***
Токио, 16 с половиной лет назад Худющий темноволосый мальчишка сидел на мягком подлокотнике кресла и катал по столу пустую бутылку, без энтузиазма напевая совсем не детскую песню. Вокруг был разбросан мусор и порванные белые пакетики. Рядом, прикрыв глаза, развалился молодой парень. Он вяло отбивал ритм себе по колену, время от времени цыкая и морща лоб. Послышался поворот ключей в двери, и в квартире показался высокий, крепкий мужчина. − Дедушка! − мальчик попытался встать, но ему тут же прилетело ладонью по лицу. − Разве я разрешал идти, Сейя? Снова фальшивишь во втором куплете. Сейя почувствовал, как из нижней губы прыснула кровь. Небрежно вытерев её рукавом грязной толстовки, он остался на месте, не издав ни звука. − Сын, прекрати, − вмешался Тетсуя, подходя ближе, − ему всего пять… Якумо усмехнулся: − Зато как я его выдрессировал! Видишь, уже даже не ноет, − он притянул Сейю к себе, неуклюже трепля по волосам. − Ты же не слабый, пиздюк? Ты же не тёлка? − Нет, я не слабый! − сердито отозвался Сейя. − Я так тобой горжусь, − отец поцеловал его в лоб. Тетсуя подавил в себе ярость: − Отдай ребёнка. По-хорошему. − Отдам, если ты принёс наркоту. Если нет, продам его кому-нибудь другому. Пусть делают с ним, что хотят − мне похуй. Он даже не похож на меня, − Якумо схватил Сейю за обе щёки, разглядывая. − Только посмотри, какие у него глаза, а эти пухленькие губки… Секс-символ растёт, не иначе. Пиздюк, признавайся, чей ты сперматозоид? Сейя ошарашенно уставился на него. − Я принёс, − холодно сказал Тетсуя. − Тогда вали, пиздюк, всё равно бесполезен, − Якумо грубо толкнул мальчика на пол, и он упал на колени, сверля отца ненавистным взглядом. − Я мечтал, чтобы ты стал музыкантом, но морская свинка и та поёт лучше. Тетсуя решительно двинулся к Сейе. Прижав его к себе, он прошептал: − Малыш, всё позади, − он почувствовал, как ребёнка трясёт. − Сейя, − он посмотрел в его потухшие глаза. − Слышишь меня? Иди надевай куртку, − мальчик апатично кивнул и выскочил в коридор. Дождавшись, когда он скроется из виду, Тетсуя шагнул к Якумо. Тот блаженно раскинул руки в сторону, не ожидая меткого кулака в глаз. Потеряв ориентацию, он грохнулся назад вместе с креслом. − Мы же договорились: наркота за пацана… − выпалил он, неумело прикрываясь от ударов. − Хуй тебе, а не наркота! − брезгливо проговорил Тетсуя, поднимая его за грудки. − Так и знал, что твоя рок-музыка ни к чему хорошему не приведёт. − Потому что я всегда хотел выступать, а вместо этого нянчусь с пиздюком, − голос Якумо дрогнул, и по щеке побежала слеза. − До сих пор не верю, что Мия так поступила со мной… − По пьяни заделал ребёнка тринадцатилетней девочке − разгребай последствия. И хватит гнать, будто бы он − не твой… − О, сынок пришёл спасти меня, − ухмыльнулся Якумо, и Тетсуя отшатнулся. Сейя стоял у двери, оценивая то отца с разбитым лицом, то деда. − Я… я забыл динозавра, − он юркнул в свою комнату. − В общем, малого я забираю в Штаты, а ты сейчас же едешь в клинику на лечение, − нахмурившись, Тетсуя бросил сына и поспешил за Сейей. − Малыш, прости, обещаю, со мной ты в безопасности, − Тетсуя зашёл в детскую, озираясь по сторонам. − Ну куда ты спрятался? − он открыл в шкаф, заваленный вещами и игрушками, и в недоумении покрутил головой. Раздвинув шторы, он впустил в комнату тусклый свет и улыбнулся, заметив большой зелёный хвост, торчащий из-под кровати. − Динозавр выдал