***
Нью-Йорк, 8 утра Противный дождь не прекращался уже несколько дней. Патриция, ругаясь про себя, возилась у входной двери Тетсуи. Было отнюдь не удобно держать зонт, который вырывали порывы ветра, и пытаться попасть в замочную скважину тоненьким ключом. Но девушка не сдавалась. − Пати, − она испугалась, услышав своё имя, и выронила ключ на асфальтированную дорожку. Довольно странное начало понедельника. Сейя! Он стоял весь мокрый, обхватив торс руками. Да, наверное, в тонкой кожанке некомфортно разгуливать по улицам. За три дня, что его не было, погода заметно ухудшилась, и теперь температура воздуха не превышала двенадцати градусов. − Разве можно так подкрадываться с утра, − проворчала она и нагнулась, чувствуя, как дождь брызжет за шиворот. Сейя даже не шелохнулся. Зато она хорошо разглядела кровавые пятна на его, когда-то белых, кроссах. Патриция выпрямилась, вставила ключ обратно в скважину и мельком бросила взгляд на лицо парня. Его красные глаза и рассечённая губа были более чем разговорчивы. Наверняка этот факт увлечёт его деда. Тетсуя три дня фантазировал, что сделает с любимым внуком, если тот вернётся живым. Паршивцу повезло, что старший Коу уже уехал в клинику. − Впусти, пока я не сдох, − Сейя устал ждать и отодвинул её, чтобы пройти в дом. Патриция сделала вид, что не заметила хамства, и отправилась следом, попутно забросив зонт в металлическую подставку. В коридоре показался любопытный Арчи и с бодрым лаем бросился навстречу хозяину. Сейя присел на корточки, прижал пса к себе и, не открывая глаз, что-то прошептал ему в массивную шею. Пати невольно засмотрелась, вешая в прихожей влажный клетчатый тренч. − Твоя девушка беспокоилась. Да и мы тоже, − решила высказаться она. Он оторвался от Арчи и резко встал, но его заштормило. − Какая де…вушка? − Коу съёжился, будто ощутив сильный спазм. − Мне нехо… Его глаза помутнели, и он, потеряв равновесие, навалился прямо на неё. От неожиданности она попятилась назад, вжавшись под тяжестью в прихожую. Петельки, на которых висела верхняя одежда, предательски треснули. − Что ты творишь… − Пати попробовала его оттолкнуть и отстраниться, а он уткнулся лицом ей в волосы и начал медленно оседать вниз. Она раздражённо шлёпнула Сейю по щекам − реакции не последовало. Тогда она схватила его под мышки, чтобы опустить на паркет, но не выдержала такого веса и уронила. Он рухнул, как мешок с цементом, ударившись головой об пол. − Фак, − она громко выругалась и нагнулась над ним, приподнимая за подбородок, − Сейя! − снова хлопнула его − безрезультатно. Его цвет лица сейчас был почти прозрачным, а губы отдавали сапфировым, трупным оттенком. Она тяжело задышала и резко закатила рукава куртки Сейи вверх. Пристально рассмотрела его руки со всех сторон. Ничего не нашла − только сбитые костяшки пальцев на правой руке. Тогда она поднесла ладонь к его запястью − сердцебиение отсутствовало. Пати нервно хихикнула и огляделась по сторонам. Арчи сидел рядом, высунув язык, и вилял хвостом. Она затравленно улыбнулась, приложив три пальца к сонной артерии Сейи. Затем задрала его футболку, чтобы понаблюдать, приподнимается ли грудная клетка. Пульс на шее едва прощупывался, но Коу не дышал. Девушка вскочила на ноги, распахнула настежь входную дверь, впустила в коридор холод, а сама выбежала на улицу, даже забыв об обуви. Примерно минуту она простояла босиком на сыром газоне, пялясь в штормовое небо. Когда дождинки стекли на шею, она вернулась в комнату, наклонилась над Сейей, зажала ему ноздри и плотно обхватила рот губами, начиная вдыхать воздух в его легкие.***
