы, пышущие жаром красок столы, новые люди… Однако потом всё стало скучным и однообразным, потому как после слова «кампай», которое произносили собравшиеся за сегодняшним столом, чтобы поздравить жениха и невесту, больше ничего не происходило. Поэтому девушка по-прежнему сидела с тоскливым выражением лица, посматривая на поданных моллюсков с обеими раковинами, которые символизировали единое целое. По прошествии часа демоны оживились. Музыка заиграла громче и трескучие голоса под звонкое хлопанье в ладоши воздали радушному хозяину своего рода честь. Мужчины с музыкальными инструментами переместились за ширмы, расставленные вдоль стен, а три девушки, обученные искусству танца в наряде гейш, принялись развлекать заскучавших гостей с трёх разных сторон. Захлопали веера, распустились цветные зонты, и Чизуру, почувствовав себя немного лучше, неожиданно засмеялась. — Тебе без моего ведома налили саке? Не помню, чтобы ты пила… — Казама не мог не показать своего удивления. Ранее девушка сидела настолько тихо, что не будь она невестой, то с лёгкостью растворилась бы среди остальных гостей. — Прошу меня извинить, — потупила она взгляд. — Я вспомнила нечто похожее. Как-то раз Сано-сан повёл нас отдохнуть за его счёт. Гейша была очень красивой. Да и еда вкусной, — рассказала она о случае, когда Саноске получил кучу денег за охрану доски с объявлениями, а Шинпачи взял и назвал Кимигику «дамочкой». — Ммм, — припомнил что-то Казама. — Это было в октябре 1866 года, когда клан Тёсю объявили врагом императорского дома? — Да… — безрадостно сказала Чизуру. — И псы сегуната покладисто охраняли доски с этим самым объявлением, — злорадно добавил он. — В те времена я был не самым последним участником оппозиции. Рад, что тебя позабавило это. «Меня порадовало совсем не это», — вздохнула она удручённо. — Мой внук в то время вёл себя просто ужасно, — в их беседу внезапно вклинилась Рейко-сама. — Вы правы, госпожа, — Чизуру не ожидала услышать нечто подобное от этой строгой и помешанной на традициях женщины. — Его появления в штабе… — вспомнив о том, что некоторые темы Казама строго-настрого запретил поднимать, она на полуслове замолчала. — Амагири сообщал возмутительные вещи, — продолжила женщина в годах. — Он писал, что мой внук жалеет этих глупых людей, работающих над усовершенствованием сыворотки… «Казама-сан пожалел их? — Чизуру утратила интерес к рассказу новой родственницы и посмотрела в лицо демона, который задрал нос, не желая уподобляться кому-либо из рядом сидящих. Он упорно делал вид, будто смотрит на танцы вееров. — Значит, ошибки нет и он ни такой уж плохой. Я зря осуждала его», — улыбнулась она кротко его скромности. — Конечно, стоило забрать тебя из штаба этих нелепых воинов сразу же, как стало известно о твоём происхождении! Тогда бы уже сейчас ты стала бы достойной женой моему внуку. А теперь кто знает, сколько времени уйдёт на твоё обучение и перевоспитание. Я крайне недовольна тем проявлением слабости, которое он себе позволил, — отчитала она Чикаге, замолчав сразу же, как всё негодование было высказано. Возразить этой пожилой женщине не посмел никто. Гости продолжали шумно реагировать на пластичность и грациозность гейш, в то время как над хозяевами и их почётными гостями сгущались тучи. «Почти не притронулась к еде, — нахмурил брови Чикаге, который часто посматривал на расстроенную и красивую Чизуру. — Клюёт как птичка… Нет, так не пойдёт!» — трапезничая, он решил немного поухаживать за своей женой. — А? — Чизуру удивлённо захлопала длинными ресницами, посмотрела в его сторону и увидела, как её тарелочки коснулись палочки для еды. Они удерживали пирожок с рисовой начинкой. — Вот, — спокойно сказал демон, опуская лакомство. — Кожа да кости мне не нужны. Тебе надо больше питаться. И не спорь! «Отлично! Значит, я специально буду морить себя голодом, чтобы вы скорее потеряли ко мне интерес! — нахмурилась она и недовольно посмотрела на демона, всё ещё желая что-нибудь возразить, но увидев в рубиновых глазах лишь заботу и искренность, вздохнула. — Нет, это не выход…». — Эй, ты не любишь омара? Да что с тобой?! — раздалось рядом с Чизуру, когда та от скуки тыкала палочками белую тушку морского обитателя. Этот голос принадлежал Ширануи. Демон долгое время помалкивал. Скорее всего, его мало интересовали семейные разборки, поэтому он топил скуку в дорогом саке, сейчас же он смотрел на девушку, соседствующую с ним. Красная клешня омара с треском оторвалась от тельца, и, продолжив нагло ухмыляться при этом, Кё, как ни в чём не бывало, придвинулся к новоиспечённым супругам. — Надеюсь, твой интерес вызван вполне естественным желанием поздравить нас, — с усмешкой сказал Чикаге. Во время секундной паузы он придержал Чизуру за талию и вместе с подушкой пододвинул к себе. — Я внимаю, — делая глоток из чаши, Казама невозмутимо закрыл глаза, ответив тем самым на смущение и испуг невесты, которая теперь была вынуждена сидеть бедром к бедру с ним, главой западных демонов, своим мужем. — Ну-у, разумеется, нет, — придвинулся Кё в ответ, тяжело роняя локти на стол. Чизуру поняла, что ей стыдно за него, тогда как Чикаге предпочёл сделать вид, будто ничего из этого не заметил. — В который раз замечаю, что ты скучный малый! — ударив ладонями о столешницу, пугая невесту до неприятного вздрагивания, смуглый и не сильно-то трезвый демон предпринял попытку подняться. — Ширануи-сан! — воскликнула Чизуру, увидев, как Кё, заплетаясь в ногах от шестой бутылки саке, готовится вот-вот упасть. — Я не пьян. Это ноги затекли! — демон каким-то образом сумел удержаться на своих двоих, жестом руки показывая, что он контролирует ситуацию. — Что пожелать супружеской паре?.. — задумался одурманенный Кё широко улыбаясь. На его лице появилась весьма забавная гримаса. Радость за задуманное взбудоражила его воображение, что сузило ему глаза и придало необузданной улыбке умиротворённости. — Разве что детишек побольше, а так всё у вас и без того будет! Теперь, Чизуру, идём-ка со мной! Мы тут затеяли небольшую игру и невеста непременно должна в ней поучаствовать! — его смуглая рука чётко столкнулась с её, и Казама остановился есть и пить, выжидая дальнейших действий со стороны тяжело контролируемого гостя. — Благодарю, но я … — залепетала несчастная девушка, так как её уже вовсю тянули за руку. Она со страданием посмотрела на Чикаге через плечо, но тот не шелохнулся, продолжая спускать ситуацию на самотёк, покуда руки Кё и других гостей не позволяют себе больше положенного, включая рукоприкладство, по отношению друг к другу. Хозяин реагировал на это весьма и весьма просто: прикрывал тёмно-алые глаза и медленно-медленно пил саке, замечая ровным счётом