Лунная дорога

      Джейкоб вернулся довольный, словно кот, объевшийся сметаны. Отметив про себя изменившийся настрой брата, Иви благополучно списала всё на удачный рейд. Генри же сделал выводы и бесшумно исчез, сославшись на крайне важные дела, разумеется, не терпящие отлагательств. Развалившись на софе, Джейкоб стащил со стопки книг газету и уставился на первую страницу. Его лицо начало медленно вытягиваться, когда он взглянул на дату. — Агнес! — крикнул он. — Когда принесли эту газету? — Сегодня утром, мистер Фрай, — отозвалась та, вытирая тряпкой перепачканные машинным маслом руки. — Дьявол! — выругался Джейкоб, срываясь с места.       Как он мог, черт подери, забыть об этом?       Соскочив с поезда, он замотал головой, пытаясь сообразить, куда же ему идти. Рассвет уже наползал на Лондон, но у Фрая ещё было немного времени, чтобы найти достойный подарок для сестры. Ноябрь пронизывал город холодными ветрами, и не заметить это умудрился разве что Джейкоб, ослепленный жарким пламенем разгорающегося романа. Ему и впрямь было совсем не холодно, когда в крови бурлил джин, а горячая ладонь Максвелла скользила по шее, забираясь под рубашку. В этот момент он с радостью забывал не только календарные даты, но и собственное имя. Единственное, что имело тогда значение, это голодный взгляд напротив и горький привкус рома на губах.       Рассвет сменил пасмурный полдень, а Джейкоб все ещё бродил между торговыми рядами, пытаясь отыскать нечто путное. Он никогда не был хорош в выборе подарков, да и дело осложнялось их натянутыми отношениями с сестрой. Иви любила книги, но Джейкоб понятия не имел, какие именно. Ей определенно нравился Генри, но подарить его не представлялось возможным. Кажется, ей нравились цветы. Но поезд до сих пор был завален розами, пусть большая их часть и завяла. Наверное, следовало бы подарить Иви нечто полезное, но набор для чистки оружия у неё был свой, подаренный давным-давно отцом. Джейкоб остановился около кузнечной лавки, задумчиво разглядывая внушительного вида тесак. Нет, пожалуй, ножей ей тоже хватало.       Слишком сложно!       Он зажмурился и потер переносицу. Почему Иви никогда не говорит, что хотела бы получить в качестве подарка? Всё было бы куда проще.       Джейкоб не любил этот день. Из-за того, что постоянно забывал о нём. Из-за того, что нужно было ломать голову над подарком. Из-за того, что это был не только их общий с сестрой праздник, но и годовщина смерти матери. Он никогда не понимал, что ему надо чувствовать в этот день. Должен ли он оплакивать женщину, которую никогда не видел, или быть благодарным, веселиться и пить, отдавая дань её жертве? Ему казалось странным и то, и другое. Джейкоб вообще был не силен в таких тонких материях, как мораль. Излишние сомнения лишь добавляли путаницы в мысли, делали движения неуверенными и неумелыми, словно он только вчера взял в руки оружие. Он бы предпочел просто забыть об этом дне, но Иви не забывала. Она упрямо помнила, поздравляла его из года в год и дарила что-нибудь исключительно полезное. Правда, иногда им удавалось избежать всей этой суматохи, но сейчас не было причин задвинуть не слишком радостное событие куда подальше.       Джейкоб уставился на красную ткань, на которой были выставлены механические диковинки. Интересно, а когда родился Максвелл? Они часто и подолгу болтали, но никогда не касались этого вопроса. Рот не упоминал ни места своего рождения, ни сезона, и не делился воспоминаниями, как будто намеренно избегая этой темы. Любуясь тонкой работой ювелиров, Джейкоб пообещал себе во что бы то ни стало выведать у Максвелла, когда тот родился. Может быть, их общение и перешло все мыслимые и немыслимые границы, но они всё ещё многого не знали друг о друге.       