Превращение

       — То есть ты хочешь сказать, что с тобой тоже это… — удивлённо поднял брови Глеб, находящийся в теле Вадима. — Ну, как видишь. — зло улыбнулся Вадим. — дай пройти-то, хотя бы кофе приготовлю, у тебя вообще ничего нет. Глеб с широко раскрытыми глазами отошёл в сторону, и просто наблюдал за хозяйничающим на кухне Вадимом. — Я, когда проснулся, — начал повествование Вадим. — увидел пухлые пальчики с накрашенными ногтями, вспомнил про вчерашний виски и схватился за голову. А там знаешь что? — Что? — спросил ошарашенный Глеб, не переставая рассматривать Вадима в своём теле. — А там волосы сострижены, а ещё и завиты, — улыбнулся Самойлов-старший, — И я, значит, начал уже виски проклинать, ещё ж и печень заболела вдобавок. — он зло посмотрел на испуганного Глеба, и продолжил готовить кофе, — Так вот, открыл я глаза и понял, что квартира твоя, говорю «Глеб», а мне никто не отвечает, я ещё раз говорю, снова тишина… — продолжал Вадим своё повествование.        Глеб сидел, закрыв лицо руками и пытался понять, что теперь делать, и что вообще происходит. Он не слушал Вадима, он не понимал, как тот может быть таким спокойным в этой ситуации.        — Ну, а у тебя как всё это… — Так же, Вадик, так же. Ты мне только скажи, что же мне теперь делать? Как жить то дальше?! — в каре-зелёных глазах Глеба читалась нереальная паника. — Ты это у меня спрашиваешь?! — рассмеялся Вадим. — Ты бы лучше мне сказал, что мне делать? В таком теле то… — Да ты… Ты… — начал было Глеб. — А что я? Сам себя до такого состояния довёл. — Ага. На себя посмотри. — огрызнулся Глеб. — Смотрю сейчас. Неплохо так выгляжу. — парировал Вадим. — Ты только, не смей тело моё портить, братик. На последнем слове Вадим сделал акцент, что заставило Глеба возмутиться ещё больше, перегнувшись через стол, он уже замахнулся на обидчика, как понял, что ударит сам себя. — Ну что не бьёшь-то? — довольствовался победой Вадим. Униженный Глеб сел на место и попытался успокоиться. — Вадик, — протянул Глеб. — Ты же… Ты же теперь не Вадик… — Ну так Вадик или не Вадик, — продолжал улыбаться старший. — Ой, не знаю я, не знаю. — запричитал Глебушка. — Почему всё так, Вадик, почему всё так? — Если бы я знал… — вздохнул Вадим.        Воцарилась тишина, которая весьма затянулась, братья иногда переглядывались, но сразу же опускали глаза, не находя, что сказать. — Вадик, а что если это сон, Вадик? — первым решил нарушить тишину Глеб. — Не думаю. — А что тогда? — спросил Глеб и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Смотри, ты же вчера пил? — А что? — вскинул брови Вад. — Ты напился, а это всё плод твоего воображения. — будто найдя ответ, воскликнул младший. — Прости конечно, но чем ты ударился? — Тем же, чем и ты. — Это реальность, Глеб, реальность. Я не знаю, какая, но реальность. — сухо ответил Самойлов-старший. — И нам нужно как-то в этом разобраться. — А давай ляжем спать, и всё пройдёт? — предложил Глеб. — И скоро всё само пройдёт… — пропел Вадим. — Можно, но это так глупо, здесь в чём-то другом проблема.        Братья снова задумались. Ни одной адекватной мысли в голову не приходило. Вадим вытащил из пачки сигарету и взял со стола зажигалку. — Вадик. — испуганным страшным голосом проговорил Глеб. От неожиданности Вадим обжегся о пламя: — Ты чего? — А вдруг… — голос Глеба дрогнул. — вдруг это… проклятие? — Ага, — рассмеялся Вадим. — Фанаты прокляли. Тайгу давай, Глебушка. — Зря ты так… — прошипел Глеб. — Вот будешь всю жизнь в моём теле жить. Все тебя будут критиковать и обижать, вот почувствуешь, а то Вадик, Вадик… — Точно. Тебя же никто не любит, никто не понимает. — Да пошёл ты! — бросил Глеб и ушёл в спальню.        Вадим усмехнулся и вновь затянулся сигаретой. Было страшно и неприятно. Вадим вспомнил, кем Глеба считают многие «фанаты», все фандомные разборки. Улыбка моментально сошла с его лица. Затушив сигарету, он пришёл в комнату к Глебу, но там его ждал он сам, мило и крепко спящий на кровати.