Диссонанс

Хоть Коноху и называли первой деревней шиноби, которая объединила большинство кланов, проживающих тогда на территории страны Огня, но сделала она это лишь формально. Деревня была поделена на несколько кварталов, отделяя друг от друга особо агрессивные кланы. Они жили в Конохе, но придерживали за собой определенную территорию, настороженно относясь к тем, кто смел к ним целенаправленно заявиться или просто пройти мимо. Ожидаемого Хаширамой единства не наблюдалось. Кланы так и остались сами по себе, изредка реагируя на главу Сенджу, ставшего из-за династического брака с Узумаки еще сильнее. И хотя все помнили имя второго основателя, но тот, так или иначе, ушел в тень первого. Пока Хаширама расточал добродушие и вселенское понимание, заглядывая в гости к другим главам, Мито тем временем занималась с остальными представителями клана Узумаки укреплением границ печатями, созданием общего архива, куда вносилась информация на каждого проживающего в Конохе, занималась даже сватовством, выгодно распорядившись жизнями своих племянников и племянниц. Статус кланов Сенджу и Узумаки крепчал с каждым днем, а с ним и неприязнь к Учихам, которые не очень-то желали подчиняться новым законам. Но видя потерянный и озлобленный вид Мадары, все же склоняли головы, понимая, что загнаны в угол. А тут как раз и начались разговоры о том, что у селения должен быть один правитель. — Мадара, — не думая ни минуты, выпалил Хаширама на предложение выдвинуть кандидата на пост Хокаге. — Ты головой ударился? — осведомилась Тобирама поразительно ровным голосом, будто и не предполагала другого ответа. — В Конохе только ты в экстазе от одного его имени. Но остальные его ненавидят и боятся. Мадара — неуправляемый псих, — фыркнула она, завалив стол брата очередными чертежами: клан Яманака попросил расширить выделенную им площадь для небольшого сада, чтобы они могли построить теплицу для редких растений, а с помощью техники Хаширамы это можно было бы устроить за несколько часов, а то и меньше. — Я знаю, что Мадара хороший. Он такой же человек, как и мы. Он привык к войнам, привык сражаться за себя и свой клан. Но я хочу дать ему возможность сражаться за целую деревню, чтобы он больше не был таким отдаленным ото всех. Если моему другу больно, то и я жить спокойно не могу. — Тобирама незаметно вздрогнула, когда он неожиданно подошел сзади и приобнял ее, чуть навалившись всем весом. Сердце химе зашлось в бешеном темпе, заставив ее судорожно вздохнуть. С той ночи она не позволяла ему прикасаться к себе. — Отойди от меня, — хриплым приглушенным голосом промолвила она, добела сжав кулаки. — Я ударю тебя, если… Но она сбилась, когда жаркое дыхание Хаширамы обожгло ей шею, и требовательные губы прижались с поцелуем к незащищенной коже. Тобирама никогда не позволяла себе терять голову и паниковать, но в этот раз в мозгу будто что-то щелкнуло. Издав звук отдаленно похожий на рык загнанного зверя, химе со всей силы впечатала острый локоть под ребра брата, схватила его руку, думая приложить дурной головой об стол, но просчиталась и ухватилась за края хаори, отодрав приличный клок ткани. — Прекрати вырываться, — тихо шептал он ей, прижав ее так крепко к себе, что она едва могла дышать. Казалось, что он даже и не заметил ее сопротивления и испорченной одежды. — Что ты, что Мадара — вы отдаляетесь от меня. У меня тоже кончается терпение, — в его словах прозвучала неприкрытая жалоба. — Мито… — Ей не до меня, — Хаширама грустно улыбнулся, повернув ее лицом к себе. Грудь Тобирамы судорожно вздымалась, малиновые глаза были расширены. У него в сердце что-то защемило, заставив почувствовать себя последним подонком. Он желал ей лишь счастья, а не страха. — Прости, — брат провел горячей ладонью по ее пылающей щеке, думая убрать слезы, но химе и не посмела рыдать. Даже сейчас она не позволила своему духу сломаться и предстать обычной слабой женщиной. — Мы с Мито уважаем друг друга, но