***
Чёрный кот тоже решил поговорить с ним. Может быть, тоже душа-человек. Только взрослый и довольный собой. Не запертый в мире, как Шибата. Человек, который без света перчатки выглядит как угольный кот, предлагает развивать силу. Разумеется, Иноуэ согласен. Ведь теперь даже та девочка-призрак учится в одном с ними классе. Чудеса расцветают, зовут, и он не отстанет от них. Исида сбегает с уроков. Шиба Урю, почему-то, увязывается за ним. Хотя, Ясутора разглядывал его при свете перчатки, ничего странного в нём не заметил. Разве что пылинки в свете не танцевали, а красиво плыли вокруг него, поворачивая под правильными углами. Через несколько дней к нему приходит незнакомец. Он чем-то похож на Карин, что бывает в гостях у сестрёнки Ичиго. И того действительно зовут Шиба Кайен. Ясутора беседует с ним. Шиба говорит, что его кто-то сюда прислал. Иноуэ спрашивает про призраков. И рассказывает о брате. Шиба говорит, что подобное невозможно, души не отправляют посланий. Но его цепляет что-то из речей странноватого парнишки о брате. Что-то важное Иноуэ ляпнул. Кайен засиживается с ним в уличном кафе до темноты.***
Шиба не хотел бы, как фанатик секретов и клана, вызнавать информацию. И честно об этом сказал, но рыжий остановил его почти сразу. Ведь это же всамомделешная удача, и он рад обо всём рассказать. Он демонстрирует свою силу и старается, но постоянно путается, снова запинаясь случайно о что-то важное. Ведь так много знающий находит в посторонних несведущему деталях. Кайен отводит Иноуэ в магазин сладостей. Хотя предлагал проводить до дома. Но мальчик сказал, что всей информацией, раз уж она такая важная, надо поделиться с тем, кто очень хорошо в этом понимает. Уже вдвоём они пересказывают всё, что счёл важным Кайен, Урахаре. Того разбирает азарт, и он вразброс спрашивает всякое разное. Мальчик столь же невпопад ему отвечает. Кайен слушает двух чудаков, которые неведомым образом что-то там понимают. Он просто хотел узнать, кто из знакомых Урю оставляет послания, пользуясь птичьей кровью вместо чернил. И действительно решил помочь некоему Ясуторе Иноуэ, ведь его об этом и просили. Похоже у кого-то появилась способность ощущать Пустых, и он как-то связал их исчезновение с роднёй Урю. По слогу Кайен заподозрил, что это может сам о себе в третьем лице писать этот Иноуэ. Текст такой, будто автор старался убедить себя, что не сходит с ума. И просил не считать его странным, раз он подбросил письмо, а не дал в руки. Потом Шиба всего только и хотел, что выяснить правду у действительно странноватого паренька. Но тот что-то сказал о счастливом призраке без маски. А теперь это вылилось в ночные посиделки с пожилым квинси, который очень напомнил Шибе его капитана. Потом Урахара с господином Исидой куда-то засобирались. А рыжий любитель чудес к ним прилип. И только возвращаясь в дом брата, Кайен уловил где-то за городом отголоски небольшой драки. А потом сильную вспышку, реацу Иноуэ, не спутать, он провёл с ним почти весь день. И обнаружил себя Ичиго. Который всегда хорошо себя скрывал. И он всё ещё был шинигами.***
Ясутора был так счастлив говорить с господином Урахарой. Он тоже делал мир вокруг себя чудесатым. За всеми ужимками и словами скрывалась правда, которую этот человек очень-очень хорошо знал. Ясутора был рад поделиться. К тому же, он пришёл сюда вовремя. Так правильно. Он ведь узнает больше про свои силы. Ну же! Ну же! Пожалуйста! Ясутора ловит все теории, что, как конфеты за шуршащими фантиками, скрыты обрывками фраз. Они идут, не особенно торопясь. Но успевают пройти далеко за разговором. Капли барабанят в цветную ткань. Так хорошо, что он взял с утра зонтик, таскал его целый день. Хотя Урахара пустил бы его под свой. Он бежит изо всех сил, когда узнаёт, куда и зачем они пошли. Садо идёт ему навстречу сквозь дождь. Её высокое тело будто из полированного дерева, дерева, которое убило грозой, а потом из него сделали статую, оставив на месте волос уголь, созданный небесным огнём. Орихиме окружает человеческий страх. Не та особая тягучая пряная и настоящая жуть, которую она умеет внушить другим людям. Страх клубится вокруг, норовит залезть сквозь кожу в крепкое сердце. Но натыкается вместо пор на полированную поверхность. Ясутора понял со слов Урахары, что перчатка испускает не простой свет, а капельки силы. Они висят в воздухе, делают видимым то, на что оседают. И они, эти капли, частички его души. То есть этот туман соткан из того, что даёт Ясуторе силу. Того, что даёт веру в чудеса. Этот туман