Сборник по квесту

- Снится? - спрашивает Машка, сочувственно глядя на меня. - Потому ты такой тучевидный? - "Но всё так же ночью снится мне деревня, отпустить меня не хочет родина моя". - напеваю в ответ. - Понимаешь, чем дело: я ж только год в городе, до того всё в деревне. Я ж привык весну встречать, наблюдая малейшую примету. Вот появляются первые проталины в снегу, а оттуда - зеленые былиночки. Подождешь немного - а на былиночках уж и белые капельки. А потом эти слезинки превращаются в цветочек. А потом уже и пролески - такие капли неба на земле. И котятки вербы. И зеленые еще робкие травинки. И солнышки мать-и-мачехи. А потом уж и одуванчики. И лист на березе разворачивается. Я вздыхаю, потираю красные глаза, одной рукой подпираю щеку, другой придерживаю кофейную чашку. - Там ветер был зеленый по весне. Он даже и дул по-особому, понимаешь? А тут... Какая весна без подснежников? В городе-то. - Ну, может, кто на клумбах перед домом вырастил? - предполагает Машка, вдевая ноги в сапоги и застегивая куртку. Бросает быстрый взгляд в полузанавешенное окно и прихватывает с калошницы красный в белый горох зонт. - Давай поищем в выходные? Я ничего не отвечаю. Как ей объяснишь, что в городе они из семян магазинных и что это - не то? Не вестники весны? Не капельки чуда? Не то. Не те. - Ну, не унывай. Я пойду. Много кофе не пей, обед в холодильнике, отдохни сегодня хоть часок до моего прихода. Пока, Рюнар! - Маша наклоняется, целует меня в макушку и улетает на работу. Часы тянутся тускло и однообразно - строчки кода, руки на клавишах, третья чашка кофе и крошки от бутерброда на забытом блюде. Окно плотно занавешено, чтобы не видеть ни серого неба, ни моросящего дождя. В шесть дверь хлопает - и в комнату влетает насквозь мокрая Машка. Она отбрасывает зонт, потому что одной рукой что-то к себе прижимает. Я подхожу поближе, чтобы рассмотреть, что там у неё. - Смотри, смотри, что я принесла! - радостно вопит она во весь голос. - Вижу. - улыбка невольно ползет по лицу, приподнимая уголки рта. - Давай, скидывай барахло, а то водица, натекшая с тебя, уже образовывает реки прямиком в океан Ёрмунганда и скоро мы по балкону будем вплавь перебираться покурить. Машка сбрасывает куртку и сапоги, стягивает носки и юбку и в одном длинном свитере шлепает на кухню. Мне же приходится озаботиться сразу тысячей дел - поставить кипятиться чайник, включить обогреватель, развесить ее мокрое барахло на сушилку, поставить просушиться зонтик... А главное - отыскать вазу для подснежников (если в этом доме они вообще есть, вазы.) Все это не мешает мне спросить: - Ну и чью же клумбу ты ограбила? - Не клумбу! Вовсе не клумбу! - фыркает Машка в кофе. - Ты обо мне скверно думаешь, Рю. Я бы воровать никогда не стала. А с цветами вот как было. Иду я с работы, устала, еще начальница накричала, посылает чёрте зачем чёрти куда посреди рабочего дня... Ну, я на нервах... Выхожу из метро, а тут какой-то пацан светленький в рыжем шарфе стоит. А в руках - букет подснежников. Один только. И ведро еще рядом пустое, в воде листья плавают. Я смотрю на него и думаю: "Вот же! Такие как нужны! Те самые!" А тут еще как назло какой-то парень подходит, тоже на цветы смотрит этак с интересом. Продавец наш светлый говорит печально: "Последний остался, простите". Ну, тут меня что-то будто толкнуло, и я выпалила: "А меня Машей зовут, и меня мачеха в лес послала, за подснежниками! А ты (это я продавцу) - Март, я тебя узнала!" Ну, они с тем парнем посмеялись, ну и продал светлый этот пацан мне букет. Я его сунула под плащ, почти у сердца несла - так дождь лил же, я всё боялась, что поломает. Они же такие хрупкие, как льдиночки. Я присаживаюсь рядом, обнимаю Машку за плечи, устраиваю подбородок ей на плечо и шепчу в волосы "Спасибо." Вот теперь весна сможет прийти, я верю.