Bubbles and tequila

- ДжоДжо, я говорил тебе сто раз и повторю в сто первый: мы не будем это покупать. - Да ладно тебе, Цезарь, ну всего одну пачку. - Нет. - Всего одну! - Ни одной. Положи на место. - Одну! - Я сказал нет! Santa Maria*, это продолжалось уже как минимум десять минут. Хотя, нет, это ещё было жестоким преуменьшением действительности. И речь идёт даже не только о конкретной ситуации. Итак. У них дома закончилась еда. Пусть сейчас у обоих и было только начало учебного года, будни уже были достаточно насыщенными. Для каждого - по-своему: Цезарь привыкал к несколько иной системе обучения и тому, что теперь все вокруг него говорили преимущественно по-английски; Джозеф же в принципе старался влиться в новую для него студенческую жизнь и понять хоть что-то, что читали на лекциях экономического курса. Из-за этого, плюс дополнительного факта, что в течение учебных дней оба парня перекусывали в студенческой столовой, абсолютное запустение в холодильнике обнаружилось только непосредственно в единственный совпадающий у обоих парней выходной день – воскресенье. Даже на завтрак не было толком ничего. Цезарь мысленно отругал себя за такую недальновидность – в конце концов, он до этого не раз отмечал себе, что неплохо было бы сходить в магазин. Но сам сделать это либо не решался – опять же, по причине ещё не полной привычности к Нью-Йорку – либо попросту забывал. На Джозефа же надеяться не стоило. Во-первых, он вечно то и дело что-то «урывал по дороге», поэтому особо не думал о том, что следует пополнять и домашние запасы. Во-вторых, когда Цеппели с утра пораньше заявил, что им необходимо сходить в какой-нибудь ближайший супермаркет, он и вовсе несколько удивился. - Серьёзно, ДжоДжо, неужели ты никогда раньше не ходил за покупками? – с долей неверия поинтересовался Цезарь на такую реакцию. - Ну-у… Обычно всем этим занимались домработницы, которых нанимала бабуля Эрина? – Джозеф несколько вопросительно поднял бровь. Здесь Цеппели уже просто вздохнул и покачал головой – ну да, конечно, Джостары и их беспечная жизнь. Он совсем забыл, на насколько разных социальных уровнях они, по идее, находятся. Тем не менее, сейчас для Джозефа непосредственно такая сладкая жизнь закончилась, поэтому Цезарь потащил его с собой в магазин, несмотря на достаточно бурные протесты. Уж лучше бы пошёл сам. По крайней мере, так итальянец думал теперь. Это был уже где-то третий (или четвёртый? Oddio**, он уже сбился со счёта) раз, когда ДжоДжо застревал возле какого-нибудь прилавка и начинал что-то клянчить. В основном – что-либо из не самых здоровых снеков. Сперва это были чипсы, потом – внушительная (для кого вообще делают их таких размеров в Америке?) банка с Нутеллой. Дальше было вроде что-то ещё, но сейчас Цезарь был слишком раздражён, чтобы припомнить. Тем более что Джозеф начал делать это опять. На сей раз он вцепился в пачку с маршмеллоу. И если предыдущие попытки что-то выпросить прекращались по прошествии где-то пяти минут каждая, здесь почему-то Джостар решил заупрямиться. - ДжоДжо. Я ещё раз повторюсь, - с нажимом проговаривает Цезарь, нервно проводя пальцами сквозь свои светлые волосы, - у нас есть список продуктов, которые нам необходимо купить, и нет лишних денег на всякую чушь. Поэтому ради всего святого – положи это на место. - Цезарино, да не будь ты таким занудой! – грх, как же эта фраза ему осточертела! Учитывая, что Джозеф любил произносить её слишком часто. – Наверняка у нас найдётся, на что купить эти маршмеллоу. - Нет, Джозеф, - ещё твёрже (насколько это было возможно, не срываясь на крик) отвечает Цеппели. И специально произносит имя своего друга полностью – верный признак того, что он всего в одном шаге от того, чтобы взорваться. – У нас их нет. Так что оставь это дело. На это Джозеф начинает дуться. Цезарь хмурится и скрещивает