***
Пожалуй, стоит начать немного издалека. Как ты знаешь, когда мне было пятнадцать, я впервые попал в этот Город. За те месяцы, что я провел здесь под руководством Эрни, Марко и Альберта, я многое понял для себя. Я полностью погрузился в местную жизнь, мне казалось, что только здесь я могу быть настоящим. А вернувшись к обычной жизни – потерялся. Мне казалось, что только здесь, как бы это ни звучало, правда. А там, в свете, сплошная ложь. Я пробудил тьму в душе, и она начала пожирать свет, оставляя, в итоге, только слабый лучик, позволивший мне удержать себя от непоправимого. Каким я был? Раздражительным, подозревающим врага в каждом. Ты не представляешь себе, скольких усилий мне стоило не отвечать ударом кинжала на любое не понравившееся мне слово. Словом – ребенок. Жестокий, готовый, а главное, умеющий убивать. Но вместе с тем, чужая кровь на руках не оставляла шанса на беззаботность и наивность. Ты помнишь, что я хорошо играю в разные логические игры? Побеждаю в те же шахматы даже Лэна, способного банально запомнить каждый мой сделанный ранее ход. Вот и тогда я просчитал, что, будучи единственным Темным в семье Светлых, я в опасности. Тогда-то меня и начали спасать советы более продвинутого в этом плане Альберта. Наверно, он единственный понял, во что они втроем превратили меня. Знаешь, нет худшей тьмы, чем та, что родилась из света. Альберт тогда сказал мне, что мне нужно найти какое-то стороннее хобби. Увлечься еще чем-то, чтобы не стать обычным винтиком в машине для убийств. Из тех самых, что однажды ломаются, оказываясь на помойке. Рисование. Медитация. Стихи. Проза. Я заставлял себя заниматься всем этим вновь, вспоминая почти утерянные навыки. Знаешь, кем я мечтал стать до четырнадцати лет? Художником. Тем, кто дарит людям прекрасные картины, согревающие сердца. Наверно, именно это и сохранило тот самый лучик света в моей душе. Через несколько месяцев, в шестнадцать, я поступил в школу Специалистов – Красный Фонтан. Там меня учили, только подумай! – сражаться. От меча я сразу отказался, боясь раскрыть себя, но и одной лазерной перчатки, усовершенствованной местными мастерами, хватило для того, чтобы меня заметили. Лучший ученик. Прекрасный боец. Если бы только не был пацифистом. Пацифизм. Это так они назвали родившуюся из всех тренировок привычку сдерживать удар, боясь навредить этим хрупким, слабым созданиям, что именовались моими однокурсниками. Не убивать. Держать тьму в душе глубоко, не позволяя ей выбраться наружу. Это меня и сгубило. В конце второго курса я понял, что скоро просто сорвусь. Я научился убивать. Но так и не научился держать эту ярость внутри. Меня ломало, как наркомана, использовавшего последнюю дозу. Страх. Постоянный страх преследовал меня. Что меня раскроют. Что меня начнут провоцировать. Что я не смогу сдержаться. В семнадцать лет меня окончательно накрыло треклятым переходным возрастом, когда все советы взрослых кажутся глупыми, невозможными. И едва дотерпев до конца курса, я ушел. Заявил родителям, что сражения – это не мое, меня ждет стезя художника… Поверили. То ли они настолько доверяли мне, несмотря на то, что я никогда не был идеальным ребенком, то ли я стал так хорошо изворачиваться, скрываясь под маской, придуманной мне окружающими. Следующие полгода почти выпали из памяти сейчас уже. Кажется, я брал заказы, уничтожал различных мразей, прятавшихся под масками людей. И считал себя абсолютно счастливым. Наверно, только стечение обстоятельств не дало мне превратиться в окончательного безумца. На улицах далекого мира на меня напал подросток(1). Младше меня на пару лет, не умеющий держать в руках меч, но нападавший с упорством отлученного от матери волчонка. Я не убил его. Почему-то остановил свое оружие, словно кто-то свыше сдержал мой удар. Знаешь, его мать убили, и убийца был внешне чем-то на меня похож. Как дальний родственник. Внешность, эта злоба и ярость цепного бойцовского пса в глазах. Я словно посмотрел в кривое отражение, что показывало мое будущее. Этот бой оказался тяжелым. Я все смотрел на него, на того убийцу, и