Лунная дорога

      Густой туман окутал каждый закоулок города, когда Джейкоб несся на всех парах к железнодорожной станции. Ловко перепрыгивая с крыши на крышу, он замечал, как внизу бродили потерявшиеся в пелене фигуры, появляясь и исчезая, словно слепые призраки. Туман тек нескончаемым потоком между узких переулков, заволакивал грохочущие экипажи и топил целые здания, оседая где-то внизу, но Джейкобу это совершенно не мешало. Терпкое безумное веселье растекалось в груди и грозило пробить небосвод искрящимся напором. Мир казался ему удивительно ярким, прошедшим через лупу, как если бы он увидел его впервые в жизни. Задыхаясь от бега, он остановился, с наслаждением втягивая влажный воздух. Нужно было успокоиться, придумать хорошую легенду для Иви, если та начнёт задавать вопросы.       Но думать совершенно не хотелось. Тело жаждало бессмысленного движения, а все мысли крутились вокруг будоражащих перспектив. Никогда в своей жизни Джейкоб не был настолько окрылен поступком, который совершать не стоило. Связью, которая могла его убить. Всё это казалось чепухой. Фрай присел на корточки и резко выдохнул. Его распирала энергия, но в таком тумане было невозможно отыскать себе достойное занятие. Велик был шанс получить ещё одну шальную пулю, а то и вовсе прирезать не того. Проведя ещё с минуту без вожделенного движения, он попросту махнул на всё рукой. Составление планов никогда не являлось его сильной стороной.       Джейкоб и сам не заметил, как соскучился по Берте. Услышав издалека знакомый гудок, он широко улыбнулся, предвкушая тряску, стук колес, пьяные подвывания грачей из вагона-ресторана и ворчание сестры. — А вот и я! — громко провозгласил он, запрыгивая на платформу между вагонами. — Явился! — воскликнула Агнес, высовываясь из-за стопок каких-то бумаг. Тон её был не слишком тёплым, но в глазах промелькнуло облегчение. — Скучали? — промурлыкал Джейкоб, окидывая беглым взглядом свой вагон. Вещи оставались на своих привычных местах, не считая разве что накопившейся за две недели корреспонденции. — Где тебя носило, Джейкоб Фрай? — быстрый, но не слишком болезненный удар под ребра заставил его позорно ойкнуть. Иви сурово взирала на брата, явно намереваясь высказать ему всё и сразу. — Гулял, — на всякий случай попятившись, отозвался Фрай. — Две недели подряд? Надеюсь, ты сделал что-нибудь полезное. В следующий раз, когда пойдёшь гулять, — скривилась Иви, — потрудись не сваливать на меня свои обязанности. Особенно, если это целая банда! — О, — только и смог выдать Джейкоб. — Ты приглядывала за ними? — Разумеется! У меня попросту не было выбора. Как только они поняли, что от тебя нет вестей, тут же обратились ко мне. И, как результат, мне пришлось разгребать весь этот балаган. — Полагаю, я должен тебя поблагодарить? — Будешь должен, — смягчилась Иви. — Но теперь, когда ты здесь, я могу вернуться к своим делам. Рада, что ты жив. — Волнуешься за меня? Не стоит, — хмыкнул Джейкоб. — Кто-то же должен, — покачала головой сестра и ещё раз ткнула его под рёбра. — В следующий раз не пропадай. — Буду иметь в виду, — сдавленно отозвался он.       Не успел Джейкоб порадоваться своему триумфальному возвращению, как начали вылезать коварные подводные камни. За то время, что его не было, накопился целый вагон дел. Пусть Иви и приглядывала за его ребятами, но всё же она не могла принимать за него решения, касающиеся тонкостей уличных законов. А их, как правило, было большинство. Все последующие дни он носился по всему Лондону, спешно приводя дела в порядок. Столько грабежей бобби не видели, наверное, за целый месяц. Нед даже посоветовал ему осадить коней, пока их не упекли за излишнюю жадность. Но Джейкоб стремился успеть везде и сразу вовсе не из-за желания наварить побольше фунтов.       