Сборник по квесту

— Тебе не кажется, что это — довольно… смелое сочетание цветов для ловца кашмаров? — Мэрион следит глазами за стремительно заплетающими в узлы паутину пальцами, покрытыми ржавчиной татуировок. — А?.. — Ашсаэ поднимает на секунду голову от работы, — Да не. Нормально. — Оранжевый и темно-красный?.. Не слишком ли вольно? Я бы выбрала тёмно-синий и черный. Все-таки кошмары… После разговора с сестрой Мэрион стала присматриваться к соученикам всерьез, раздумывая, кто из них смог бы вступить в возражденную организацию Искателей. Ашсаэ — первый, кто привлекает ее внимание. Возможно, из-за своих огненно-рыжих волос и веснушек. Или из-за неунывающего нрава. — Смотри: когда странник или странница видят кошмары, им ведь итак плохо и страшно, правда? — Ашсаэ нанизывает винно-красные бусины на нити будущей паутины. — А темные цвета, как известно, ассоциируются с ночью, тьмой и тому подобным. С тем, что и без того их пугает и причиняет дискомфорт. Я подумал: в этом случае лучше всего — подарить им немного радости, маленький лучик света в темноте страшных снов. Вот я и выбрал для ловца сочные цвета, ассоциирующиеся с жизнью, светом и радостью, с теплом и покоем, с летом. — Интересная мысль., — задумчиво тянет Мэрион. Ей подобное в голову не приходило. Она отмечает для себя, что новым Искателям бы пригодился фэссе с подобным нестандартным подходом к решению задач. … Заслышав шум, когда идёт по аллее с занятий, Мэрион не сразу понимает, что происходит. Подбежав, она видит высокую девушку. Та возвышается над парой студентов, валяющихся в пыли на траве. Девушка держит на руках какую-то зверушку — та жалобно пищит и жмется к ее груди. — Ещё раз увижу нечто подобное — так уделаю, что матери родные не узнают! — сквозь зубы цедит та. — Что происходит? — спрашивает подбежавшая Мэрион. Она узнает Варду со своего отделения; Мэрион, как староста проводников-сновидцев, обязана разбираться с конфликтами между студентами. Она разглядывает существо на руках Варды — это сумчатая иглистая крыса из Мира Пустынь. — Эти мрази пытались сжечь эту малышку заживо, — выплёвывает Варда, — Пришлось пару раз дать по зубам, чтоб не мучали живое существо. — Это правда? — спрашивает Мэрион с неприязнью у парней. Она ненавидит тех, кто жестоко обращается с животными. — Эта тварь сперла у нас со стола деньги! — говорит один, кажется, кажется, из странников Перехода. — Не верите, — соглашается второй, — поглядите в ее сумку! Мэрион осторожно берет испуганную крысу на руки и оглядывает — у той правда оказываются в складке кожаной сумки на брюхе золотые монеты. — Это не повод мучать ее! — со злостю говорит Варда, — У этого вида инстинктивное влечение к блестящим вещам! — Что ж, — решает Мэрион, — Назовите мне свои имена и отделения, вы, двое. Я донесу до ваших деканов, как вы обошлись с беспомощным животным. А что до тебя, Варда — за драку назначаю тебе наказание: моешь неделю весь этаж. Ведь деньги эта крыска и вправду украла. И кроме того, драки в стенах Академии запрещены. Когда побитые Вардой называют старосте свои имена и отделения и Мэрион записывает их, те уходят. — А меня почему не послала к декану Арретайл? — спрашивает Варда, баюкая в руках перепуганную крысу. — Потому, что ты защитила зверька, — просто отвечает Мэрион. А про себя думает: такие милосердные и неравнодушные фэссе, как Варда, определенно нужны Искателям! … Мэрион собирается было отдохнуть от экзамена по творению лабиринта снов, у озера, в тенечке, выпить тафэссы и отведать сэндвичей, когда, войдя под сень деревьев, замечает, что место занято. На траве, подстелив клетчатое одеяло, сидит, вытянув ноги, парень. Заметив ее, он откладывает на колени варган, на котором тихонько наигрывал. — Не помешаю?.. — спрашивает Мэрион. Тот молча качает головой. Расположившись на принесённой с собой пенке, Мэрион раскрывает книгу. Она спохватывается, что не одна, только доев все сэндвичи — ведь, по законам вежливости, стоило бы предложить их соученику. Мэрион вспоминает, что этого сероглазого парня, чья нога сейчас почти до колена забрана в гипс, зовут Селен. Он — мультиспособный, проводник снов и странник музыки. Она не видела его на экзамене: тот получил академ, жестоко пострадав во время практики у странников. — Будешь? — она кивает на термос с тафэссой и стаканчики. Тот молча качает головой снова. Мэрион, пожав плечами, возвращается к книге, но молчаливый проводник не оставляет её мыслей. Ей редко бывает уютно молчать в чьей-то компании. А рядом с Селеном — спокойно. Он как будто одним своим звучащим варганом приносит мир и покой, говоря без слов. И она размышляет, что его умение без ненужной суеты быть нужным и полезным может быть очень ценно для Искателей. … — Покатай меня, дядя Виннгеар! — Мэрион поднимает глаза: в аллеях Академии и без того всегда шумно, а сейчас, когда проходят занятия по работе с юными пробужденными странниками, тут в любой момент полно детей. — С радостью, Литта! — высокий, мускулистый проводник с суровым, иссеченным шрамами лицом и повязкой на левом глазу, без усилия поднимает девочку на руки, усаживает на плечи — и бежит через двор к качелям, устроенным тут для детей-пробужденных и для детей преподавателей. Мэрион уже не раз замечала: дети тянутся к этому парню, невзирая на его жутковатое, из-за пережитой в ранней юности травмы, лицо, просят поиграть с ними, делятся своими секретами, печалями и радостями и чаще всего хотят заниматься именно с ним. Виннгеар — способный и исполнительный проводник, однако неразговорчивый и замкнутый, у него нет друзей в Академии, никто не знает, есть ли у него с кем-нибудь отношения, какова его семья. Он никому не открывается. «Кроме детей и страников, с которыми работает», — с улыбкой думает она. Потому что у Виннгеара на самом деле большое любящее сердце, истинное сердце проводника. Мэрион понимает, что обязательно возьмёт его в команду.