в каждом движении видел себя. И с каждым пропущенным ударом – не важно чьим – я понимал, что не хочу быть таким. Не хочу стать зверем, бросающимся на все живое. Я победил. Его. Себя. Через несколько дней я порталом перенесся в совсем другое место, куда раньше ни за что не пошел бы. В этом мире никогда не жили люди. Там была только природа. Непуганые животные, ластившиеся к руке, напрашивающиеся на непривычную им ласку. Птицы, по утрам садившиеся прямо на мой живот, чириканьем возвещая о начале нового дня. Там я впервые за это время почувствовал желание рисовать. Я медитировал. Пытался найти ту частичку света, окруженную тьмой, но не сдавшуюся под натиском превосходящих сил. Я рисовал прямо на песке, через несколько минут не находя свои рисунки, смытые волнами. Я сочинял стихи, не сохранившиеся в памяти. Человек может все, стоит только захотеть. А я хотел. Я хотел понять, где именно я свернул не в ту сторону. Куда мне двигаться, чтобы стать таким, как Альберт. Ты, возможно, уже и не вспомнишь – вы были мало знакомы, но он был чертовым светлым, сохранившим свою душу в череде убийств и сражений. Если он смеялся – то искренне. Если он говорил, что доверяет своим друзьям – то его нельзя было обвинить во лжи. Он даже умер, как светлый – защищая своих друзей(2). Я сражался. Сам с собой. С этими стереотипами, погрязшими внутри меня с самого детства: Темный – Злой. Когда я вернулся к заказам, я нашел то, чего мне не хватало непосредственно в той момент: гармонию. Здоровое равновесие между тем, что я умею лучше всего – убивать, - и обычной жизнью. Обычными желаниями. Самыми, змолк, обычными человеческими желаниями. Знакомство с Еленой почти перевесило эту чашу в сторону Света. Нежная, хрупкая, доверчивая, какой она была еще до знакомства с Ноланом. И открытая. Когда она протягивала руки, я четко знал обострившимся чутьем, что она не несет за собой зла, опасности. Только тепло и улыбку. Мне казалось, что я слишком Темный для нее. Что я ее испорчу. Испачкаю в грязи и крови, налипших на мою душу рваными клочками.***
Гелия замолчал, погрузившись в воспоминания, а потому не видел, что девушка плачет. Сжав пальцами ткань его простой рубашки, поддетой под плащ, плачет за них двоих, позволив себе прочувствовать боль Гелии того времени. - Эй… - едва заметив, Гил растерялся. – Я не думал… - Мне просто грустно, - прошептала Ноеми, пряча лицо за волосами. – Мне сложно представить тебя… таким. Потому что даже слышать об этом слишком больно… - Ну, теперь же все хорошо, - темноволосый постарался улыбнуться как можно мягче.***
Когда мне исполнилось девятнадцать, я вернулся в родной мир. Для родных прошло полтора года, а мне казалось, что лет десять, не меньше. Теперь маска пацифиста и художника держалась крепче. Я даже научился вновь улыбаться, подражая окружающим, а собственные эмоции как-то поутихли, словно вместе с Тьмой я так же усмирил и обычные эмоции. И в то время произошло очередное событие, перевернувшее все с ног на голову: дядя пригласил меня хотя бы поприсутствовать на открытии нового здания Красного Фонтана. Честно говоря, мне так и не удалось понять – как именно он уговорил меня. Но суть оставалась одной: в день открытия я оказался на залитых светом трибунах. Вокруг было слишком много людей. Шумных, веселящихся, беспечных. Честно говоря, за эту вечность в полтора года я как-то отвык от подобного, а потому пришлось срочно вцепиться в альбом, исчеркивая его новыми зарисовками.***
- А почему именно альбом? – Ноеми шмыгнула носом, постепенно успокаиваясь. Гелия от неожиданности рассмеялся. - Тут все просто. Здесь же, в этом мире почти не работает электричество. Любой планшет перегорел бы в первые дни, не выдержав темной энергии. А потому альбом, по старинке. А после эта привычка перенеслась со мной на долгие годы вперед. Ты не замечала, что я до сих пор использую только бумагу и карандаш в своих рисунках? Обнаружив, что собеседница вновь съежилась, прячась от нарастающего холода, парень вздохнул, поднимаясь на ноги. Ноеми была вынуждена встать вместе с ним, цепляясь за единственный источник тепла. - Идем, поговорим по дороге и в Логове. Лето летом, но по ночам тут и правда очень холодно. - Угу, - Ноеми вновь шмыгнула носом, но в этот раз уже не от слез. Внутренняя магия защищала от серьезных болезней, но вот от неприятных мелочей вроде простуды отчего-то не спасала. – А ты продолжай, хорошо? - А куда я денусь?***