Длинные ночи сменялись не менее длинными днями, в которых Джейкоб отчаянно пытался найти себе занятие. Но это совершенно не помогало избавиться от назойливых мыслей и ощущения тленности содеянного. Всё, чем он занимался, начало казаться обыденным. Иногда приключалось нечто занимательное, но рассказать об этом было некому. Иви бы обязательно разозлилась, а остальным и вовсе до него не было никакого дела. Единственный человек, который бы мог его с удовольствием выслушать, временно оставался вне зоны досягаемости. Джейкоб отчаянно изнывал от недостатка общения, пока не застал в поезде Генри со стопкой неопознанных книг, явно принесённых для его сестры. — Добрый день, Джейкоб! — Генри выглядел удивлённым, и отчего-то это заставило Фрая смутиться. — Привет. — Полагаю, я могу поздравить тебя с полным выздоровлением? — улыбнулся ассасин, раскладывая пыльные тома по полкам. — Тише! — зашипел Джейкоб. — Генри, ты же знаешь! — О, не волнуйся. Твоей сестры не будет ещё около часа. Надеюсь, всё в порядке? — Грин вопросительно приподнял брови. — Более чем, — тут же успокоился Фрай, облегченно вздыхая. — Будто заново родился! — И как ваше сотрудничество? — Всё ещё в силе. Но кое-что случилось на днях, — Джейкоб замолчал, обдумывая мысль. Он не был уверен, что хочет рассказывать всё, что знал о Роте. Но Генри до сих пор не выдал его сестре и явно заслуживал больше доверия. — Старрик сейчас не в лучшем положении и пытается сплотить ряды своих подручных. Максвелл один из них, так что… — У нас появится больше инсайдерской информации, — кивнул Генри. — В яблочко! Но некоторое время я не смогу с ним связаться, — Джейкоб слабо улыбнулся, забывая спрятать грусть. — Понимаю. Полагаю, Старрик ищет предателей очень тщательно. Что ж, не будем давать ему повода, — ассасин внимательно посмотрел на него. — Джейкоб, ты точно в порядке? Мисс Фрай говорила, что в последнее время ты фонтанируешь энергией. Но сейчас ты бодрым не выглядишь.       Джейкоб лишь неопределенно повёл плечами. Чувство пустоты растекалось под ребрами колючими чернильными щупальцами. Появление заботы со стороны Генри заставило его быть честнее. — Я просто немного… беспокоюсь, — отозвался он несмело, боясь непонимания. — О Максвелле Роте? — теперь Генри не выглядел удивленным, и это начало его пугать. — Не делай такое лицо, Джейкоб. Я же вижу, что вы стали довольно близки.       Фрай с трудом подавил в себе паническую волну. — Но я не думаю, что стоит волноваться о его безопасности. Раз ты считаешь его своим другом, быть может, тебе стоит доверять ему немного больше? — Что?! — Я имею в виду, что он же Максвелл Рот, — пожал плечами Генри. — Что с ним может случиться? — Да, ты прав, — ошарашенно кивнул Джейкоб.       После разговора с Генри он некоторое время провёл подальше от поезда, гадая, знает ли тот про их необычные отношения с Ротом. Но судя по всему, Грин этого не знал или же умело не подавал виду. В любом случае, переспрашивать не хотелось, так как была большая вероятность спалить к чертям всю контору. Но в чем-то Генри несомненно был прав.       В первую же ночь Джейкоб понял, что не может уснуть. Как бы он не старался, сон упорно не шел. Покачивания поезда нервировали его, как и постоянный грохот колес. Софа казалась ужасно тесной и жесткой, да и не хватало теплых одеял. Раньше он легко отключался даже стоя, если того требовала ситуация, но теперь это изменилось. Фрай вертелся на своей постели как уж на сковородке, но не мог отогнать от себя назойливых мыслей о том, что он вполне мог бы смириться со всеми неудобствами, если бы услышал ещё один звук. Успокаивающий и размеренный, звук чужого дыхания. За две недели он выучил его ритм, словно азбуку, и не перепутал бы ни с чем другим. Оказавшемуся в одиночестве Джейкобу постоянно приходилось отмахиваться от собственных мыслей, которые упорно крутились вокруг одного тамплиера. Бесконечная беготня по Лондону брала бессонницу измором, но тогда несчастную голову ассасина атаковали тягучие жаркие сны.       И он снова вдыхал сладкий опиумный дым, извивающийся эфемерной змеёй вокруг его тела. Сквозь мутную пелену постепенно проступало расслабленное лицо Максвелла, покорно лежащего под ним. Его ладони ласково оглаживали бедра, а на губах играла мечтательная улыбка. Он выглядел таким спокойным и умиротворенным, словно весь мир вокруг рассыпался в прах вместе со всеми проблемами. То самое чувство, что испытывал Джейкоб каждый раз, когда они встречались. — Хочешь? — зеленые глаза смеялись, они знали ответ. — Хочу, — бормочет Джейкоб, даже не думая, что мог бы ответить иначе.       