пропитан эхом правильного изначального чувства в основании мира. Иноуэ скрывает Орихиме от холодный струй, вот зачем на самом деле ему, оказывается, был нужен зонтик. И позволяет желанию своей души спроецироваться через перчатку. По тому, как сжимает чёрную ткань рука, Иноуэ видит, что Исида первым нуждается в помощи. Ясутора касается мокрого лба. И просит сделать как правильнее и лучше. Ну же! Ну же! Он изо всех сил в это верит, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Он понимает, что просит свою же душу, а она согласна с ним, то есть наоборот: это он прилагает все силы, чтобы быть с ней всегда согласным. И он умоляет чудо, которое началось, расцвести пышно, изо всех сил проявиться. В какой-то момент сила начинает, как вода из наполненной чашки, переливаться. Значит, он всё сделал. Сделал так, что у Ичиго всё хорошо. Действительно. Теперь нужно сделать так, чтобы с братом Карин тоже всё было правильно. Колени подгибаются, но ведь... Он спал и просыпается со знанием, что сделал, наконец, что-то настоящим, по-настоящему. Он знает, Орихиме снова будет выражать радость тем тёплым молчанием, когда кажется, будто ты сидишь на уютно-тёмном и безразмерно-пустом чердаке, где по-летнему пахнет лаком. Он стёр опутывавший её страх. Теперь с ней всё будет правильно. Наверное, Арисава решит, что он влюбился, если он всё придуманное про Орихиме ей перескажет. И про неё саму он ей ничего никогда показывать не будет. Хоть Ичиго и говорит, что стихотворение — пусть и полно восхваления скрытой и скрываемой красоты, — именно дружеское, и это отлично видно. Господин Урахара приносит ему душистое питьё и снимает с рук какие-то штуки, которые нацепил на Иноуэ, пока тот спал. Обмахивается веером, собирается уходить, но Ясутора спрашивает, смог ли Ичиго наполнить тот слепок. Это ведь был не сон, Иноуэ знает. Он видел до того, как упал. Они говорят ещё несколько часов. Уруру накрывает им поесть, господин Киске уловил отличную мысль и не хочет теперь отвлекаться.***
Ясутору приглашают на праздник в дом Шиба. После церемонии, по словам господина Иссина, они закатят настоящий пир. В доме действительно людно. Иноуэ рад знакомствам. Эти люди, в хорошем смысле, не понимают сложности. Один парень, которого представляют как Гандзю, едва не сбивает Ясутору с ног. Он тычет пальцем и орёт, что нашёл того урода и мазохиста, который убедил Карин, что её кулинарные ужасы съедобные. Ясутора не понимает. Должно быть, девочка относит ему всё самое лучшее. Когда он озвучивает эту мысль, госпожа Куукаку ловко встряхивает зажатым меж крупных зубов мундштуком и говорит Иноуэ, что тот выглядит слабаком, но действительно крепкий парень. И ему надо понять стоящую вещь. Она треплет Ясутору единственной рукой по голове, и говорит, что вежливость-то она хороша, пока дело до правды не доходит. И требует честно сказать то, что Иноуэ думает про неё. Она послушает. Уже когда они едут на тележке по улицам другого мира, Шиба наклоняется и тихо спрашивает, чего он такого на празднике сказал вечно суровой тётке. От любопытства он едва не теряет управление кабанами. Несколько дней они выжидают, Иноуэ так и не понял, чего, зато у него есть время найти Шибату. А потом искать его маму. Её они не нашли. Ясутора думает, что что-то неправильно. Он делится этими мыслями с Ичиго. Тот почти всё время проводит в том мире, что Иноуэ мельком увидел, там на шоссе. Общается со своим мечом. Вместо ответа, Исида на несколько минут забывается, а потом сообщает, что об этом думает его занпакто. Для целого мира мёртвых тут слишком уж мало душ. Наверное, сюда попадают не все. Или же не все друг другу одновременно видны. Если живым неизвестно о призраках, что мешает одним призракам игнорировать других?***
Они пробираются по задворкам Восьмого отряда. Самым недисциплинированным часовым во всём этом городе действительно нет до них никакого дела. На них случайно натыкается подвыпивший офицер. Он замечает только Орихиме и Иноуэ. Исида и Шиба умело скрывают своё присутствие, называя это подавлением реацу. Ичиго бросает короткий взгляд Садо, когда ту окликают. А Урю успевает шепнуть Ясуторе, чтобы тот изображать героя из себя не пытался. Рядовой и девятнадцатый офицер Четвёртого отряда привлекать много внимания, по идее, не должны. Великан на две головы выше Садо и шире где-то с десяток раз, похваляется, тем, насколько он хорош в том, чтобы избегать внимания лейтенанта. Он даже не обращает внимания на Ясутору, его противно собранное лицо поворачивается только за