Слухи обо мне, моих «успехах» в прошлом году, а также о родстве с Директором как-то слишком быстро распространились по школе, словно это пансион для благородных девиц, а не военная академия. Это не могло не раздражать. Я привык быть тенью, кем-то, кто появляется тогда, когда меньше всего ожидаешь… но никак не объектом для наблюдения почти сотни человек! В один момент я почти вспомнил, почему сбежал из школы так быстро в прошлый раз, но в тот день мне хватило выдержки запинать это чувство так глубоко, что оно больше о себе почти не напоминало. Мне даже почти удалось заставить себя добровольно отпустить альбом, оглядеться по сторонам, в конце концов… А затем я ощутил особо пристальное внимание. Приглядевшись, я заметил группу студентов из Красного Фонтана, общавшихся с девочками из Алфеи, расположенной в пределах этого же мира. Парни отчего-то оглядывались на меня, что-то рассказывая подружкам. С такого расстояния мне было не услышать, что они говорят, хотя какое-то любопытство шевельнулось, признаю. Впрочем, мне не долго было терзаться сомнениями: они сами подошли ко мне. - Эй, Гелия, ты знаком с нашими звездами? – третьекурсник по имени Брендон отступил в сторону, с каким-то шутовским поклоном указывая рукой на подруг. Я равнодушно, удерживая заученное до автоматизма спокойное выражение лица, поднялся на ноги. Непонимание того, что я здесь делаю, только усиливалось. А вместе с тем какая-то странная, необычная, непривычная неловкость. О чем разговаривать с ними, как себя вести, как двигаться… эти знания потерялись уже давно, погрязнув в череде других, более полезных, как мне казалось, умений. Смешно сказать, моя память хранила более дюжины способов победить, используя лишь собственное тело, но я совсем не понимал, как должен реагировать на суету Стеллы, на вопросы Текны, на молчаливое сочувствие парней, знавших, что их девушки могут быть иногда не идеалами. А затем они как-то расступились. - Флора… - машинально повторил я имя последней представившейся феи, прокатывая это слово по кончику языка. Мне показалось что-то знакомое в ее взгляде распахнутых глаз, в неуверенных жестах. Что-то, не желавшее вспоминаться так сразу.***
- Марика, я понимаю, что этот заказ тебя удивляет, но будь добра – все же принеси нам графин травяного чая, горячего, - Гелия говорил ровно, спокойно, словно и не нависал над молоденькой работницей забегаловки, кажется, так и не осознающей тот факт, что у нее впервые за ночные смены заказали не алкоголь. - Чему ты удивляешься? – Ноеми зябко закуталась в плотное одеяло, нагло вытащенное в общий зал Гилом из его же собственной комнаты. Остальных наемников из компании не наблюдалось – очевидно уже разошлись, доверив потерявшегося в мыслях друга менестрелю. – Тут все пьют так, что я сама часто удивляюсь тому, что умирают они от мечей или когтей, а не болезней печени. - По-моему, они и работать могут только под дозой горячительного, - проворчал Гелия, но уже как-то смущенно, усаживаясь на соседний стул. Его собственный плащ уже висел неподалеку – все же, он не успел замерзнуть, закаленный частыми такими прогулками. - Да-да, тебя здесь научили не только драться, но и пить, - в глазах девушки сверкнули озорные огоньки. – Я знаю эту историю. Лучше продолжи ту, которую я еще не слышала. Дождавшись заказа, Темный удовлетворенно кивнул, когда менестрель получила кружку в свои руки, обхватив ее ладонями. Пригубил свою порцию и неторопливо продолжил, вспоминая давние события.***