то, что надо. — Да брось ты, — продолжал Ширануи, — идём, будет весело! — Кажется, кто-то слишком много выпил. Хотя чего ожидать от дикаря?! — строго заметила Рейко-сама, впрочем, и её слова не возымели на жениха действия. Выходки Кё остались безнаказанными. — Чикаге, смотрю, твоя жена не берёт в рот и крошки! Это неуважительно по отношению к нашей семье! Просто оскорбительно! Приняв во внимание дурное настроение бабушки, Казама внял голосу разума, который упорно твердил о том, что заскучать за столом никак не дадут. — Похоже, Рейко-сама немного позабыла про наши обычаи, — ответил на её выпад Чикаге, понимая, что Чизуру всё слышала. И это поставило девушку в неловкое положение как раз тогда, когда она чуть привстала из-за Кё, который всё громче и громче зазывал куда-то за собой. — Не полностью доедать блюдо не считается оскорбительным или невежливым, наоборот это свидетельствует и говорит хозяину о том, чтобы гостю предложили ещё одно блюдо. Однако сейчас моя молодая жена желает развлечься, а какая свадьба без веселья?! После я обязательно угощу её чем-нибудь более изысканным. Казама обернулся и одарил пылающим взглядом оторопевшую Чизуру. Её пепельно-розовое лицо (а такое оно было благодаря специальному макияжу) стало ещё более очаровательным, когда на нём выступил свежий румянец. — Скорей! А то всё пропустим! Сегодня грустить не положено! — продолжал кричать Ширануи, наконец сдвинув с мёртвой точки окончательно раскрасневшуюся Чизуру, увлекая её в самую гущу событий и толпу гостей.***
Демоны действительно умели развлекаться. Тут тебе и конкурс на скоростное поедание лапши, и игра в деревянные шарики, подвешенные на разноцветных нитках, и даже чудесные танцы демонов, которые прикрывали свои лица театральными масками. «Всё вокруг мелькает! Голова идёт кругом! Не могу больше! — зажмурилась на секунду молодая невеста, но Кё уже больше не держал за руку. В страхе Чизуру широко распахнула глаза. — А-а, это вы, госпожа Юкимура! — воскликнул приятный женский голос позади. Кто-то слегка похлопал Чизуру по спине, и она обернулась. Перед ней стояла та самая женщина в чёрном кимоно с вышитыми серебром и золотом журавлями; она приятно улыбалась, раскрывая свои крохотные губки во время разговора маняще и легко. — Аризу-сама, — неуклюже поклонилась Чизуру женщине, отчего та снова улыбнулась. Как замужняя женщина, жена главы дружного клана, она изящно поклонилась. — Вы что же, тоже решили присоединиться? — спросила госпожа Амагири. — К чему? — не поняла её вопроса невеста. Она как дитя, влюблённое и полностью покорившееся смотрела этой женщине, чуть ли не в рот, не зная с какой стороны за неё зацепиться. Обычно дети вешались на спину или хотя бы брали за руку, но детство осталось давно в прошлом. — К игре, — сказала она, и Чизуру как от долгого гипноза очнулась. — Вот ты где! — внезапно, будто из-под земли снова вырос Ширануи. — Я чуть тебя не потерял! Чёрт! Если тебя здесь задавят, Казама с меня три шкуры сдерёт! — Так это ваша идея, Ширануи-сан? — поняла всё жена Амагири, демонстративно покачав головой. — Значит, так вы зазываете молоденьких девушек? — Кто? Я?! — растерялся на такое заявление демон, краснея то ли от смеха Аризу, то ли от выпитого алкоголя. — Кхм, — насколько это было возможно, он деликатно покашлял. — Что-то новенькое! Жена Кюджу примет участие в тосэнкё! Сколько же времени прошло с последней игры?! Боюсь, твои навыки давно улетучились. Тебе со мной не тягаться! — Зря вы так сказали, — пусть на лице женщины и сияла умиротворённая улыбка, но от Чизуру не укрылось, как на лбу Аризу появились мелкие морщинки. Это придавало улыбке весьма напряженный вид. — Я принимаю вызов! Госпожа Юкимура, как насчёт турнира? — Какого турнира? — Чизуру всё ещё не понимала, что происходит. И почему именно она оказалась втянута в эту маленькую войну между двумя демонами. — Эй! — недовольно воскликнул Кё. — Это была моя идея! Ещё её спрашивать! Конечно, она участвует! Может, тогда и правила объяснишь за меня?! — не дождавшись ответа, Ширануи побрёл в сторону небольшой стопки вееров, которые были аккуратно сложены в красном углу. — С удовольствием, — незаметно для Кё, усмехнулась Аризу. Женщина недолго посмотрела на демона, который что-то бормотал себе под нос и слегка покачивался. Затем она обратилась к Юкимуре. — Вы когда-нибудь играли в тосэнкё? — Нет, — смущенно ответила Чизуру, покачав головой. — Ну ничего! — сказала женщина, подводя невесту ближе к гостям. — Это несложно. Видите? — она шепнула пару слов на ушко, и девушка в свадебных одеждах с ребяческим восторгом узрела двоих мужчин; они сидели на подушках, держа в руках складные веера. Поочерёдно прицеливаясь, демоны старались попасть в фигурку, стоящую на какой-то подставке, расписанной в виде цветов. — Эта игрушка называется — тё, — объяснила Аризу. — Чаще всего она исполнена в виде листа дерева гинко с двумя бубенчиками на нитках по бокам. А подставка, на которую ставиться тё имеет название макура. Суть игры в том, чтобы попасть веером в стоящую на специальной подставке игрушку-бабочку. Количество очков за бросок зависит от того, как лягут веер и тё после броска. Каждая комбинация имеет собственное имя. Комбинации могут называться по-разному… «Похоже, она хорошо в этом разбирается. Мне кажется, госпожа Амагири играет ничуть не хуже Кё», — продолжала слушать Чизуру и внимательно наблюдать за игроками. — …Ещё сюда входят игральные кости и деревянная таблица с количеством очков. Парные кости нужны для того, чтобы определить очередность бросков. Но если их нет под рукой, то они заменяются жребием. Так как мы будем участвовать в турнире, то кидать веера придётся одновременно и не в одну цель. — Эй! Красавицы! — крикнул с противоположной стороны Ширануи. — Всё готово! Жена Амагири подала в ответ знак рукой, улыбнулась Чизуру и они вместе проследовали к шёлковым подушкам. Чизуру сделала шаг назад, позволяя Ширануи и Аризу занять места. — Только не жульничать! — сбоку от игроков сидел седой старец, который то и дело щурил свои маленькие глаза, едва выглядывавшие из-под густых бровей. «Как же тут можно жульничать?!» — поражалась Юкимура, замечая, что в руках старик держал деревянную табличку счёта. — Приготовились! — бодро произнёс пожилой человек, подняв правую руку. Аризу и Ширануи переглянулись, а затем поднесли к груди веера, нацеливаясь. Чизуру скрестила руки на груди и сжала их в кулачки, затаив дыхание. — Можно! — крикнул старец и оба веера, будто воздушные вертушки полетели в свои цели. Все гости внимательно следили за игрой. Вскоре и Чизуру стала наблюдать за этой маленькой битвой с нескрываемым интересом. И только пара алых глаз, весь вечер не упускала