тебя, шпион, − он нагнулся. − Он слишком толстый, − насупившись, ответил Сейя, лежа на животе в полутьме. − Он поместится в самолёт? − Конечно, − Тетсуя вытащил мальчика и, отряхнув от пыли, взял на руки. Младший Коу невозмутимо достал игрушечный пистолет из кармана толстовки и приставил его к виску деда: − Ты недооценил меня, − хитро прищурясь, он нажал на курок, − и умер, − он коварно рассмеялся, после чего поник. − Я ведь тебе тоже не нужен? Тетсуя вытер пальцем кровь, вновь проступившую из губы Сейи: − Конечно нужен, и я тебя не брошу. − Мама тоже так говорила, − с сомнением протянул Сейя. − Я сделал что-то плохое, поэтому она не хочет меня видеть? − Ты ни в чём не виноват. Мама любит тебя, просто… Просто она уехала. − Тогда позвони ей и скажи, что я обиделся, − Сейя надулся. − Очень-очень-очень сильно обиделся. И никогда её не прощу, если она не… − Малыш, − Тетсуя задумался, подбирая слова, − к сожалению, у неё нет телефона, − ресницы мальчика дрогнули, он скривился от желания заплакать, но мужественно сдержался. − Так мы же возьмём дино, которого подарила мама! − дед поднял с пола огромного динозавра. − Будем через него отправлять ей послания. − Сейя посмотрел на Тетсую как на идиота и печально улыбнулся.***
Нью-Йорк, Манхеттен, наше время Сейя подъехал к дому деда, когда уже стемнело. Заметив свет в комнатах, он пробежал через двор, подкрался к входной двери и, дёрнув пару раз за ручку, понял: вариант не прокатит. Изнутри донёсся встревоженный лай Арчи и топот его лапок. Поразмыслив пару секунд, Сейя подошёл к окну кухни и попытался вскрыть стеклопакет, но тоже безуспешно. По плечам его похлопал только что начавшийся дождь и он, проскрипев зубами, двинулся вдоль особняка. Дойдя до сада, он увидел приоткрытое окно в тускло освещённый кабинет Тетсуи. Убедившись, что там никого нет, Сейя влез на подоконник, а с него наступил на стол, ножки которого неуверенно затряслись. Он спрыгнул на пол, задев локтём стеклянную рамку. Она упала и разбилась, разлетевшись на уродливые осколки. Коу покосился на фото: дед обнимал его, пятилетнего, а он, сурово сдвинув брови, сжимал в руках бейсбольную биту. Это была его первая игра… Сейя цинично улыбнулся и, оглядываясь, поспешил наверх. У двери его встретил сияющий Арчи. Заскулив, пёс завилял хвостом и встал на задние лапы. Коу устало прижал его к себе и запустил в комнату. Тот как обычно прыгнул на кровать и развалился на всю постель. Парень примостился рядом, отодвигая его в сторону. Арчи зарычал и вернулся обратно, частично расположившись на нём. Сейя перевёл сонный взгляд на подушку и оживился, увидев свой телефон. От уверенных движений его пальцев мобильный возбуждённо завибрировал, принимая сотни новых оповещений. Коу пролистал до конца пропущенные вызовы и усмехнулся: ни одного звонка от отца. Кто бы сомневался. Зато пятьдесят три… Пятьдесят три, чёрт возьми, звонка от Куколки. Кажется, она должна была поехать к своему идеальному мужу…? Сейя завис, пялясь в экран. Он напрягся, представив, что после его эффектной, бомбящей речи Куколка, нежный ребёночек, могла сорваться и навредить себе, или Мамору обо всём узнал и… Видимо, его беспокойство передалось и Арчи: пёс вскочил с места и принялся ошалело скакать. Коу раздражённо шикнул несколько раз и, когда терпение лопнуло, он решительно поднялся, но тут же словил коленом угол тумбочки. Он взвыл, потирая ушиб: − Да иди ты нахуй, Арчи, − прыгая на одной