Он потянулся к нему, желая прикоснуться к размеренно вздымающейся груди, запустить ладони под ткань, чтобы снова обжечься. Пальцы коснулись оголенной кожи, но не ощутили её реальности, разочарованно царапнув иллюзию. — Проклятие, — простонал Джейкоб, беспомощно ударяя кулаком о пол, но не чувствуя отрезвляющей боли. — Сны порой так жестоки, не правда ли, мой дорогой? — прошептал Максвелл ему на ухо, приподнимаясь на локтях. Его язык, удивительно горячий и влажный, коснулся мочки уха. Казалось, что он был так близко, но в действительности их разделяли целые кварталы, усеянные узкими улицами. Бездна в груди стала шире. — Ты, беспощадное видение, — пробормотал Джейкоб, утыкаясь ему в шею. Он втянул носом воздух, но, не почувствовав желанного аромата, тихо взвыл. — Сжалься, черт бы тебя побрал! — Увы, darling, — хрипло мурлыкнул Рот, с наслаждением прикусывая кожу на плече. — Грезы коварны и не знают пощады. — Прямо как ты, — Фрай запрокинул голову, подставляя горло под опаляющее дыхание.       Пальцы царапнули бедра, рывком притягивая его ближе, но вожделенного давления он не почувствовал. Ему было жарко, но это тепло шло не от Максвелла. То, что он видел, было лишь его блеклой тенью, смазанным образом, навеянным тоской. Но даже ему Джейкоб был рад. Ощущая пахом чужое возбуждение, он глухо зарычал. Тело ныло от желания, умоляло повторить страстную экзекуцию, отдаться чуть более, чем полностью. — Рот, — низко рыкнул Фрай, вцепляясь пальцами в черные волосы и впиваясь в кривящиеся в усмешке губы. — Где тебя носит, Дьявол?       Хриплый смех запутался в завитках ядовитого дыма, а цепкие пальцы скользнули в штаны, грубо оглаживая стоящий колом член. Вдыхая глубже сладкую отраву, Джейкоб судорожно облизнулся, давясь стонами. За омерзительными розовыми шторами наверняка были люди, и он не хотел привлекать их внимание, пусть даже они существовали лишь в теории. — Не сдерживайся, my love, — низко и хрипло произнёс Максвелл, заставляя его сладко содрогнуться от непривычного обращения. Черная кожа перчаток властно коснулась поясницы, фиксируя его в одном положении, не позволяя лишнего.       Изнывая в его руках, Джейкоб выгнулся, стремясь толкнуться сильнее, получить больше, ощутить полнее. Хриплое дыхание перемешалось со слабыми стонами. Незаметно и безосновательно, как бывает только во снах, вся одежда ниже пояса чудесным образом исчезла. Дым алчно облизывал голые бедра, извиваясь и забираясь под кожу. Между ягодиц медленно прошлась горячая влага, позволяя ощутить твердое желание, и Джейкоба перетряхнуло от предвкушения. Измотанный бегом по крышам и сотнями драк, ассасин жаждал разрядки, ластился под властные руки, вымаливая больше. Все что угодно, чтобы снова поймать это летящее чувство за хвост. Все что угодно, чтобы снова ощутить единство между ними, с которым любые горы казались неказистыми холмиками, а моря — невзрачными лужами.       Рот подхватил его под бедра, приподнимая. Дыхание перехватило, и Джейкоб вцепился в его плечи, теряясь в переполненных азартом зеленых огнях. Максвелл медленно опускал его, заполняя собой, заставляя задыхаться от наслаждения. Но чувство единения было неполным, нереальным. Слишком легко для них, слишком сладко. Максвелл нёс не только возбуждение, но и боль. Обжигал, заставлял, подчинял, перемешивая всё это с аморальной заботой и невыносимой нежностью. Без опасного лезвия, без огня, оставляющего ожоги, Рот не был собой полностью. — Тебе не хватает остроты, мой дорогой Джейкоб? — шепнул Максвелл, резко подкидывая его на бедрах. — Разве это не прекрасно? Не испытывать лишних ощущений? Чистое удовольствие… — Заткнись, — огрызнулся Фрай, задыхаясь под беспощадными толчками. — Боль тоже важна. — Неужели? — Рот засмеялся, ослабляя хватку. Получив немного свободы, Джейкоб уперся руками в его широкую грудь, вынуждая лечь на спину. Максвелл усмехнулся, откидываясь назад. — Двигайся, — одними губами произнёс он.       