из виду лишь её. Счёт шёл на равных, пока в последнюю минуту Кё не допустил ошибку. — Нарушение! — строгий судья тут же раскрыл уловку Кё. — Победа присуждается госпоже Амагири! — Ничего не было! — возражал Ширануи, недовольно притопывая ногой. — Впрочем, ладно, — демон развёл руками и поднялся с колен. Неприятно было признавать своё поражение, но оно было заслуженное. — Поздравляю! — воскликнула Чизуру, когда победительница подошла к ней. — Ответьте же, почему Ширануи проиграл вам? — Он применил демонический взгляд, — спокойно сказала Аризу, принимая поздравления юной невесты клана Казама. — Эта способность позволяет нам контролировать и передвигать предметы. Демоны нечасто прибегают к такому, но видно, господин Ширануи решил сжульничать и пойти более лёгким путём. — Проклятый старикашка! — держа ладони на поясе, Кё всё ещё фыркал на седого старца. Но тот делал вид, что не замечает этого. — Вечно он меня подлавливает! Слышишь, Аризу, в следующий раз победа непременно достанется мне! — Мечтать не вредно, Ширануи-сан! Мечтать не вредно! — и они вместе с Чизуру прикрыли рукой свои маленькие накрашенные губки, издавая короткий смешок. — Госпожа Амагири, — поклонился ей муж, всё это время наблюдавший за игрой. — Примите и мои поздравления! — О, это большая честь для меня, Кюджу-сама! — улыбаясь, ответила Аризу. — Нечасто вы балуете свою жену комплиментами. — Не желаешь ли и ты побаловать меня? — к ним присоединился Чикаге, и демоны поклонились. — Казама-сан… — послушно разошлись они. «Побаловать чем? Комплиментом?» — Чизуру, услышав подобную наглость, приоткрыла рот. — Где улыбка там и радость, — сказал он, закатив глаза от неудовлетворения. — Я бы посмотрел на твою игру. «Так говорил Сано-сан! — узнала она слова, которыми когда-то успокаивал Харада. — Мне лестно слышать их», — Юкимура благодарно улыбнулась, посмотрев на Чикаге с такой преданностью и любовью, что он почувствовал себя некомфортно. — Я буду наблюдать издалека, — подумал и решил Казама, удаляясь пить саке. — Ну хватит! — ревниво сказал Кё, хватая Чизуру за руку. — Намилуетесь ещё! — Иди! — подбодрила её госпожа Аризу. — У тебя всё получится. Невеста посмотрела на приятные лица сватов, с которыми ей, вне всяких сомнений, очень повезло, и кивнула, на радостях приподняв длинные рукава белого кимоно. Удивительно, но Юкимура быстро освоилась в игре. Её противниками были демоны средних лет, некоторые старше. Пару раз ей удалось выиграть и заработать целых пятьдесят очков, что для новичка было вполне неплохим результатом. А в последнем поединке ей представилась возможность потягаться с Ширануи. — Если ты сейчас проиграешь, Чизуру, то я придумаю тебе какое-нибудь наказание! — говорил Кё, усмехаясь, как бы предвещая победу. «И за что мне это?!» — она чувствовала, как позади неё стояли Аризу и Кюджу. Все остальные демоны восторженными криками и хлопаньем в ладоши поддерживали невесту клана Казама. Бедная Чизуру молилась в душе, надеясь, что удача и в этот раз не покинет её. Однако она всё-таки обернулась не в её пользу. — Какая жалость! — радовался Кё и не скрывал этого. — Я уже даже забаву придумал! Ты же у нас девочка храбрая, так вот, есть здесь одна комната… — Госпожа Юкимура, — в разговор вмешалась личная помощница хозяйки. — Рейко-сама желает, чтобы вы к ней подошли. — Чего этой бабке снова надо?! — возбух Кё, поглядывая на Чикаге и его родственницу; они сидели на своих почётных местах где-то на другом конце большого зала. — Ширануи-сан, не надо так говорить, — попросила его Чизуру. — Вас услышат… — Да и пусть слышат! — повысил он голос. — Мы здесь, между прочим, делом заняты! — Я исполню ваше желание, Ширануи-сан, — уговаривала его невеста отчаянно, отчего даже начала поглаживать того по руке. — Обещаю. Но сейчас не шумите, пожалуйста… Кё, увидев нежную улыбку Юкимуры, покраснел, как неопытный юноша, выбравшийся посмотреть на красавиц, живущих и работающих в специальном районе старой столицы. — Да что с тобой делать?! — взвыл он оттого отчаяннее и, закинув руки за голову, потянулся. — Рассчитаешься со мной позже! — Угу, — согласилась Чизуру. — Пошли! — застав девушку врасплох, он обхватил её узкое запястье и поволок за собой. — Ширануи-сан! — Юкимура пыталась притормаживать, видя такое поведение неподобающим. — Тихо, ты там! — обернулся Кё всего раз и на ходу врезался в какого-то господина. — Расходились здесь всякие… — забурчал он. — Простите нас, пожалуйста! — Чизуру поклонилась, не успев и лица гостя рассмотреть — демон, работающий раньше на клан Тёсю, потащил за собой с былой прытью. — Ух! Притомился я что-то! — упав на своё прежнее место, Кё решил налечь на спиртное. — Вы желали меня видеть, госпожа? — Юкимура подошла ближе и отдала вежливый поклон. — Да! Самое время невесте показать то, что она умеет! — сообщила Рейко-сама с высоко поднятой головой. — Я не совсем вас понимаю… — растерялась Чизуру. — Я неплохо разбираюсь в медицине, готовке, уборке… — Все эти занятия для демонов бесполезны! — высказалась женщина негативно, отчего её жилка, проходящая возле носа, под глазом, дрогнула. — Кем ты видишь себя в будущем? Неужто прислугой?! Жена моего внука должна быть лёгкой как облако и красивой как луна! Видя, что Чикаге помалкивает, сидя притом рядом, Юкимура поступила таким же образом. — Я желаю услышать музыку, — заговорив после короткой паузы, Рейко-сама огорошила очередным заносчивым желанием. — Сыграй нам. В том не должно быть для тебя ничего сложного. — Хорошо! Я сейчас возьму сямисэн и… — не успела оживиться Чизуру, как её снова перебили. — Сямисэн?! — женщина выпучила глаза так, словно ей нанесли оскорбление. — На нём умеет играть любая из моих помощниц! Кото в твоём распоряжении! — она хлопнула в ладоши и длинный щипковый музыкальный инструмент показался за одной из раздвинувшихся ширм. «Кото?..» — почувствовав, как по спине побежали холодные мурашки, невеста побелела. — Давай, Чизуру! — выкрикнул Кё, за что поднял полную чашу саке. — Сыграй нам чего-нибудь весёленькое. «Ширануи-сан, вы бы меня пожалели, — виновато заулыбалась Юкимура. — Мне и медленное то исполнить, ох, как ни просто!» — она вспоминала уроки, которые получала в Эдо едва ли не на ходу. «Почему мне так страшно?!» — присев за музыкальный инструмент, она сильно занервничала, когда увидела, сколько демонов собралось послушать её игру. — Давай же! — закричал Кё и его речь подхватывали остальные демоны. — Проверим насколько храброй может быть наша Чизуру! «Как же тут откажешь?!» — Юкимура заулыбалась, услышав бодрый призыв со стороны этого демона, и, поводив руками над струнами, наклонилась и расставила их. Раздались первые звуки струн. С секунду или, быть