***
У Мигеля заспанный вид и нескрываемо-глупая улыбка. Сияет. У входа в Главкино Карпенко курит, прищурившись. – Светишься уже второй день подряд. Бесишь. Особенно в понедельник. Сбавь обороты, – Лёха зевает и пьяно улыбается. Мига с загадочным видом распаковывает купленную полчаса назад пачку сигарет. – Твоя коллега уже второй день репетиции пропускает. У них там нормально вообще с этим? Лысый себе такого не позволял. – Она в Германии. В среду утром вернётся, – отвечает спокойно и закуривает. Лёха не спрашивает больше. Он и так всё понимает. Они с Мигой слишком давно знакомы, чтобы слова дополнительные требовались. Докуривают и заходят в съёмочный павильон. К автомату с кофе тянутся медленно.***
Он стучится в её гримёрку взволнованно-празднично. Таня лишь отвечает негромким «войдите». Это первая их коммуникация после смс ранним утром воскресенья. Денисова выглядит как Афродита, из пены морской появившаяся только что. И Мигель понимает, что за «просто выспалась», которыми она наверняка отмахнётся, что-то ещё скрывается. Красное платье – это банально. Но в сочетании с Денисовой пьянит за секунды. Таня поправляет локоны, не отрываясь от зеркала. – Выглядишь так, как будто не пережила сегодня адовые очереди на пропускном пункте. Это годы практики, да? Привет! – улыбается той самой улыбкой, которая только ей одной принадлежит. – Привет, их и не было. Я вчера ещё прилетела. Поменяла билет на прямой рейс. Такое редко бывает, но в последнее время мне везёт, – улыбается, поворачивая голову к Мигелю, встречаясь с его глазами на мгновение. – Решила прямо с самолёта на репетиции. Ребята молодцы. Говорила же, что всё под контролем, – Таня заканчивает приготовления и направляется в сторону двери. – Смотрю, мазь помогла? – встречает её преградой. – И не только она, – понижает голос почти до шёпота. – Спасибо ещё раз. За всё, – смотрит на него, не моргая. Едва заметное касание за ладонь лишают Мигу дара речи. Некоторые картины хочется обсуждать бурно и громко. На некоторые хочется писать длинные рецензии, подбирая эпитеты тщательно. Но есть картины, на которые просто хочется смотреть, не отрываясь. Смотреть. Молчать. И переживать все ощущения внутри себя. Таня задерживается у порога. – Ты идёшь? Или у тебя тайные планы по захвату моей гримёрки? – в её океане сегодня плещется солнце, а вода прозрачная и чистая настолько, что каждая песчинка просматривается. Мигель молча выходит следом. У Денисовой, кажется, новый парфюм. Но это неважно совсем. Потому что всё, что сейчас важно – её на редкость тёплые руки.***
– Мига, у тебя там какие-то вечеринки, оказывается? Почему не зовёшь? Давай пофристайлим, – Таня, развернувшись, бьёт взглядом точно в цель. – Ты постоянно садишься в машину и сразу после эфира куда-то уезжаешь. – Так ты ж не зовёшь. – Так я зову после всех… наших… – Поджемим. И возьмём вот эту штучку, – теряет мишень из виду и указательным обводит сцену, улыбаясь. – Давайте вернёмся сюда, в наш проект, – Ляся из эфира в эфир работает вытрезвителем.***
Уливанов хлопает красной дверью, а Фокс вздрагивает. Денисова непроизвольно тоже. Номер заканчивается, а у неё перед глазами влажная пелена. – Ребята знают историю номера. Мигель благодарит хореографа, а Таня выворачивает пальцы и пытается дышать. – Ребят, спасибо за то, что вы сделали мне этот подарок. Мне действительно очень не то, что приятно. Это как от родных людей. Поэтому… всё было так, как есть на самом деле. – Ребята, мне лично приятно увидеть вас в новом для вас стиле, – Таня пытается собраться с мыслями, но слова парализуют голосовые связки. – И я считаю, что дуэт более чем удался. Это была интересная история, и вы танцевали очень слаженно. Почти родное, я бы так сказала. Молодцы.***