Джейкоб вздрогнул и подчинился. Как зачарованный он медленно насаживался на горячий член, изнывая от неполноты ощущений и не в силах оторвать взгляда от гипнотизирующих его глаз. Максвелл бесстыдно разглядывал его, облизывая обветренные губы. Извращенное удовольствие от пристального внимания растекалось по венам черной смолой. Рот видел его стоящий член, видел бесстыдный голод, с которым Джейкоб опускался всё ниже, стремясь взять больше. Фрай задыхался от похоти и неудовлетворенности. Ему было чертовски мало. Тело страдало от коварного обмана, а душа — от тоски по резкому смеху. — Нам стоит сделать это ещё раз, — прохрипел Максвелл, пожирая его взглядом. — Ты выглядишь просто потрясающе, Джейкоб. Но почему бы нам не добавить немного веселья? — Что? — Фрай, растерянно моргнул и услышал шаги. Сработал рефлекс, и он дернулся, но Рот не дал ему вскочить на ноги, удерживая на месте. Розовая штора отодвинулась, и в комнату вошла смутно знакомая женщина с кошмарным макияжем. Джейкоб с ужасом уставился на неё. Кровь ударила в голову, разнося волну адреналина по венам. Она, в свою очередь, лишь удивленно ойкнула, прикрывая рот ладонью. — Джейкоб, — позвал Максвелл, привлекая его внимание. — Продолжай.       Слова звучали грубо и безапелляционно, им невозможно было противиться. Нерешительно взглянув на усмехающегося Максвелла, он медленно продолжил, сгорая от стыда, сгорая от дикого, почти животного желания. Взгляд, полный удивления, царапал незащищенную одеждой кожу, но жажда получить больше была сильнее. Извращенное показательное наслаждение близостью сдавило горло стонами, разжигая в нём неясные чувства. Максвелл брал его на глазах постороннего человека, вырывая пошлые всхлипы. Но Джейкоб сам насаживался на его член, впуская его глубо внутрь, не смея перечить. — Черт бы тебя побрал, ублюдок! — рыкнул он и, содрогнувшись всем телом, проснулся.       Уставившись в потолок, Джейкоб судорожно втянул холодный воздух. Крупная дрожь расходилась по телу, стоило сделать неосторожное движение. Болезненное возбуждение стягивало пах невыносимой тяжестью, казалось, ещё немного и его крыша попросту поедет. Обычного самоудовлетворения в этот раз будет не достаточно. — Иви, пожалуйста, не вздумай зайти, — пробормотал Джейкоб едва слышно. Скользнув ладонью по собственному члену, он сглотнул и сполз с подушки ниже, раздвигая ноги. Влажные пальцы скользнули между ягодиц, проникая внутрь. Вздох облегчения затерялся среди стука колес. Реальность обожгла, помутила рассудок полнотой ощущений. Эфирные образы дразнили воображение, но не могли утолить голод плоти, которая жаждала совсем иного. Хватило всего лишь пары грубых движений, и оглушительный оргазм тряхнул изможденное тело. Постепенно приятная истома сменилась чувством пустоты, прогрызающим грудную клетку. Мрачные мысли, встревоженные смутной тоской, снова заполнили голову.       Фрай раздраженно уставился в потолок. Холодный воздух гулял по вагону и не имел ничего общего с тугим жаром, исходящим от живого тела рядом. Можно было протянуть руку, коснуться теплой кожи, ощутить едва заметное недовольное движение. Ничего этого в поезде не было. «Альгамбра» так легко приняла его со всеми его заскоками и кошмарами, что привыкнуть к ней оказалось проще простого. Там он ощущал себя своим в доску, хоть и окружали его преимущественно странные и опасные люди. А вот Берта не хотела принимать, отторгала его, как нечто инородное. Джейкоб понимал, что на самом деле поезд здесь совершенно ни при чём. Просто у «Альгамбры» было несомненное преимущество. У неё был Максвелл Рот.       Он нужен ему. Только он мог избавить его от всего этого хаоса в голове. Как бы иронично это не звучало, ведь именно Рот являлся его источником. Рядом с ним было слишком хорошо, слишком весело, слишком легко. Настолько слишком, что лишившись его всего лишь на несколько дней, Джейкоб едва не оказался раздавленным.       Больше собственной бессонницы его нервировала мысль о том, что Рот остался без присмотра. Глубокая ночь висела над Лондоном, и он наверняка проворачивал свои сомнительные дела в его глубинах. Пока он был под его неусыпным надзором, всё было в порядке, но чем Максвелл занимался, пока его, Джейкоба, не было рядом? Фрай беспокойно завозился. Раздумья о делах тамплиеров ни к чему хорошему не привели. Почему он вообще должен лежать тут как послушный мальчик? Почему бы просто не провалиться в бескрайнюю лондонскую ночь и под шумок не влезть в знакомое окно?       