может, две, звучание кото обрушилось, как войско надвигается на мирную деревушку. Эти чёткие, брякающие мотивы должны были подогреть кровь демонов. — То что надо! — закивал Ширануи в такт музыке, подливая себе саке настолько часто, что прислуживающие дамы не успевали менять сосуды, наполненные сладким напитком. На третьей-четвёртой секунде игры пальчики Чизуру так быстро забегали по струнам, что у некоторых перехватило дыхание. Невеста полностью сосредоточилась. Её левая рука зажимала струны, иногда скользила по ним, а вот правая работала очень энергично. Пальцы перебирали струны, как паучок перебирает паутину. Потом раздался лёгкий скрежет, похожий на звуки ослабшей тетивы — это Юкимура лёгким взмахом коснулась струн, точно смахивала с них пыль. Затем потекла лёгкая, но в то же время грустная музыка. Чизуру была прекрасна. Когда темп утих, она посмотрела на Чикаге из-под полуопущенных ресниц и, не ожидая того, вздрогнула. Казама наблюдал. Это не могло ей не польстить. Она знала, что когда всё закончится, её поблагодарят, а она в знак почтения отдаст поклон. Вдруг левая рука предательски задрожала. Юкимура снова вспомнила как когда-то вместе с друзьями из отряда Шинсенгуми, они точно так же веселились и развлекались в один из шумных вечеров и сразу же погрустнела. «Слишком много мыслей… — выдохнула она долго через рот, набирая в музыке новый темп. — Много мыслей — плохо! Мысли об инструменте, мысли о том, что смотрят. Плохо! — она ругала себя так, как когда-то ругал учитель. — Надо расслабиться…» — Чизуру вновь набралась уважения к чудесному инструменту, на котором играла перед всем честным народом и громкие звуки наступления чего-то неминуемого стали тихими-тихими, как только что начинающийся дождик. Этот дождь усиливался, достигая уровня сильнейшего ливня. Кажется, так быстро струны не перебирал никто. Напряжение зависло в воздухе, пока Юкимура вновь не ударила по струнам, как часто бьют по глади воды. Раздался неприятный и щемящий скрежет. Гости дёрнулись и поморщили лица. Чизуру ахнула и зажмурила наполнившиеся слезами глаза. Одна из струн оборвалась и как плетью ударила её по левой руке, которая всё время до этого зажимала и изредка подёргивала струны. На разрезанном указательном пальце выступила кровь. Алые капли упали на светлую древесину, и Юкимуру всю затрясло. — А струны-то кто-то подрезал, — прикрывая глаза, высказался Кё чуть слышно. — Какой подлый приём… — продолжил он наливать себе саке. — Казама? — ожидая услышать что-то высокомерное, Ширануи отвлёкся. — Ну вот, хоть бы слово сказал! — расстроился он, когда увидел, что жених со своего места испарился. — Ах ты, чёрт! — выругался демон, пролив саке на себя. «Надо перевязать! — думала Чизуру, при виде разорванного пореза. — Я не знаю, чем всё это обернётся, ведь демоны и кровь…» — она приподнялась, однако когда увидела стоящего рядом Казаму, вновь послушно присела, раскрывая глаза до того широко, что у него не осталось сил смотреть на её молчаливую панику. — Всё не так плохо, — присев рядом, он взял её за руку и начал смотреть на маленькие косточки, выпирающие на её светлой кисти. Кровь растекалась по указательному пальцу, но он осматривал другие участки её кожи. Юкимура попыталась высвободиться, смущаясь на то, как он смотрит и наклоняется над её кровоточащей раной. В голове она отчётливо представляла, чем всё это может закончиться. Хватка демона стала сильнее, как и губы к желанному ближе. — В такие минуты ты должна осознавать, кто ты есть, — тихо сказал Чикаге. Он отказал себе в удовольствии самой судьбой предложенное. Выпрямившись, Казама обтёр закостеневший палец невесты чёрным хаори и на месте, где кожа как земля разверзлась, появился чуть заметный след. — Прошу не держать за это зла, — Чизуру приняла его помощь, извиняясь, когда они оба стояли на ногах. — Я не знаю, как так вышло… — Обсудим то не здесь, — накрыв её едва ли не с головой, Казама повёл девушку прочь от гостей, кричащих им вслед своё весёлое: «Кампай».***
«Тук! Тук! Тук!» — стучало сердце Юкимуры до того, что сердечные толчки можно было прочувствовать через грудную клетку. Прежде чем лицезреть хозяина сегодняшнего вечера, она успела заметить, где оказалась. То была комната с расстрелянными на полу футонами, не её комната… — Я могу дать тебе время, — низко прозвучал голос Чикаге, оставшись притом невоспринятым. — Нет. Я в полном порядке, — ответила она второпях. — Немного сбита с толку… — забегала Чизуру глазами по комнате, смутно припоминая, какой путь они проделали, чтобы оказаться в этих покоях. «Немного говоришь…» — прищурился он, испытывая на этот счёт большие сомнения. Стоило ему приблизиться и опустить свои руки на худенькие плечи Юкимуры, как та ощутимо дрогнула. Он перевёл дыхание и посмотрел на обнажённый участок кожи, виднеющийся ему между аккуратной головкой Чизуру и тяжёлым кимоно, в котором она без устали передвигалась на празднестве. «Я очень надеюсь, что он не будет со мной грубым. Я так боюсь!» — Юкимура медленно опускала и поднимала веки, холодея от пробегающих по спине мурашек. Казама до того нежно коснулся её шеи пальцем, а затем и губами, что она едва не проронила разоблачающий звук, чем-то похожий на стон. Страх мог бы вполне оправдаться. Его движения действительно стали неоправданно сильными. Он придвинулся ближе, обхватил Чизуру за талию и приподнял. — Драгоценна лишь для меня!.. — зашептал Чикаге жадно, поддавшись давно не просыпающейся жажде. «Это всё из-за крови?!» — Юкимура широко раскрыла глаза и напряглась. Дыхание демона отзывалось влажным теплом вблизи её шеи. — Казама-сан! — затрепетал её голос, и рука упёрлась в сильно сжавшуюся кисть главы клана. Опомнившись, Чикаге посмотрел на всю ту же светлую шею и высоко заделанные волосы Юкимуры. Поняв, что где-то что-то взяло над ним верх, он опустил её на татами и сделал шаг в сторону. Растерявшись не меньше, Чизуру завернулась в свою золотисто-белую накидку и с опаской посмотрела за спину. Глаза у Казамы были полны удивления и паники. Он как ненормальный смотрел в пол, а когда почувствовал её взгляд на себе, полностью взял себя в руки. «С ним что-то не так или я где-то неправа?» — Чизуру уже и забыла, когда демон называл её своей драгоценностью. Он же, в свою очередь, не ожидал, что кровь древнего рода произведёт на него такое впечатление. В конце концов, драгоценность женщины из клана Юкимура заключалась в силе, которую могут унаследовать их дети, поэтому всё как-то само собой получилось и теперь завертелось в головах обоих. В итоге поговорить не удалось. Им помешали. — Казама-сан, прошу меня извинить, — в комнату вошла личная помощница хозяйки. — Вам придётся ненадолго оставить нас, — на