***
На город цветов* опустилась благодатная ночь. Жара спала, и высоко в небе тонким серпом засияла убывающая луна. Воздух наполнился прохладой, влажными запахами земли и травы. В низине, у берегов реки Сумиды, где располагались чайные домики и жилые окия*, лёгкой пеленой стелился туман. Спрятавшись под чёрной крышей двухколёсной рикши, Чизуру и Чикаге мчались по мощёной дороге, вдоль бамбуковых заборов в священный дом. Тёплыми огоньками сверкали узкие улочки. На входе в ночные питейные заведения вывесили короткие занавески норэн*. Теперь любой прохожий, у которого в кармане водились монеты, мог смело распахнуть двери и окунуться в мир цветов, поэзии, дорогого алкоголя, изысканной еды и искусства. Молодых супругов, обменявшихся клятвами этим днём, встречали и обхаживали в одном из чайных домов как дорогих гостей. Для Чизуру и Чикаге Накахара-сан лично разливала лучшее саке из Киото. Пели сямисэны и флейты. Стучали барабаны. Хлопали и взмывали в воздух шёлковые веера. Звонкий смех, жар ароматной еды и холод алкогольных напитков играли своими красками, как калейдоскоп. Вечер пролетел незаметно, опустив на землю купал первых звёзд, рассредоточенных на полотне изумрудно-синего оттенка. В полночь Накахара-сан хлопнула в ладоши, и пёстрая сказка свернулась красивым веером. Две юные майко увели Чизуру из комнаты, а для Чикаге гейша приготовила курительную трубку кисэру. Девушки-ученицы помогли снять кимоно, дома без посторонней помощи она бы не смогла справиться с этим непростым нарядом. Чизуру переоделась в сиреневую юкату с приятным цветочным узором и на выходе получила свои свадебные одежды, аккуратно сложенные в коробку, а сверху завёрнутые в шёлковый отрез. Днём, после церемонии, эти самые девушки проводили Юкимуру в баню. Во второй половине дня в общественной бане было множество гейш. Ночью они разливали чай и саке, подавали трубку и услаждали беседой. Возвращаясь домой под утро, раньше обеда не просыпалась ни одна уважающая себя гейша. Жилые кварталы тускло освещали небесные светила. Люди в своих домах мирно спали, ожидая нового дня. Ночную тишину нарушали постукивания колёс редких повозок, стрекотание сверчков в высокой траве и тихий шаг патрульных. Добравшись до дома Юкимура, Чикаге вышел из рикши и протянул своей жене руку. Ступив на землю, Чизуру послушно взяла мужа под руку и вместе с ним вошла через ворота. — Жди здесь, — Казама обернулся и приказал худому мужчине, который привёз их в эту ночь домой, ждать. — Я вернусь и оплачу тебе за работу. — Да, господин! — человек, тянувший повозку за оглобли вместо лошади, изрядно устал. Он низко поклонился и стал ждать обещанного за воротами дома. — Небо сегодня такое звёздное, — сказала Чизуру и запрокинула голову. Она с восхищением посмотрела на Чикаге. Её глаза сверкали. Они так сияли, что Казама не удержался и усмехнулся. — Было бы неплохо вернуться в этот город на следующий год, на Танабату*, — ответил он и повёл девушку по дорожке в дом. — Да, — согласилась она. — Жаль, что в этом году мы не сможем попасть на фестиваль. А может?.. — Чизуру хотела предложить задержаться в Токио до седьмого августа, но по взгляду Чикаге поняла, что их безмятежная жизнь в этом доме не будет продолжаться вечно. Они миновали часть комнат и, наконец, в старой комнате Чизуру Казама поставил тяжёлый свёрток на пол и зажёг лампу. — Оставайся здесь, — приказал он, поднявшись с колен. — В доме, кажется, тихо. Я расплачусь с извозчиком и осмотрю сад. Чизуру легонько кивнула и улыбнулась. Казама не ослаблял своей бдительности, несмотря на то что они были дома. Чего могло угрожать им в этих стенах? Военные действия давно позади. Да и какой дурак сунется в дом, где пусть и временно, живут два чистокровных демона?! Разве, какой-нибудь бестолковый воришка… Но в этом доме и брать-то особо было нечего. Одни стены, татами, несколько скромных домашних атрибутов и незначительная утварь.***
«Мы не сможем…», — Казама вспомнил, с каким огорчением в голосе Чизуру сказала о фестивале и улыбнулся. Он прикрыл глаза и порадовался собственным мыслям. Кто бы мог подумать, что это принесёт столько тепла, сделает его счастливым! В начале месяца ни он, ни она о совместной жизни даже подумать не могли, а сегодня они уже строят планы на будущее и сожалеют об упущенных возможностях, чего ещё можно было желать?! Добравшись до ворот, Чикаге скрыл улыбку и серьёзно заговорил: — Бери деньги и поезжай к семье. Он дал извозчику серебряную монету и вдобавок протянул пузатый белый свёрток. — Возьми, здесь немного продуктов для твоей жены и детей. Не ожидая такого счастья, мужчина принял свёрток, спрятал монету и низко поклонился. — Большое спасибо вам, господин. Да будет процветать ваш род! Он положил продукты на чёрное сиденье, взялся за оглобли и скрылся в ночи. Казама посмотрел ему вслед и легонько ухмыльнулся: «Процветание рода», как раз этого ему и не хватало! «Кажется, что церемония только кончилась, а сердце по-прежнему трепещет и прыгает как уголёк в печке!» — зажмурилась Чизуру, когда переоделась и осталась в комнате наедине с собой. Её мысли вернулись в момент клятвы. Обещание, данное ею перед божеством, лисом Инари. Пока она расстилала постели, то будто проживала этот день заново. Помнила каждую деталь. То, как Чикаге смотрел, то, как он говорил. И как близко находился, не разъединяя с ней рук. Фрагменты храма, запах благовоний, успокоили пылающее жаром сердце. Наконец, мысли обратились к самому светлому — улыбке. Той самой, которую Казама подарил ей. Это было самое тёплое и по-настоящему незабываемое, что Чизуру запомнит на всю жизнь! Она глядела на кольцо, изящно смотревшееся на пальце, и сжимала губы от нахлынувшего ощущения. Потом поднесла кисть к лицу и губами коснулась холодного металла, вздрогнув в ту же секунду. Скользящие двери фусума раздвинулись, и в комнату вошёл Казама. На нём было аналогичное белое кимоно. Чизуру, которую застали врасплох в разгар грёз, едва успела вынырнуть из них и спрятать свои эмоции. Пусть девушка уже не подпрыгивала от его появлений как раньше, но демон всегда оказывался в самый непредвиденный момент. Казама присел на свой футон и задул в лампе огонь. Его взгляд остановился на Чизуру, стоящей у круглого окна марумадо. Оба замерли, не отрывая друг от друга взгляд. Глаза обоих горели — её ночью и ожившими звёздами, его — красным пламенем и отсветом полумесяца. Рукой демон поманил девушку к себе, приглашая на футон. Смущаясь, Чизуру всё же подошла, опустилась на мягкие простыни и присела рядом с ним. Она смотрела на Казаму и вспоминала о том, что ей говорил священнослужитель в храме: — Вам очень повезло, — сказал он девушке и улыбнулся, когда Казама вышел, чтобы сделать щедрое подношение храму. — Ваш муж просил создать красивую церемонию в духе синто. Специально для вас. Изумлённые глаза Чизуру заблестели ещё ярче. Энергия омывала их. Она осторожно смотрела на перекаты мужского тела: с ключицы на плечо, с плеча до локтя, с локтя на согнутую в колене ногу, где лежала рука Чикаге. Удовольствие скатывалось к её шее, пронзая тело приятными мурашками. — Он сильный и смелый, видно, что сможет пережить все предстоящие волнения и вернуться домой. — А разве война не закончилась? — удивлённо обернулась она к священнослужителю. Тот покачал головой: — Поле сражения не всегда простирается под открытым небом. Самые ожесточённые бои идут за закрытыми дверьми. — Что с тобой? Задумалась? — внезапно сказал Чикаге, врываясь в её нашумевшие мысли. Девушка кивнула. — Сегодня я была под большим впечатлением, — выговорила она. «А ведь он действительно умеет выбирать моменты», — подумала Чизуру. У демонов, когда шла церемония, она чувствовала себя товаром, а сейчас равной этому мужчине. — Да, но от сегодняшнего дня я ожидаю большего. Ободки его глаз слегка потемнели. Чикаге смотрел на девушку с неуловимым выражением. Коснувшись ладони Чизуру, он понял — чувства меняются. Теперь Чикаге уже не тот демон, который хотел её в жёны лишь ради продолжения рода. А она уже не та трясущаяся от одного его