Тем временем в Париже было около 15 часов дня Огромные панорамные окна ванной комнаты выходили на Сену, пересеченную старинными мостами. Усаги лежала в мраморной ванне зелёного цвета, вытянув ноги, и смотрела на город. Лепестки роз скользили по воде вокруг её обнаженного тела, рядом звучала фортепианная музыка, а изящный бокал белого сухого сиял на столике. Кажется, Мамору сделал всё, чтобы поднять ей настроение. Даже забрал телефон, глядя в который она огорчалась. И оставил одну − куда-то ушёл под предлогом работы. Всё-таки он идеален… Девушка потянулась к фужеру и залпом выпила вино. Похоже, ей просто была необходима встряска, но теперь она чувствовала себя гораздо лучше, да и рассудок вернулся на место. Если Сейя не хочет общаться − и пошёл он. Пусть трахается с кем хочет в Нью-Йорке, Сан-Франциско, хоть на Кубе! Он с самого начала был влюблён только в себя, красивого. Он, конечно, смазлив. У него сексуальный тембр и задница классная… Но это не даёт ему права быть таким эгоистом. Ни разу не подумал о её чувствах. Не так уж и плохо, что Мамору приносит одни и те же розы… По крайней мере, она точно знает, чего от него можно ожидать. А стабильность в сто крат лучше хаоса, который создаёт Коу. Её привычную жизнь, кстати, он тоже опошлил. Как она могла позволить себе сомневаться в Мамору, в пользу этого… Этого… Усаги не заметила, как раздвинула ноги и запустила пальцы внутрь себя. Какое же, сука, мучительное возбуждение. Она прикрыла глаза, выгнула спину и тяжело задышала от ритмичных движений своих же пальцев. Казалось, она знает, что делать, но − нет. Никогда раньше ей и в голову не приходило себя ласкать. «Сколько дней ты ломалась, четыре — пять?» Девушка вздрогнула, услышав, как хлопнула дверь в номер, и постыдно прекратила. Она вылезла из ванны, обернулась полотенцем и вышла в спальню, встретившись с Мамору. − Милая, − он улыбнулся, рассматривая её пылающий румянец, − ты в порядке? − Да, − она скинула с себя полотенце. − Просто очень хочу тебя. На лице мужа появилось удивление, но он быстро сообразил, что нужно делать. Подошёл поближе, любуясь её стройным, худощавым телом, притянул к себе, запустил язык в рот. Она промычала и, не глядя, попыталась снять с него брюки. Он провёл ладонью по её губам, шее, а затем небрежно толкнул на постель. Она приземлилась на мягкую перину и застыла в ожидании. На самом деле сил ждать уже не было. Сейчас ей срочно был нужен любимый мужчина. − Ты же принимаешь таблетки? − спросил Джиба, попутно раздеваясь и складывая вещи на прикроватную тумбочку. Усаги с недоумением наблюдала, как один за одним он стягивает с себя носки, снимает часы, вытаскивает телефон из кармана… О, ему пришло сообщение. Он нажал на экран, чтобы посмотреть, кто написал. В это время в номер залетела огромная чёрная муха и начала кружить из стороны в сторону, несуразно стукаясь о стены. − Ты принимаешь таблетки? − настойчиво повторил Мамору, не обращая внимания на жужжание и что-то печатая в телефоне. − Да, − девушка поймала себя на мысли, что больше не может думать ни о чём, кроме этой мухи, которая села на потолок. Джиба, удовлетворенный ответом, наконец разделся, залез на кровать и подмял её под себя. Она смотрела вверх, на муху, принимая влажные, колючие поцелуи в щёки и пытаясь понять, что именно чувствует, кроме раздражения. Муха взлетела и села на подушку, рядом с её лицом. Усаги измерила её равнодушным взглядом и обратила внимание на Мамору. Он погладил ладонями её грудь, очертил невидимый круг вокруг пупка и решил, что пора пихать в неё член. Она поморщилась, ощущая, как небрежно он вошёл и начал двигаться. Больно. Кажется, от возбуждения ни осталось и следа. Боже, с ним всегда так было? − Ты не хочешь меня? − он начал наращивать темп и слюнявить ей ухо. − Очень хочу, − соврала Усаги, − просто эта муха… Продолжай. − она махнула рукой, чтобы спугнуть обнаглевшую стерву. Стерва не сдвинулась с места. С каждым толчком внутри настроение Усаги портилось. Приятно не становилось. Муха не улетала. − Быстрее, − девушка прижала Мамору