Нет. Он не станет этого делать. Старрик и так уже подозревает Максвелла в предательстве, а назойливая Торн роет носом землю. Не хватало ещё навлечь на Рота неприятности. Нельзя было просто заявиться в театр через главный вход, не имея на это веской причины. Но ведь и не обязательно заявлять о своём присутствии. Он ассасин, мастер оставаться незаметным даже в толпе народа. Разве не этому его учили всю жизнь? Быть может, если никто ничего не увидит… нет. Нет. Кто-нибудь обязательно увидит. Всегда находится некто не в меру внимательный, заметивший быстро скользнувшую тень на крыше. Он обязательно пойдёт по незнакомому следу, ведомый любопытством, и тогда Джейкоб его просто убьёт. Ему не нужны свидетели.       Фрай сел на измятой постели и уставился в одну точку, задумчиво потирая ладони. План был не так уж и плох, с одной оговоркой. Максвелл наверняка взбесится. Он прямым текстом сказал ему не приближаться к «Альгамбре» хотя бы неделю. Нужно было немного успокоить Великого Магистра, усыпить его бдительность. Они ещё не закончили свой гениальный план по свержению Старрика, и при нём всё ещё было слишком много власти. Они планировали растащить её по крупицам, разметать по всему Лондону, пресекая любые пути её возвращения.       Но когда Джейкоб слушался приказов? Стоило только подождать, когда «Берта» доберётся до Стрэнда, и тихо выскользнуть в ночь. Пересечь пару улиц, и вот она, сияющая алыми огнями «Альгамбра», и знакомое окно на третьем этаже. И Фрай наверняка бы так и сделал, если бы Рот ему действительно отдал треклятый приказ. Но хитрый Максвелл ничего подобного не сделал. Это была не более чем просьба, правда больше похожая на ультиматум, но Рот не умел просить иначе. В его словах всегда присутствовала скрытая угроза. Не явная, но ощутимая, как сладковатый запах разложения. Это будоражило, пуская стадо мурашек по позвоночнику. Но как бы Джейкобу не хотелось рвануть со всей своей скоростью к знакомым очертаниям театра, его удерживало призрачное ощущение вины. Ведь таким образом он нарушал слово, данное Роту. Было крайне неловко подозревать тамплиера во всех смертных грехах и в тоже время самолично разрушать хрупкое доверие.       Пока Фрай ворочался в своей постели в тщетных попытках уснуть, Максвелл Рот на другом конце Лондона действительно проворачивал весьма темные дела. Он стоял на краю могилы и хмуро наблюдал за тем, как несколько головорезов ловко работают лопатами, зарывая безымянное тело под землю. Он не видел ни малейшего смысла в собственном присутствии, но Кроуфорд настоятельно рекомендовал ему проследить за исполнением этого дела лично. А в случае Великого Магистра рекомендации равнялись приказам, потому деваться было некуда.       Максвелл кипел, проклиная его всеми известными словесными оборотами, и мстительно рисовал у себя в голове живописные картины его смерти. Ночь выдалась сырая и на редкость мерзкая, будто весь мир пытался разозлить тамплиера ещё сильнее. Висельники работали быстро, методично орудуя лопатами, без какого-либо изящества или грации. Точно так же они порешили и того беднягу, что сейчас мирно лежал в свеженькой могиле. Максвелл раздраженно цокнул языком. У них были миллионы способов убить несчастного, но они выбрали именно тот, при котором все мозги останутся на мостовой, и их придётся везти на кладбище отдельно, в банке. Почему они просто не могут работать так же тихо и чисто как Джейкоб?       Черенок лопаты треснул и улетел за ограду при очередном взмахе. Висельники застыли с недоуменными лицами, разглядывая останки инструмента, а за кирпичной кладкой послышался удивлённый вскрик, заставивший Максвелла стиснуть зубы и прикрыть лицо ладонью. Почему его окружают одни идиоты? Подавив приступ злобы и желание пристрелить обоих и прикопать прямо тут же, он завернул за угол кладбища. Перепуганная леди не представляла ни угрозы, ни интереса. Коротко посоветовав ей не гулять ночью по сомнительным местам, он с каменным лицом подобрал кусок инструмента и перекинул его обратно через ограду, надеясь попасть по глупой черепушке. На этот раз ему повезло, и за оградой болезненно вскрикнули. Почувствовав злое удовлетворение, Максвелл вернулся на свой пост, продолжая наблюдать унылую картину. Теперь, когда Старрик начал нагружать его подобной работенкой, желание подсунуть ему побольше палок в колеса возросло во сто крат. Но не только Кроуфорд являлся причиной его отвратительного настроения последние несколько дней.       