её руке висели красные одеяния для невесты, и у владельца сих покоев не осталось разнообразия в выборе. — Пошлите за мной, когда закончите, — здраво уразумев растерянность Чизуру, он развернулся к сёдзи. — Не надо уходить! — меньше всего Юкимуре хотелось оставаться наедине с женщиной, которая обманула её доверие. Уж лучше Казама. Уж лучше он… Чикаге посмотрел на девушку, выбранную в жёны, и, увидев её нахмуренное лицо, не совсем понял, с какой такой стати она морщит лоб, смыкает тёмные брови и поджимает свои маленькие губки. Он было хотел пошутить, припомнив ей то, что это выражение лица ей совсем не идёт, однако был перебит. — Казама-сан, вы же не откажете мне? — Чизуру опустила свою крохотную кисть на запястье демона, и его глаза полные подозрения застыли в своей неподвижности. — Вы можете идти, — продолжая смотреть на Юкимуру, он прищурился и повелел прислуживающей женщине исчезнуть. — Как пожелаете, — наклонила та голову покорно, с чем и ушла. Оставшись наедине, Казама и Чизуру не изменили своим положениям, разве что девушка устала быть сильной, уступив в игре взглядов. Чикаге очень интересовала странная перемена в настроении Юкимуры, впрочем, если она решила играть в молчанку, то допытываться не имело никакого смысла. «Пускай это остаётся твоей тайной, Юкимура Чизуру, — подумал он про себя, оставаясь недовольным тем, что это точащее чувство подмывает его сделать чего-нибудь смущающее, отчего невинная девушка сама расколется. — Сейчас не подходящее время…» — решил Чикаге за двоих, вернувшись из своих мыслей благодаря строгому тону Чизуру. — Надеюсь, вы знаете, как снимать кимоно, — подала она голос первой. — Одна я не справлюсь… — сняв головной убор, Юкимура нащупала за спиной завязанные конвертом оби. — Боишься, твой мужчина не справится с традиционным нарядом? — забыв обиду, Чикаге обуздал разозлившуюся девушку одной насмешливой улыбкой. — Какой то был бы позор для чистокровного демона… — Не говорите так… — опустив глаза в пол, Чизуру испытала странные чувства. «И вовсе он не мой…» — помотала она головой, пытаясь отогнать смущение, избавиться от которого не получилось, даже когда перед глазами всё поплыло. — Что именно не говорить? — поймав её маленькую головку, он пристально посмотрел в большие карие глаза Чизуру. — Ты боишься, что моё имя может быть покрыто позором или того, что я называю себя твоим? — Не надо… — Юкимура смущалась буквально всего: комнаты, где они остались наедине, без свидетелей; его мягкого бархатного голоса; тёплых ладоней, в которых оказалось её лицо; даже жара, обуявшего щёки. — Повернись, — наконец заговорил он серьёзно, помогая снять роскошную накидку со шлейфом, не подвязанную оби. — Демоны чтут традиции. Белое кимоно невесты символизирует солнечные лучи. Невинная дева прекрасна в этих одеждах, — рассказывал Чикаге спокойно, не обращая внимания на то, как горят ушки Юкимуры. Постепенно развязываемые оби шуршали, и дыхание Чизуру учащалось. «Хиджиката-сан, пожалуйста, простите меня, — начиная ощущать удушье от слёз, она постаралась взять себя в руки. — Какими бы ни были последствия, теперь я принадлежу этому дому и не могу опозорить имя Казама. Я сделаю всё, что он скажет, потому что должна…» — всхлипнув совершенно случайно, Чизуру замерла, боясь реакции демона занимающегося её поясом. — Люди глупейшие создания, — набравшись снова насмешки, он сделал вид, будто не заметил её горя. — И хотя по своей природе они созидатели, вся их развязная и бесполезная сущность направлена лишь на то, чтобы очернять и порабощать. Эта восхитительная вещь, которая сейчас на тебе, в какой-то период стала не олицетворением небесной красоты, а предметом вожделения. И даже если смысл в том есть, нет ни капли гордости у мужчины, который способен выставить свою женщину напоказ в том, что у всех вызывает желание, поэтому демоны чтут многие старые традиции людей. — Вам надо перестать равнять всех под одну гребёнку, — сказала Чизуру вполне серьёзно. Она позволила себе обернуться и посмотреть в лицо мужчины, которого временами совершенно не понимала. — Люди могут отличаться друг от друга. Кто-то воспринимает наряд невесты так, как вы сказали, а для кого-то это предмет скорби, ведь девушка покидает родной дом. Отныне она перенимает традиции и правила дома своего мужа. Я тоже расстроена и взволнована одновременно. Мне тяжело осознавать, что вся моя прошлая жизнь позади. И время даже не взрослеть. Время на корню меняться… — Чизуру почувствовала себя свободнее. Казама полностью развязал трёхметровые оби. Он увидел её серьёзное выражение лица и уронил все убранства, включая белое кимоно Юкимуры на пол, оставив ей лишь нижний халат из тонкого хлопка, доходящий до лодыжки. Чизуру опустила руки, зацепилась за одно из запястий и скромно спрятала взгляд. Сосредоточив свой взор на ней, Казама сделал шаг назад и приподнял руки, намекая тем самым, что настала её очередь помогать ему. — И ты готова измениться? — Не спрашивайте меня об этом сейчас, — пришлось просить ей. Пальцы коснулись белой повязки, которой было подвязано хаори и звучание его голоса, к тому же над головой, точило усталую нервную систему взволнованной девушки. Подавляя в руках дрожь, Юкимура заходилась от накатившей волны тяжёлого дыхания, стараясь выдохнуть как можно менее незаметно, в чём едва ли преуспевала. — Сегодня у меня нет желания делать тебя своей, — перехватив её руки, начавшие развязывать пояс, удерживающий хакама, он сжал светлые кисти Чизуру крепче, чем планировал. — Вас могли обидеть мои слова, — зажмурилась она потому, что действия Казамы причинили боль. — Но и вы хороши! — подняла она свои оживившиеся глаза, показывая упрямство. — Постоянно подшучиваете над людьми, хотя отдаёте себе отчёт в том, что я выросла и жила долгое время среди них. — Винить этих жалких существ, включая псов сегуната — пустое. Их вина за содеянное неоспорима и за то их наказала жизнь. Я удовлетворён произошедшим, — высказавшись, он отпустил. — Совсем другое дело делить ложе с женщиной, которая не заинтересована в этом. Ты же не думала, что я такой же, как они, глупец, поддающийся воле случая?! Слова Чикаге вынудили Юкимуру побледнеть, сделать шаг назад, где расстеленные футоны упёрлись ей в ноги. — От тебя не ждут ничего сложного. Всего-то требуется полюбить меня, — посмотрев на неё и на разбросанную по полу одежду, Казама наклонился и поднял короткий кинжал, спрятанный в маленьком белом мешочке с украшениями из цветов. — Этого не будет, — голос Чизуру дрогнул. Она поторопилась и упала на футон, где тут же заелозила ногами. Однако она вела себя мужественно и смотрела Чикаге прямо в глаза. — Этого не будет никогда! — повторила она ещё раз для правдоподобности. — То, что должно тебе льстить, почему-то унижает тебя, и ты пытаешься оскорбить меня. Сделать подобное не получится, — предупредив, Казама вынул кинжал, и блеск металла поистине напугал Юкимуру. Когда демон упал на неё и зажал ей рот рукой, она могла всего-то мычать и отчасти дёргать ногами. — Тщщ, — зашипел он, прикладывая указательный палец к губам, зажимая кинжал в кулаке.