вряд ли между нами вспыхнет любовь. — Это уже не мои проблемы, — не скрывая недовольства, процедила Тобирама, ненавидя свое смятение. — Остуди свою голову, брат. Лидером Конохи можешь быть только ты, так и не давай другим повода сомневаться в этом. — Он на миг потерял бдительность, и она сбросила его руки. — Займись пока делами, — Тобирама кивнула на принесенные свитки и, демонстративно, точно ничего не произошло между ними, принялась поправлять одежду. — Это укрепит твое положение. — Ты хоть когда-нибудь думаешь о чем-нибудь другом?! — неожиданно вспыхнул он раздражением, стремясь сократить расстояние между ними, но химе предупреждающе выставила руку, прошив его взглядом полным презрения и скрытой боли. — Тоби… — тихо прошептал Хаширама, как будто как в детстве взывая к младшей сестренке, всегда слишком серьезной, закрытой и удивительно умной. — Ты знаешь, что я предпочитаю малые жертвы: жизнь одного против сотни. Я отдала себя клану, который нуждается сейчас в собранном лидере, который не витает в облаках мечтаний, а действует. И теперь на тебе лежит ответственность за Конохагакуре, которую ты — именно ты! — создал. А теперь, оглянись… Что происходит вокруг, Хаширама? Брат прямо смотрел на Тобираму, что сегодня вновь расчертила границу между ними внушительной стеной. — Зарождается новая жизнь, новое время, — ответил он, будто бы сомневаясь в собственных словах. — Плетутся интриги, — химе прикрыла глаза и чуть склонила голову от досады. — Кланы хотят кусочки побольше, другие объединяются с третьими, чтобы выжить первых. Кто-то агитирует против тебя, считая, что всем в деревне на самом деле управляет Мито. Или же я, — она усмехнулась уголком губ. — Ну, а противники Мадары все так же тверды в своих убеждениях, несмотря на то, что в последнее время он вел себя достаточно тихо и даже спас старейшину клана Нара от обвала у скал. Один хороший поступок не умаляет других, которыми он уже похвастаться не сможет. — Сенджу говорила ровным беспристрастным голосом, аккуратно выдавая информацию, собранную ее еще достаточно молодой шпионской сетью. — Ты просто не даешь ему ни шанса, чтобы показать себя, — но, казалось, все слова ее прошли мимо его ушей. — Ему очень тяжело открываться перед людьми, сам клан Учиха очень закрытый. Но я надеюсь, что со временем они почувствуют тот дух единства, который двигал мной и Мадарой, когда мы решили создать деревню, которая всех объединит. Тобирама обреченно покачала головой. Уж она-то знала, что клану Учиха никогда не возвыситься в Конохе: их ненавидели все, но лишь авторитет Хаширамы не позволял вступать в открытое противостояние. Если ослабнет власть клана Сенджу, то Учих сотрут в пыль, вспомнив все их жестокие завоевания, которые невозможно простить. Будто прочитав что-то на лице сестры, Хаширама заметно помрачнел, словно позволил себе только сейчас прислушаться к разумным доводам, которые до этого постоянно не желал слышать. — С выбором главы можно повременить, Коноха еще не полностью сформировалась: не все гонцы вернулись с ответами от других кланов. — Если не ты сделаешь первый шаг, то кто-то сделает это за тебя. — Тобирама, не глядя на него, взяла несколько свитков с его стола и быстро удалилась, оставив брата самому разбираться с собственными чувствами. В детстве ему казалось, что для счастливой жизни нужно только объединить два противоборствующих клана и остановить бессмысленные убийства, но и предположить не мог, что после этого его сердце так и останется неспокойным. Сестра — единственное, что осталось у него от семьи, с каждым днем сильнее отдалялась от него, заставляя отчаяннее раскаиваться за тот поступок. А он хотел лишь крепче сплотить их, объявив ее со временем своей женой. Он убивался сердечными муками, а она искала способ забыться, погрузившись с головой в дела клана, словно вообще не была человеком и ничего не чувствовала. Но к этому колючему холоду его продолжало невыносимо тянуть.