ноге, он распахнул дверь, и пёс скрылся в коридоре. Переведя дух, Сейя по памяти набрал номер Клим и, найдя на полке сигареты, высунулся в распахнутое окно. Жадно вдыхая никотин, он провисел на проводе около минуты и, так и не дождавшись ответа, записал голосовое сообщение: − Тебе теперь тоже похуй на меня? Но это ты бросила меня в Нью-Йорке без объяснений, так что это − и твоя вина! И вообще зачем я здесь? Мне же нужно презентовать новый альбом… − услышав шаги, он резко потушил папиросу об пепельницу и обернулся. − Сейя?! − на пороге возникла Патриция. Она окинула сочувственным взглядом его бледные, неприлично впалые щёки, а он отмахнулся, будто отходил на пять минут в магазин за чипсами. − Если ты прячешься от Тетсуи, его нет… − С чего вдруг мне прятаться… − задрав нос, проговорил он, расположившись на подоконнике. − Я его не бо… − Вот дурак! − всхлипнув, она бросилась к нему, обнимая. − Я так испугалась за тебя. Твоё сердце не билось… Ты лежал на полу и был таким… мёртвым. Как же я рада, что ты в порядке, − прошептала она ему куда-то в шею, и он замешкался от такой неожиданной, но знакомой нежности. − Прости, я думала, что сильная и смогу встретить тебя с улыбкой, но… − она подняла на него блестящие тёмные глаза, и его будто ошпарило. Почему она говорит точно также, как Куколка? И плачет также… − Нет, это ты прости, и спасибо, что помогла мне, − Сейя осторожно провёл рукой по щеке Патриции, вытирая слёзы, и снова ощутил дежавю. Прикоснувшись к её припухшим влажным губам, он возбудился. То ли от близости с малознакомой особой, то ли от фантазий о хрупкой, ласковой девочке, которая трепетала от волнения и стонала под ним… Он резко отстранился, но, кажется, Патриция спалила его стояк: − Если скучаешь по своей подруге, позвони ей… или подрочи, − буркнула она, заливаясь краской. − А мне вообще… нравятся девушки! − А ты мне не поможешь? − смеясь, он взял её ладонь, положил на свой пах и немного сжал. Она застыла в немом изумлении. − Вдруг мой член сможет тебя исцелить от лесбиянства? Ну? Чувствуешь изменения? − она дёрнулась, и Коу, вздохнув, отпустил её. − Ну почему ты ведёшь себя, как она?.. Это какой-то знак, да? Я должен извиниться? Но я не хочу, чтобы она думала, будто я слабый… − он напряжённо улыбнулся и потянулся к сигаретам. − Не бери в голову, ладно? Патриция, озадаченная его монологом, схватила пачку и спрятала её за спиной. Сейя скептически поднял одну бровь и попытался забрать своё, но она прижалась к стене, сунув упаковку в задний карман джинсов: − То есть она подумает, что ты слабый, если извинишься? А почему ты решаешь за неё? − процедила она, и он, щурясь, навис над ней. − Потому что я деспот, − он с силой дернул её к себе и по-хозяйски вытащил сигареты, не обращая внимания на её неловкость. − Ко мне никто не приходил? − перевёл тему он, чиркая зажигалкой. − Только тощая девица, которая ведёт себя как принцесса, − Патриция, пытаясь оправиться от его наглости, продемонстрировала надутые губы. − Но это же не Куколка, да? Сейя немного смутился её осведомленности о его половых партнёршах, но гораздо больше его задело другое: − Лив заявилась сюда?! − взъерошив свои волосы, переспросил он. Вот же суетливая транда… Хотя их уже и так спалили вместе, чего он старательно избегал все эти годы. В отличие от Оливии: она отказывалась даже удалять общие фотки. Мол, это старье никого не заинтересует. Ага, никого, кроме журналюг, которые