вида девчонка, которую демон встретил раньше. С каждым днём она открывалась ему. Менялась и оживляла сердце. Затягивая свои раны, Чизуру сама того не замечая лечила его. Глядя глаза в глаза друг другу, они сближались. У Чизуру мелькало ощущение, будто она сама плывёт к мужчине навстречу. Первый поцелуй невесомо и ласково коснулся её щеки. Затем Казама стал покрывать поцелуями глаза, лоб… Шаг за шагом, очень медленно. Нежно. Он плавно распустил ей волосы, так что они каскадом упали ей на спину мягким шлейфом. Одной рукой он заскользил по ним, а другой приобнял девушку за плечо, в этот момент расцвёл их долгожданный поцелуй. Повинуясь трепетному волнению, Чизуру окунулась в него, откликнулась и не оттолкнула. Она с наслаждением выдохнула демону в губы, когда он снова накрыл их своими. Чикаге делал это медленно, целовал и не глядя развязывал её халат. Чизуру тонула в новых и прекрасных чувствах! Они как бутон раскрывали демона с другой стороны. Девушка и подумать не могла, что Чикаге может быть так терпелив и нежен с ней. Открыв глаза, она увидела прямой взгляд Казамы. Щёки Чизуру заалели. Она напряглась, заметив потупившийся блеск его тёмных очей. Пульс неровно забился. Халат был развязан, и линия её светлой кожи приоткрылась. Мягкие пальцы Чикаге опустились в ямку под шеей девушки. Замедлились в ямочке между грудей и как холодящие капельки скатились до линии живота. Реакция Чизуру не заставила себя ждать. Тихий стон вырвался из её горла, служа демону музыкой. Внизу у неё будто что-то заиграло, отяжелело и требовало, чтобы руки мужчины не отпускали, а продолжали изучать её тело. Пальцами Чикаге продолжил ласкать её плоть. Он опустил руку к ней на бедро, помассировал, заставляя девушку мечтать о тайном желании. Затем снова посмотрел на молочно-розовую кожу возлюбленной, которая приоткрывалась через линию развязанного халата, и не спеша накрыл её губы своими. — Расслабься, — выдохнул он в самые губы, наблюдая за ней. Ладонью коснулся лица. — Верь мне. И Чизуру приоткрыла глаза, кивнув. Его рука волнительно коснулась щеки. Девушка прикрыла глаза и с томлением откинула голову набок. Пальцы спустились со щеки к шее. Погладили её, а затем скользнули к плечу. Он аккуратно приспустил белое кимоно, и то упало, обнажив девушку до упругих бёдер. Дыхание Чизуру застряло на полпути в горле. Ещё окончательно не определившись к чему это может привести, она хотела, чтобы то не заканчивалось, чтобы он коснулся её губ. На этот раз она не сомневалась. Она доверяет ему. Знает его. Быть может, даже любит… Тепло его губ вновь обмануло её. Потеряв бдительность, она не заметила, как Чикаге уложил её на спину и накрыл собой. Нежность рук, шелест слов, щекочущих словно ночной ветерок. Эти неторопливые действия продолжались, пока рука демона не опустилась вдоль бедра девушки, освобождая от халата. Всё ещё обманчиво для Чизуру, но уже не так осторожно. Теперь, когда она окончательно расслабилась и открылась ему, Чикаге вцепился в простыни и упёрся затуманенным взглядом в её. Глаза Чизуру были полузакрыты. Рот слегка приоткрыт. Горячее дыхание частыми колыханиями волновало её грудь. Она наклонила голову набок, будто предоставляя ему редкую возможность. Аромат её горячего тела, вид фарфоровой кожи, изящные изгибы и тонкие переходы на грани запретные… И Чикаге не сдержался. В минуту он припал к молочной в ночи шее, одновременно смахнув материю со своих плеч. Чизуру нерешительно попробовала скользнуть руками по его спине, ощутив, как тяжелеет дыхание. Её руки напряглись, когда демон прошёлся языком вдоль ключицы, опускаясь к груди. Волна удовольствия закружила! В какой-то момент что-то пошло не так. Девушка начала отдаляться. — В чём дело? — спросил Казама, пытаясь совладать с разгорячёнными эмоциям. Он не понимал, что случилось. Секунду назад она была податлива и слишком чувствительна, а в следующую натянута как тетива. Объяснить она не могла. Её глаза горели золотом, а во взгляде читался испуг. Потом оба замерли и услышали какой-то странный треск на крыше, будто кто-то ходил по ней. Чикаге понял, что на улице посторонний. — Одевайся! — серьёзно сказал он, сам наскоро запахнувшись в кимоно. Затем поднялся с футона и взял в руки свой меч. Чизуру без колебаний молча послушалась его. Казама, в свою очередь, нахмурившись, посмотрел на потолок и стал прислушиваться. На мгновение всё стихло, но вот опять послышался шорох. Демон уловил едва различимый шаг. Будто кто-то с разбегу спрыгнул с крыши, но едва ли это можно было спутать с птицей или ночным зверем. Чикаге вышел на улицу. Огляделся. Вокруг спал мир. Только месяц светил высоко в небе, и слабый ветер колыхал листья деревьев. Было тихо. Слишком тихо. Чизуру подошла к нему почти незаметно, но Чикаге слишком хорошо знал её шаги. — Зачем ты вышла? — спросил демон и увидел, что она тоже вооружена. — Вы не велели оставаться внутри. — Какая отважная! — он подошёл к ней и коснулся лица. — Может быть, ты уже любишь меня и мы попросту теряем время? — Вы продолжаете делать это! — вспыхнув оттого сильнее, Чизуру поняла, что глаза и те слезятся. — Что делать? — беззвучно засмеялся он. — Шутить! — раскрыла она глаза пошире. — Из-за этого мне трудно воспринимать вас серьёзно! — Хорошо, я буду очень серьёзен. Тогда ты сможешь полюбить меня? — наклонился Чикаге вновь, радуясь реакции Юкимуры. — Я… Я… — начала заикаться она, чем удовлетворила пыл самолюбивого демона, хотя и тот подозрительно потух. — Уже поздно, — его голос стал совсем низким. — Уйдём с улицы, — развернув её к строению, он повёл прочь, временами оглядываясь и щурясь.***
Всю оставшуюся ночь Чикаге охранял их с Чизуру покой. Под утро девушка увидела, что он наконец-то заснул. Демон спал возле сёдзи, по-прежнему не выпуская меч из рук. Даже во сне он выглядел воинственным и готовым в любой момент подняться на ноги и броситься на врага. Чизуру смотрела на него и пыталась понять, как так смогли измениться её чувства. Совсем недавно она клялась себе, что никогда не полюбит этого мужчину, а ночью была готова отдать ему и тело, и душу. Что же так изменило её? «Неужели я настолько…», — она не дала волю мыслям, будто боясь признаться себе в том, что и так напрашивалось, само собой. Её отвлёк шорох, исходящий от Чикаге. Тот подтянул ноги повыше, а голову повернул набок, от чего-то нахмурил лоб. От этого зрелища на лице Чизуру расцвела маленькая улыбка. Лицо демона было таким серьёзным во сне и в то же время таким очаровательным, что девушка аккуратно присела рядом и залюбовалась им. «Когда спит, он не менее мужественен и привлекателен. Интересно, каким он был, когда был маленьким?» — подумала Чизуру, накрыв его ноги тонким одеялом. Ладонь её коснулась лица демона. Она видела, как Чикаге вымотался, поэтому её движения не разбудили его. Наверное, сейчас они казались демону мягким пёрышком, которые гладили его белую кожу. Об этом говорили эмоции. Стоило прикоснуться к щеке или тронуть его пшеничные волосы, погладив, Казама тут же расслаблялся. В его образе прояснилось некое умиротворение, схожее с непоколебимой стойкостью характера. Это заставило Юкимуру радоваться и одновременно жалеть, что он так сильно довёл себя. Так сильно стремился её защищать. Теперь он крепко спит, но множество ночей назад было иначе. Они провели их вместе, и за всё время она ни разу не видела его спящим. Если Чикаге и засыпал, то вскоре вновь просыпался. Вдруг Чизуру осознала, что находится к лицу демона невероятно близко. Глаза предательски переместились на губы мужчины и задержались на них непозволительно долго. «Мне нужен воздух!» — подскочила она на месте и поспешила выйти на улицу. Задыхаясь, она схватилась за кимоно, буквально пробежав мимо миниатюрного колодца. Внезапный приступ чувств не прекращался. Он распространялся по всему телу. Стучал, звонил и кричал. Задышала она часто. И лишь когда рассвет пустил свои корни на траву, она позволила себе дышать полной грудью. Что это было? Неужели она хотела поцеловать его?! Только она смогла облегчённо вздохнуть, как сильные руки