Орихиме. Он говорит, что для мусора из Четвёртого отряда она слишком сильно напоминает ему о сладком. Иноуэ с ним согласен: Садо похожа сейчас на тростник, о который, порезавшись, можно заразить кровь чем-то очень опасным. Она молчит, и великан тянет руки, чтобы прижать мнимую шинигами к себе. В следующий миг он падает. Садо молча кривит губы так, что даже Ясуторе становится страшно. Трое духов пляшут, изгибаясь, как могут скелетики, у которых не соединены кости. Они кружат, как мухи, вокруг невоздержанного шинигами, и в его облике гротескно проступают его пороки. Он перестал дышать, когда они только завели хоровод. Троица заливисто и злорадно хохочет. Один вдруг подлетает к Иноуэ и присаживается на руке. Наверное, он опасен, но перчатка не портится от присутствия шутника. Золото не ржавеет. Утром они опять натыкаются на кого-то. Шинигами говорят, что отлынивали от работы, но они не против разминки. И пусть те двое тоже не прячутся от бойцов Одиннадцатого отряда. Потом тот, что со странным шарфом, начинает смеяться. Он говорит, что сейчас эти мастера маскировки, вероятно, гадают, кого же из них враг не имеет в виду. Прежде чем кто-то что-нибудь успевает понять, улочку накрывает дымом от взрыва и шумом от воплей Гандзю. Тот каким-то образом миновал стену и пошёл вслед за ними. В свету перчатки совсем не мешает дым. Урю, сгибаясь от кашля, пинками куда-то уводит своего родственника. Исида срывается с места и взлетает на конёк ближайшей постройки. Орихиме с удовольствием медленно втягивает ноздрями красный туман. Ясутора пробует языком воздух вокруг себя, это действительно вкусный перец. Пока он страдает ерундой, лысый шинигами случайно цепляется ножнами за выросший из перчатки широкий раструб. Стряхивает через квартал, где уже поджидает его напарник с ресницами-пёрышками. Иноуэ чувствует на плече руку Ичиго. Лысый шутит про два оранжевых чудо-фрукта. Исида окидывает их взглядом, взмахом меча прорубает себе дорогу и кричит Урю, чтобы помог Ясуторе добить этих ничтожных любителей, пока им не стало плохо от аллергии на цитрус. И исчезает. Лысый представляется и начинает исполнять странный танец. Иноуэ же вливает каждую лишнюю секунду каплю силы в золото на запястье. Урю дразнит того, кто назвал себя Мадараме, в лучших традициях клана Шиба. И грубо, и не очень смешно, зато верно. И с такой какой-то подкупающей ноткой в голосе, что так и хочется засмеяться. Второй шинигами открыто и звонко смеётся. Ясутора оборачивается всего на секунду. И оказывается пойман. Тот, кого называли Юмичикой, беззаботно спрашивает, где это рядовой раздобыл такую чудесную ткань. От его прикосновения сила резко просыпается. Золотая изморось покрывает всего молодого человека, но больше всего достаётся мечу. Шинигами хлопает золотыми ресницами, разрывает контакт и отряхивается. Достаёт свой клинок. Но Шиба ввязывается в их не начавшийся бой. Урю выбил меч у своего противника и связал того цепями кидо. Позади него полыхает красным, но новый противник уже втянут в бой. Урю даёт пинка обоим. Он лениво опирается на полупрозрачный куб одной рукой. Иноуэ думает, что Урю зря так поступил. Он мог бы, наоборот, потратить время чтения заклинания на более крепкие цепи, вместо него, подумал бы сперва о себе. Их враги обсуждают обстоятельство так, будто делят игрушки. Исполнитель танца атакует Шибу теперь длинным копьём. Нет, эта штука как-то иначе называется, Исида даже что-то читал про неё. Оружие с секретом. Иноуэ пытается так и этак вспомнить, пока второй шинигами почём зря стучит лезвием по стене. Урю блокирует лезвие, и получает по спине тупым концом подвижного теперь звена. Оно будто прилипает к одежде, и противник этого явно у своего меча не просил. Он дёргает сильнее и поднимает Урю над землёй. Тот "отклеивается" и бьёт ногой в нос. Тем временем барьер, наконец, ломается. Айясегава что-то сделал со своим мечом. Иноуэ получает косой удар от плеча, по животу и к бедру. Но не успевает вскрикнуть от боли, как она становится воспоминанием. Капли цвета солнца заполняют рану и привычно уже её делают несущественной, она ведь не должна быть. Внимания не заслуживает и скоро пройдёт. Лезвия поднимаются снова, но золотой туман теперь окутывает их. Иноуэ непонимающе смотрит, как течёт и меняется, выправляясь, металл. Как гримаса горя ломает точёное лицо. Так быстро, будто от его скорости зависит честь, а не жизнь, противник покидает место боя. Где-то за спиной хозяин кистеня гнусаво шутит про то, что его товарища некий капитан прихватил.