С трудом, но я смог признать, что показательные соревнования на арене вышли совсем неплохими. Очень даже. Красочно. Рука так и тянулась зарисовать специалистов в движении, захватывая неплохие выпады, перекаты, защиты. А потому я не сразу обратил внимание на тихий зов интуиции. Надо сказать, что жизнь наемника, пусть и полубессознательном состоянии, неплохо развивает такие вещи, как интуиция, рефлексы, способность чувствовать врага и предчувствовать неприятности. Изобилие новых впечатлений сбило меня с толку, а потому я едва не пропустил нападение. Первым моим желание было просто развернуться и уйти. Но что-то убедило меня задержаться на арене, внимательно наблюдая за сражением. Наверно, хотелось посмотреть на то, как будут действовать «звезды» в настоящей, незапланированной боевой обстановке. Я чувствовал, что это не моя битва. Да и зачем вмешиваться? Мне за это не платили, да и тварь не такая, чтобы причинить особые неприятности целой школе обученных специалистов, получивших неплохую поддержку от фей. Наверно, второе все же стало более весомым аргументом, потому что, увидев ослепленную Флору, я тут же отбросил прочь все размышления. Тело действовало само, вынося меня на середину стены, активируя перчатку и связывая монстра. Рывка я даже не почувствовал, тело выдерживало и не такие нагрузки. - Флора, ты в порядке? Не знаю, чем это было: реальным беспокойством, или же простой данью вежливости? В тот момент это показалось мне неважным: лишь только убедившись, что опасность миновала, я убрал путы, уходя под защиту стены. Кто-то что-то кричал, очевидно им не очень понравились мои последующие действия. Впрочем, они сами нашли себе объяснения, решив, что моя перчатка не настолько мощная. Пожав плечами, я развернулся, уходя в этот раз окончательно. Меня вполне устроило то, что они приняли мою тактику, задействовав больше людей и техники – давно было пора.***
- Ну, это вполне в твоем стиле – не мешать людям совершенствоваться, - Ноеми кивнула, потирая рукой слипающиеся глаза. - Может, уже спать пойдешь? – Гелия поймал упрямый взгляд девушки и обреченно вздохнул. – Учти, я предупреждал. - Когда я еще поймаю тебя на таких откровениях? – менестрель зевнула, прикрываясь изящной ладошкой, и тут же тряхнула головой, отгоняя сон. – Тебя так редко удается поймать в таком лирическом настроении. А я очень любопытна.***
Дальше потекли по-своему скучные дни. Учебный год начался, парни полностью ушли с головой в тренировки, и иногда я замечал их завистливые взгляды – я сам никуда не торопился. У меня были свои, индивидуальные тренировки. Я наблюдал за ними, пытался их понять. Для чего они так стараются, как могут поступить в тех или иных ситуациях? Логика отказывала мне в этом деле, ведь оно касалось такого непредсказуемого фактора, как человеческие эмоции. Я рисовал, медитировал, наслаждался свободой. И пугающе часто пытался примерить поведение знакомых наемников на этих парней. Наверно, именно в этом была моя ошибка. Люди разные, и там, где один равнодушно пройдет мимо, другой отдаст свою жизнь, помогая. В чем ценность человеческой жизни? Чем руководствуются такие «помогающие»? Оглядываясь сейчас назад я понимаю, насколько был ребенком в плане отношений людей. Наивным, примеряющим все на одну единственную меру – выгода. До четырнадцати лет я был слишком погружен в творчество, мне некогда было оглядеться по сторонам. До девятнадцати – пытался понять проблему, не замечая, что все это выглядит как барахтанье на поверхности океана в попытках разглядеть дно. Бесперспективно, утомительно. А потом началась трагикомедия – глава под названием Даркар. Эти ведьмы-миньоны нашли себе покровителя – первого в истории своих чудачеств. И сказал им этот покровитель: принесите мне четыре части кодекса, способного сотворить страшную волшбу. Да и змолк с ним, казалось бы. Но три части хранились в школах, а четвертая в скрытом поселении пикси – этаких мини-феечек.***