с усердием провоцировали новые стычки с его папашей, и ревнивых фанаток, требующих объяснений. Но Лив всегда нравились азартные игры… − Она умоляла твоего деда дать адрес больницы. Она же прилетела в Нью-Йорк только из-за тебя… От неожиданности Коу обронил пепел прямо себе на джоггеры. В смысле? У неё же съёмки? − А Майк? Майк не приходил? − помрачнев, буркнул он, деловито отряхивая штаны. − Нет… А кто это? − Слушай, можно я посплю? − Сейя посмотрел на кровать, ставя грубую точку в разговоре. Патриция улыбнулась, будто смирившись с его своеобразной манерой речи: − Только обещай, что сначала поешь. Я принесу. Выглядишь… голодным. − Ну так минус восемь килограммов… − он задрал майку, разглядывая кубики на поджаром животе. − Но у меня нет аппетита и болит живот. − Хватит хвастаться прессом, − она подошла к двери. − Не будешь есть − потеряешь товарный вид.***
− Мне страшно, − сказала Усаги, пряча вздёрнутый нос в длинный колючий шарф. Ночной ветер неистово трепал её длинные волосы, собранные в оданго, а крупные снежные хлопья падали на лицо. Время от времени она недовольно морщилась, убирая их голыми, покрасневшими ладонями и мотала головой, чтобы избавиться от белого, морозного слоя, покрывавшего её. Она выглядела такой забавной, борясь со стихией, что Сейя не смог сдержать улыбки. Он открыл молнию на своей куртке и, притянув Усаги за запястье, прижал к себе. Она покорно уткнулась лицом ему в грудь, вдыхая запах, и обняла, сцепив пальцы на спине. − И чего же ты боишься, заинька? − не переставая улыбаться, спросил он, бережно укрывая её пуховиком от холода. Она встала на носочки, встретившись с ним взглядом. Он приподнял брови, ожидая ответа, а она, кокетливо прикрыв глаза, несколько раз легонько прикоснулась губами к его губам, щекам и скулам. Почувствовав её язык, скользнувший ему в рот, он, моментально возбуждаясь, прижал её ближе, хотя казалось, что ближе невозможно. − Тебя, − прошептала Усаги, продолжая целовать и залезая резко потеплевшими руками Сейе в джинсы. Но он не слушал её, сфокусировавшись на губах и нежных ладошках, поглаживающих его ягодицы. Когда она коснулась его члена, он уже был готов завалить её прямо здесь: посреди парка, а она невзначай оторвалась и повторила: − Я боюсь тебя… Сейя подскочил на кровати на измене, но полностью уверенный в своём стояке. Он просидел несколько секунд, переваривая странный, но такой реальный сон, пока не ощутил тошноту и давящую боль в желудке. Прикрыв рот рукой, он подорвался в туалет. Едва успев сесть на колени у унитаза, он начал рвать. Снова и снова. В какой-то момент ему показалось, этот блевотный аттракцион никогда не кончится. Как знал, что не надо было есть на ночь: ослабленный организм пока не справлялся с нагрузкой. − Упрямо идёшь по стопам отца, − он услышал позади знакомый голос и не смог ответить из-за рвоты, бьющей ключом. − А ведь тебе не нравилось, как он себя вёл. Помнишь день, когда я забрал тебя, Сейя? Коу раздражённо обернулся, стараясь не стругануть. − Я пытался тебя оградить от этой грязи, но ты стал даже хуже, чем он, − задумчиво продолжил Тетсуя, сложив руки на груди. Лицо его было не то грозным, не то разочарованным. Примерно как в старшей школе, когда Сейя заявил, что хочет вернуться в Токио к отцу. Спустя почти десять лет жизни в Йорке. − Значит, у тебя нихуя не получилось почистить карму, − рявкнул Сейя. − Я − не билетик в Рай и не буду соответствовать