***

Мадара долгим пристальным взглядом всматривался в танцующее пламя свечи, словно ничего в этом мире не было важнее этого крошечного огонька. Мягкий свет, исходящий от него, казалось, тянулся прямо к пальцам Учихи, нетерпеливо отбивающих нестройный ритм по колену. Время неторопливо шло, отбирая у Мадары последние капли спокойствия. В просторном зале он находился в удивительно долгом одиночестве. До заключения мира с Сенджу все представители влиятельных семей клана появлялись по первому же его зову, но теперь они заставили себя ждать. Раньше одно только имя Мадары вселяло трепет и ужас в души не только соклановцев, но и за пределы клана. А теперь они с каждым днем своим поведением высказывают все больше пренебрежения к нему, как будто считают, что если появился человек, который победил их главу, то теперь последнего не стоило бояться. Такой расклад неимоверно злил Мадару, но нападать на Хашираму, чтобы доказать свой авторитет, не стоило ни в коем случае. Ему не хотелось признавать, но сомнение в собственных силах то и дело закрадывалось в мысли после того обидного поражения, к которому он самолично привел клан истощенный множеством битв не только с Сенджу, но и с остальными, стараясь преуспеть на всех фронтах. И даже приобретенная сила оказалась бесполезна на тот момент. Если легендарный Мангекьё шаринган, главное оружие клана, оказался бессилен, то упадок среди Учих вполне обоснован. И Мадара понимал, что одним запугиванием он клан не удержит. — Добрый вечер, Мадара-сама. — Группа из нескольких человек не спеша вошла в зал, и каждый расселся на разложенных подушках, устремив внимательные взгляды на своего главу. — Даже не извинитесь за чудовищное опоздание? — не глядя на них, спросил Мадара, стараясь, чтобы раздражение не проскользнуло в голосе и не выдало его. В последнее время они слишком часто позволяли себе такую вольность. — Мы принимали работу мастеров: сегодня в квартале Учиха закончены еще три дома, появилось место для торговцев и ремесленников, — спокойно отозвался Учиха Нагаи — крепкий мужчина, который сражался плечом к плечу еще с самим Таджимой. Он был одним из тех немногих, кто до последнего противился заключению мира, но после смягчился, прислушавшись к мнению остальных. Или так на него подействовал своевременный «дружеский» визит Мито? Эта лисица умело воспользовалась авторитетом мужа и клана Узумаки, сумев перетянуть на свою сторону многих видных шиноби из других кланов. — Превосходно, — холодно отрезал Мадара, повернувшись к ним лицом. — У кого другие оправдания? — Это не оправдания, Мадара-сама, — Учиха Хикаку, представитель самой молодой семьи в клане, с вызовом ответил ему. Он был из числа той шумной молодежи, которая придерживалась мнения, что нет ничего важнее клана. Уж лучше его уничтожение, чем подчинение врагу. Хоть и с большой неохотой, но он смирился с мирным договором с Сенджу, но мнение о Мадаре у него ухудшилось. — Мы все стараемся, чтобы клан Учиха не потерял своего влияния в Конохагакуре. Наша задача — не позволить остальным кланам отодвинуть нас на задний план. Сейчас нам нужно закончить строительство квартала и утвердить свои права в управлении Конохой. — Я и Хаширама — ее основатели, о каких правах ты говоришь? — сощурился глава клана, сжав руку в кулак. — Хикаку прав, господин, — вмешался самый старший из них — Учиха Темэй. — Власть не может делиться между двумя правителями. Учитывая сложившуюся ситуацию, которая привела Учих и Сенджу к миру, можно заключить, что Вы уступаете Хашираме. К сожалению, не только в силе. Его методы отличаются от Ваших, и они больше нравятся людям. Хашираме доверяют, Вам — нет. Мадара чувствовал, что после каждого их слова внутри него начинала закипать бессильная злоба, которую он не в состоянии выплеснуть. Он был человеком, который всегда уверен в собственных силах и возможностях, никогда не позволял себе ни доли сомнения, но теперь уже его собственные люди больно ранили в гордое сердце. Своими же ушами он слышал все, что говорили про него в деревне, своими же глазами видел, как смотрели на него. И ему было плевать, когда это доносилось со стороны тех, которые ничего не могли противопоставить ему, кроме слов, потому что были слабаками, не заслуживающими внимания. А когда рядом с ним проходил Хаширама, то никто не смел даже дышать в их сторону. Но когда подобное он стал замечать среди членов своего клана, то понял, что привычное устройство мира продолжило рушиться. А началось оно со смерти Изуны. Многие не поверили, что брат добровольно отдал свои глаза Мадаре, потому доверие к нему уменьшилось. — Как я