Крошечная карусель вертелась на деревянной подставке, издавая мелодичный звук всем знакомой цирковой песенки. Когда-то их с сестрой манили высокие купола шатров и пестрые костюмы акробатов, бродячая жизнь казалась наполненной приключениями и весельем. Джейкоб тогда представлял, как сбежит с цирком подальше от наставлений отца, и даже всерьез пытался подбить на это сестру. Механическая карусель не была полезной, ею сложно было убить человека, но она напомнила ему о времени, когда они с сестрой были неразлучны. Быть может, Иви тоже вспомнит об этом? — Беру, — кивнув на безделушку, сказал Джейкоб.       В поезд он возвращался с чувством выполненного долга, готовый в любой момент расплыться в довольной улыбке и выкатить ворчливой сестренке целый свиток сомнительных поздравлений. Однако то, что ждало его по возвращению в их передвижной штаб, напрочь выбило из головы любые осмысленные слова.       Стоило ему запрыгнуть на стальные ступени, как в нос моментально ударила до боли знакомая смесь запахов портьер, пудры и резких духов. На мгновение Джейкоб оцепенел, быстро прокручивая варианты, но его тут же окружил заливистый хохот, замельтешили цветные юбки, ловкие ухоженные коготки впились в ткань плаща и затащили его в вагон. — А вот и второй именинник! Я права, мисс Фрай? — торжественно провозгласила Люси, указывая на ошарашенного Джейкоба.       Иви смущенно кивнула. Судя по её виду, она находилась в точно таком же состоянии, что и её брат. Со всех сторон её облепили девицы из театральной труппы Максвелла, хитро поглядывая на Джейкоба. — Эээ, — только и смог выдать он. — Иви? А что здесь происходит? — Эм, — сестра ничем не уступала брату в красноречии. — На станции к нам по ошибке прицепили ещё один вагон, в котором ехала театральная труппа. Когда мы поняли, что происходит, то было поздно что-то менять, поезд уже тронулся. Мы же не можем просто остановиться и отцепить вагон посреди дороги. К тому же в Стрэнде их ждут, так что проблем не будет. Это всего на пару часов, и я подумала… почему бы и нет? — Иви растерянно развела руками, а Джейкобу показалось, что он сошел с ума. Настолько странным было слышать фирменную фразу Максвелла из уст сестры. — Мисс Фрай любезно разрешила нам остаться! — бесконечно довольная собой продолжила Люси. — Мы разговорились и узнали, что сегодня у молодой леди праздник! Как и у её младшего брата. Это ведь вы? — Да, я, — натянуто улыбнувшись, отозвался Джейкоб, внимательно рассматривая до ужаса невинные лица. Ни одна из девиц не подавала вида, что они знакомы. Люси так и вовсе удивленно распахнула глаза и разглядывала его с нескрываемым любопытством, словно не она пару недель назад подбирала ему липовую бороду под цвет волос. — Тогда мы вынуждены поздравить и вас, — проворковала она.       Весь поезд, от бара до машинного вагона, наводнили театралы. Отовсюду летел смех, перемешиваясь с пьяными спорами. Сбитые с толку грачи быстро опомнились и теперь резались с акробатами в карты, пока актрисы, шурша юбками, обхаживали Иви.       Проталкиваясь сквозь пеструю толпу, Джейкоб лихорадочно искал глазами знакомое лицо. Желание высмотреть среди театралов Максвелла яростно боролось с животным ужасом от одной мысли о том, что он его найдёт. Рассеянно улыбаясь грачам и незаметно пожимая руки акробатам, он размышлял, насколько эта заманчивая перспектива была близка к истине. Для Рота было бы верхом безумия явиться в поезд лично. Любой из банды Грачей мог узнать его даже под слоем грима. Ни один нормальный человек ни за что не пошёл бы на такой риск. Как жаль, что Максвелл Рот в эту категорию явно не попадал. — Darling! — на плечо Джейкоба опустилась чья-то ладонь.       