нежно обвили её талию со спины. Тело застыло на вдохе. Чизуру почувствовала твёрдую мужскую грудь, упирающуюся ей в лопатки и тяжёлую голову, которую вскоре Казама плавно опустил к ней на плечо. Она слышала, каким было его дыхание. Тяжёлым и сдавленным. Таким же, как и её. Даже крикнуть не получилось, Чикаге обнял крепче, чем подавил девичий импульс. Он вдыхал запах её кожи, её волос, запах, который был с ней ранним утром. — Кто разрешил тебе покинуть дом? — спросил он вполне серьёзно, но, с другой стороны, настолько соблазнительно и заманчиво, обжигая ухо, что Чизуру сильно занервничала и попыталась вырваться из рук демона. — Я же на одну минуточку. Ничего плохого не произошло, — она сделала не лучшую попытку оправдаться и, не зная, что ещё можно ответить ему, вонзилась пальцами в руки Чикаге, пытаясь разорвать обруч его объятий. Ей хотелось развернуться к нему лицом, смотреть в глаза как равному. — Мгновение может стоить жизни, — он почувствовал, что серьёзные речи надо говорить в лицо и сам развернул девушку к себе. — Помни об этом, в особенности, когда меня не будет рядом. Потрясённая она смотрела на своего супруга, а сердце неустанно билось в груди. Но Чизуру не успела вконец пропасть, Казама вовремя отвёл взгляд в сторону и неловкость сошла на нет. В этот момент, что-то засеменило у демона за спиной. В самый разгар их уединения из тени возник разъярённый расецу. Он остервенело размахивал мечом. Алые глаза этого существа горели настолько, что Чизуру показалось его появление нереальным. Страшным кошмаром, не смывшегося бесконечного сна. На секунду она оцепенела. Но Чикаге вовремя схватил её и замерцал вместе в сторону дома. Чизуру знала, что хотел этот монстр. Он жаждал крови демона! Силой Чикаге затолкал её в комнату. — Жди меня здесь и не выходи! — велел ей мужчина. — А как же вы?! Он посмотрел на неё с нечитаемым выражением лица, а затем ухмыльнулся. — Я что похож на беспомощного старика? С жалкой подделкой легко справиться. Он исчез так же быстро, как и доставил Чизуру в комнату. Вернувшись во двор Чикаге быстро огляделся в поисках врага. Однако напавший расецу оказался очень быстрым. Казама даже не успел среагировать, как оказавшийся позади него монстр подлетел и проткнул его насквозь. Со скрежетом в зубах Чикаге мазнул рукой по тонкой ткани и увидел на ней кровь. Затем тут же упал на землю, не успев отразить удар подлого противника. Чизуру, которая всё это время лихорадочно наблюдала за демоном, не поверила своим глазам. Волна боли и слёз затопили её сердце, а обезумевший расецу лишь продолжал стоять там и смеяться как сумасшедший. — В-кус-но, — прошипел он сам себе, слизав с клинка кровь. От этого он стал ещё более кровожадным. Чизуру выбежала на улицу через другие сёдзи. Расецу тут же заметил её движения и ринулся за ней. В панике она то и дело оборачивалась и спотыкалась. Она ещё не умела владеть демонической техникой, поэтому уступала расецу в скорости. На крутом повороте, не сумев удержать равновесие, она упала. Лицо испачкалось в пыли, руки были в мелких ссадинах. А монстр позади неё теперь неспешно и неестественно замедлился. Казалось, расецу наслаждался её проигрышем. Предвкушал скорую победу. Смеялся и скалился. — Кровь… Всё моё! — завопил он одурманено, глядя на беспомощность прихрамывающей жертвы. Глаза Чизуру расширились, когда она услышала, как это чудовище заговорило. Обычно эти существа не говорили. Внезапно кто-то обнял её за плечи и крепко прижал к себе. Чикаге одним движением рассёк поддельного демона на части острым мечом. — Думал, так легко убьёшь чистокровного демона?! — заблестели его глаза золотом. На щеке сияла кровь. — Ничтожество… Прах демона развеял ветер. Казама опёрся на меч и чуть не согнул одно колено, если бы не помощь Чизуру. Одной рукой она помогла демону присесть рядом с камнем под деревом. — Что ж, вот это было действительно неожиданно, — прошипел Чикаге нахмурившись. Стоило девушке убрать от демона руки, как она увидела на них кровь. Чизуру была очень напугана. Нападение оказалось действительно неожиданным, но ещё больше её беспокоило алое пятно, медленно расползающееся по халату Чикаге. — Я сейчас приду. Только не шевелитесь! — приказала ему девушка. Она торопилась вернуться в дом, чтобы взять чистые бинты и перевязать ему рану. Однако демон не дал этого сделать, тронув её за локоть. — Не нужно. — Но ваша рана! — Всё это мелочи, — спокойно ответил Казама. — К тому же рана уже затягивается. Можешь сама в этом убедиться. Чизуру осторожно заглянула под ткань. Края раны и вправду побелели, начиная стягиваться, но медленно и тяжёлое дыхание Чикаге ей совсем не понравилось. — Надо же, какой хитрый оказался этот расецу, — продолжил демон смеючись. — Дождался рассвета и в тени напал. — И всё же лучше её обработать. Вернёмся в дом, — обеспокоенно сказала Чизуру. Спорить сил не было и Казама согласился. Уже по пути домой, возле своих ворот, они увидели Мацумото-сэнсея. Было видно, что он запыхался. — Хм, а ему, что здесь надо? — удивлённо вскинул бровь Чикаге. — Должно быть, ему что-то известно. Думаю, стоит выслушать его.***
— Я перед вами бесконечно виноват! — Мацумото-сэнсей сидел в глубоком поклоне, не решаясь оторвать лба от пола. — Мне очень жаль. Тот расецу — мой боевой товарищ. Он помогал мне в Осаке и однажды один из испытуемых напал на него, смертельно ранив. Икеда сражался за жизнь несколько дней, но в ночь третьего дня ему стало хуже, и когда он понял, что стоит на пороге смерти, взмолился. Я не смог отказать старому другу, хотя и должен был это сделать. — Что теперь поделаешь?! — сказала Чизуру строгим тоном. — Конечно, ошемидзу — не выход. Друг он вам или даже родственник, вы должны были понимать, что он никогда не станет прежним. Вы создали чудовище, которое всё это время уничтожало вашего друга. Чего бы мы ни ожидали, в результате от дорогих нам людей остаётся одна оболочка, которая рано или поздно превратится в пыль. Поднимитесь уже наконец. Я больше не злюсь. У меня нет на это времени! В душе у Чизуру бушевало нечто похоже на бурю. Где-то под рёбрами стучало и вздрагивало. Поступок Мацумото-сэнсея настолько задел её гордость, что порицание, рвущееся на свет, не угасало, продолжая трещать, как трещали поленья в очаге ирори. Казама внимательно смотрел и думал об изменениях, которые происходили в Чизуру. Ситуация с ошемидзу задевала не обычную гордость, а гордость демона. В этом ошибки быть не могло! Но заметила ли она эти изменения? Этот вопрос заставлял его подозрительно щуриться и на непродолжительные мгновения забывать о режущей боли, которая исходила от колото-резаной раны. Чугунный чайник, подвешенный над очагом, начал медленно булькать. Чёрная крышка звонко запрыгала. Чизуру взяла тряпку, сложенную в несколько рядов, и сняла чайник с огня. После она придвинулась к Чикаге и приспустила нижнее кимоно. Нахлынувшая волна беспокойства скрутила девушке живот. Внутри всё сжалось. Кровь растеклась по всему торсу демона, продолжая сочиться из ровной щелевидной раны. — Потерпите немного, — попросила она и, собрав всё своё мужество и силы, она промокнула отрез чистой ткани кипятком и попыталась убрать лишнюю кровь. — Ему очень повезло, что не задета артерия, — Мацумото-сэнсей некоторое время назад поднял голову, и когда линия раны приоткрылась, он смог кое-что сказать. — Ему повезло гораздо больше, чем вы думаете, — строго сказала Чизуру и ненадолго прижала тёплую ткань к ране Казамы. Он достаточно терпеливо сидел и ждал, пока его вторая половина наиграется в доктора. На редкие манипуляции он прикрывал глаза и морщил лоб, во всём остальном он не мог показать какую-либо реакцию. Выглядеть недостойным в её глазах, особенно когда рядом сидит рослый и крепкий мужчина, казалось унизительным. — Я ничего не хочу этим сказать, но именно сейчас ты могла бы понять меня. Я продолжаю слышать в твоём голосе неодобрение, но рана Казамы-сана выглядит нехорошо. — Вы можете помочь мне обработать рану или уйти. Я ничего от вас не жду. То, с каким рвением Чизуру отстаивала свои