Bubbles and tequila

- ДжоДжо, я не так сильно болен, так что прошу тебя, не надо никуда звонить! – увы, но как Цезарь ни старается, голос его звучит очень хрипло и нетвёрдо. Вдобавок к этому он ещё и звонко чихает. Аргх, merda*, теперь надо искать носовой платок. - Ага, ты здоров как бык, а я – Святой Иосиф, - ровным тоном отвечает Джозеф, уворачиваясь от попытки итальянца выхватить у него свой мобильный телефон. – Нет, сэр! Вы никуда не пойдёте ни сегодня, ни завтра, ни вообще, пока не поправитесь и перестанете кашлять как больной слон. Ваши прелестные книжки никуда из магазина не убегут, а для заимствования лекций у вас есть Марк. - Я не- - и словно специально именно в этот момент, когда он хотел ещё раз попытаться аргументировать, что всё не настолько плохо, горло Цеппели пронзает неприятная боль, и он заливается премерзким кашлем. - Ты не, ага. В постель. Сейчас же, - коротко командует Джостар, заталкивая упирающегося Цезаря обратно в его комнату – этому здоровяку достаточно для этого и одной руки, несмотря на то, что итальянец и сам крепко сложён - и закрывая дверь прямо у него перед носом. - Vaffanculo, ДжоДжо-**! – попытка кричать в порыве праведного гнева прерывается очередным закономерным приступом кашля. Продолжая внутренне кипеть (увы, не только образно, но и буквально из-за температуры), Цеппели отходит от двери и попросту падает на свою кровать лицом вниз, раздражённо шмыгая забитым носом. Пожалуй, рано или поздно подобное должно было случиться. Будучи из Италии, Цезарь был привычен к более жаркому климату. Поэтому уж что он мог переносить в лёгкую, так это палящее солнце и жару свыше сорока градусов по Цельсию (Фаренгейты идут к чёрту). Но вот с холодом дело обстояло немного похуже. Перебравшись в Нью-Йорк, Цезарь почти сразу начал одеваться очень тепло – просто потому, что оказался жутким мерзляком. И пусть Нью-Йорк и был крупным мегаполисом, погода в нём была значительно холоднее неаполитанской. Но в целом терпеть было можно – в конце концов, не крайний север, хотя и близко к Канаде, где бывает достаточно морозно ближе к зиме. Плюс уж чем-чем, а тёплой одеждой Цеппели запасся заранее. Ладно, бог с ним, с климатом. На что Цезарь ещё никогда не жаловался, так это на собственное здоровье. Оно у него было отменное – итальянец болел от силы раз в год, и то лишь если до этого заболевал кто-то из его семьи. Он даже практически забыл, что вообще такое простуда и каково это – лежать с температурой. И вот именно сейчас ему было необходимо всё это вспомнить, да. Что ж, ладно, возможно, Цезарь сам виноват в этом отчасти. Потому как пару дней назад вечером шёл достаточно неприятный, мокрый снег, а он решил, что ему и без шапки будет нормально – всё равно забыл её дома с утра. Тут-то его прокол в логике и сыграл свою злую роль, поскольку на следующий день у него начало першить в горле и слегка забился нос, а сегодня утром он поднялся с кровати абсолютно простуженный и с высокой температурой. И это-то – в день, когда у него была ранняя рабочая смена в книжном магазине, в который ему повезло устроиться по приезде. Живи он один, Цезарь бы просто отправился на работу, а потом – на вечерние курсы. Ему не впервой было превозмогать себя и делать что-то даже не в самом лучшем самочувствии. Но нет – Джозеф, увидев, в каком состоянии пребывает его друг, наотрез отказался выпускать его из дома и даже собрался вместо него отпрашивать его с работы на ближайшее время. Как будто это вообще было его дело! Кажется, он слегка задремал, пока лежал и мысленно злился на себя, свой организм и своего друга, потому что он чуть дёргается оттого, что в следующий миг раздаётся звук открывающейся двери. - Всё, болезный. Можешь не беспокоиться о работе – я всё уладил, - довольным тоном сообщает Джозеф, присаживаясь рядом с ним на кровать. Цезарь негромко, хрипло рычит, кашляет, а затем переворачивается на кровати лицом к нему. - Как будто я тебя просил, - недовольно произносит он. - Нет. Но сам бы ты этого не сделал, потому что попёрся бы на работу как упрямый осёл, - уверенно парирует Джостар, скрещивая руки на груди. – И был бы всё равно отправлен домой, потому что одного взгляда на тебя достаточно, чтобы понять, что ты не здоров. Скажи ещё, что я не прав. Цеппели минуту смотрит на него настолько раздражённым взглядом, насколько позволяет его состояние, затем снова утыкается лицом в покрывало и поднимает руку с выставленным средним пальцем. - И это я ещё ребёнок из нас двоих, ага. Видимо, твой трезвый ум приказал долго жить от болезни, - хмыкает на это Джозеф, и Цезарю не нужно видеть его лица – он и так прекрасно знает, что на нём сейчас красуется ухмылка. - Stai zitto, stronzo***, - бурчит в ответ Цеппели, наплевав на то, что его сейчас могут не понять – голова от температуры начинала гудеть, и ему становилось слишком сложно говорить и думать по-английски. - Не. Я лучше отправлюсь пока на занятия. А когда