твоим ожиданиям… Ты меня даже не наве… Ой, бля… − он снова нагнулся над толчком, не в силах больше сдерживаться. Дед покачал головой: − Я устал тебя спасать. Сейя, мгновенно забыв о рвоте, поднялся на ноги, попутно смывая содержимое унитаза: − Я не просил тебя об этом! Я хотел быть с… − он осёкся, вспоминая тот эпизод. − Но ты сказал… − он прикрыл глаза и нервно усмехнулся, стиснув зубы. − Похуй. Всегда знал, что не нужен тебе, − двинув Тетсую плечом, он вышел из комнаты. − А ты совсем не изменился, Сейя, − вздохнул дед, услышав, как хлопнула дверь. − Всё также любишь маму.***
Оливия проснулась от звонка. Несмотря на позднее время, незнакомый абонент не сдавался, разрывая ушные перепонки. Она присела на постели и, включив торшер, взяла трубку: − Вообще-то у нас три часа ночи. − Мне плевать на твой дискомфорт, шалава, − раздался бодрый женский голос. Лив опешила и снова взглянула на номер: − Кто это? − Считай меня ангелом-хранителем Сейи. − Видимо, ты Клим, − Оливия усмехнулась. − Клянусь, не обижала его, мы старые друзья, − она подошла к большому зеркалу и скептически покосилась на появившиеся синяки на коленях. − Хоть Сейе и нравится думать, что все вокруг слепые, я давно в курсе ваших бесшабашных потрахушек. Но сегодня ты просто обнаглела. Я несу ответственность за него… − А его передоз входил в зону твоей ответственности? − хмыкнула Оливия. − Но я тебя не виню: мой котик всегда был проблемным, − она достала из тумбочки крем и начала аккуратно покрывать синяки. − Я-то знаю… Помню, мы как-то не виделись несколько недель, занимались сексом по телефону, но это не спасало. Стоило мне подумать о нём, как у меня по ногам текло… Обратив внимание на ступор оппонента, она улыбнулась своему нагому отражению и, накинув шифоновый пеньюар, продолжила: − А у него то тренировки, то школа, то концерты, то проклятые друзья… Да и его отец будто бы стал что-то подозревать. А когда наконец мы уединились… − Я и так видела, как вы проводите время, но раз тебе совсем не с кем поделиться эротическими впечатлениями, говори… − вставила Клим. Лив смутилась и истерично засмеялась: − В порыве страсти он упал с кровати и сломал запястье. Рука быстро отекла, и мы поехали накладывать гипс. Сейя жутко бесился, ведь больше не мог делать вещи, которые любил… А вот больницы и одиночество он никогда не любил. − Вот что я тебе скажу, Оливия: ты тупая, эгоистичная пизда. Думаешь, спасла его, выкрав из больницы? И неважно, как он сейчас, да? − на одном дыхании проговорила Клим. Лив почувствовала смутное беспокойство и зашагала по комнате: − Он… взрослый… − Видимо, недостаточно взрослый, чтобы удалить ваши хоум видео? − Какие видео? − На которых отчётливо видно, как ты трахаешься с малолетним сыном своего любовника. Оливия закатила глаза. Ну Сейя, ну тупой… − В общем, ещё одно поползновение в сторону Сейи, и ваши перформансы будут в Интернете. − Ты действительно подставишь его, чтобы подосрать мне? − с сомнением протянула Лив. − Да ты страшный человек, Клим, − она услышала тихий, но настойчивый стук в дверь и сбросила вызов. Только он мог так нахально заявляться посреди ночи. Оливия открыла и усмехнулась, встретившись с ним на пороге: − Так скоро? Котик, я ещё не успела соскучиться… − она пристально посмотрела на его зелёное лицо и вздрогнула. − Любовь моя, тебе плохо? − она подалась вперёд, обнимая его. − Можно я побуду с тобой немного? − ответил Сейя, обнимая в ответ.