— Я не собираюсь брать силой то, что и без того станет моим, — предупредил Казама, после чего освободил девушку. Чизуру успела осознать, как секундой ранее была полностью пленена. Едва ли у неё находились слова, передающие страх и негодование из-за случившегося. Не смея мешать, Чикаге делать своё дело, Юкимура затаила дыхание. Глава клана западных демонов согнул её ногу в колене и снял таби. Его пальцы заскользили по её мягкой ступне, и от редкой в этой жизни нежности она начала прикрывать слезящиеся глаза. — Можешь не волноваться, — зазвучал его голос и поцелуй украсил аккуратный холмик подъёма. — Моё решение не отбросит тени на твоё имя, — предупредил он, нащупав пальцами между пяткой и косточкой синюю венку, которую впоследствии перерезал. Кровь закапала на белые простыни, и Юкимура полностью освободившаяся от Казамы, схватилась с болезненными ужимками за пятку, непроизвольно выдавливая последние капли крови из затягивающейся ранки. — М-м-м… — сморщилась она, глядя на красный след, оставшийся на коже вместо пореза. Чикаге смотрел на неё сверху вниз, показывая, пожалуй, сейчас истинные эмоции — не на такое начало совместной жизни он рассчитывал, впрочем, и другие исходы виделись ему смутно. — Вы могли предупредить меня, — оставив свою пятку в покое, Чизуру обиженно подняла глаза. Хозяин сих покоев переодевался за золотисто-пепельной ширмой, поэтому она смущённо упёрлась взглядом в фазанов на цветущих ветках сакуры. Супротив воли её глаза узрели обнажённые ноги мужчины в белых таби, который отчасти переоделся и, запахиваясь на ходу, вышел. «Не может быть! — закрыла она глаза ладонями. — Он передумал?!» — Юкимура услышала, как давление стучит в ушах, и жар поднимается от щёк ко лбу. — Может быть, ты не заметила, но я умею ждать и выбирать подходящие моменты. И сегодня — не он, — низко заговоривший и запоясывающийся демон, привлёк её внимание, и Чизуру раскрыла крепко сомкнутые пальцы. «Я его разозлила…» — она заметила его презирающее выражение лица и чуть-чуть расстроилась тому, что послужила причиной его плохого настроения. — Не пытайся меня прочитать, — вздохнул он, когда увидел формальную стойку, с которой Чизуру сидела на футоне, больше не прикрывая лица и не поднимая больших искрящихся глаз. — Таким как нам нет места среди людей. Рано или поздно эти неблагодарные поддаются своей природной алчности, и сила демонов перетекает в руки жалких бюрократов и взяточников. А что касается нас, то любовь не приходит сама, она барышня капризная. Ложись спать, — сказал он, будучи не в силах смотреть в широко раскрытые и влажные глаза девушки. — К этим покоям никто не приблизится без моего ведома. «Сердце так бьётся, и я чувствую какую-то обиду, — Чизуру приложила руку к груди и напугалась. — Что же мне делать?» — она обречённо подняла голову, успев увидеть захлопнувшиеся сёдзи.***
Выйдя в сад, Казама усталый, точно на поле боя искромсанный, посмотрел на помятые подушки, где часа четыре назад он царственно восседал и, выдохнув весь собранный в лёгких воздух, расслабился, чтобы безмолвно рассказать о своей тоске ликующей в своём великолепии луне. «Советы этой женщины возымели на меня действие. Раньше я бы и не подумал отсрочивать подобное. Наши чувства не играли роли. Теперь я так не считаю. Хотя чего я тревожусь, она никогда не узнает о том, что я прислушался к её словам», — посмеялся Чикаге в своих мыслях, обнажив белые зубы в улыбке. — Что ты делаешь? — придирчиво спросил Амагири, воззрившись на главу клана, который по всем прогнозам должен был нежиться на футоне с молодой женой. — Всего лишь берегу силы… — состроив в тот же миг непроницательное лицо, ответил Казама. Глава демонов с запада и глава демонов с юга вели немую беседу. Под утро Амагири казался тяжелословным. Чикаге потёр лоб и закрыл глаза. Путь самурая заключался в служении своему господину; путь крестьянина — в возделывании земли и прославлении своего императора; путь вассала — в служении своей стране, а путь чистокровного демона — в заботе о своём роде и бдении старых традиций. На пересечении двух миров взвевалось великое пламя, поглощающее тех, кто находился в меньшинстве. — Казама, тебя никто не принуждает. Церемония продлится ещё семь ночей, — напомнил Амагири. — Хм, это такой намёк, что всё ещё может получиться? — предпочёл он серьёзности усмешку. — Глупости всё это. Мне нет дела до каких-то там сроков, — завидев, что отшутиться не получилось, Чикаге сделался мрачным. — Что слышно в цитадели? — Сацума и Тёсю пока не в курсе, — отчитался Кюджу. — Да будет так. Их неведение послужит залогом безопасности демонов, — сказал он, предвкушая реакцию людей, приближённых к новому правительству. — И покуда их нет, надо ехать в разорённый клан восточных демонов. Я не успел истосковаться по компании этих глупцов, да и Чизуру знакомство с ними не принесёт пользы, — беззастенчиво проговорил глава клана с запада. — Ты намерен её учить? — Амагири задал вопрос, интересуясь дальнейшей судьбой девушки, которую сосватал. — Учить? Чего ради?! Женщине полагается присматривать за домом и растить детей, пока они малы для настоящих наук. Всё прочее излишне, — сообщил Казама, дав этим понять, что какими бы ни были его действия, в Чизуру он видит женщину, мать его детей и никого более. — Как тебе будет угодно, — с виду свирепый воин чуть наклонил голову, намереваясь вот-вот удалиться. — Геркулесовы столпы, видимо, подпирают стены дома Казама, прячась где-то глубоко под землёй, — остроумно сказала О-Сэн, показываясь вместе с Кимигику из глубин сада, укрытого мглой. — Отчего столько удивления в бесстыжих глазах? Неужели ты не слышал о Геркулесе? Так звали древнегреческого героя. Киото на ушах стоит из-за новых увлечений императора. В Шимабаре стало появляться немало гостей из-за моря… Мужчины осунулись и замолчали на полуслове. Они и подумать не могли, что О-Сэн соблаговолит явиться в день объединения двух самых древних кланов в силу брачного союза. — У вас тут праздник? — разглядела она остатки роскоши, оглядываясь по сторонам не впервые. Удивление и любопытство слились воедино и теперь тревожили воображение. — Неужели ты женился? — О-Сэн изо всех сил пыталась сдерживаться. Иногда это удавалась, а иногда ширина глаз и поджавшиеся губы выпячивали её блеф. — Уж прости, что