Сердце предательски ухнуло вниз, стремясь прорваться к пяткам, а оттуда в срочном порядке соорудить подкоп до Индии. Он быстро обернулся и не смог скрыть облегченного вздоха. Всего лишь широко ухмыляющийся Вернон. Шутник хренов. — Повежливее, парень! Если будешь так подкрадываться к боссу, то рискуешь лишиться рук, — неодобрительно покачал головой один из грачей. — О! Примите мои глубочайшие извинения, мистер, — Вернон состроил испуганную мину, но в глазах его плясали черти. — Клянусь богом, я не хотел! — На первый раз прощаю, — смилостивился Джейкоб и оттащил его в укромный уголок. — Вернон, я хотел бы тебя кое о чём спросить… — Не напрягайся, его тут нет, — акробат понимающе хмыкнул. — Красный Король сегодня изнывает от скуки в собственном кабинете и развлекает какую-то напыщенную леди. — Какую ещё леди? — навострил уши Джейкоб. — Понятия не имею, нам он не докладывает, — Вернон воровато оглянулся. Главный сплетник «Альгамбры» учуял свободные уши, и Джейкоб не смел его разочаровывать. — Но в последнее время она к нам зачастила. Вся из себя такая леди, смотрит на всех как на тараканов. По сравнению с ней Адин просто застенчивая скромница. Босс никого близко к ней не подпускает. Ну, или её к нам. Черт их поймёшь. Не шибко-то он этими встречами доволен, но за порог её не выставляет. Наверное, она из этих.       Вернон кивнул головой куда-то в сторону. — Понятно, — задумчиво произнёс Джейкоб. — Торн. — А? — Да не важно. Располагайся, дружище! — он хлопнул акробата по спине и двинулся дальше. — О, Джейкоб! Погоди! Мы тут скинулись тебе на всякие настойки. — Настойки? — Ага. Ты же с нашим антрепренером частенько общаешься, вдруг надо будет нервишки подлечить, — Вернон подмигнул и сунул ему в руки пухлый конверт. Судя по весу, театралы предлагали скупить сразу целую аптеку, а заодно и бар рядом. — Найди Адин. У неё для тебя есть кое-что от босса.       Тем временем к общему веселью подключился Майк со своей скрипкой. Толпа не на шутку разбушевалась, а быть раздавленным Фраю не хотелось. Поэтому, возвращаясь к первому вагону, Джейкоб воспользовался крышей. Там он столкнулся нос к носу с озадаченным Генри. — Что здесь происходит? — он выглядел ещё более растерянным, чем сам Джейкоб. — Вагон блудниц. Он обещал мне прислать на день рождения чертов вагон с чертовыми путанами, — буркнул Джейкоб, подставляя лицо ветру. Под ними кипела «Берта», накапливая человеческое тепло. — Проклятье! Я думал, что он уже давно забыл об этом! — Снова Максвелл Рот? — Генри вздохнул и почесал небритую щеку. — Что ж, это все объясняет. — Как легко ты это принял, — кисло улыбнулся Джейкоб, спрыгивая на платформу между вагонами.       Кабина машиниста была тесной, но на удивление вместительной. Помимо рычагов и вентилей там так же расположились два небольших стула. На одном из них обнаружилась Адин, а на другом — Агнес, которая куталась в потрепанную шаль. Между ними, прямо на рычаге, болтался небольшой чайничек, обе держали в руках аккуратные чашечки из мерзкого розового фарфора, чинно попивая горячий напиток. Единственным, что портило эту идеальную картину, была, как ни странно, сама прима. На фоне потемневших от копоти механизмов она выглядела безупречно белой и нереальной, словно призрак. Усугубляла впечатление и легкомысленная улыбка, коей Адин одаривала свою собеседницу. Это не была одна из тех дежурных блистательных улыбок, которые она посылала со сцены каждый день. Это было нечто иное, редкое и почти невозможное, как кит в пруду.       До внезапного появления Джейкоба между этим двумя явно шла оживленная беседа, но стоило ему замереть столбом в проходе, как они замолчали. Адин тут же подобралась и одарила его скучающим взглядом. — Мистер Фрай, полагаю? — протянула она, обращаясь больше к Агнес, чем к нему. — Он самый, — приподнимая цилиндр, кивнул Джейкоб. — Мистер Фрай! — Агнес обрадованно подскочила. — Наконец-то вернулись! Совсем забыла вам с утра вручить!       Она ловко развернулась и вытащила откуда-то из-за спины благоухающий яблоками пирог. Адин ревниво проводила взглядом выпечку. А Джейкоб подумал про себя, как же всё-таки чудно смешались запахи дорогого чая, шарлотки и машинного масла. — Счастливого дня рождения! — О, не стоило, — Джейкоб неловко улыбнулся, забирая подарок под уничтожающий взгляд примы. — Ты же знаешь, что ты наш лучший подарок, Агнес! — Льстец! — фыркнула Агнес.       