Через год. В 7 вечера

Скрестив руки на груди и прислонив голову к стенке шкафчика, Паша, как мог, готовился к предстоящей ночной смене. Хорошо, конечно, что напарники взаимно неразговорчивые, но ночью даже пустая беседа отвлекает лучше всякого залипания в экран телефона. Сохранившиеся манеры пренебрежительного и панибратского отношения ко всем без разбору окружающим мало прибавляли привлекательности, как оказалось, не самому желанному собеседнику и коллеге. Минут сорок оставалось до момента, когда Павлу нужно было помочь сдать самому же себе смену. Парня, трогательно сопящим, Даша совсем не ожидала увидеть здесь в это время. Спит? Во время работы? Возмущаясь глубоко внутри себя, она не стала тревожить сон. Среди возможных оправданий (что-то в последнее время, Даша, ты слишком часто его оправдываешь) промелькнула и ночная смена. Получается, что оба ночных портье заболели? Вот и ее вызвали вместо Кирилла. Даже если бы и не нужно было выходить сегодня на работу, с самого утра Канаева приняла решение, о котором успела сто раз пожалеть, передумать и надумать обратно. Похоже, спокойной жизни ей не видать. Ведь год назад тогда еще Госпожу Горничную никто не заставлял всерьез воспринимать приглашение начальника на его следующий день рождения, о котором она быстро забыла, успев лишь сохранить в телефоне напоминание. Даша запретила себе вновь наступать на эти сербские грабли, но невозможно не держать Павла в поле зрения, периодически спасать (только в силу производственной необходимости, ага) и быть уверенной, что все у него хорошо. Вот сейчас все крайне неудовлетворительно, кроме работы. Поэтому решение все-таки поздравить напарника оказалось верным: мешки под глазами, злая улыбка, порой жестокие приколы — вот тебе и неудавшаяся личная жизнь. Похмелье, да, присутствовало, но практически неразличимо. На зарплату портье не разгуляешься особо, а Павел был из тех, кто что попало даже в голодный год в руки не возьмет, не то чтоб уже выпить. Чем ближе время шло к вечеру, тем чаще Дашу озаряло нешуточными вопросами. Как же ей поздравить Пашу? Не с коротенькой же речью она приедет в «Элеон» в свой недовыходной. Что это вообще за идея такая? С чего она решила, что ему это нужно? Хотя на последний вопрос был однозначный ответ. И пусть Даша не знала о его сегодняшнем настроении и «многочисленных» поздравлениях, что-то подсказывает ей — так будет правильно. Скрип дверного замка привлек внимание сонного портье. Из-за двери появилась Даша. Почему-то в форме горничной. Даже если что-то из жизни отеля было упущено, то сейчас было совсем неважно. Девушка изящной походкой, едва заметно покачивая бедрами, подошла к Павлу, склонила голову набок и почти прошептала: — С днем рождения, Паша! От одного только «Паша» из её уст с выразительной интонацией все внутри серба покрылось испариной после ига мурашек. Чертовка! Одно слово и мир перевернулся. — Ты пришла поздравить меня в костюме горничной? Я все правильно понял? Ответом на его вопрос стал фартук, ловко снятый и точно брошенный Канаевой в лицо Павлу. Парень нервно вдохнул сквозь сомкнутые зубы, судорожно сминая пойманный аксессуар у своего носа. — Паша… — специально дразнится же, — у меня здесь пуговица заела, не посмотришь? Закусив губу, Даша медленно провела пальцем по каждой пуговке от груди и вниз. Паша же не мог опомниться от накрывшего его счастья. Подвох это или шутка — не самый актуальный сейчас вопрос. Паша, только не тормози! Парень резко подскочил и вплотную приблизился к своей искусительнице, всем своим напором заставляя её отступать. Холодная дверца шкафчика за её спиной — путей к бегству нет. Притянув ее бедра вплотную к своим одной рукой, второй Павел резко (ма-стер-ски!) оборвал несколько верхних пуговиц, которые были исправны или нет, стало уже неважно. Перед его глазами открылись наконец-то сбывшиеся мечты. Упругая грудь Даши давала ему неоднозначные намеки, двигаясь в такт со сбившимся ритмом дыхания. Раскаленное желание туманило разум, высвобождая на волю самые смелые желания. Хаотичными прикосновениями к разгоряченному телу Госпожи Горничной Паша искал подтверждения реальности происходящего с ним и тем самым вызывал призывающую уже к поцелую улыбку. Да-да, это Даша. Она пришла. В лучшем виде. Целуй и действуй. Совершив фирменный захват ладонью «шея-щека», Павел наконец-то поцеловал свою долгожданную, принимая на себя легкий выдох облегчения. Угодила с подарком. Вторая ладонь скользила по острому плечу девушки, попутно сбрасывая самую сексуальную форму в мире. Оставляя за собой шлейф мурашек, рука именинника с осторожностью разведчика пробиралась к низу спины. Как только рука настигла кружевные трусики, терпение вовсе испарилось. Оторвавшись наконец от губ Канаевой, Павел стал судорожно расстегивать бюстье, чтобы отправить в компанию давно слетевшей формы. Какое счастье, что сейчас ему на помощь не пришел Никита, чтоб благородно помочь! Ведь вот она, во всей красе. Самое время свалиться в обморок от перевозбуждения, Паша. Но настоящие сербы идут до конца! Опомнившись от приятнейшего шока, отключив все отделы мозга, Паша уже ощупывал упругую реальность своих тайных фантазий. В это время правая рука скользила вверх по Дашиной ноге, закинутой на его бедро. И вот уже большим пальцем он прорывается под кружевное белье. Устремляется к источнику своей истинной погибели, превращая поцелуй в судорожный бой и срывая в новых интонациях свое имя с губ своей Госпожи: — Паша… Паша! Что-то пошло не так?