взял не тебя, — ответил Чикаге зловещей ухмылкой. — Больно надо, — отвернулась О-Сэн, продолжая интересоваться. — И где невеста? — Она уже спит, — иссохнув на любые эмоции, сказал глава клана. «Отвратительно!» — поморщилась гостья. — Ты так ничему и не научился! — достаточно громко заявила она, приподняв подбородок повыше. — Кто оставляет девушку после того, как… — О-Сэн замялась, так как краем глаза уловила насмешливые искорки в глазах Чикаге. — Ну ты понял! — не став просить разрешения, она прошла к шёлковым подушкам и присела на них. — Ты же не станешь возражать. Мы проделали долгий путь, по твоей, между прочим, просьбе. — Ты уже вовсю пользуешься моей милостью, отчего же спрашиваешь сейчас?! — оскалился он нарочно, видя, как у О-Сэн пульсируют щёки. — Нагоститься вы ещё успеете. Перейдём к делу. — Какие новости вы привезли из бывшей столицы? — Амагири скрасил грубость главы клана западных демонов. — Время идёт. Всё меняется, — закатила она глаза отвечая. — Императора с каждым днём воодушевляют иностранцы. Их технологии и в особенности оружие. Самураем вот-вот придёт конец. А так кто знает, быть может, и Шимабара не устоит, как и последние свободные кланы демонов… — сощурила она глаза, навострив их на угрюмого светловолосого и светлоликого господина сих мест. «Он-то наверняка что-то знает! — твердила О-Сэн себе. — О, я вижу это по его глазам, а коли он ничего не знает, то догадывается. Мог бы поделиться предвидением. Всё делает втихомолку! Невыносимый мужчина! Не повезло же его избраннице. Интересно, кто она? И спросить хочется и гордость не позволяет. Как бы это выведать?..» — от долгих раздумий она прикусила ноготь на большом пальце, соображая не сразу — что-то холодное и липкое обвивалось вокруг её щиколотки, поднимаясь к колену. — Брысь! Пошла вон! — закричала О-Сэн через какое-то время, вскакивая и убегая от подушек. — В какой дыре ты поселился?! — закричала она, тыкая в Чикаге сложенным веером. — Почему в твоём доме на меня нападают змеи?! — ругалась она, ощущая и по сию минуту, как эта тварь скользит по её ноге. Нервничая оттого только больше, она раскрыла веер и начала махать им с излишней силой и скоростью. — Должно быть, они завидели родственную душу и повыползали из своих нор, — невозмутимо сказал хозяин. — Ах ты, демон бестактный! — она прихлопнула веером по ладони и насупила брови, желая отхлестать виновника сегодняшнего торжества, так, на будущее. — Хррр… — захрапело нечто не похожее на змею, и из подушек вывалилась чья-то смуглая рука. — Моя госпожа, это не змея, — проверила Кимигику, осторожно приблизившись к помосту. Она толкнула ногой эту самую руку и, услышав неразборчивое чавканье, сообщила об увиденном. — Здесь кто-то спит. — Я уже поняла! — О-Сэн сжала кулачки от злости и навострила взгляд на всю эту неприглядную картину. — Разбуди эту мерзкую пьяницу. Нечего ему наши разговоры подсушивать! — Там Ширануи, — нашептал Амагири главе клана. — Он выходил подышать. — Недруг моего врага — мой друг, а когда от врага не осталось ничего кроме воспоминаний, то кем же приходится нам этот «друг»? — задался вопросам Чикаге. — Придержи его в клане. Думаю, для него найдётся достойная работёнка. — Как пожелаешь, — не стал Кюджу спорить. — Ну чего?.. — рвано завопил Кё, когда Кимигигу предприняла более серьёзную попытку разбудить его. — Я устал. Саке закончилось… — вывернулся он из женских рук, вновь обняв подушку на помосте. — Мы ведь все бочонки с саке опустошили! — сказал он сквозь сон и улыбку. — Хорошая была свадебка… — продолжал Ширануи, вспоминая всё-всё. — Невеста была красиво-о-о-й! — подвыл он самую малость. — Такая, ну вся прямо ягодка. Фигурка тонкая, губки красненькие, а глазки как переспелые вишни, как выкатит их так… Эй! — завопил Кё от боли, вызванной прилетевшим камнем. «Плохая игра, — потёр Чикаге руки. — Как неуважительно по отношению к выпитому и окружающим. Чтобы мужчина-демон опьянел до беспамятства! — оскалился он против воли. — Представление для несведущих. Мне до того дела нет…» — Казама позаботился о том, чтобы изо рта Кё не вылетело ничего лишнего, например, имя невесты, позволяя в остальном всё. — Просыпайся, пьяная собака, ты грезишь наяву о чужой женщине, — вразумил его Амагари, подойдя и приподняв беднягу за шиворот. И вот, свесив ноги, Ширануи, разлепляя веки медленно и лениво, сквозь мелькающие в глазах образы, узрел Казаму, обидевшегося и стоящего вполоборота и двух миленьких женщин. — О-у-у, кто к нам пожаловал! О-Сэн! Рыбка моя! — потянул он свои ручки и от пьяного угара чуть не повалился с помоста кубарем. — Ещё шаг к моей госпоже и я превращу тебя в горстку пепла! — предупредила его женщина-шиноби, преградив путь к О-Сэн. — А ты тоже ничего, красавица! И как это я раньше не замечал?! — опьянел Кё окончательно и уже не от саке. «Мужлан и пьяница! Скольких мы таких повидали!» — в тусклых бликах огней сверкнули четыре кинжала-кунай. — Не надо, Кимигику, — опустила её руку О-Сэн. — О-хо-хо! — пропыхтел шатающийся воин и вынул пистолет. — А рыбка-то кусаться умеет! — радостно сказал Кё, не скрывая блеска в глазах. — Амагири, а ты чего стоишь?! Присоединяйся, видишь, какие к нам рыбки симпатичные пожаловали… Зазывая самого серьёзного из всей честной компании демона, Ширануи не ожидал, что получит кулаком в живот, после чего звёзды показались ему ближе, а бой на пьяную голову болезненнее грядущего похмелья. — Что ж ты не предупреждаешь, когда на своих с кулаками идёшь?! — кряхтел и пыхтел Кё, ползая на четвереньках по земле перед ногами тучного и серьёзного как скала Амагири. — Я приношу свои извинения, — поклонился Кюджу. — Этот воин пьян. И за него говорит выпитое саке. — Да мы уже почувствовали! — замахала О-Сэн ручкой. — Бравые воины так просто не сдаются! — поднявшись и не найдя пистолета, запел Кё и со всей своей прытью полез обниматься к Кимигику. — Ещё раз прошу нас покорно извинить, — Амагири оттащил любвеобильного Ширануи от терпящей его женщины и, отдав поклон, увёл пьянчугу со двора. — Что ты узнала о расецу? — не спуская глаз с артиста в здравом уме и, тем не менее, орущего во всё горло и постепенно прячущегося в доме, Казама подошёл к внезапно нагрянувшим гостям и задал вопрос, отложенный в силу обстоятельств на потом. — Об этом я и хотела с тобой поговорить, — начала она с какой-то запинкой. — Понимаешь, сейчас не подходящее время. Я должна находиться в Шимабаре… Всё изменилось. В крупных городах как в ульях гудит. И речь идёт о будущем… — Проще говоря, ты бесполезна и признаёшь свою бесполезность. Поэтому сегодня ты здесь, — сказал он без особой лести. — Ну знаешь ли! — обиделась О-Сэн. — Если бы ты не был ханжой, то пригласил бы меня на