к себе и стала ложно постанывать. Кончи уже, а. Мамору ускорился. Спустя несколько интенсивных фрикций он всё-таки кончил и победно чмокнул её в щеку: − Усако, я тебя люблю. Она почти забыла, что никогда не кончала с мужем. Лежа на ней, он отдышался полминуты и сполз с постели: − А теперь и я в душ. Девушка проводила его вежливой улыбкой, а когда за ним закрылась дверь, недовольно уставилась на муху: − Заткнись. На автомате она встала, открыла шкаф-купе и нашла там свой мобильник, заботливо припрятанный Мамору. Включила его. Зачем-то зашла в Гугл. Первое, что вылезло в новостной ленте, было: «Двадцатидвухлетний певец Сейя Коу доставлен в клинику Манхэттена с сердечным приступом». − Мамо-чан, мне нужно уехать, − крикнула она и, не дожидаясь ответа, достала чемодан.***
Токио, примерно 21:00 час того же дня. Особняк бывших «Трёх звёзд» В просторной светлой гостиной сидели трое. Молчали. Каждый занимался своим делом. Современного джаза из колонок было почти не слышно − за окном десять минут гремел гром, а дождь так и не начинался. − Как думаете, где Сейя? − Тайки разрушил тишину, но не оторвал глаз от книги. − Бухает или… − Ятен, обрабатывающий фотки, тайком посмотрел на Ами, держащую жениха за руку, − или трахается с кем-то. Тайки покосился на друга: − Если Клим позвонила, значит, это серьезно. − Тай, ты не знаешь Сейю? − фыркнул блондин. − Он в первый раз так пропадает? − он снова перевёл взгляд на девушку. Она хотела что-то сказать, но её отвлёк короткий звонок в дверь. Тайки тут же уткнулся обратно в книгу, а Ятен в «Мак», поэтому Ами вынужденно встала с дивана и, переступив через ноги Тайки, вышла из комнаты. Ятен, поглядывая ей вслед, шёпотом продолжил: − Вспомни, когда он трахался с Оливией за спиной отца, то тоже пропадал! Ради неё он проёбывал и школу, и концерты. Ну ты только вспомни, сколько раз он нас подставлял… Теперь эта замужняя Усаги… − он не успел продолжить, потому что Мицуно вернулась. − Ятен, к тебе Минако. Гостиную осветила вспышка молнии. По стеклу застучали первые, ленивые капли дождя. Блондин подкатил глаза: − Скажи этой дуре, что меня нет. − Но я уже сказала, что ты дома… Из-за спины Ами выглянула недовольная Айно: − Что ты сказал? Это я − дура? Немного сутулясь из-за высоты каблуков, она направилась прямиком к нему, оставляя грязные следы на пушистом ковре. − Блять… − пробормотал Ятен, закрывая ноутбук и убирая его на маленький столик. Он даже не успел вскочить на ноги, Мина настигла его и, схватив за ворот рубашки, начала трепать, будто провинившегося ребёнка: − Мне нужно с тобой поговорить о Сейе! − Собственно, мы только и делаем, что говорим о Сейе − это наше любимое занятие, − она обратила внимание на Тайки, который не сдвинулся с места. − А ковёр-то дорогой… − он покачал головой. Воспользовавшись тем, что Айно замешкалась, Ятен высвободился и с силой усадил её на своё место. Она попыталась привстать, но он положил ей на плечо свою тяжеленную ладонь, отчего она вжалась в спинку кресла и тихонько пискнула: − Прости, давай поговорим спокойно! Но Ятен не отпустил. Он продолжил смотреть ей в лицо и давить на плечо. Только когда её рот скривился, и он понял, что ей стало совсем больно, он убрал руку: − Я не обязан оказывать психологическую помощь всем, кого трахал Сейя. Мина пошевелила губами, но не издала ни звука. − Минако, − к ней обратился Тайки, и она повернула голову вправо, − сними туфли. Она послушно стянула лакированные лодочки и с силой швырнула их на паркет, чуть не задев Ами. Та осуждающе уставилась на жениха. − Я не хотела, − улыбнулась Айно и, осмелев, обратилась к Ятену: − А ты, урод, сейчас же поговоришь со мной, хочешь этого или нет. Сейя может быть в опасности! − Ближе к делу, − Тайки захлопнул книгу. − Что с ним? − он перекинул одну ногу на другую. − Я скажу только Ятену.