интересы и интересы их малочисленного рода, доставляло Чикаге лёгкое удовольствие. Загорающийся огонёк в глазах девушки, веселил его. — Судя по его реакции и кровотечению, — продолжил Мацумото-сэнсей, — опасность миновала. Его жизненно важные органы и артерии не задеты, но даже если сделать всё правильно, мы не можем гарантировать, что в рану не попадёт инфекция, если это случится, то молодого и сильного мужчину убьют несчастные бактерии. Рана очень глубокая. Клинок мог быть ржавым и наверняка был загрязнённым. В случаях с такими ранами всегда следует ожидать заражения крови… — Глупости! С ним будет всё хорошо. — Я охотно верю тебе, — улыбнулся он. — Однако меч поднимать он не сможет, и это будет с ним до конца его дней. — Что вы хотите этим сказать? — Чизуру очень злило, что Мацумото-сэнсей, виновный в их страданиях, говорит в подобном тоне, будто бы Чикаге находится где-нибудь в другой комнате или в бессознательном состоянии. «Ничтожество! — смеялся про себя Казама. — Чего и следовало ожидать от обычного человека. Не видит дальше своего носа! Хотя и суёт его во все щели», — Чикаге внимательно смотрел на мужчину прямо через плечо Чизуру. И ни в коей степени не стеснялся этого взгляда. Напротив, было забавно смотреть на него. Как он убивается. Хоть немного это его унижение приносило удовольствие. В конце концов, из-за его недальновидности он весомо пострадал. На многое нельзя было закрыть глаза, например, на то, что ночью он помешал возрождению демонического рода, а утром его так называемый друг посмел ранить его. И ранить, как не посмотри существенно. Должно быть, отделить эту бестолковую голову от крепкого не по годам тела было бы самым разумным решением. Но к сожалению, мёртвые не говорят и не сотрудничают. Да и вообще редко приносят какую-либо пользу, за исключением, разве что морального удовлетворения. — Всё, что я могу сделать, чтобы загладить свою вину — это предложить ему ошемидзу. Риск велик и побочные эффекты есть, но это единственное действенное лекарство, — он протянул им сиреневую бутылочку и склонился в поклоне. — Я приношу вам свои извинения. Я зря предложил ошемидзу физически и духовно-слабому человеку, кроме того, я думал, что ты Чизуру стала военным трофеем. Я был другом твоего отца. Ты для меня, словно дочь и видеть, как ты пленена — невыносимо для меня! Однако, глядя на вас сейчас, на то, как ты злишься и защищаешь этого человека, я думаю, что был не прав. Не подумай лишнего, я не предлагаю пить это лекарство сейчас, но если в одну из тёмных ночей, как эта, ему станет совсем плохо, тогда дай ему это лекарство. Ты не можешь снова остаться одна! Достаточно терять дорогих и близких людей, настало время радоваться жизни и наконец-то жить. «Что будет, если демон примет ошемидзу? — подумала она. — Я подозреваю, что ничего не произойдёт, ведь Казама сильный, чистокровный демон, — она обернулась и с беспокойством и сожалением посмотрела ему в лицо. — Но даже так мы не можем быть уверены. Я не хочу, чтобы эта страшная участь коснулась его». — Казама-сан поправится. Мы не нуждаемся в этом лекарстве, — она отодвинула сиреневую бутылочку и коснулась руки Чикаге. — В произошедшем большая часть вины лежит на мне, поэтому и расплачиваться должна я, — сказала она, глядя ему в глаза. Наконец, она тяжело вздохнула, опустила взгляд и взяла кинжал, который лежал рядом на циновке. Всё, чего она хотела — разрезать ладонь и дать демону немного тёплой крови. Именно она стала бы для него исцеляющей сывороткой. — Не нужно, — её попытки загладить вину пресёк Казама. Она вскинула на него непонимающий взгляд и попыталась вырвать руку. Её губы едва прошептали: — Для чего? Зачем страдать, когда пару капель решат все проблемы. Самое страшное сейчас было бы ответить на её вопрос. Как сказать женщине, которую любишь, что видеть, как она ранит себя ради него — всё равно что получить очередное ранение. — Я приму это, — Казама взял бутылочку против воли Чизуру, но не затем, чтобы пить, он вылил ошемидзу в очаг, поднялся и глядя сверху вниз договорил: — Я приму ваши извинения, если получу последние записи о сыворотке. Я хочу получить всё! От оригинала до последнего дубликата! — сказав это, он, будто поставил точку. Рана до сих пор колола и сочилась, он на ходу взял один сухой отрез белой ткани, приложил к ране и запахнулся, после чего покинул помещение. Мацумото-сэнсей и Чизуру не поняли, что произошло, хотя девушка немного понимала, что, предложив кровь, задела гордость демона. Наконец, приняв правду, она вздохнула и заговорила: — Казама-сан достойный представитель своего рода. Он и я являемся чистокровными демонами, — она решительно посмотрела в лицо мужчины и продолжила. — Вы знаете о сыворотке, о её происхождении, побочных эффектах и, конечно же, демонах. Долг Казамы-сана и мой долг, в частности, избавить мир от проклятия под названием ошемидзу!***
Окончательно стереть из памяти произошедшее не получилось. Чизуру всё ещё беспокоила рана Чикаге, однако тот, в свою очередь, ничего не выказывал по этому поводу. Он вернулся под утро следующего дня. И с восходом солнца уже разминал исцелившееся тело в саду. Чизуру наблюдала за ним издалека, стараясь не нарушать его уединения, но демон знал, что она смотрит. Её изучающий, любопытный взгляд вместе со слегка обиженным выражением лица настолько веселил Чикаге, что ему нарочно хотелось покрасоваться перед ней. Обида точила Чизуру, но взгляда отвести она не могла. Не теперь, когда его торс был обнажён, а тело блестело на солнце. Капельки пота слетали с кончиков пшеничных волос, а глаза полыхали здоровым оттенком. Она очень разозлилась, что вчера он пропал, хотя она волновалась. Чикаге мог попросить помощи. Испить её крови, чтобы рана скорее зажила, но вместо этого куда-то исчез. Рана зажила, и всё же тревога не покидала девушку. Почему рана зажила настолько быстро? Где Чикаге пропадал всё это время? Может быть, кто-то другой поделился с ним кровью?.. Вопросам не было конца. — Не поможешь мне, любимая жёнушка? — обратился к ней Чикаге, когда закончил свою тренировку. — Будь добра, оботри меня тем полотенцем, — он указал на белое полотенце, которое положил на крылечке рядышком с девушкой. — Именно так должны поступать любящие своих мужей жёны. Такая шутка Чизуру не порадовала. Она демонстративно поднялась и прошла мимо демона. Чикаге удивлённо вскинул брови и коль не получил желаемого, сам наклонился за полотенцем. Не успел он выпрямиться и расправить плечи, как ледяная вода ливнем обрушилась на его голову. Чизуру вылила на него ведро с холодной водой, причём с таким важным видом, будто они были женаты уже лет двести. — Ах вот как! — заискрились его глаза чем-то недобрым. Озорная улыбка не сулила Чизуру ничего хорошего. Она стала отступать. — Ну что же, готовься к последствиям, дорогая. Уронив деревянное ведро, Чизуру со всех ног помчалась к дому. И тщетно. По пути её настиг Казама. Он подхватил её на руки и несмотря на все брыкания, окунул в бочку с водой, которую та заполнила прошлым утром. Вынырнув из-под воды, Чизуру вся мокрая не знала, что на такую наглость сказать. — Остыла? — усмехнулся Казама при её мокром виде. Из-за его шуток ей хотелось рвать и метать. Нервы были настолько напряжены, что Чизуру не сдержалась и заплакала. — Ненавижу ваши шутки! Чикаге понял, что в какой-то момент зашёл слишком далеко. Он потёр затылок, виновато отвёл глаза в сторону и, спустя пару секунд, взял ответственность на себя. Он запустил руки подводу по самые плечи, объял девушку за талию и с большим количеством воды вытащил её из бочки. — Оставьте меня в покое! — плакала и ругалась она, одновременно пытаясь бить виноватого демона в обнажённую грудь. Мокрые кулачки постукивали по его напряжённому телу, но унять горечь и обиду это не помогало. Слёзы текли и текли. — Пойдём приведём тебя в порядок, — он не стал обращать внимания на всплеск женских эмоций, подхватил её на руки и понёс в дом. Вода ручьями скатывалась с одежды Чизуру на зеленовато-серые татами. — Казама-сан, пожалуйста, только не в