Адин лишь молча сделала глоток чая, бросая на него злобные взгляды. И что она на него так взъелась? Сетуя на то, что выведать у неё подробности не удалось, Джейкоб гордо удалился в свой вагон. Впрочем, позже прима сама нашла его. — Подарок, — коротко произнесла Адин, протягивая Джейкобу увесистую коробку. — Полагаю, нет нужды озвучивать адресанта.       Джейкоб кивнул, забирая её ношу. Прима мгновенно потеряла к нему интерес и, бесцеремонно стащив кусочек подаренной шарлотки, двинулась дальше, планируя снова заглянуть в кабину машиниста. Проводив её рассеянным взглядом, Фрай тут же сунул нос в презентованный ящик.       Там обнаружилась большая стеклянная колба, внутри которой находилось невзрачное растение. Недоуменно оглядев кустик со всех сторон, Джейкоб пришёл к выводу, что данный подарок не относится к разряду романтических жестов. На жестких стебельках не было ни единого цветка, а колба представляла собой толстый слой стекла, плотно прикреплённый к основанию. Возможно, это было сделано, чтобы сберечь растение во время его короткого путешествия, но что-то подсказывало ассасину, что всё было совсем наоборот. С Максвелла бы сталось подарить ему джина из бутылки.       Отставив неопознанное растение, Джейкоб взялся за небольшой изящный пузырек, на котором была скромная этикетка «Не пить, не нюхать, не допускать попадания на кожу!», и заинтригованно хохотнул. Яд? Вряд ли Рот прислал бы ему обычную отраву, её и так было в изобилии в их тайниках. Чем бы ни являлась прозрачная жидкость, она явно скрывала в себе неприятный сюрприз напрямую связанный с невзрачным кустиком под толстым стеклом. Джейкоб с подозрением уставился на растение, но то выглядело совершенно невинно, прикидываясь чуть ли не сорняком на красивой подставке.       На дне коробки обнаружилось письмо. В надежде найти там объяснение такому странному подарку, Джейкоб раскрыл неподписанный конверт. Перед глазами заплясал знакомый летящий подчерк. Фрай улыбнулся, бессознательно поглаживая плотную бумагу большим пальцем. Смысл слов от него упорно ускользал. Сама мысль о том, что это весточка от Рота, заставляла его испытывать неясный трепет. Как бы ему хотелось, чтобы он был здесь, прикоснуться к нему, услышать резкий смех. Они могли бы выпить джина, поболтать о всякой ерунде или поспорить, как делали это буквально несколько часов назад.       Черт. Возможно, они бы спорили слишком громко и им бы пришлось побить каких-нибудь забулдыг, посмевших вмешаться в разговор. И на волне разгорающегося веселья он мог бы урвать пару глубоких поцелуев. А быть может и…       Кровь прилила к лицу, и Джейкоб резко мотнул головой, заставляя себя вчитаться в строки. Помимо длинных и пылких поздравлений, после которых его уши будут гореть ещё с неделю, там обнаружилось и пара пространственных советов касательно его подарка. Максвелл никогда не говорил прямо, если собирался сделать ему сюрприз. Он лишь советовал отдать колбу с растением Генри, а так же передать ему небольшой листок с непонятными формулами. Пузырек же предназначался исключительно для недоброжелателей. Судя по тому, что Рот не рекомендовал находиться слишком близко к испытуемому во время действия странного зелья, это было нечто сродни галлюциногенов, что они использовали. Но вряд ли эффект был бы тот же, иначе было бы совсем не весело.       Так же обнаружился презент и для его сестры. Планы, явки, пароли, всё, что Максвеллу удалось узнать касательно плащаницы, он собрал в аккуратную папку и спрятал под липовым дном подарочной коробки. Джейкоб хмыкнул. Идеальный подарок для его сестры, ничего не скажешь. Максвелл прекрасно знал, что нужно не только ему, но и Иви. Фрай с любопытством повертел в руках пузырек, прикидывая, где бы он мог испытать чудную отраву. Вообще-то, у него была пара идей.       