руки на груди. Ситуация явно зашла в тупик, и решиться всё может только одним образом – кто-то из них уступит. Но в этом-то и проблема – оба парня были крайне упрямы, когда дело касалось темы, где их мнения расходились, и каждый отстаивал своё до самого конца. В данном случае, правда, видно было, что даже Джозеф признавал – Цезарь прав, и на его стороне логика. Но сдаваться просто так точно не собирался. На краткий миг Джостар задумывается, затем на его лице мелькает ухмылка. Уже одно это заставляет Цезаря напрячься – потому что это верный признак того, что эта хитрая задница что-то задумала. Интуиция начинает вопить о том, что стоит бежать, и желательно подальше. Цеппели решает проигнорировать её – просто потому, что он не из тех людей, кто отступает – и ждёт очередного выпада своего друга. Сколько раз он говорил себе перестать быть упрямым бараном и хоть раз послушать то, что ему твердит внутренний зов? Пожалуй, слишком много. И тем не менее раз за разом он наступал на одни и те же грабли. Вот и сейчас случилось то же самое. - Ну ЦиЦи-и-и, - канючит Джозеф, и одно это было бы ерундой (хотя, Цезарь так и так делает себе мысленно заметку при следующей встрече собственноручно надрать задницу Джайро за то, что он так бессовестно спалил прозвище, которым его зовут все в семье). Нет же, в ход также идёт тяжёлая артиллерия: этот великовозрастный ребёнок строит щенячьи глазки. И ведь он точно понятия не имеет, насколько на самом деле данная тактика эффективна против Цезаря. Пусть, казалось бы, когда у тебя куча братьев и сестёр, тебе бы стоило выработать иммунитет против подобного. Но увы – с Цезарем произошло обратное. Ради справедливости стоило отметить, что не у каждого щенячий взгляд получался как надо. Потому такое срабатывало не всегда. Но, опять же, увы – здесь речь идёт о Джозефе Джостаре. А у него – с его-то большими бирюзовыми глазами, которые способны были передать всю палитру эмоций крайне ярко – это не просто получается. Цезарь почти мгновенно ощущает, что его сопротивление слабеет – настолько этот взгляд эффективен. - Mio dio***, ДжоДжо, ну зачем они тебе так нужны? – в попытке хоть немного удержать свои позиции Цеппели закатывает глаза, стараясь дальше не смотреть в сторону друга. Голос его, правда, звучит уже не так твёрдо, хотя и с тем же раздражением. Видимо, чувствуя, что ситуация теперь стала выигрышной для него, Джозеф продолжает напирать. - Для того, чтобы сделать горячий шоколад вкуснее! Давай, Ци-и, ну возьмём их, а? – Цезарь понятия не имеет, когда он это сделал, но когда он чисто случайно кидает взгляд в сторону, то видит, что ДжоДжо подошёл ближе к нему. И всё ещё строит щенячьи глаза. Кажется, его воля сломлена. И пусть он мысленно говорит себе, что «это только на сей раз», чутьё подсказывает ему, что всё это – абсолютная ложь. Прикрываясь мрачностью, Цезарь выдёргивает из рук Джозефа пакет с проклятыми маршмеллоу и кидает в тележку к остальным продуктам. Запоздало до него доходит ещё кое-что. - Для горячего шоколада одних маршмеллоу будет маловато – нужен, как бы, сам шоколад, - ворчит он, стараясь хоть как-то залечить своё уязвлённое самолюбие. С учётом того, насколько радостная и широкая улыбка появляется на лице Джозефа, сделать это становится практически нереально, хотя злится он и так всё равно в большей степени притворно. - Тогда пошли возьмём всё остальное? – всё с той же улыбкой предлагает Джостар. И теперь Цезарь не может сопротивляться уже просто потому, что энтузиазм этого парня чересчур уж заразителен. - Mamma mia****… - качает головой Цеппели, но направляется дальше в другой отдел за прочими необходимыми продуктами. * * * Ладно, отступить от списка было не такой уж плохой идеей. Потому как дальше погода на улице стала резко слякотной, и горячий шоколад в итоге оказался как нельзя кстати.