дом! — напряглась она, будто её снова собирались окунуть в воду. — Мы всё намочим! Потом придётся сушить, — её крики в который раз не возымели никакого действия. Поэтому он прошёл в кухню, где горел очаг и усадил девушку на плоскую подушку. Чикаге принёс полотенце и накинул ей на голову, чтобы как следует просушить волосы. — Не надо мне помогать! — она пыталась вырваться, было настолько обидно из-за вчерашнего и из-за этой бочки с водой. С чего она вообще взяла, что между ними могут быть хорошие отношения? Сколько бы ни прошло времени, он всегда был себе на уме. Не делился мыслями, впечатлениями. А эти шутки? Зла на них не хватало! — Не дёргайся! — сказал он. — Если будешь вырываться, то будет больно, — он имел в виду, что мокрые волосы липнут к полотенцу и рукам, и если дёргаться, то уже будет не так приятно, как сейчас. — Просто оставьте всё как есть! Они сами высохнут, — она смогла вырваться из его рук, упав на пол. Раскрасневшиеся глаза Чизуру закрыла ладонями, не желая показывать ему свои печали, да и вообще, чтобы не смотреть на него. Чикаге и сам почувствовал, как кольнуло в груди. На всю его заботу она реагировала как напуганный ёжик: фырчала и пыталась побольнее уколоть тонкими иголками. Он хотел было уйти и оставить её одну, как она просит, однако в дверях передумал. Он подошёл и опустился над её вздрагивающим телом. Зажал её бёдра между своих колен и с серьёзным выражением лица принялся делать то, чем обычно занимались только дети. Он мягко пересчитал каждое ребро Чизуру, пощекотал под коленом, за ушком… Щекотал до тех пор, пока сквозь слёзы девушка не рассмеялась. Она сдерживалась сколько могла! Не смотрела и сжималась, но демон был настолько упорным, что эта игра полностью её захватила. Вскоре их звонкие голоса заливали всё пространство. Смех сменялся весёлыми криками. Чикаге не знал, что Чизуру так боится щекотки. — Ну, хватит! — смеясь слёзно умоляла она. Она так громко смеялась, едва не задыхалась от смеха. Обрадовавшись её звонкому смеху, родной и нежной улыбке, он отступил и упал рядом с ней на пол. Они оба лежали на татами и тяжело дышали, всё ещё распалённые игрой. — Теперь точно всё придётся поднимать и сушить, — сказала Чизуру, когда пришла в себя. — Сделала бы то, о чём я тебя просил, такого бы не было, — с напускной серьёзностью возразил Казама. — Хотя так даже лучше. Сегодня я услышал твой смех. И это милое лицо светится от счастья, — он провёл внутренней стороной руки по щеке девушки и мягко ей улыбнулся. — Воспринимайте меня серьёзно, иначе в следующий раз вам это не поможет! — строго, но всё ещё улыбаясь сказала девушка, отворачивая при этом лицо. Место, где он касался, приятно пульсировало. — Ладно, — произнёс демон и присел, скрестив ноги. Взгляд его горел чем-то недобрым. Одной рукой он обнял Чизуру за талию и подтащил к себе на колени. Оказавшись лицом к выходу, Чизуру устремила свой напуганный взгляд в сторону улицы. Чикаге будто нарочно манил её этой свободой, давая шанс сбежать или остаться рядом с ним. — Ты моя жена, и я отношусь к этому серьёзно, — Чикаги за её спиной говорил негромко, но девушка слышала каждое слово, чувствовала дыхание и его руку на своей талии. — Однажды и ты будешь воспринимать меня как своего мужа, пока я не давлю на тебя, но это не значит, что я не хочу слышать и видеть от тебя все эти милые вещи, которые ты могла бы иногда говорить и делать для меня. — Я уже сказала, в чём причина, — произнесла она распалённо и попыталась обернуться. Казама свободной рукой прикрыл ей глаза и с неумолимым восторгом посмотрел на это юное и нежное лицо, на алые губы, маленький нос и остренький подбородок, который будто нарочно тянулся к нему и соблазнял. — Такая непокорная, — его губы расплылись в улыбке, и даже не видя, Чизуру прекрасно услышала эту еле уловимую улыбку в голосе. Всё было так необычно. — Мне нравится дразнить тебя. Ничего с этим не могу поделать. Это всё твой характер. Чизуру думала, что он непременно поцелует её. Но рука демона ослабила хватку и приспустилась к поясу мокрой юкаты. — Что вы делаете? — воспротивилась она и убрала ладонь Чикаге со своего лица. Затем упрямо посмотрела в лицо демона и не смогла не заметить его ухмылки. — Продолжаю то, на чём мы остановились вчера, — не испытывая стеснения ответил он. «Сейчас же утро! Светло…» — прокричала Чизуру про себя. В её глазах это читалось настолько явственно, что Казама с трудом сдержал смех. — Я хочу есть, — она придумала хороший повод и смогла высвободиться из мужских объятий. Чизуру быстро прошлась по кухне из стороны в сторону, загремела посудой, пытаясь найти в доме что-то съестное. Чикаге довольный собой облокотился на руки и через падающую на глаза чёлку посмотрел на девушку. Вид был занимательный! Взволнованная она носилась из стороны в сторону, пытаясь отогнать непристойные мысли. — Я ничего не могу найти, — остановилась она в растерянности. — Куда подевались все продукты? — Я вчера отдал их извозчику, — сказал Казама всё так же довольный собой. — Все? — удивилась Чизуру и уставилась на него. — Тебя смущает тот факт, что я проявил сострадание к этому человеку? Я подумал, что ты оценишь. — Я не злюсь. Просто теперь нам совершенно нечего есть, — сказала она, и руки у неё как-то опустились. — Мы с тобой чистокровные демоны, — он выпрямился и распростёр руки. — Ты можешь испить моей крови. И мы продолжим то, на чём остановились вчера. — Снова шутите! — вспыхнула она. — Я не хочу в этом участвовать! Дайте мне денег. Я пойду на рынок и куплю продукты, — сказала она и требовательно протянула руку. Чикаге задумался. — Ты справишься сама? — Конечно, я справлюсь сама! Всю жизнь этим занималась. Ничего сложного в этом нет! Ей вспомнилось, как она раньше свободно могла гулять. Так почему бы не сделать это сейчас? А Казама подумал, что это неплохая возможность, чтобы внимательно осмотреть дом. — Покупай всё, что тебе захочется, — он решил сделать рискованный шаг и протянул ей красный бархатный кошелёк с золотой застёжкой. — Я дам тебе возможность отдохнуть. Прогуляйся по рынку. Перед поездкой обратно в клан тебе может что-нибудь понадобиться. Но у меня будет одна просьба. Не задерживайся на рынке. Если я почувствую, что твоя прогулка затянулась, то случайно могу потревожить местных жителей. Лицо Чизуру зажгло. Ей стало стыдно, что её прошлое поведение в доме Казама бросало тень на её нынешнюю. — Я хорошо осознаю всю ситуацию. Если вы доверитесь мне, то привыкнуть будет проще. — Значит, сегодня мы проверим доверие друг к другу! — Спасибо, — улыбнулась Чизуру и приняла тяжёлый кошелёк, который ей протягивал хитрый демон.***
Рынок просыпался очень рано, за полчаса до рассвета. Первыми на улицы выходили разносчики завтраков. Они продавали натто*, тофу на палочке, овощи на гриле, жареные корни лопуха и онигири с различными начинками, завёрнутыми в обжаренные листья водорослей. Торговцы со своими семьями открывали все возможные лавки, постепенно ожидая нового жаркого дня. По обыкновению, в это время года было очень душно и влажно. Некоторые товары требовалось продать до обеда, поэтому утром на рынке можно было встретить самых разных людей: владельцев питейных заведений, дворцовых служащих, домохозяек всех возрастов и мужчин различных сословий (от самураев до ронинов). В седьмом часу утра рынок сильно оживился криками продавцов и гулом покупателей. Самыми скверными, пожалуй, среди всей этой массы были владельцы питейных заведений. Ради моллюсков подешевле, да скумбрии пожирнее они были готовы друг другу глотки перегрызть. Чизуру гуляла в толпе не спеша, заходя, то в один, то в другой прилавок. Она закрывала глаза и с благоговением в сердце вспоминала, какие чудесные годы она провела в родительском доме. Сейчас даже как-то лестно эти грубые крики и лёгкая давка отзывались в её теле. Дел предстояло немало! Приготовить завтрак, обед и ужин. Купить продуктов в дорогу. Она ещё не знала, что запланировал на вечер Казама, быть может, они снова отправятся в чайный дом, где он, пользуясь своим положением, предложит