Первым тревожным звоночком стало утро, когда он проснулся в постели совершенно один. Максвелл некоторое время просто пялился на соседнюю подушку и отчаянно мерз. Он так привык слышать по утрам негромкое похрапывание, что теперь непривычная тишина его напрягала. Первым, что он видел после пробуждения, было умиротворенное лицо Джейкоба, с призывно приоткрытыми мягкими губами, а не хмурая муть за окном. И Максвелла это полностью устраивало. Теперь он старался избегать собственной постели, засыпая в креслах или экипажах во время поездок. Спальня пропиталась Джейкобом, и не думать о нём там не получалось, как и уснуть. Иногда ему все же удавалось вымотаться до такой степени, чтобы падать на любую более-менее горизонтальную поверхность без сновидений, но это не спасало его от одинокого и холодного утра. И как бы Максвелл ни старался поменьше думать о своем дорогом друге, у него не получалось до конца выкинуть его из головы хотя бы на мгновение. Пока Джейкоб был рядом, в поле зрения, ему легко удавалось переключаться, полностью отдаваясь делу. Но теперь неизвестность ставила его в тупик.       Вот и сейчас, стоя на краю могилы в эту омерзительную ночь, Максвелл снова мысленно возвращался к ассасину. От него не было вестей уже несколько дней, и Рот проклинал себя за то, что попросил его не связываться с ним пару недель. Учитывая предыдущий опыт, Джейкоб, получив пару ножевых ранений, вполне мог сейчас зализывать раны в месте, совершенно для этого не подходящем. Правда, от этого Рот ещё мог отмахнуться, напоминая себе о том, кем является Фрай. Ассасин вполне был способен пережить всё что угодно. Но от чего он не мог избавиться, так это от иррациональной ревности, точившей его почти круглые сутки. У Джейкоба была отвратительная привычка флиртовать со всеми подряд. Возможно, он прямо сейчас воркует с кем-нибудь из этих интернационалистов вроде Маркса. Возможно, даже с самим Марксом.       Рот дернул плечом. Его раздражало огромное количество сомнительных, на его взгляд, знакомств Джейкоба. Он предпочел бы быть лично знакомым с каждым из них, но благоразумно удерживался от открытых угроз. Но вдруг его заманят в одну из этих странных партий? Представив Джейкоба, выкрикивающего лозунги коммунистов, Максвелл поежился.       Дождавшись, когда два оболтуса притопчут свежую могилу, Рот с чистой совестью отпустил их и остановился около кладбища, раздумывая, что ему делать дальше. Возвращаться в театр, находясь в таком отвратительном настроении, не хотелось. Его собственная труппа и без того уже бросала на него сочувственные взгляды, покорно выслушивая раздраженные крики. Решив, что немного одиночества пойдёт ему на пользу, Максвелл заглянул в ближайший паб за бутылкой рома и побрёл по ночному городу в поисках подходящего места. Улицы для рефлексии не подходили, там было слишком много раздражителей. Околачиваться в порту Темзы и вдыхать зловонное амбре от воды тоже не хотелось. Парки даже ночью являлись засильем влюбленных парочек, что делало их наихудшим вариантом из всех. Оставались лишь крыши. Пустынные, продуваемые всеми ветрами, они не привлекали никого, кроме тех, кому было охота побыть наедине с собственными мыслями. Выбор пал на одну из невзрачных крыш, откуда должен был открываться неплохой вид на Темзу и набережную Вестминстера. Взобравшись по скользким доскам наверх, Максвелл ловко подтянулся и негромко выругался. Раздраженно отряхивая пальто от влажных грязных разводов, он поднял голову и замер.       