Несколькими часами позже Максвелл Рот барабанил пальцами по столу и задумчиво разглядывал двух головорезов перед собой. Они неловко переминались с ноги на ногу, с опаской поглядывая то на него, то друг на друга. Рот их не винил. Им действительно было, чего бояться. — Что же вы молчите, джентльмены? — выдержав эффектную паузу, поинтересовался Максвелл. — Рассказывайте, почему средь бела дня мне пришлось со скандалом забирать вас обоих из Скотланд-Ярда?       Висельники переглянулись. Тот, что был пониже, нервно дернулся и зло покосился на приятеля. — Это чудовищное недоразумение, мистер Рот, — неуверенно проговорил он. — Неужели? В Скотланд-Ярде мне сказали, что вы двое устроили вопиющее непотребство. На улице. Днём. На глазах у толпы. Повисла глухая тишина, которую нарушало лишь размеренное тиканье часов. — Это всё Джек, — висельник обвиняющее ткнул пальцем в приятеля. — Я же не специально! — отчаянно взвыл тот. — Не специально?! Ты набросился на меня! — С ножом? — сочувственно поинтересовался Максвелл. — Не то чтобы… в каком-то смысле можно сказать и так, конечно, но это был совершенно не тот нож, о котором вы подумали… Максвелл подпер ладонью подбородок и обратился в слух. Шоу начиналось. — Мистер… — Картер. — Мистер Картер, не могли бы вы говорить конкретнее. Я что-то вас совершенно не понимаю, — ухмыльнулся в усы Рот. — Что произошло? — Утром мы с Мэтью, как обычно, стояли на стреме у выхода на улицу, — смущенно начал Джек. — Все было тихо, часов до двух. Потом из подворотни залаяли собаки. Я пошел проверить и… — И? — Максвелл вопросительно вскинул брови. — И больше я ничего не помню, — расстроенно ответил висельник. — Зато я всё прекрасно помню! — огрызнулся Мэтью, нервно отодвигаясь от него подальше. — Ты вернулся обратно какой-то дурной. Шатался, бормотал себе под нос что-то невнятное. А потом кинулся на меня… с самыми грязными намерениями! — Чего это с грязными? — обиделся Джек. — А как это ещё назвать?! Ты вообще себя видел? Глаза горят, слюни текут, из штанов болтается наперевес! — Простите? — Рот подавил рвущийся наружу смешок. — Что у него там болталось? — Полагаю, его достоинство, мистер Рот, — подал голос Льюис. — Да какое там достоинство! Его он ещё по дороге в Лондон где-то обронил! — Как ты свою честь, — угрюмо огрызнулся Джек, задетый за живое. — А кто меня её лишил?! — Какие подробности! Содомиты в рядах нашей славной банды! Какой кошмар! — Максвелл увлеченно взмахнул руками, игнорируя красноречивый взгляд Льюиса. — А потерпеть до вечера вы не могли? — Да нет же, мистер Рот, мы не… ну не из этих, короче, вы что! — замахал руками Джек. — Я же говорю, бес попутал! Как вошёл в этот проклятый переулок и всё! Не помню ни черта! Очнулся уже в каталажке, рядом Мэтью сидит и таращится на меня бешеными глазами, даже бобби шарахаются как от прокаженного! — Конечно шарахаются! Они же впятером тебя оттаскивали! — вконец разозлился Мэтью. — Тебя, борова, даже дубинка не успокоила! Так и пёр, как локомотив! — И кто же догадался вызвать констеблей? — поинтересовался Рот, посмеиваясь в кулак. — Пока я отбивался от Джека, на крики прибежали остальные, — Мэтью стыдливо отвел глаза. — И почему же они ничего не сделали? — Поначалу они пытались. Но быстро поняли, что Джеку все равно кого… эм… домогаться. А потому держались подальше. — Да уж, смельчаков нынче днём с огнём не сыщешь. Получается, это непотребство происходило у них прямо на глазах, и никто ничего не сделал? Как же ты уцелел, Мэтью? — Я отбивался, пока мог, — тот воровато оглянулся. — Потом уже, когда он штаны на мне порвал, я понял, что с ним хрен совладаешь и на дерево залез. — А Джек? — А он тяжелый, под ним ветки ломались только так. Ну, я и сидел там, с голой задницей, пока парни пытались Джека вразумить. Сначала просто его поносили, потом попытались оттащить, но он, кажется, ещё к кому-то прицепился. А там и зеваки подтянулись, проходы ведь уже не охранял никто. Пока этот ненормальный буянил, видать, кто-то выцепил констебля. А может и сами на шум пришли, кто ж их разберёт. — Прекрасно! Просто прекрасно! — уже не стесняясь, захохотал Максвелл. — Воистину, вы достояние нации, джентльмены! Венец человеческой мысли! Собрать такой аншлаг! Теперь весь Лондон будет гудеть об этом ещё с неделю! А уж какие слухи теперь пойдут о Висельниках, ммм… — Мистер Рот, честное слово, мы… — Раздевайтесь, — резко оборвал их оправдания Рот. — Что? — оба застыли перед ним как кролики перед удавом. — Вы шутите? — Нет, я чудовищно серьёзен. Висельники с ужасом переглянулись. — Мистер Рот, мы… — Больше никогда… — Только не… — Умолкните, — рявкнул Максвелл. — Делайте, что велено, или я сделаю это сам.       