Совсем рядом

      В машине пахло кожей и немного бензином с заправки. Айрис ненавидела этот запах, он один вызывал у неё тошноту. Кучка фантиков на задних сидениях и сладко-солёный привкус во рту навевал воспоминания. Воспоминания о том времени, когда они ещё не съели все эти сладости. За окном плыли деревья, разбавляя серо-голубые оттенки пасмурного неба желтыми и красными тонами. Айри тоскливо глядела в окно. На душе у неё было так же пасмурно, как и за окном. Рядом, за водительским креслом, сидел Эд. Он молча вёл машину и слегка улыбался своим мыслям. Девушка провела взглядом по его точёному профилю и тоже тихонько улыбнулась.       — О чём думаешь?       Он мельком глянул на неё и снова перевёл взгляд на дорогу, проведя рукой по своим ухоженным волосам:       — Да вот, прикидываю, какого будет вести практику в Мэне, сильно ли изменятся мои стоматологические будни.       — Будешь скучать по старым пациентам? — усмехнулась Айрис.       Брови мужчины нахмурились, а рот скривился в лёгком отвращении, искажая благородные черты.       — Поверь мне, милая, от многих из этих пациентов я бы с удовольствием избавился — таких необразованных людей ещё поискать надо. Но, всё-таки, мы же уехали из Чикаго не навсегда, и вскоре к ним придётся вернуться, — он театрально развёл руками, улыбаясь.       Солнце не было видно, но свет всё равно неприятно бил по глазам. Девушка поморщилась и опустила козырёк, закрываясь от солнца. В отражении небольшого зеркальца на неё смотрели печальные карие глаза. Эдвин на секунду задержал на ней нежный взгляд:       — Ты как?       Девушка тяжело вздохнула и вымучено ему улыбнулась.       — Думаю о маме, — она опустила взгляд. — Знаешь, я как будто до сих пор стою там.       На ней тогда было то неудобное чёрное платье. Зонтик был у неё в руках, но о его существовании она напрочь позабыла. Её темно-каштановые волосы намокли и прилипли к лицу, тушь потекла. Девушка стояла перед аккуратным надгробием на зелёной лужайке кладбища. Все уже давно ушли, но она не могла так быстро покинуть мать. Она стояла и думала. Думала о том, как она будет справляться совсем одна, о том, где она будет жить, о том, как быть с работой. Ещё немного постояв над надгробием, Айрис как в тумане побрела прочь. Её глаза были мокрые, но мокрые только от дождя. Мужчина накрыл её руку своей, поглаживая пальцы:       — Всё будет хорошо, милая, я с тобой. Отдохнём недельку-другую от городской суеты, потом вернёмся домой, сыграем свадьбу и будем жить как раньше. Айрис прикрыла глаза, успокаиваясь, и сжала его руку в ответ.       — Наверно, придётся потратить немало усилий, чтобы восстановить дом после стольких лет, — вдруг сказала она, переводя тему.       Эд на миг оторвал взгляд от дороги и лучезарно ей улыбнулся:       — Об этом можешь не беспокоиться, дорогая. Я нанял рабочих, они перевезли вещи, разобрались со всеми поломками, выбросили крупный мусор и уладили прочие неурядицы. Осталось только немого прибраться, — он притянул Айрис к себе и нежно её чмокнул. — Так что после нашей долгой поездки из Иллинойса мы сможем отдохнуть.       Она с благодарностью и теплотой ему улыбнулась, озорно подмигнув:       — Спасибо вам, доктор Мур.       Он снова расплылся в улыбке и начал рассказывать ей какую-то историю. Айри слушала его приятный голос и глядела на красно-жёлтый пейзаж. Вскоре, убаюканная Эдвином, она заснула. Во сне всплывали обрывки воспоминаний: вот её мама, ещё молодая, вот они бегут из дома, вот Айрис снова стоит перед надгробной плитой…       — Милая, просыпайся, мы приехали.       