свадьбу. И я бы не пришла с пустыми руками. — Хочешь сказать, что знай ты о свадьбе, то выполнила бы уговор? — хитрил он. — Да! — закричала она. — То есть, нет! Это не очень удобно… Короче ты и сам всё прекрасно понимаешь… — Понимаю, что женщины в твоём роду не склонны выполнять обещанное. Хорошо, что я не взял тебя, — Казама равнодушно закатил глаза и всунул руки в широкие рукава светло-голубого кимоно. — Выход открыт для вас, — собрался он удалиться. — Да чего ты заладил?! Взял, не взял! — заворчала она, притопывая ногой. — Если я сказала, что помогу, то помогу! Но не сейчас! Я приехала для того, чтобы предупредить! Перемены близко. Самураев сильно притесняют. Уже даже проект указа о запрете ношения оружия готов. Ты здесь сидишь в четырёх стенах и ничего не знаешь! Каждый день кто-то приезжает: юристы из Франции; инженеры из Германии и Голландии, боюсь, что скоро и волна военных прибудет. Ты вообще слушаешь?! — Уничтожение старого храма и возведение нового — это вопрос, который будет решаться годами. Нам же демонам, нет дела до людских проблем. Позаботься о расецу. Как только появится информация, я решу эту проблему, — дал слово он. — Может быть, ты и прав, — согласилась она, опечалившись от услышанного. — Ладно, на ночлег напрашиваться мы не станем. Кимигику, уходим! — Да, моя госпожа, — наклонила та голову, и женщины плавно вышли через центральные ворота, растворившись в лесной чаще.***
— Рассвет… — сказал Чикаге, стоя в воротах и глядя на алые и золотые блики пробуждающегося солнца. Холодный ветер, подхвативший влажный воздух Японского моря, дул со стороны горных хребтов и трепал полы длинного кимоно. Побитые дождём листья вздымались ввысь, и серьёзно настроенный демон от тяжести дум закрывал глаза. «Рождение новой жизни на пепле старой потребует многих жертв. И демоны не станут исключением», — испустив долгий вздох, он обернулся, услышав чьи-то тихие шаги. Не желающая зла девушка обомлела и завернулась в тёмно-красное кимоно. Белые таби выглядывали из-под подола, уходящего по самые щиколотки, чётко вырисовываясь на фоне земли, камней и садовой зелени. — Зачем ты вышла? — он выдержано спросил Чизуру, придержав паузу и без того долго. Юкимура мялась и не поднимала глаз. Меньше всего она ожидала встречи с Казамой. Меньше всего ей хотелось предстать перед ним в одежде, в которую её должны были облачить для уединённой встречи с ним. «Неловко получилось…» — хотела она начать разговор, набирая в грудную клетку достаточное количество воздуха, который потом впустую выдыхала. — Ты изящна в своём исполнении, — подарил Чикаге комплимент, вспомнив при виде Юкимуры о Киото. — Как и бывшая столица, попавшая в снедающие лапы пожара, — подошёл он и положил свои руки к ней на плечи. «Пять лет прошло… — Чизуру закрыла глаза, вспоминая произошедшее смутно. Массирующие её плечи руки отгоняли плохие воспоминания. — Киото горит или то я?..» — она закатила глаза, согласившись с усталостью. Поддавшись вперёд, Чизуру уткнулась носом в плечо Казамы, дыша при том тихо и ровно. — Невольная пташка замёрзла перед приближающимся рассветом и покорилась, — заулыбался он, не продемонстрировав какой-либо серьёзности. — Решила признать свои чувства ко мне? Юкимура раскрыла глаза, позабыв об усталости и проявлениях покорности. «Снова он говорит глупости!» — удручающе вздохнула она, когда сделала шаг назад. Чикаге натрудил лоб и плотно сомкнул губы. Думать о Чизуру как о спутнице жизни и продолжательнице его рода было куда проще, когда она находилась на расстоянии, возможно, даже в руках другого мужчины. При всём том вина за происходящее всецело ложилась на её плечи, другое же дело, когда она стояла перед ним как равная — свободная и досягаемая. Желание пошутить или задеть пробуждалось в нём без особых натуг, что же касалось реального восприятия их союза — сложность этого видения обуздывала и душила его. — Мне показалось, что я слышала О-Сэн… — она забыла ребячество главы клана, встала на носочки и вытянула шею. Дали, где виднелся лес, не принесли ничего утешительного. По-прежнему она оставалась здесь одна, чужая и непонятая. — Сны порой реальнее действительности, — Казама уронил ей на плечи свои тяжёлые руки и надавил, после чего Чизуру снова стала меленькой, встав на пятки. — Но… — попыталась возразить она. — В последнее время эта часть речи доставляет сплошные неудобства, — оставив тяжёлые мысли, Чикаге взял девушку за руку, притянул к себе и крепко обнял. Юкимура почувствовала знакомый ей запах. Ощущение тепла, расплывающегося по телу, сообщило тревожный сигнал. Под ложечкой засосало, и нервные сплетения в центре грудины свело. — Что вы делаете?! — постояв спокойно совсем немного, она попыталась вырваться. — Завоёвываю твоё сердце, — ровно ответил он, стараясь быть серьёзным по отношению к ней и их будущему. Чизуру упиралась. В правой руке, сопротивляющейся, практически не оставалось сил. Она упиралась в грудь демона, сохраняя между ними дистанцию. Другая же рука была поймана и чувствительно сжата. — По-вашему, так добиваются внимания девушки?! — продолжила она упираться в грудь главы дома Казама, пыжась и оттого дрожа во всём теле. — Хочешь, чтобы я был более напористым? — наклонился он и ухмыльнулся, глядя в лицо Чизуру. — Нет! — зычно ответила она, дрожа от перенапряжения и чаще, и выразительнее. — Расслабься, — сказал он строго, когда отпускал её худенькие руки. — В мои планы не входит причинение вреда тебе или твоим трепетным воспоминаниям, — заключил он без капли эмоций. — Что ж, мне было приятно прогуляться с тобой перед сном. Иди первой. В противном случае я снова могу смутить тебя. — Вы правы, — опустила Чизуру голову. — Возвращаться вместе было бы крайне неловко. — В таком случае самое время пожелать друг другу доброй ночи, — сухо произнёс он, щуря алые глаза. — Доброй ночи! — пожелала Юкимура, не потеряв и минуты своего и его времени, убегая с улицы настолько быстро, насколько позволяла одежда и обувь. Проводив её взглядом и убедившись в своём одиночестве, Чикаге развернулся к распахнутым воротам, слушая звуки природы западных провинций. — Что-то и ветра стало не слышно… — проговорил Казама вслух, запрокидывая светлую голову. — М-м-м… — успокоившись, выдохнул он. — Наши чувства… Как изменятся они и их роль? Что ж, природе и той слушать мои мысли не в досуг, — беззвучно засмеялся он. — Видимо, на сегодня это всё. Большего и не следовало ожидать. Жаль, что эта ночь не смогла ничем особенно удивить… — развернулся он к отбрасывающим тень строениям. — Заприте ворота! — глава клана западных демонов отдал грозный приказ патрулирующим стражам, и тяжёлые, как огромные ставни двери плотно затворились.Конец пятой части.