ей отведать какой-нибудь суп из цапли. Помотав головой, чтобы выкинуть из неё целый ураган мыслей, Чизуру первым делом отправилась в лавку, где продавали рис. Торговец этой лавки важно держался в тени, пока худой, загорелый до землистого цвета мужчина отмерял крупы деревянными чашками. Здесь была пшеничная и ячневая крупа, бурый и шлифованный рис. Глаза Чизуру сверкали, будто не было войны, несчастной любви и всей той суматохи, в которой она жила все эти годы. Сейчас она купит пару тарелок риса, несколько сардин, скумбрию покрупнее, водоросли, для отца немного зелёного чая и обязательно побольше овощей. Не помня себя от счастья, она привлекла внимание пухлого владельца рисовой лавки, сидящего в тени и смахивающего со своего масленого лица надоедливых насекомых. Он подозрительно прищурился. Среди всей толпы выделялась девушка, у которой в руках солидно лежал красный кошелёк, по своему опыту торгаша он мог легко определить, что в этом кошеле скрывается немало деньжат и местечковый вид его владелицы говорит лишь о том, что впарить ей свой товар будет не так уж и сложно. Он тучно поднялся и снял с головы соломенную шляпу, выплюнул травинку, которую жевал этим утром и растолкал рабочих, не имеющих права на отдых и даже заработную плату. Юноша должен был отработать десять лет, прежде чем получит свою первую зарплату. Спустя годы, став мужчиной, он мог наконец-то посетить родительский дом. Работать приходилось за кров и жалкие объедки с хозяйского стола. Помощник трудился не только в лавке, но и в доме, где делал всё, что сваливалось на шею, будь то уход за детьми или уборка снега. — Госпожа! — обратился он к Чизуру. — Для чего вам этот рис для нищих?! Посмотрите лучше сюда, — он отвёл её немного левее, где один из деревянных чанов был заполнен ровным, жемчужным рисом. — Этот рис будет прекрасно смотреться на вашем столе. Я вас уверяю, лучшего и более свежего риса вы не найдёте на всём рынке! А если пожелаете, — он нагнулся немного ниже и тихо сказал, — я могу продать вам целый мешок. В этом году поля не засеяны. Вы много выгадаете, если закупитесь впрок. И для этого вам не придётся даже пальцем шевелить, мой человек доставит рис до ваших ворот. Чизуру так давно не была на рынке, так давно не слышала всех этих сказок торговцев, что нечаянно рассмеялась. Мужчина, на которого обрушился этот смех, сузил узкие глаза, не понимая, что такого смешного он сказал. Почему эта девушка позволяет себе смеяться над ним?! Возможно, она больная и в её кошеле не деньги, а камни, и он зря поднимался со своего прохладного места, где подувал приятный сквознячок на этот солнцепёк. — Прошу меня извинить, — Чизуру вовремя остановилось и поклонилась. — Я уверена, рис, о котором вы говорите, хорош, но мне будет достаточно самого обычного риса. Будьте добры, четыре тарелки вон того шлифованного риса. Владелец лавки пренебрежительно фыркнул и махнул рукой своему рабочему, удаляясь обратно в свой прохладный угол, продолжая наблюдать за покупателями. Смуглый мужчина отсыпал Чизуру риса и получил за товар пару серебряных монет. «Может быть, стоило послушать торговца и взять более хорошего риса? — призадумалась девушка по пути в рыбную лавку. — Казама чистокровный демон и есть простую еду ему не пристало», — в какой-то момент она пожалела о сделанном выборе, в другую же секунду она гордо вскинула нос и решила выбросить всякие глупости из головы. Если он хотел быть с ней, то должен привыкать есть обычную еду, тем более во времена, когда люди голодают. Чизуру понимала, что им до голода очень далеко. Простые люди ели рожь, пшеничную и ячневую крупу, а иногда самый-самый дешёвый рис, который бы им даже в рот не полез. Бедняки рис, оставшийся после завтрака, заливали зелёным чаем, чтобы съесть его на ужин, ели соленья, а рыбу по праздникам. На самом деле рис был на вес золота. Им выплачивали налоги, а иногда император расплачивался рисом с самураями. — Всё верно, — подбодрила себя она, — так нужно! Чизуру подумала, что и без того привлекала немало внимания, даже самураи употребляли в пищу бурый рис. Тёмный рис был полезнее, но вкус его был не самым приятным. У торговца овощами она закупилась молодыми побегами бамбука, корневищами лотоса и крепким корнеплодом дайкона. В рыбной лавке она решила немного потратиться и купила морского окуня на суп, вначале она хотела приготовить суп из сардин, но после фиаско с рисом позволила себе купить окуня. Чикаге следовало отведать голову морского гада, эта часть являлась самой вкусной и полезной, а именно — щёчки. На ужин она решила приготовить скумбрию на гриле и немного моллюсков. В дорогу купила сушёных сардин. В лавке под потолком висело много сушёной рыбы, некоторые были настоящими гигантами, но она предпочла маленьких рыбёшек, которые легко помещались в дорожных мешках. Наполнив корзины продуктами, которые имела каждая уважающая себя хозяйка, Чизуру выдвинулась в сторону дома. Солнце жарко припекало. Она приподняла голову и сощурила глаза: — Должно быть, Казама-сан уже успел проголодаться. Надо поспешить. Внезапно кто-то из мимо пробегающих прохожих больно пихнул Чизуру в плечо. Она уронила корзины на землю и от боли сморщилась. Песчаная дорога перед глазами немного расплывалась. На этом солнцепёке люди маялись туда-сюда как на адской сковородке. — Молодая госпожа, вам помочь? — двое мужчин появились как из ниоткуда и стеной встали перед девушкой. Увидев перед собой смуглые, измазанные пылью недобрые мужские лица, Чизуру попятилась. — Не уходите слишком далеко. Мы немного потолкуем! — её с двух сторон обступили, подобрали корзины с земли и как кукольную взяли Чизуру под руки. Её бросили на землю в ближайшей подворотне. Красный кошелёк вывалился из рукавов розовой юкаты, и двое мужчин злобно уставились. — Это, случайно, не ваш кошелёк, госпожа? — один из мужчин поднял кошелёк с земли и ехидно заговорил. — Хотите вернуть его? Наверняка в нём много медных и серебряных монет, — он погремел содержимым и продолжил. — А может, даже золотые водятся… Эти люди знали, зачем охотились. Скорее всего, их послал тот неприятный торговец рисом. — Отдашь нам его по-хорошему? — не собираясь просто сбежать с добычей, эти люди из-под лохмотьев, которые называли одеждой, вынули по плоскому кривому ножу и пригрозили девушке возможной расправой. Перед лицом опасности глаза Чизуру заиграли золотым блеском, будто поймали луч солнца, но откуда ему взяться в тёмном переулке, посреди высоких стен? То была её внутренняя сила. Демонически, они опасно вспыхнули, предупреждая мужчин передумать. — Что за?.. — испугавшись, грабители отпрянули. Чизуру сидела неподвижно, напуганная даже больше их самих. Набравшись духа, один из грабителей собирался ожесточённо кинуться в атаку, как чей-то удар из-за спины оглушил его, и он с грохотом повалился на землю. С таким же грохотом повалился и второй обидчик девушки. Тяжёлый красный кошель упал на землю и отскочил к ногам Чизуру. Она не могла поверить в увиденное. Ветер раздувал иссиня-чёрные волосы и тёмные полы мужской юкаты. Лицо у её спасителя было прикрыто платком, выделялись только блестящий фиалковые глаза. — Хиджиката-сан… — её губы прошептали имя когда-то любимого мужчины, и высокий незнакомец подобно призраку растворился. Когда она пришла в себя, то её глаза уже не горели золотым светом, но они искали, искали этот до боли знакомый силуэт. Не помня себя, она кинулась из подворотни к широкой дороге, где простирался рынок. Её глаза бегали из стороны в сторону, искали и как же повезло, что нашли… — Хиджиката-сан! — громко выкрикнула она, и незнакомец, в спину которого она кинула эти слова, обернулся.***