- И что, ты вступил в эту войну? – кофейная кружка в руках явно взбодрила отогревшуюся менестреля. Теперь она уютно куталась в одеяло, высунув наружу только кисти рук и голову. - Я упирался до последнего, - Гелия вздохнул, подперев подбородок рукой. – Меньше всего мне хотелось ввязываться в этот фарс. «Что может случиться с этими людьми, привыкшими жить в Свете»? «Что может быть опасней того, что я пережил»? Говорю же, я считал, что самое опасное существо в этой вселенной – это я. Слишком расслабился на мирной планете, совершая одну главную ошибку, которую больше старался не повторять – недооценил ситуацию. - И что же случилось потом? – Ноеми заинтересованно завозилась в своем коконе, благодарно кивнув Марике, понятливо поставившей на стол тарелку с бутербродами, принеся их даже без заказа. Гелия дождался, когда девушка отойдет к стойке, и только тогда продолжил, прикрывая глаза и, кажется, погружаясь в воспоминания. - Началось все с того, что дядя принес мне форму специалиста. И прежде чем я успел что-то сказать, заявил, что не ждет от меня ответа сейчас, дает мне время подумать. Иногда я думаю: быть может, он все-таки видел меня насквозь, и это было своеобразной заботой о заплутавшем племяннике? Вряд ли он догадывался о глубине проблемы… но эта молчаливая поддержка… А затем на Красный Фонтан напали ведьмы.***
- Идите, я позабочусь о ней, - я подбежал к упавшей на пол фее технологий, попутно пытаясь оценить обстановку. По всему выходило, что все не так гладко, как мне представлялось. Неожиданно Текна тихо застонала, пытаясь встать. - Мне нужно идти… От неожиданности я подставил ей локоть, давая еще одну опору. Так и не вставая с пола я с растущим удивлением наблюдал за тем, как она поднимается на ноги, пошатываясь, но упрямо сжимая кулаки. Зачем? Почему? Сотни вопросов крутились в моей голове. - Я не могу позволить им забрать кодекс. Казалось, что фея прочитала мои мысли, но она даже не смотрела в мою сторону. Ее от слабости после магической атаки пошатывало. Вряд ли она вообще осознавала мое присутствие рядом. - Я должна. И она полетела. Отправилась на слышные даже отсюда звуки битвы, толком не восстановившись. И почему-то мне казалось, что она доберется. Лезть под заклинания не особо хотелось, уже тогда я испытывал какую-то антипатию к магии, в которой не разбирался, но мне нужны были ответы. Для чего они сражаются? В спасение мира во всем мире верилось слабо, здоровый прагматизм отвергал эту теорию, как незначительную. В чем их причины? И я отправился на звуки битвы. Увиденное заставило меня остановиться на пороге в помещение. Сердце пропустило, как мне казалось, череду ударов, просто остановившись. Я… ошибся?.. Мне было безразлично поведение Тимми, позволившего ведьмам уйти. Взгляд Текны, направленный на стратега команды. Передо мной, прочно отпечатавшись на сетчатке глаза стояла совсем другая картина. Распростертый посреди комнаты Скай и Блум, рыжеволосая фея, неустанно теребившая его, что-то неясно бормоча. Я не раз видел мертвых, а потому мог с уверенностью сказать – его жизненный путь завершен. И слова подбежавшей к нему Флоры подтверждали это – под сжатыми на его запястье пальцами не прощупывался пульс. Стыдно говорить, но в тот момент мне было безразлично, кто именно умер. Меня потрясло другое: эти неженки, как я считал, тоже могут умереть. В их жизни тоже есть опасность, риск, иногда с летальным исходом. Где я ошибся? Смог бы я спасти этого парня, если бы дал волю своим навыкам убийцы? Защитил бы я его, как защищал… Марта. Почему-то именно воспоминание о моем первом совершенном убийстве заставило меня понять, почему сражаются эти люди. Подняв руку, я с удивлением понял, что пальцы дрожат. Они защищают то, что им дорого. Это – их высшая плата и выгода. Чтобы были живы люди, которые их любят. Которых любят они. Мне хотелось завыть, как змолку в голодную зиму. Хоть так впустить гнетущее чувство из души. Когда я забыл, ради чего вообще взял в руки оружие? А затем по помещению пронеслась мощная волна магии. Блум. Наивная, влюбленная девочка Блум исправила мою ошибку, возвращая все к точке старта, вновь запуская сердце Ская. И впервые ее слова не вызвали у меня никаких попыток соотнести их с миром наемников. - Я люблю тебя. Потому что они звучали так неподдельно искренне. Ради чего я научился сражаться? Разве не ради того, чтобы защитить себя и тех, кто рядом?***