Мэтью издал придушенный писк, а Джек растерянно икнул. Под строгим взглядом Рота они начали медленно стаскивать одежду, стыдливо косясь друг на друга. — Живее, джентльмены, моё терпение не безгранично, — поторапливал Максвелл. — Может не надо? — умоляюще простонал Джек, когда они очутились абсолютно голыми перед самым страшным человеком в Лондоне. — Надо, — хмыкнул Максвелл и встал.       Медленно, словно змея, он приблизился к своим жертвам. Окинув трясущихся от ужаса висельников скептическим взглядом, он убрал руки за спину и так же неспешно обошел их вокруг. Ничего примечательного, кроме небольшого прокола на предплечье Джека. Совсем крошечное пятнышко от иглы, пущенной с большой скоростью. Рот удовлетворенно хмыкнул и вернулся к столу. — Свободны. — А? Что? — Катитесь, говорю. — Это всё? Вы ничего не будете делать?.. — Однако, какое самомнение! Вы совсем страх потеряли? — Максвелл резко развернулся на каблуках, раздраженно зыркнув на посеревших от ужаса подчиненных. — Выметайтесь, пока я не передумал! — Есть, мистер Рот! — синхронно пискнули висельники и, схватив в охапку вещи, пулей вылетели в коридор. Из-за двери раздался девичий визг, а Рот громко хохотнул. — Нет, ты слышал? — обратился он к Льюису. — Просто абсурд! — Всё, как вы любите, мистер Рот, — флегматично отозвался тот. — Хотел бы я посмотреть на это с первых рядов! Но меня ждёт очередной отчет, — Рот выудил из стопки чистый лист и вооружился пером. — Что ж, полагаю, мистеру Старрику не терпится узнать всё в мельчайших подробностях! Льюис, как думаешь, стоит написать «внезапно вспыхнувшая страсть» или «акт безудержной похоти»?       Тот лишь тяжело вздохнул.       Вечер обещал быть долгим не только для Льюиса. Генри пребывал в полнейшем шоке, наблюдая картины столь экстравагантные, что предпочел бы их забыть. Он уже трижды проклял себя за то, что согласился пойти с заговорчески ухмыляющимся Фраем. И почему это показалось ему хорошей идеей?       Джейкоб же его метаний не разделял. Как только наступил полдень, он унёсся в неизвестном направлении, азартно сверкая глазами. Дело было пустяковое, всего то и надо было, что пробраться в штаб висельников и стащить пару бумаг. Обычно для этого приходилось карабкаться по стенам и прикидываться ветошью, когда бандиты проходили мимо, но не в этот раз.       Когда дротик достиг своей цели, Джейкобу уже не было нужды скрываться. Наблюдая за развернувшейся драмой, он едва не скатился с крыши от хохота. Он будто смотрел шоу, созданное исключительно для его развлечения. Смесь смущения и веселья будоражила кровь, а вспыхнувший азарт не давал отвести взгляд. Идиотизм ситуации набирал обороты с каждым движением перепуганных висельников, собирая вокруг себя всё больше зевак. С трудом оторвавшись от зрелища, он кое-как слез с крыши и, давясь смешками, просто пересек никем не охраняемый двор. Это было самое легкое ограбление в его жизни. Фрай просто поднялся по лестнице, словно к себе домой, и забрал документы. Никто не остановил его, не окликнул и даже не обратил внимания, когда он, прислонившись к косяку, обмахивался черной бухгалтерией в попытках успокоиться.       