«Ну, здравствуй. Лови меня». … «А ты надёжный. Соло. Сам». Профайл завершается, а Денисова со сцены впивается расширенными от напряжения зрачками в Шестепёрова. Он слышит собственный смех, нагло вырванный из контекста позабытого эфира. Мигелю не по себе от её пронзительного ледяного взгляда и от собственного смеха на фоне. Пытается переключиться, глядя на Светлакова. Но возвращаясь на сцену, в очередной раз попадает в капкан её серо-голубых. Манерная Таня жеманно виляет бёдрами, волнами раскачивающие Тихий океан. В хореографическом явно такому не учили. Пританцовывает, наигранно хлопая в ладони. Встречается с его глазами. Цепная реакция незамедлительна в ответ. Он, улыбаясь самой тёплой улыбкой из всех возможных, в такт музыке размахивает руками. Таня принимает красную розу от Айхана, не отводя от Мигеля взгляд. Красное платье. Красная помада. Красная роза. – Я буду откровенной. Я тут за свою хореографию переживала. Но я так и не увидела, что ты там станцевал, – обращается Денисова к стоящему на сцене. – Как не видела? Куда ты смотрела? – Мигель словами обволакивает её гулко стучащее сердце. Сердце тоже красное. Счёт, пожалуйста.***
Горошко-Пиаф и Присташ завершают румбу громкими аплодисментами. – Сегодня такой какой-то особенный концерт. Он очень лирический получается. Не знаю… Что-то случилось или что? – Светлаков обращается к Мигелю. – В середине сезона как-то захотелось... А почему нельзя посвятить целый концерт этому настроению? Следующий будет другой. Мы тебе обещаем, – отвечает, сталкиваясь глазами с Денисовой. – Да мне нравится. Просто может быть какую-то причину нам всем знать? Потому что сегодня совсем другое какое-то настроение. – Мы прощались с осенью, – Мигель отвечает, совершенно не задумываясь. Таня взглядом будто что-то сказать ему пытается. Что-то очень важное и срочное. И только Шестепёров понимает без слов. Мягко улыбается в ответ. У них двоичный код один на двоих. И расшифровать его остальным не представляется возможным.***
Репетиционный зал команды мечты распахивается. Мигелевские вылетают, как искры от костра. Карпенко с Решетниковой вальсируют на долгожданный перекур. Мига слышит, как за дверью с табличкой «Большой зал Татьяны Денисовой» кто-то раздаёт указания. Этот кто-то явно устал и перенервничал больше, чем все участники за все сезоны «Танцев». Стучится в дверь и тут же открывает. – Ну, что, товарищи? Пофристайлим у меня дома в пятницу? Все приглашены. И ты, Денисова, тоже. Это будет настоящий батл, – впивается в её блестящую радужку гипнотически. – «Вацапы» свои проверьте. Денисовские шумят и хлопают в ладоши, как пятиклассники во время звонка с урока. Тане почти удаётся спрятать улыбку. Почти.***
Вышагивает по облизанному снегом асфальту. Стук шпилек отскакивает от стен полупустого Главкино. Таня цепляет взглядом свою «хонду» и уже готова свернуть на парковку, как вдруг теряет равновесие, скользя ногами по неизвестно откуда взявшемуся льду. Ощущает фантомное столкновение с асфальтом, как чьи-то руки мягко окольцовывают талию, спасая от удара. – Поймал, – от Мигеля пахнет сливочным кофе и табаком. У Тани от этого сочетания внизу живота приятные ощущения и дрожь по позвонкам. – Тебе бы выспаться. Совсем координацию не держишь. – Следишь за мной? – ухмыляется Денисова. – Видишь вот этот знак? – Мига поворотом головы показывает на рисунок тлеющей сигареты, не выпуская Таню из рук. – Это значит, что курить разрешено. И так совпало, что именно здесь тебя угораздило. – Дурацкий лёд… Уже можешь меня отпустить, – танцует от его улыбки к глазам по кругу. – И почему мне кажется, что я где-то это уже слышал? Если отпущу, пообещай, что хотя бы до машины дойдёшь без падений. – Видишь вон ту, красную? – Таня кивает позади себя. – Это моя. И ты, правда, уже можешь отпустить, – накрывает его плечи ладонями. – Ну, смотри, – Мигель плавно размыкает руки. – Спасибо. Я твоя должница. – Ты в покер умеешь? – спрашивает, наблюдая, как Таня приближается к машине. – Более чем, – выбрасывает в ночную тишину паром изо рта. – В пятницу и проверим, – Мига достаёт из кармана куртки пачку сигарет и зажигалку. Таня пристёгивается. – Заранее приготовься к поражению. Меня ещё никто не обыгрывал, – хлопает красной дверцей авто и давит на газ. – Это будет твой первый проигрыш, Денисова, – сам себе подытоживает Мигель, закуривая, и упирается взглядом в звёздное небо.