С другой стороны крыши на него молча пялился Джейкоб Фрай. Повисла неловкая тишина, прерываемая лишь завыванием ветра и отдаленным шумом корабельных гудков. Лондонская панорама, сверкающая сотнями теплых огней, мгновенно потеряла всю свою привлекательность, не идя ни в какое сравнение с тем удивлением, которое отразилось на молодом лице ассасина. Тоскливое омерзительное настроение в мгновение ока было смыто приливной волной шока. На короткое мгновение Максвелл даже испугался и застыл, будто его внезапно ударило током. Все мрачные мысли испарились, оставляя совершенно пустую голову, в которой вертелся всего лишь один вопрос. Молчание затягивалось, и Максвеллу внезапно стало смешно. Почти неделю он изнывал от тоски и скуки, не имея возможности повидаться с дорогим другом, намеренно отсекая любые поблажки, чтобы просто столкнуться с ним на богом забытой крыше в Ламбете. И ведь дернул же его черт прийти именно сюда, в этот час, забраться на именно эту крышу! Воистину, они стоили друг друга! — Максвелл? — осторожно осведомился Джейкоб, услышав несколько истеричный смешок. — Да, my dear, это я! — стараясь подавить смех, отозвался Рот. — Что ты здесь делаешь? — Думал полюбоваться на ночной Лондон. А ты? — Я… — Фрай запнулся, растерявшись. Он сам не знал конкретной причины. — Пожалуй, я здесь за тем же. — Какое удивительное совпадение! — Максвелл всплеснул руками и быстро приблизился к остолбеневшему ассасину. — И давно ты здесь… любуешься видом? — Я как раз собирался этим заняться, когда услышал, как ты лезешь по стене, — Джейкоб виновато улыбнулся и развел руками. — Не ожидал увидеть тебя здесь. — И я не думал повидаться с тобой в таком месте. Обычно мы выбирали более эксцентричные места, как считаешь, darling? — Пожалуй, — Джейкоб смущённо потёр шею и кивнул на край. — Раз уж мы оба здесь, так может, приступим? — К любованию видами? — насмешливо поинтересовался Максвелл. — Именно, — кивнул Фрай улыбаясь.       Не сговариваясь, они облюбовали удобный край крыши и, свесив вниз ноги, уставились на мерцающие огни. Теперь, когда они снова были вместе, все угнетающие мысли разбежались как испуганные тараканы. Даже ветер уже не казался таким промозглым и холодным. — У меня есть бутылка рома, — нарушил неловкую тишину Максвелл. — Если ты не против, я бы предпочел разделить её с тобой. — Какое совпадение, — хмыкнул Джейкоб. — Что? У тебя тоже ром? — удивился Рот. — Нет, просто джин, — Фрай улыбнулся и достал из-за пазухи бутылку со знакомой наклейкой.       Максвелл засмеялся, демонстрируя ему собственный презент из паба. Бутылки звякнули, соприкоснувшись друг с другом. — За что пьём? — За чудесное совпадение! — Вот уж точно, чудесное, — фыркнул Джейкоб, отхлебывая пару хороших глотков. — Даже не верится. Признайся, Максвелл, ты за мной следишь? — Даже если бы я захотел пошпионить за тобой, разве бы я смог угнаться за ассасином? Да ещё и таким шустрым, my dear? — лукаво улыбнулся Рот. — Слежка не самая моя сильная сторона, а уж следить за теми, кто в этом специалист… ты явно переоцениваешь мои таланты. — Может, и так. Но так даже лучше, верно? — О чем ты? — Посуди сам. Мы оказались в одном и том же месте, в нужное время. И даже оба прихватили выпить! — Джейкоб многозначительно поиграл бровями. — Тебе не кажется, что это похоже на…провидение? — Имеешь в виду, что сама судьба нас сводит, мой дорогой Джейкоб? — насмешливо поинтересовался Рот. — Может быть. Не важно, как это называется, — пожал плечами Фрай. — Даже не знаю. Слишком уж романтично это звучит. — Не верите в романтику, мистер Рот? Да вы скептик! — Как можно, Джейкоб! Я же живу в театре! — расхохотался Максвелл. Его глаза задорно сверкнули тысячей лондонский огней. — Иногда мне кажется, что вся моя жизнь похожа на не слишком удачную пьесу. — Вы преувеличиваете, мистер Рот. Как по мне, так вы живете в мюзикле, — Джейкоб фыркнул и придвинулся чуть ближе. На крыше было холодно, а от Максвелла исходил заманчивый жар. — В мюзикле полностью отсутствуют сцены с нудными монологами о политической обстановке. А в моих буднях этого в избытке, — поморщился Рот. — Опять посещаешь эти собрания? — сочувственно поинтересовался Джейкоб. — Приходится, — Максвелл раздосадовано махнул бутылкой на затянутое тучами небо. — Теперь, когда приближенных стало гораздо меньше, Старрик пытается держать оставшихся как можно ближе к себе. В том числе и меня.       