могу претендовать на роль главы Конохагакуре, если мне не доверяет собственный клан? Даже вы против меня! — ударив кулаком по полу, Мадара не выдержал и подорвался с места и сверху вниз уставился на их беспристрастные лица. Он коршуном прошел возле каждого, стараясь в их глазах увидеть хотя бы что-то, что откликнется на его немой зов. Но все они были холодны. Смотрели прямо, но как будто прошивали насквозь. Мадара вцепился в высокий ворот Нагаи, вздернув того вверх. Старый воин молча взирал на него, ожидая дальнейших действий, словно был уверен, что глава ничего не сможет сделать. Сзади с криком подорвался Хикаку и вонзился стальным захватом в руку Мадары, стараясь отодвинуть его от старшего товарища, но разозленный Учиха ногой отпихнул его, отчего Хикаку рухнул на пол и снес собой подсвечник. Он собирался вновь кинуться на главу, но кто-то из присутствующих придержал его за плечи. — Я все еще глава этого клана! Или вы желаете оспорить это? — угрожающе прошипел Мадара, сжимая пальцы на вороте с такой силой, что тот затрещал и порвался. Нагаи увидел, как в глазах главы мгновенно вспыхнул Мангекьё шаринган. В этот раз он напрягся, но не сделал ничего, чтобы освободиться. — Или эта Узумаки предложила вам альтернативу? — он жестко усмехнулся, чувствуя, как сердце с силой забилось о ребра. Больно ожидать предательства от тех, кто раньше был нерушимой опорой. — Мы знаем, что нет никого сильнее Вас в клане. Но не нужно делать из нас врагов. Даже если Вы убьете каждого из нас в назидание другим, то усугубите все. Послушайте, Вам нужно вернуть доверие клана. Увидев то, как Вы разумно и справедливо управляете собственным кланом, другие подумают, захотят ли они избрать Вас своим лидером или нет. — После того, как Темэй закончил говорить, другие, которые молчали до этого, поддержали его оглушительным гулом, который тут же оборвался, когда Мадара с бессильной яростью буквально отшвырнул Нагаи на его место. Наступила долгая томительная тишина: все с подозрением и интересом наблюдали за тем, как Мадара, сжимая и разжимая кулаки, принялся метаться по комнате, как будто думая о том, стоит ли тут все разнести или сдаться и прислушаться к ним. Он еще никогда не испытывал такого давления. Ему ничто не мешало открутить им всем головы, но стоило ли оно того? Понадобилось время, чтобы смог прийти в относительное согласие с самим собой и вновь усесться. — И как? — резко начал он, сдерживаясь из последних сил. — Как мне заслужить Ваше доверие? — Одна из важных обязанностей главы — это обеспечить клан наследником. Мы не обращались к Вам с этим вопросом из-за постоянных военных действий, но теперь, в мирное время, Вам нужно позаботиться об этом. — И все? — Мадара удивленно фыркнул. Ему не верилось, что требования настолько просты. — Вы должны жениться на девушке, которая не только передаст геном, но и усилит его. Мы нашли подходящую кандидатуру в семье, из которой вышла Ваша мать. Все женщины этой семьи очень выносливые, каждая прошла сквозь битвы. Девушка знает свои обязанности и не доставит Вам беспокойства, а мы поддержим Вас, если Вы согласитесь на брак. Из всего вышесказанного Мадару больше зацепило упоминание о матери. Он плохо помнил ее, черты лица напрочь стерлись из памяти. Остались лишь воспоминания о том, что она всегда была очень уставшая, но сильная. Сильная настолько, что смогла родить и вырастить четырех детей, не забывая про защиту клана. Но одна смерть старшего сына, а потом другая и тяжелые роды, которые она не пережила, родив мертвую девочку. И молчаливый отец, который накрыл остывшее тело белым полотном. И больше ни слова о ней, словно никогда не существовало. Она выполнила свой долг и о ней забыли все. — Если это ваше единственное условие, то я согласен, — глухо промолвил Учиха, чувствуя невероятную слабость в мышцах. Он и подумать не мог, что это собрание пройдет так сложно для него. Они не подозревали, сколько мыслей пронеслось у него в голове. И одна из них о том, что даже этот брак не заставит клан вновь повернуться к нему. Им нужен наследник, чтобы в случае, когда Мадары не станет, сразу же занять освободившееся место. Осталось только узнать, каким образом они собирались избавиться от него. Каждый знал, что сильнее него в клане никого нет. Неужели думают воспользоваться сторонней помощью? — Завтра я приведу ее к Вам, чтобы мы подобрали подходящий день для заключения брака, — поднимаясь, поклонился Нагаи, не скрывая облегчения от разрешения щекотливой ситуации. Мадара смерил его долгим нечитаемым взглядом, отчего тот не выдержал и вжал голову в плечи. — Собрание окончено.