POV Андрей.
За окном темно-темно, а я не могу уснуть, и только вспоминаю взгляд голубых глаз. Антарктида, а не глаза. Эта чертова блондинка не может так разговаривать со мной. Что она о себе возомнила? Зазвонил телефон. Хм, зачем мне звонит наш юрист? Ничего не понимая, отвечаю на звонок. — Андрей, ты можешь сейчас говорить? — Да. К чему такая срочность? — Андрей, — слышу вздох. — Твои родители вылетели сегодня в Россию, но сигнал от их самолета потерян. Ты ведь понимаешь, что это значит. В голове промелькнуло тысяча мыслей: кто будет присылать мне деньги? Что будет с компанией отца? Что теперь станет со мной? Я ведь… остался без всего. — Понимаю, — прохрипел я. — Тогда жди подробностей позже. Если тебя волнует судьба компании, то она переходит в руки твоего брата. Пока все, доброй ночи. Мои отношения с братом нельзя назвать хотя бы нормальными. С детства мы соревновались за все: за игрушки, сладкое, внимание родителей, деньги, расположенность девушек и популярность. Мы на дух друг друга не переносим, но мама с папой этого никогда не замечали: вечно в работе, вечно в делах. И к чему это привело? Качаю головой и набираю номер Димы. — Что, уже сообщили? — ухмыляется. — Не переживай, братишка. Наверняка тебе отец хоть что-нибудь оставил. Часы, например, — вспоминаю папины золотые часы, которые он никогда не снимал. Что-то закололо в груди. — Что ты несёшь? Радуйся, пока можешь, — рычу я в трубку. — Родители никогда бы не оставили меня ни с чем. — Они уже это сделали, — Дима смеётся. — Мне пора, Андрей. Нужно разобраться с делами компании. Бросаю телефон в стену и хватаюсь руками за голову. Неужели я действительно останусь без копейки денег? Встаю с постели и направляюсь на кухню за снотворным, а через двадцать минут проваливаюсь в царство морфея. Утром я опоздал в институт, не успев совершенно ничего. Зашёл в аудиторию, тут же заметив белокурую макушку. Девушка разозлила меня ещё больше, заставив непроизвольно сжать кулаки. Пройдя в самый конец помещения, я сел и попытался отвлечься от своих проблем учебой.Конец POV Андрей.
POV Яна.
Пока я шла быстрым шагом по университету, краем глаза заметила в пустом коридоре Громова. Нахмурившись, я поддалась любопытству и медленно приблизилась к нему. Андрей будто совсем не замечал меня, смотря куда-то в пустоту и нервно то сжимая, то разжимая кисти рук, костяшки которых были разбиты, а кровь на них была совсем свежая. Присев рядом с ним, я заглянула ему в лицо, но и тогда не удостоилась внимания. Нерешительно коснулась плеча. Тогда парень дёрнулся и посмотрел на меня каким-то отрешённым взглядом, полным разочарования, боли и неверия. — Пришла позлорадствовать? — усмехнулся. — Вставай в очередь. — Я пришла спросить, что случилось, — проговорила я твёрдым голосом. — Как будто тебя это волнует, — Андрей посмотрел мне в глаза. — Исчезни. — Я с места не сдвинусь, пока не узнаю, что произошло, — складываю руки на груди и сажусь рядом. — Ты не поймёшь, — его голос резко изменился. — Я попытаюсь, — шепчу. — Почему я должен с тобой откровенничать? Я тебя даже не знаю! — кричит, но я перебиваю. — Тем легче выговориться. — Если ты такая упрямая идиотка, и не отвяжешься от меня, то слушай: мои родители погибли сегодня ночью, — голос Андрея срывается, а сам парень опускает голову вниз. — Прости, я не должна была на тебя давить, — обнимаю его за плечи. На самом деле, понятия не имею, что делать и как поступать. Каким бы он ни был, он лишился самых близких людей, ему больно. И он явно нуждается в помощи. — Убери от меня свои руки, ты мне противна, — рычит. — Ты можешь говорить мне, что хочешь. Просто тебе очень больно. Идём, я обработаю твои руки, — встаю и тяну его за ладонь. И он поддаётся. Андрей Громов следует за мной в пустой мед. кабинет, он не грубит мне, а напротив: хватается за мою руку, как за спасательный круг. При слишком ярком освещении лицо парня приобретает ужасающий вид. Красные, опухшие глаза, темно-синие круги под глазами и бледный, словно мел, цвет кожи. От его прежнего нахальства нет и следа, но я знаю: всё вернёться через неделю, две. Он снова нагрубит мне, нагло заглянет в глаза. Все вернётся. Беру руку Громова и аккуратно обрабатываю костяшки, почти невесомо касаясь ватой поврежденных участков кожи. А он никак не реагирует, сидит и ровно дышит, глядя в пол. Обработав, беру бинты и быстро обматываю им руки: уж это я могу сделать хоть с закрытыми глазами. Закрепив бинт на второй руке, поворачиваюсь к нему спиной, складывая остатки бинтов на место. — Где ты научилась так руки бинтовать? — спрашивает он. — Профессиональный спорт научил, — улыбаюсь уголками губ, зная: он этого не видит. — И чем же ты занималась? В шахматы играла? — мне кажется, или он пытается шутить? — Гимнастикой, если тебя это действительно интересует. Два года назад я взяла серебро на олимпиаде и ушла из спорта. Мне было всего 19, — поворачиваюсь обратно. — Олимпиада… Вот откуда у тебя BMW, — усмехается. — Почему ты так много думаешь о деньгах? — А ты не об этом думала, борясь за медаль? Не об этом ты думаешь каждый гребенный день, покупая шмотки или что ты там ещё делаешь? — Андрей гневно смотрит на меня. — Это не главные ценности в моей жизни. — Только без этого никуда, — он теряется в том, как ко мне обратиться. — Яна, — подсказываю ему. — Мне плевать, — пожимает плечами. — Ответь на один вопрос: ты любил своих родителей или их деньги? Он долго молчит, думает как выкрутиться. Наверное, мне не стоит делать ему ещё больнее, но что-то подсказывает, что он заслуживает этого. — Тебе не понравится ответ. — Я так и думала, — пожимаю плечами и разворачиваюсь, чтобы уйти. — Яна, — останавливаюсь в дверях. — Спасибо.