Superego-free Zone

«Матерь Божья, как я сюда вообще попал?!» - Штирлиц в ужасе хватается за голову, озираясь по сторонам в тесной для него и пяти интуитов гостиной съёмной квартиры Советчиков и безмолвно наблюдая за происходящим, - «Хотя для них такой бедлам, наверное, в порядке вещей…» Кажется, все вокруг и правда находят этот хаос и суету чем-то абсолютно нормальным. Гамлет, будто забыв о его существовании, патетически делится трудностями бытия гуманитарием с Гекслями, а из угла, где уютно устроились Есенина и Донна, то и дело доносится возмущённое ламанчское «ёп-перный бакалавриат!» и «прибила бы этих гадских белых этиков!», из чего всеведущий Администратор делает вывод, что Достоевский снова чем-то отличился, а Драйзер, как всегда, не в состоянии понять, что «высочайшее» внимание их королевы иррациональности ему так и не светит. «И что общего у Гамлета с ними со всеми?» - недоумевает логик, пытаясь понять, каким таким расчудесным образом его занесло в эту шайку-лейку и как по-тихому отсюда слинять, не обидев этим крайне эмоциональную Наставницу. -Штир, тебе тут не нравится? – наконец Датская вспоминает о присутствии суперэжника и вытаскивает его на кухню поговорить наедине, - Ты сам решил составить мне компанию, а теперь сидишь с таким видом, будто делаешь нам всем невообразимое одолжение. Её слова заставляют Штирлица почувствовать угрызения совести, но и признавать просто так свою неправоту – не в его привычке, поэтому сдаваться он всё же не собирается: -Я пришёл, чтобы наконец-то решить, что мы с тобой из себя представляем. А в итоге вынужден чувствовать себя слоном в посудной лавке! -Господи, тебе двадцать три года или тринадцать? – Наставница устало закатывает глаза, - Кто тут Гамлет, ты или я – такие сцены из ничего устраивать? Тебе что важнее – понимать меня и моих друзей такими, какие мы есть, или формальный статус наших отношений? -Мне важнее, чтобы ты наконец-то поняла, что пора взрослеть, а не тусить с двумя полоумными детьми и не выслушивать бесконечное нытьё Ламанчской про Доста. Но до тебя, похоже, всё никак не доходит. -Ах вот оно как? – теперь уже этик сердится всерьёз: это не просто занудство, это высокомерие и нежелание принимать её сущность, а таких пигмалионовских замашек она уж точно больше не потерпит! – В таком случае я предпочитаю дружить с «полоумными детьми», которые по крайней мере не воспринимают меня как подопечную и не пытаются воспитать из меня то, чем я не являюсь, - с этими словами она сердито сдувает со лба надоевшую чёлку (отстричь завтра же!) и возвращается в маленькую гостиную к своей компании. -Гамлет! – опомнившись, Штир бежит вслед за ней, но попытки достучаться до обиженной суперэжницы ни к чему не приводят: не обращая никакого внимания на «старого зануду», она попадает в крепкие двойные объятия Гекслей и ничуть не стремится из них вырваться. Есенина и Донна замечают внезапный разлад в этой странной паре и поневоле прерывают высокоинтеллектуальную дискуссию на тему «все Гюго/Достоевские/Драйзеры – тупые бессовестные создания без капли эмпатии». Искательница хочет вмешаться и надавать по башке наверняка в очередной раз «отличившемуся» Администратору, но более миролюбивая и дипломатичная Еся её останавливает: всё же в дела двоих лучше не лезть даже с благими намерениями. -Гамлет, ну прости, прости меня, придурка занудного, - Штир всеми силами пытается загладить вину перед своей зазнобой, которую, впрочем, это ничуть не трогает: она с хозяйским видом суёт ему в руки короткое пальто, шарф и отвратительный портфель с мерзкими, надоевшими хуже горькой редьки лабораторными отчётами: -Вам нечего здесь делать, господин Администратор, - издевательски усмехается, - Идите к себе, в ваше величественное и одинокое царство науки, где ни один тупой несведущий ребёнок вас не побеспокоит и не заставит деградировать. Нет-нет, Гек, не переживай, - она обращает внимание на случайно затесавшегося в прихожую Советчика, ставшего невольным свидетелем шекспировской драмы, - Штирлиц уже уходит. Наша компания ему, как видишь, не по вкусу. Поняв, что ловить ему нечего, логик с видом брошенного супруга выходит на лестничную клетку, наблюдает, как растерянный Гексли пожимает плечами, запирая за ним дверь, и медленно спускается по лестнице, потеряв счёт ступеням и трижды чуть не споткнувшись в темноте. Гамлет наскоро объясняет квазитождикам и Донне с Есей всё только что произошедшее. Интуиты дружно утешают Наставницу и ей становится немного легче, хоть и не удаётся вернуться в то состояние безмятежного счастья, в котором она разрешила Администратору к ним присоединиться. Миражники вскоре тоже уходят – Есенина хочет установить караул у телефона, чтобы всё-таки достать из-под земли непонятно куда запропастившегося Гюго, а Ламанчской завтра защищать последнюю курсовую и желательно не сталкиваться до этого ни с одним Драйзером или Достом. Датская остаётся у Советчиков ночевать – в пустую квартиру сегодня возвращаться не хочется от слова совсем. -Гамлет, не плачь, - сочувствующе замечает Гек, не желая оставлять подругу наедине с грустными мыслями, - Ты же знаешь – чего ещё хорошего ждать от мужчин? Мне мой Лондон и не такие концерты закатывал… Этик через силу улыбается и решает для себя, что подумает обо всём этом завтра. Утро в любом случае вечера мудренее, а сегодня у неё нет больше сил на рефлексию.