Сборник по квесту

Угрюмый парень сидел совсем один в нашем саду. Вся компания — Тфол, ее и мои друзья и Искатели — веселились в доме. Ну вот разве Рэу, сославшись на неотложные проблемы, вскоре исчез. А тут — один-одинешенек гость, грустит. — Что-то случилось? Вам у нас скучно? — признаться, я забыл имя гостя. Или он мне его не называл вообще?..  — Нет, у меня все в порядке и мне не скучно, благодарю за заботу.» Слова незнакомца прозвучали в голове отчетливо. Он обратил на меня свои яркие глаза. Один зеленый, второй — карий. Странно: они были как у Рэу, будто светились. И как и у Рэу с некоторых пор — тоже разные. Меня это удивило: предположим, в иномирье гетерохромия не такая уж редкость. Но Рэу-то всегда был с одинаковым цветом обоих глаз.   — Может, присоединитесь к нам? Тфол очень вкусный торт вынесет к чаю, минут через пять.»  — Вам не обязательно говорить со мной мыслеречью, если не хотите. Я хорошо слышу. Но я не могу говорить ни с кем вне своего мира иначе, чем так, — вежливо объяснил незнакомец. — А сладкое я не люблю. Надеюсь, ваша жена не обидится на меня за то, что я ушел до десерта.» — Нет, Тфол очень понимающая и не обидчивая.  — Вот как… Неудивительно, что вы ее полюбили.» Я не совсем понял, к чему клонит гость, хотя его слова мне не понравились. — А что тут такого? Что бы не любить прекрасного во всех отношениях человека?  — Действительно, что бы… Ну разве что-то, что места хватает только для одного «прекрасного человека». А более ни на кого.» — В смысле?! Вот только мне еще второй безответной любви не хватало! Нет уж, спасибо! Итак едва спас что мог. Чуть все не потерял. Второго раза не осилю, извините — я старый усталый странник. Ну ладно, не старый. И не такой уж усталый. Но сердце-то — не камень. — Я всегда хотел на тебя поглядеть, — пояснил незнакомец, — Сразу, как только увидел в памяти и сердце Рэу. Хотел понять, кто ты таков.» Я соображаю обычно быстро. Странно, что сразу не вспомнил: ну да, незнакомец пришел с Рэу. А значит, не незнакомец он вовсе, а тот самый Смотритель, партнер моего бывшего Проводника. — И кто же я, по-твоему? — Эгоист. Трус. Рохля. Самонадеянный. Упрямый, — бесстрастно перечислял Смотритель, — Ревнивый. Честолюбивый. И к тому же с зачатками садиста, хотя и хорошо затолкнутыми вглубь сознания. Вот кто ты. Понятия не имею, за что он тебя любил.» — Может, за то же, за что и каждый человек любит того, кого он любит? За то, что наш объект чувств — именно он, и никто иной? Смотритель мотнул головой, словно отметая мои слова, как бесполезную чушь. — Ты вообще такого преданного человека, как Рэу, не заслужил! — мыслеречь плохо передает чувства — но ярость плескалась в глазах. У меня возникло стойкое чувство, что только честь не дает ему испепелить меня на месте. — Знаешь, как ему до сих пор иногда плохо бывает? Из-за этих кошмаров, которые он от тебя перенял? И которые на его прежние травмы еще наложились?! Знаешь, как его ломало от боли, пока ты им пользовался, как вещью?! Ты хоть сколько-нибудь, хоть на минутку, задумывался: а что с ним? А каково ему?! Плаваешь в своем счастливом болотце — и горя мало!» — Рэу меня простил, — твердо ответил я. — Только ему о его чувствах судить. Не тебе. И вообще — к чему эта ревнивая сцена? — Чт… Я не ревную! Нисколько! Просто хочу, чтобы ты понял, как поступал с ничем этого не заслужившим человеком!» — А что, на твой взгляд, я должен был сделать? Положим, я бы сказал ему: прости, я люблю Тфол и вообще не по мужчинам. Ты для меня друг и так будет всегда. Я не люблю тебя и никогда не полюблю. Лучше бы было? Я вздрогнул, вспомнив тот свой кошмар, где ледяная ладонь ложилась на глаза и я все забывал. — Думаешь, — продолжил я, когда Смотритель не ответил, — ему не было бы больно, если бы я рубил с плеча? Я не прогонял его. Уйти — его решение. И, думаю, он поступил более чем мудро. Не думай, будто я сам никогда не любил безответно, что я не смог бы понять его боль, если бы он пожелал выговориться. Я бы только не смог ему помочь. Я понимаю, что моя любовь к Тфол причиняла ему боль. Но не она — была бы другая. Не он. Я не люблю мужчин в принципе. Никакой надежды у него не было вовсе. Никогда. Смотритель молчал. — Мне искренне жаль, что это так. Честно. Но теперь у него есть ты. Тот, с кем он счастлив. А шрамы однажды сгладятся и перестанут болеть. Так я думаю. И, если тебе нечего мне больше сказать, то я бы пошел в дом. Чай стынет. Я тебе не соперник. А Рэу меня простил. Вот и все. Больше мне тебе нечего сказать.  — Погоди…» Я замер. Смотритель поднялся, хлопнул в ладоши, как это делала Марни — и я увидел арку Перехода. — Мне незачем больше оставаться тут. Я услышал, что хотел. Спасибо за беседу. Не думаю, что мы еще встретимся, странник.» — Береги Рэу. Переход закрылся, поглотив Смотрителя. А я вернулся в кухню, к пирогу, чаю, друзьям и Тфол. Теперь я был спокоен: почему-то этот парень, сердито отчитывающий меня, внушал мне доверие. Именно то, что Рэу и нужно. Этакий ураган, скрытый под рыцарскими доспехами. Отличная пара для моего огненного Проводника. Улыбаясь, я взял свою чашку с горячим (Тфол побеспокоилась) чаем. Все устроилось просто замечательно. И хорошо, что так.