вернусь, то будет лучше, если я увижу, что ты всё ещё здесь, - кровать чуть шевелится, а затем раздаются удаляющиеся шаги. Джозеф выходит из комнаты, а Цезарь так и остаётся лежать на кровати, пребывая в состоянии полусонного раздражения. Через некоторое время он приглушённо слышит, как открывается и закрывается входная дверь квартиры. И на том решает, что, раз уж его вынудили остаться дома, то он может в таком случае поспать ещё немного. - Це-е-ез. Хей, ты так до второго пришествия проспишь! Поднимайся давай, - чёрт возьми, ДжоДжо, он же только задремал. Что такого нужно этому олуху? С невнятным недовольным ворчанием Цезарь приоткрывает глаза и приподнимается на кровати. Чувствует он себя всё ещё достаточно паршиво, и зрение его всё равно немного плавает, поскольку температура продолжает держаться. - Dannazione****, чего тебе? – вяло произносит Цеппели, относительно фокусируя свой взгляд на сидящем перед ним на кровати друге. - Чего-чего. Ты знаешь, сколько сейчас времени уже, умник? – слегка хмурится в ответ Джозеф. Вновь ворча себе под нос, Цезарь переводит взгляд на часы, стоящие на тумбочке возле его кровати. Моргает пару раз. Затем удивлённо поднимает брови. Цифры на часах показывали 15:07. - Я проспал семь часов, - ровным тоном констатирует Цеппели, отводя взгляд от часов и смотря куда-то в пространство. - Да неужели, Шерлок, - усмехается Джозеф. – Поэтому поднимай свою жопу с кровати. Или нет, не надо, просто больше не спи. А то тебе вообще-то пожрать бы неплохо и необходимые лекарства принять. На слова о еде просыпается уже желудок Цезаря, начиная негромко ворчать. Ну да, он ведь даже не завтракал тогда, утром. Но стоп, что там второе сказал ДжоДжо? - Ты что, ходил в аптеку? – моргнув, Цеппели переводит взгляд на своего друга, который как раз поднялся с кровати и собрался выйти из комнаты. Тот смотрит на него как на идиота. - Ну ещё бы! Ты же болеешь, поэтому сам туда сходить не можешь. А без лекарств ты бы так нескоро выздоровел, - Джозеф снова усмехается, затем отворачивается от Цезаря, направляясь к двери. – Ладно, сиди, болезный, я так и быть позабочусь обо всём – и жратву сделаю, и лекарства тебе принесу. Сказав это, он выходит из комнаты, наверняка направляясь в кухонную часть их гостиной. Цезарь провожает его взглядом, после чего опускает глаза вниз. Чувствует он себя… странно. Ну, помимо того, что он болен. Непривычно как-то. Коротко подумав, Цеппели понимает, что это всё оттого, что о нём уже достаточно давно так никто не заботился. Ведь до этого именно ему приходилось всё время делать это в отношении других. Именно он присматривал за своими младшими братьями и сёстрами, помогал своей zia***** с домашними делами, дабы ей было не так тяжело, ухаживал за понравившимися девушками, делая что-либо для них (да и для тех редких парней, что цепляли его глаз, тоже). Но чтобы кто-то помог ему, позаботился о нём… Цезарь как-то не рассчитывал на подобное. Привык, что если у него что-то не так, то он со всем справляется сам. Что ж… Это было приятно – хоть раз оставить все заботы кому-то ещё. И ведь Джозеф не его родня – они просто друзья. Тем не менее… Цезарь невольно улыбается, прикрывая глаза. Да, было очень приятно понимать, что кто-то так беспокоится о нём. Хотя, то, что это был именно Джозеф, делало это понимание лишь приятнее. «Sei un amico meraviglioso, Jojo******». - Эй, ты что, опять уснул, что ли? – голос Джозефа вырывает Цезаря из размышлений, и он открывает глаза. - Нет, idiota, я просто задумался, - хмыкает он, затем садится в кровати поудобнее. - Да-да, как же, - хмыкает Джостар, затем проходит в комнату и суёт Цеппели в руки миску с супом. – Вот. Он, конечно, консервированный, но тоже сойдёт. Всё равно тебе пока ничего другого не съесть толком. Цезарь пару секунд смотрит на миску в своих руках, затем выдыхает и еле заметно улыбается. - Пожалуй. Grazie*******, ДжоДжо, - он поднимает взгляд на своего друга. - Это типа спасибо? – тот слегка наклоняет голову на бок, вопросительно поднимая бровь. - Типа того, - усмехнувшись, отвечает Цеппели и принимается за еду. - На-а-адо же, просто чудеса какие-то! Такое нечасто услышишь, – довольно ухмыляется Джозеф, плюхаясь на изножье кровати. - Не испытывай судьбу – я и в больном состоянии могу навалять тебе, - хмыкает Цезарь. Это зарабатывает ему смешок в ответ, и он сам не сдерживает своей улыбки. Да, всё же он очень благодарен за то, что когда-то встретил Джозефа. Пусть они и начали не на той ноте, сейчас друга ближе этого парня для Цеппели не было. * * * - А я тебя предупреждал, что не нужно есть из одной со мной посуды, пока я болею. Но ты же слишком ленивая задница, чтобы помыть чуть больше чашек, тарелок и ложек, чем обычно. Вот теперь страдай. - Ну Ци-Ци-и-и, не будь так жесток к больному человеку. Тем более, что я бы так и так подцепил от тебя эту заразу, раз уж я возился с тобой. - Zitto***. Ладно уж, ничего не поделаешь…