Оглядевшись, Гелия понял, что в зале как-то непривычно тихо. Даже хозяин забегаловки ушел спать, оставив все на Марику. Сама же официантка о чем-то тихо беседовала из-за стойки с вызывающе раздетой девушкой, чей внешний вид явно говорил о выбранной в Городе профессии. Впрочем, на лице у официантки не было пренебрежения или явного негатива. Напротив – она улыбалась, слушая негромкий голос работницы улиц. Помимо них в зале остался только похрапывающий пьянчуга, обнимающий стол в противоположном конце помещения. - Неожиданно, - пробормотал он, машинально беря с тарелки припасенный бутерброд. – Тебе еще не наскучила моя болтовня? - Ни за что, - Ноеми упрямо мотнула головой. – Продолжай. - А что тут говорить? – Темный хмыкнул, откидываясь на спинку стула. – Несколько дней все было достаточно спокойно. Я продолжал заниматься творчеством, но уже как-то неосознанно, полностью погрузившись в свои мысли. Раздумывал над тем, что мне делать дальше. Полноценно вернуться в мир наемников у меня уже не получилось бы – эти люди заинтересовали меня. Мне хотелось узнавать их, как когда-то хотелось изучить искусство сражения.***
Едва я зашел в комнату, как сразу почуял неладное. Кто-то был в моей комнате буквально только что, успев уйти за миг до моего появления. Но кто это может быть? И зачем? Уставший от пустых дум мозг спешно ухватился за эту задачу, обдумывая все новые варианты. От самых глупых – просто ошиблись окном, до параноидных, где мои «подвиги» раскрыли и теперь собирали доказательства. Разгадка оказалась проще, чем все это. Дело в том, что у меня есть привычка запоминать расположение вещей на своей территории – очень полезно, когда живешь где-то, наподобие Логова. И единственное, что оказалось не на своем месте – листок со стихотворением. Забавно, между прочим. Я ведь ни о чем таком не думал, пока его писал. Просто черкал на листе, пытаясь привести мысли в порядок. Старый такой способ – отвлекаешься на какое-нибудь занятие, а нужные мысли приходят в голову словно сами собой. И так получилось, что последнее, так и не дописанное слово оказалось… Флора… Чем она так зацепила меня? Такая наивная, невинная, непривычная… Наверно тем, что она разительно отличалась ото всех девушек и женщин, виденных мной в последние года. Такой… мотылек, доверчиво летящий на пламя, ошибочно считая яркие языки обжигающего огня за лучики света. А на следующее утро на моем подоконнике неожиданно распустились давно увядающие цветы.***
- Как это… ах… романтично… - Ноеми зевнула, прикрывая рот ладошкой. Гелия шутливо нахмурился, оглядывая совсем засыпающую девушку. - Так, все, спать. - Нет! – менестрель попыталась нахмуриться, но тут же вновь зевнула. – А как же?.. Вместо ответа Гелия поднялся на ноги, подхватывая девушку на руки прямо таким коконом, в какой она запуталась, пытаясь теплей укутаться в одеяло. Протестующе пискнув, Ноеми попыталась освободиться, но вместо этого запуталась еще больше. Кивнув Марике, Темный перехватил свою ношу удобней, чтобы не уронить случайно по дороге, да так и дотащил до второго этажа. Там он чуть не столкнулся с Фабио, очевидно потерявшим любимую. - О, - вор изогнул бровь, от удивления беспрекословно принимая драгоценную ношу уже в свои руки. – Какие у вас тут интересные игры. - Требует от меня сказки на ночь, - Гелия хмыкнул, встряхивая руки. – Забирай уже, пока она не начала засыпать в обнимку со столом в общем зале. - Мне пора ревновать к столу? – Фабио позволил Ноеми опуститься на пол, чтобы шагать дальше своими ногами. - Ревновать полагается к столбам, - сонно уточнила менестрель, выпутываясь, наконец, из одеяла и возвращая его владельцу. – А я жду, что завтра ты мне расскажешь эту историю до конца. - Ладно-ладно, - Гил отмахнулся, но Ноеми сразу успокоилась, зная, что Темный никогда не обманывает. Может уклониться от ответа, но, пообещав, всегда выполнит. А сам Гелия, глядя вслед удалявшейся парочке, неожиданно почувствовал себя слегка одиноко. Ему хотелось так же нежно обнять свою девушку, прижимая к себе до смущенного румянца на щеках, любуясь искренней любовью в глазах. И отдавая себя этому чувству всего, без остатка.