Некоторое время он просто наблюдал за тем, как пятеро здоровенных лбов ласково уговаривают своего голозадого товарища слезть с дерева. На что тот яростно посылал их в края не столь отдаленные. Прыснув, Джейкоб вдруг понял, что ему срочно нужно разделить с кем-то этот совершенно новый опыт. Иви не подходила. Она бы вообще его прибила за такое развлечение. Фредди стал бы задавать вопросы, к тому же он бобби. Среди толпы уже крутилась парочка констеблей, а значит, он и сам вскоре узнает обо всём. Нед на крышу не полезет, а возможно, и вовсе перестанет вести с ним дела. Максвелл же сейчас разбирался с более важными вопросами, и плоды его трудов Джейкоб уже вручил изумленной сестре.       Оставался только Генри. Бедный, бедный Генри.       Джейкоб хитро потер ладони и направился прямиком к нему в лавку. Теперь же они прятались за небольшим чердачным окном и наблюдали очередную трагедию между висельниками. Это было уже не столь грандиозно, но все ещё крайне увлекательно. Для Джейкоба. Генри вообще не двигался и, кажется, не дышал. — То растение, — наконец подал он признаки жизни. — Оно даёт такой эффект? — Ага, — довольно кивнул Фрай, наблюдая, как двое пытаются утихомирить разбушевавшегося приятеля. Кому-то пришло в голову замотать его в собственный плащ на манер смирительной рубашки, но тот всё ещё неистово пинался и яростно сверкал глазами. — И ты хочешь, чтобы я сделал ещё этой отравы? — Да. Сможешь? — Джейкоб, а ты вообще уверен, что стоит это делать? — осторожно поинтересовался Грин. — Почему бы нет? Мы же используем наркоту. — Галлюциногены, — раздраженно поправил его Генри.       Джейкоб лишь пожал плечами. Он не видел разницы. — Да, но это… другое. Это порождает слишком много шума. — Больше чем толпа чокнутых, режущих друг друга? — Нет, но… — Генри раздраженно выдохнул, понимая, что не может подобрать нужных слов.       Джейкоб удовлетворенно улыбнулся и красноречиво посмотрел на него из-под полей цилиндра. Он чувствовал, что победил. — Ты не можешь отрицать, что это работает куда эффективнее, чем наши дротики. Об убийствах становится известно очень быстро, а об этом они трепаться не будут. Ты же знаешь, Грини, что эти темы вообще не поднимаются в прессе. Всё что мы делаем, будет оставаться в тайне, нам даже не нужно будет особенно напрягаться. Ну, так что? Сделаешь? — Хорошо. Но только для тебя. И ни слова мисс Фрай об этом! Если она узнает… — Она не узнает! — с готовностью отозвался Джейкоб. — А даже если и узнает, то я скажу, что купил это чудо-зелье у одного мутного джентльмена на черном рынке.       На том они сошлись. Джейкоб уже направлялся к станции, насвистывая себе под нос задорную польку, когда к нему вдруг подскочил один из грачат. Мальчишка потянул его за край плаща и вопросительно уставился прямо в глаза. — Мистер Фрай? — Он самый, — приветливо улыбнулся Джейкоб. — Вам письмо, — мальчик протянул ему конверт со знакомой алой печатью.       Сердце радостно замерло. Дав мальчонке пару шиллингов, он нетерпеливо вскрыл конверт и недоуменно моргнул. В нём оказался ещё один конверт, но уже вскрытый. На разбитой печати красовался тамплиерский крест. Обычно Максвелл предпочитал делиться информацией лично или через проверенных людей. Ничего не понимая, Джейкоб уткнулся в письмо:       «Уважаемый Мистер Рот,       Я крайне признателен Вам за такое искреннее желание посвятить меня в мельчайшие детали последних событий. Также я искренне восхищён Вашими литературными талантами и уверяю, в их подтверждении нет никакой нужды. Однако, я вынужден попросить Вас придерживаться более официального стиля письма и более не вдаваться в настолько красочные описания происходящего, даже если оно впечатлило Вас до глубины души. Особенно, если впечатлило. В прошлый раз я неосторожно обмолвился, что Ваши отчеты должны быть подробными, но не уточнил насколько. Полагаю, вы поняли меня слишком превратно. Посылать мне двадцать листов вашего труда было несколько излишним. Я буду крайне признателен, если впредь Вы будете держать своё красноречие под контролем. Надеюсь на Вашу сознательность.

С уважением, Кроуфорд Старрик.»

      Джейкоб улыбался, жалея о том, что у него нет копии этого чертовски длинного и наверняка захватывающего письма. У Старрика определенно не было вкуса. И чувства юмора.