Джейкоб нахмурился, уставившись поблескивающую вдалеке Темзу. От мрачных мыслей его отвлекла ладонь, осторожно коснувшаяся его спины в ободряющем жесте. — Джейкоб, тебе не следует об этом беспокоиться, — голос Максвелла звучал спокойно и уверенно. Этому голосу отчаянно хотелось верить. — Особенно сейчас. — Да, ты прав, — Джейкоб рассеянно улыбнулся. — Не хочешь поведать мне, как оказался в Ламбете? — Не поверишь, закапывал тамплиера на местном кладбище, — хмыкнул Максвелл. — Причём по приказу самого магистра! — Как это? — Фрай удивленно уставился на друга. — Очаровательно, да? Прошел слушок, что среди нас завелись крысы. Кроуфорд сейчас дерганный, как дама на сносях, и готов поверить чему угодно. Думаю, после этого небольшого представления от меня на некоторое время отстанут. Хотя… — Максвелл задумчиво, уставился на россыпь крошечных огней набережной. — Что? — напрягся Фрай. — Есть у меня одна мысль по этому поводу. Меня очень интересовало, почему именно мне поручили закопать предполагаемого предателя. Работенка не хитрая, с ней бы справился кто угодно. Но Кроуфорд попросил меня лично присутствовать при этом. С чего бы ему так заботиться о трупе? Но в действительности, этот маленький козлик отпущения совершенно не при чем. Мне кажется, Старрик хотел таким образом показать мне яркий пример, что бывает с предателями в ордене, — Рот хмуро потер виски. — Думаешь, он догадался? — Это дело времени. Рано или поздно, это, без всякого сомнения, всплывёт, — пожал плечами тамплиер. — Вопрос лишь в том, когда именно? Хотелось бы знать, чтобы вовремя унести ноги. — В этом я могу помочь, — выпрямился Джейкоб. — Унести мои ноги? Да, пожалуй, мне это понадобиться, если… — засмеялся Максвелл и тут же получил легкий тычок под ребра. — Я не об этом, Рот! — Джейкоб раздраженно покосился на смеющегося тамплиера. — Полегче, darling! Скинешь меня с крыши и помогать будет некому, — отмахнулся Максвелл, все еще посмеиваясь. — Но и в самом деле, чем ты можешь здесь помочь. — Я могу раздобыть интересующую нас информацию. — Каким образом? Старрик не ведёт дневников, да и мыслями ни с кем не делится, — Рот рывком пододвинулся поближе, и по замёрзшим ногам растеклось приятное тепло. — Или ты умеешь читать мысли, my dear? — Вы сегодня дошутитесь, мистер Рот! — фыркнул Джейкоб. — Я ведь, и правда, могу вас с крыши скинуть!       Максвелл лишь хмыкнул и приложился к бутылке. — Это не стоит твоих стараний, мой дорогой Джейкоб. Достаточно просто подождать. — Чего? Твоей трагичной гибели? — Джейкоб хмуро взглянул на тамплиера. — А что, будешь по мне плакать? — зеленые глаза снова смеялись, казалось, над самой смертью. — Не дождешься! — Фрай возмущенно махнул ногой. — Брось, Джейкоб! Перед нами целый Лондон, утопающий в огнях, пара бутылок неплохого пойла и целая ночь впереди! — Максвелл обвел пейзаж бутылкой, примирительно обнимая ассасина за плечи. — А мы говорим о каком-то старом чурбане, прилипшем к собственному креслу. Тебе не кажется, что мы напрасно тратим наше время?       То, с какой интонацией Рот произнёс слово «наше», заставило Джейкоба умолкнуть. Очень простое слово, невзначай сказанное глубокой ночью на крыше, поселило в нём неведомое доселе чувство уюта. Между ними появлялось все больше вещей, которые становись общими. Теми простыми, приземленными мелочами, которые Джейкоб ни за что не согласился бы делить с кем-то ещё. Их время. Их разговоры. Их…       Любовь?       Максвелл увлеченно расписывал все блага ночного города, а Джейкоб молча жался к его боку, наслаждаясь долгожданным теплом. Тревоги снова отошли на второй план, и он почувствовал себя на своём месте. Теперь он не ощущал себя потерянным в огромном городе. Наоборот, Лондон сейчас казался лишь крошечным осколком огромного непознанного мира. И Джейкобу отчаянно хотелось заглянуть за пределы мерцающих желтых огней и полей, покрытых туманом. Взглянуть на то, что он раньше никогда не видел, и разделить всё это с Максвеллом пополам. — И почему мне кажется, что ты меня совершенно не слушаешь, darling? — тепло улыбнулся Рот.       Джейкоб вздрогнул и внезапно осознал, что уже как четверть часа утыкается тамплиеру в шею, удобно устроив подбородок на его плече, и искоса разглядывая вереницу заманчивых огней. — Я просто соскучился, — пожал плечами Фрай, не отстраняясь.       Максвелл ничего не ответил, лишь тихо усмехнулся в горлышко бутылки с ромом. Но Джейкоб ощутил, как мышцы его лица дернулись в попытке скрыть улыбку.