«Как же быть? То ли война отразилась на нём, то ли передо мной сидит совершенно другой человек», — оказавшись лицом к лицу со своим спасителем за столиком одного из рыночных питейных заведений, она безотрывно смотрела в лицо мужчины и до конца не понимала, как Хиджиката-сан мог настолько измениться? У него были те же тёмные волосы, прекрасные сверкающие глаза, серьёзное выражение лица и даже какие-то аристократические черты, но всё же что-то было не так… Сердце при виде его ничего не испытывало, ничего кроме паники и стыда. Разрядил обстановку хозяин харчевни. Он принёс им по чашке зелёного чая и немного сладких данго. — Так откуда вы знаете моего младшего брата? — пригубив чаю, незнакомец, испытывая сомнений не меньше, заговорил. «Они родственники… Я никогда не встречала родных Хиджикаты-сана. Почему я не подумала об этом сразу?! Конечно же, у него могут быть родные», — она поняла слова незнакомца и буквально прозрела. — Получилось очень неловко. Я приношу свои извинения, — поклонилась она. — По ошибке я приняла вас за Хиджикату-сана. Мы состояли в одном отряде, здесь, в Эдо и далее до самого Хоккайдо. — Не думаю, что среди этих пьяниц могла оказаться девушка. Это звучит не очень правдоподобно, — он сместил брови и резко поднялся, показывая всем своим видом, что ложь он не намерен слушать. — Как вы можете такое говорить?! — Чизуру тоже дерзко поднялась из-за стола и продолжила. — Если вы сказали правду и Хиджиката-сан действительно ваш младший брат, то как у вас язык повернулся?! Он никогда не был пьяницей, как и многие другие. И да, может быть, это выглядит неправдоподобно, но я действительно состояла в отряде шинсэнгуми. Конечно, мне приходилось притворяться парнем, но всё ради важной цели! Мне помогали найти моего отца. Юкимуру Кодо. Мы преследовали одну цель, и общая цель вела нас до стен Хакодате. — Хиджиката действительно мой младший брат, — сказал незнакомец, когда немного успокоился и присел обратно за стол. — Ещё есть двое старших братьев две старшие сестры. Моё имя Хайято Дайсаку. И не стоит сердиться из-за сказанных мною слов, для самураев естественна любовь к алкоголю. — Моё имя Юкимура Чизуру. Я рада с вами познакомиться и я очень признательна за моё спасение, — поклонилась она и присела за стол. — Не стоит. Я бы не смог спокойно спать, если бы не помог девушке. Времена сейчас непростые. Кругом всё больше южных варваров*. И вам не стоит всякому рассказывать о своей причастности к отряду шинсэнгуми. Людей из этого отряда сейчас могут посчитать предателями и казнить. Будьте осторожнее. Имя Хиджиката также может принести немало проблем. — Хорошо, — согласилась она и посмотрела на круглые рисовые шарики, политые сладким тёмным сиропом. Когда в последний раз он так спокойно сидела и ела данго? Наверное, когда на чай её приглашала Осэн. «Интересно, как она поживает?» — подумала про себя Чизуру. Она скучала по подруге. Её оживлённым беседам, ярким нарядам и даже по лёгкому волнению за её жизнь. — Доедайте, — Дайсаку вырвал её из мыслей. — Я провожу вас до дома. Эти ребята могут вернуться не одни. — Это было бы очень неловко! — Чизуру ярко вспыхнула. «Боюсь представить, что будет дома, когда Казама-сан увидит меня на пороге с мужчиной, похожим на Хиджикату-сана». — Хорошо, тогда хотя бы до повозки. И не спорьте! Из уважения к моему младшему брату и отваги, которую вы проявили!***
— Госпожа, купите черепаху! — зазывал Чизуру торговец различными морепродуктами. — Приготовите из неё замечательный черепаховый суп! Берите, они свежайшие. И посмотрите, я выберу для вас самую лучшую, — он вынимал черепах из деревянного чана с водой, показывая всем свой отменный товар. — А если желаете, могу даже разделать. Полезный, удивительно вкусный черепаховый суп… Она никак не могла прийти в себя. Замахала руками и поспешно прошла мимо. Они проходили мимо различных лавок, и иногда девушка посматривала на неразговорчивого Дайсаку. Они так с братом были похожи! При всей своей высокой фигуре он шёл на удивление неторопливо и прямо, не проявляя к товарам, которые простирались по левую и правую сторону никакого интереса. Однажды она уже покупала черепаху на суп для Окиты. Хиджиката-сан разделал черепаху, а она приготовила. Но сейчас рядом шёл не Хиджиката-сан. Она выдохнула с облегчением. Сейчас она являлась замужней женщиной, женщиной, принадлежащей другому мужчине. Что она могла сказать? Да и надо ли вообще что-то говорить? Но всё же, если бы перед ней действительно был Хиджиката, и он оказался здесь, чтобы разыскать её, то как бы она могла отпустить его не извинившись. Именно это туманящее разум сожаление убивало её. Уже не первый день она говорила себе: «Где бы он ни был, если он её не искал, значит, он всё понял, значит, её вины не было», но легче от этого не становилось. Теперь Чикаге был тем, кто полюбил её и хотел всегда быть рядом с ней. И мысли её стали крутиться вокруг Чикаге: «Интересно чем он сейчас занят?». А демон времени не терял. Казама ходил по дому Юкимура, всматриваясь в предметы и детали. «Где он мог его спрятать? — думал про себя демон. Всё это время он искал тайник. В одной из комнат Чикаге нашёл под татами потайной люк. Но там остались только пустые бутылочки из-под сыворотки. «Что ж, двойного дна тут нет. Пустышки, — бросив одну из них обратно, рассудил Казама. — Дом большой и мест тут много. Значит, хранить то, что надо бы скрыть он мог и в других частях дома. А как насчёт кабинета?». Демон направился в комнату врача. Всё выглядело нетронутым, но пыль уже начала оседать на некоторых предметах. Внимательно оглядевшись, Казама подошёл к рабочему столу. Он показался демону более приметным и слишком чистым. В конце концов, сыворотка могла храниться и там, где врач постоянно работал. Присев на корточки Чикаге провёл рукой по столешнице и под ней. Там он нащупал нацарапанные иероглифы. «Ошимидзу» — прочитал демон, когда понял смысл. — Уму соседствует безумство, — усмехнулся вслух Казама. Осмотрев всё вокруг ещё раз и убедившись, что больше никаких следов не осталось, Чикаге прекратил поиски. — Если не получается найти иголку в стоге сена, то нужно сжечь сено! — Вы что-то хотите купить? — голос Дайсаку врезался в мысли Чизуру, и она вместе с ним остановилась. — Да… Что-то для мужа, — вкрадчиво сказала она и медленно пошла по дороге. «Для мужа…» — это звучало так непривычно. Чизуру посмотрела в сторону прилавка с овощами и фруктами. В соседнем продавали угря и холодную рыбу. В третьем специи… Казама очень многое сделал для неё. Ей хотелось как-то отблагодарить: приготовить вкусный обед или ужин… это казалось самым верным решением, но рука на изысканные продукты не поднималась, да и они не планировали здесь задерживаться, какой смысл был во всех этих грандиозных застольях?! И она стала думать, чтобы ему подарить. Но что подарить демону, у которого и так всё есть? — Я бы хотел помочь с этим, но будет сложно, если я не узнаю, чем занимается ваш муж. Глаза Чизуру слегка расширилась. Она не знала, чем занимался Казама или как можно описать род его занятий. Что он тайно разъезжает по всей стране и разыскивает следы сыворотки, которую разработал её отец, что он представитель древнего рода?.. Как вообще можно было охарактеризовать род его занятий?! — Он из очень знатной семьи, поэтому круг его занятий размеренный, — сказала она, стараясь как-то сгладить углы. — Понятно. В нашей семье почти все зажиточные фермеры. Я пошёл по другой стези и стал врачом, как и ваш отец. — Вы знали моего отца? — Чизуру ненадолго оторвалась от разгадывания прилавков и посмотрела на темноволосого мужчину. — Лично не знал, но много слышал. Честно признаться, я приехал в Токио, чтобы побольше узнать о Западной медицине, но по приезду услышал, что ваш отец давно не появлялся в городе. — Да, — опустила глаза она и продолжила. — Он погиб. — Я соболезную вашей утрате. — Спасибо, но не стоит отчаиваться. В этом городе много достойных представителей Западной медицины. — Буду на это надеяться, а пока, может быть, взглянем на эти товары? — он указал рукой на один из деревянных прилавков и Чизуру увидела множество атрибутов для каллиграфии и творчества. — Вы сказали, что ваш муж знатного рода. Обычно высокопоставленные персоны немало пишут, упражняются в каллиграфии и имеют любовь к искусству. Чизуру перебрала в голове множество вариантов. Хотелось чего-то не банального. То, что Казама мог использовать, а когда смотрел на подарок, думал о ней. У торговца было немало кистей фудэ и специальной тонкой бумаги ханси, которую вручную изготавливали из рисовой соломы. — Думаю, это подойдёт, — она выбрала бумагу, большую и маленькую кисть фудэ. «Хиджиката-сан писал красивые стихи. Я не знаю, увлекается ли Казама-сан чем-то подобным, но этот мужчина прав. Хорошая бумага и хорошие кисти всегда пригодятся, на крайний случай, он наконец-то научится оставлять записки, а не пропадать неизвестно куда!» — она припомнила ему недавнюю отлучку и затряслась всем телом, после чего заплатила торговцу немалую сумму. — Для меня было честью познакомиться с вами Юкимура Чизуру, — Дайсаку поставил корзины в рикшу и уважительно поклонился. — Для меня тоже было честью наше знакомство, — ответила она взаимностью. — Поезжай, — отдал он приказ, когда девушка села в двухколёсную повозку. Мужчина взялся за оглобли, и повозка тронулась с места. Чизуру сидела не оборачиваясь, она прикрывала глаза и слышала, как ветер шевелит тёмно-синие полы юкаты, мужчины, который так был похож на её первую любовь.***