Она открыла глаза. Он потрепал её по плечу и вышел из машины. Айри сонно потёрла веки и, зевнув напоследок, открыла дверь. Её обдало резким запахом хвои, соленым ароматом моря. Оглядевшись, Айрис пришла в восторг: вокруг было много зелени и дом вовсе не выглядел запущенным, по его стене, вплоть до третьего этажа, тянулся плющ, а двор, хоть и порос дикой травой, имел вид весьма приличный и даже загадочный. Дорожки от ворот до дома и от дома до беседки были проложены галькой: видать, рабочие постарались.       — Эдди, как здесь чудесно! — она весело его поцеловала и побежала осматривать заросший сад.       На лужайке за домом была уже знакомая ей покосившаяся ива с раздвоенными стволами. Она с легкостью взобралась на одну из веток. Темные, вьющиеся волосы были недостаточно длинными, чтобы заплести в хвост, поэтому они постоянно лезли в глаза, но Айри уже успела к этому привыкнуть. В тонких джинсах было довольно прохладно и кора царапала ноги, но эти неудобства только сильнее веселили девушку. Почувствовав, что за ней следят, Айри посмотрела по сторонам и обнаружила два светло-серых глаза, уставившихся на неё из-за забора. Глаза широко и весело распахнулись.       — Цветик! Это ты!       Это было детское прозвище Айрис. Отодвинув доску, из-за забора вышла стройная светловолосая девушка, её длинные прямые локоны струились по плечам. Она по-детски улыбнулась, хлопая ресницами.       — Лисси! — Айрис спрыгнула с дерева. — Неужели…       Она побежала навстречу и крепко обняла давнюю подругу.       — Как ты, что нового? Столько лет прошло, — Купер просто не знала, с чего начать, слишком многое хотелось рассказать. — А почему ты выглядишь… так странно?       Лиссандра и вправду была одета довольно экстравагантно: много украшений, длинная в пол бирюзовая юбка с какими-то ни то кельтскими, ни то скандинавскими узорами и широкий пояс на талии.       — Я работаю гадалкой, как когда-то моя мама, — объяснила она, ещё раз обняв подругу. — Надо же как-то соответствовать.       — В таком случае, у тебя ничего не вышло, — Айрис привычным жестом убрала прядь за ухо, — потому что ты выглядишь, как эльфийская цыганка.       Андерсон звонко рассмеялась. Её глаза смеялись вместе с ней, поблескивая на солнце, волосы она откинула назад, и Айри заметила ещё и серёжки с перьями. Этот образ забавно контрастировал с её северной внешностью и хрупкой фигурой. Лиссандра поправила свои многочисленные браслеты:       — А чем ты занималась, Цветик? Почти двадцать лет ни слуху ни духу!       — Писала картины в Чикаго, — не без гордости ответила девушка, качнув своими темными волнами волос, красиво отваливающими рыжим на солнце.       — Во дела, да ты художница! — присвистнула «эльфийская цыганка». — Что нового? Как тетя Кей?       — Она… — девушка осеклась и вмиг погрустнела. — Мама умерла, Лисси.       Лиссандра нахмурилась, опустив взгляд. Ей понадобилось время, чтобы заговорить снова:       — Мне очень жаль, Айри… Если бы ты только позвонила, Миккель и я…       — Кстати, как он? — поинтересовалась Айрис. Говорить об этом совершенно не хотелось. Не сейчас.       — А, ну, в полиции работает, — весело улыбнулась она, будто ей самой было смешно от этого. — Представляешь?.. А кто этот красавчик?       Лисса кивнула куда-то за спину Айрис. Та обернулась и увидела, что им навстречу шёл Эд. Айри улыбнулась ему.       — Знакомься, мой жених — доктор Эдвин Мур, — представила его девушка.       Подойдя, Эд протянул руку и поздоровался с девушкой.       — Лиссандра Андерсон, — представилась та, — очень приятно. Вам очень повезло с невестой, доктор Мур.       — Прошу, просто Эдвин, — вежливо улыбнулся доктор.       — Хорошо, тогда и вы зовите меня просто Лисса.       — А почему бы вам с Микком не прийти сегодня к нам на ужин? — предложила Айрис. — Эдди, ты не против?       — Нет, не против, дорогая, но у нас совершенно пуст холодильник, — пожал плечами Мур.       — Я закажу нам пиццу, — подмигнула Андерсон. — В любом случае, мне уже пора, у меня сеанс через двадцать минут. Всего доброго, Эдвин. Пока, Цветик.       Они попрощались и пошли в дом.       — Кто это был? — поинтересовался Эд. — И что ещё за «Цветик»?       Айрис рассмеялась и хитро глянула на него:       — Ты меня ревнуешь? Это моя подруга детства, Лисси, а «Цветик» — это моё детское прозвище.       — Как Iris Sibirica?       — Что?       Он остановился и, оказавшись позади, надел на неё подвеску. Она провела рукой по изысканному кулону в виде синевато-фиолетового цветка и накрыла руки Эда, которые он положил ей на плечи, своими. Он наклонился ближе и прошептал над самым ухом:       — Сибирский Ирис, мой любимый цветок.       Она повернулась и поцеловала его.       — Это крайне мило с твоей стороны, — нежно прошептала Айри, — но это не избавит тебя от необходимости разбирать коробки.       Молодой доктор наигранно всплеснул руками и, пробормотав что-то о плане, который пошёл прахом, поднялся по лестнице.        Девушка принялась убираться к приходу гостей. Уже ближе к вечеру, когда приготовленная пицца уже дымилась на столе, в дверь постучали. Это была Лисса со своим старшим братом Миккелем. Айрис даже не сразу его признала: высокий светловолосый мужчина с веселым светлым взглядом, он уже не походил на того тихого и скрытного мальчика, который избегал ее и Лиссу.        — Проходите, — голос чуть дрогнул. Все это было слишком волнительно.       Лиссандра, скинув шарф, удивленно осмотрелась:        — Вот это я понимаю замок!       Мик добродушно улыбнулся, пожав руку Эдвину.       — Лисса не соврала, — Айри широко улыбнулась, — ты и вправду полицейский!       Парень отступил на пару шагов, неловко усмехнувшись:       — Сегодня было много работы, не успел переодеться.       — Я такая голодная! — послышался звонкий голос где-то из ванной.       — Форма тебе идет, — Эдвин слегка улыбнулся.       Несмотря на всю любовь к своему жениху, Айрис потупила взгляд. Она почувствовала как краснеют её щеки.       — Спасибо, кхм, крутая рубашка кстати.       -       Айри облегчённо выдохнула. Мик отчего-то улыбнулся. Они молчали, уставившись друг на друга. Где-то в комнате едва слышно шумел телевизор.       - Мне ревновать?       Парень неожиданно прыснул, прижимая пальцы к переносице. Плечи тряслись в беззвучном смехе. Айрис почувствовала как расслабляться.       Когда гости ушли, Айрис была такая радостная, что просто кружилась по кухне, намыливая посуду. Эд убирал со стола, весело на неё поглядывая. Ему нравилось видеть ее такой: счастливой и беззаботной. Закончив с уборкой, они устало повалились на кровать, и Эдвин вырубился почти мгновенно. Айрис не могла уснуть, только теперь, когда голова её освободилась от дневных забот, когда тишину вокруг нарушали лишь пение птиц и шелест деревьев, она вновь подумала о матери и о том, что в этом мире она совсем одна. Айри вдруг расплакалась: тихо, беззвучно, как плачут наказанные дети, чтобы родители их не услышали и не разозлились ещё сильней.       Она плакала впервые со смерти матери, казалось, она только сейчас осознала, что её больше нет. Айрис не любила плакать, не любила чувствовать себя слабой. Она чуть всхлипнула. От этого еле заметного звука заёрзал и проснулся Эдвин. Он потёр заспанные глаза и с беспокойством оглядел свою невесту.       — Что случилось? — он обнял её за плечи и заглянул ей в глаза как можно более успокаивающе.       Она лишь бросила на него полный боли взгляд, и уткнувшись носом ему в грудь, прерывисто вздохнула.