— Пожар! Скорее! Помогите! — кричали мужчины. — Сюда! Быстрее! Наконец, когда Чизуру подъезжала к дому, то услышала посреди улиц странные крики. — Пожалуйста, скорее! Вести о пожаре напугали Чизуру. Дыхание застряло и забилось, как раненая птица в грудной клетке. Подступающее к горлу чувство, давящее где-то в животе, сулило беду. А пламя тем временем охватило большую часть крыши дома Юкимура. Чизуру не могла вдохнуть этот неприятный дым, от которого становилось душно и жарко. Крики и разговоры людей стекались и наслаивались в голове девушки также сумбурно, как корабли плывут на ощупь в ужасный шторм. Языки пламени вихрились в воздухе как змеи, то и дело выпрыгивая из окон и полупотрескавшихся стен. Толпа уже стояла там. — Подождите здесь, — Чизуру бросила все свои вещи в повозке и помчалась в самое сердце толпы. Кто-то помогал тушить пожар вёдрами с водой, кто-то в толпе стоял и охал. Но пламя не утихало. Кое-как Чизуру прорвалась через людей и смогла попасть к воротам. — Казама-сан… — прошептала она его имя и в панике ринулась в сад, надеясь, что Чикаге где-то там, помогает тушить её дом. — Стой! — крепкая мужская рука схватила её чуть выше локтя, вытащив из толпы. Их взгляды встретились, её блуждающий в пучине страха и его ровный и сильный. Перед ней стоял Чикаге. Демон притянул девушку к себе и крепко сжал за плечо. — Я рядом, — произнёс он, укрывая Чизуру от всего это кошмара. Она уткнулась ему в грудь и сразу почувствовала запах дыма. Им пропахла вся его одежда. Горький запах резал глаза так, что у Чизуру исчезли все слова. «Он ведь мог пострадать! Если бы я не ушла! Мог пострадать…» — она крепко схватилась за рукава его юкаты и тихо заплакала. — Пойдём, оставаться здесь более не имеет смысла, — заключил демон, решая придать всё огню, чтобы и следа не осталось. После этого они сели в повозку, которая должна была отвести их в порт. Стоило колёсам тронуться, Чизуру в последний раз взглянула на свой дом. Он всё ещё продолжал полыхать огнём.***
Через семь дней все людские города остались позади. Путь в Западные земли оказался непростым. Больше пяти дней они плыли по морю, затем в провинции Будзен, портовом городе Фунаи, забрали лошадей, которых оставляли у хозяина рыбацкой лавки. Теперь путь демонов лежал в другие земли. Оказавшись в лесу, Чизуру начала задавать себе вопросы, которые боялась озвучить. Дорогою они мало общались. Тема пожара не поднималась, как и не поднимался факт её самоотверженного поведения, она без раздумий бросилась в огонь, если бы не наблюдательность и реакция Чикаге, то последствия могли бы быть необратимыми. — Казама-сан, поговорите со мной. Вы всю дорогу молчите. Вас что-то тревожит? Мы даже не поехали в клан восточных демонов… — спросила Чизуру, натянув поводья. Вопрос мучил её в дороге уже довольно долгое время. Но подходящего момента спросить не было. Чикаге сдвинул брови, будто обдумывая свой ответ. — Мне нужно будет уехать в Киото, потом в Токио. И уехать надолго, — добавил он с серьёзным тоном. Но бархатные и ласкающие нотки, плещущиеся в его голосе, будто говорили девушке, что он сожалеет и не хочет расставаться с ней. — Уехать?! — ахнула Чизуру, отдалившись от демона, на расстояние десяти локтей. Её лошадь стала тянуть поводья на левый бок, поэтому Чизуру пришлось справляться с обеспокоенным животным. Тяжело вздохнув, Казама подъехал к ней ближе. — Да. Я решил войти в число приближённых к новому правительству. — Но я не хочу оставаться в клане одна! — запротестовала девушка. Огорошенная этой новостью, она тут же сильно расстроилась. — Пожалуйста, возьмите меня с собой. Ошимидзу и моя проблема тоже, как чистокровного демона. — Нет! — отрезал Чикаге. Хорошо понимая, что женщине не место в той среде, в которую он попадёт, гордо вскинул голову. Демон был непреклонен. — Я обещал себе сразиться с Тошизо Хиджикатой, и я сразился. Теперь же я пообещал себе защищать тебя. Чизуру смотрела на него сквозь глаза, наполняющиеся слезами, и не понимала его чувств, не понимала, что сейчас ради неё он был готов стереть всех, поступиться всем миром! И если бы в его руках оказалась формула сыворотки, то не известно, как бы он поступил сейчас, если бы возникла потребность защитить её. Не в силах избавиться от этого пленяющего чувства, из-за которого у него земля из-под ног уходила, он бежал. Гордость была не готова принять настолько сильную привязанность. Накрыв девичьи руки своими, не сильно сжав их, Казама глянул на девушку. — Чтобы победить, я должен быть ближе к своим врагам. Люди не оставят нас в покое. Возьми то, что дано тебе от рождения. Стань демоном. — Нет! Это неправильно! — разозлилась Чизуру пуще прежнего. — Я же полюбила вас! Отдала своё сердце! Доверилась. А теперь вы оставляете меня, несмотря на то что говорили о разных путях людей и демонов. Вы бросаете меня! Казама скривил губы от такого обвинения. Он не поверил ей. Слова Чизуру были вызваны страхом, а не огнём правды, живущим в сердце демона. Чикаге просто решил, что она не хочет бороться с самой собой, а в клане с его бабкой. — И для чего постоянно вспоминать прошлое? — ей стало больно от этого. — Почему нельзя забыть или хотя бы не напоминать о нём? — воспоминания ударили в сердце. Разве сложно было забыть об этом хотя бы на какое-то время?! Этого человека больше нет в их жизни и большая вероятность, что он никогда не появится. — Если эти слова ранят тебя, значит, ты не забыла и твои чувства ко мне мнимы. — Как можно забыть того, кого любила настолько быстро? Это жестоко с вашей стороны! Юкимура не могла поверить в сказанное демоном. Казама так добивался её, а теперь отталкивал. Неужели всё было напрасно? Копытами лошади собирали мелкие камешки на неровной дороге. Они почти добрались до главного дома клана Казама. — И как я, по-вашему, должна стать настоящим демоном? — Чизуру первой нарушила молчание. — Я дал тебе всё для этого. Как ты не понимаешь, — неглубоко вздохнул демон. Теперь их брак был официально засвидетельствован перед демонами, людьми и богами. Отныне всё зависело от неё. — Ты моя законная жена. Прояви себя. — Ваша бабка мне не позволит. У неё есть верные слуги, полно шпионов при клане. Я могу быть послушной женой и вашей опорой. Но не хозяйкой… — И что? — не удивился демон. — Что мешает тебе завести своих? Мой дом — твой дом. Ты его хозяйка. И если ты правда любишь меня, то прислушаешься ко мне. Станешь той, кем была рождена — демоном чистых кровей!Конец 7 части
*район гейш — ханамати («город цветов»). *окия — дома гейш. *норэн — короткие занавески на входе в ресторан, которые означают, что заведение открыто. В конце рабочего дня хозяева норэн с двери снимают. * Поскольку 7-й месяц года примерно совпадает с августом, а не с июлем согласно ранее использовавшемуся лунному календарю, Танабата по-прежнему отмечается 7 августа в некоторых регионах Японии, а в других регионах — 7 июля. *натто — ферментированные соевые бобы *южные варвары — именно так именовали европейцев обитатели островов