Диссонанс

Дни неторопливо шли один за другим, а Масаши в обещанное время так и не явился. Тобирама уже успокоилась, подумав, что навязчивый жених все-таки осознал, чью руку он дерзнул просить у Хаширамы, и оставил свои желания при себе. Не так-то просто ему будет совладать со строптивым характером его сестры. Но это радостное заблуждение было недолгим. Вскоре Тобирама узнала истинную причину задержки главы клана Шимура, когда неожиданно вместе него самого на пороге дома появились посыльные с подарками. Как будто ее согласие так просто можно купить несколькими свертками шелка, пусть и поразительного качества, и сундуками с украшениями. Самое ценное, что принесли уже ее шпионы, — это сведения о том, что Шимура отправился встречать даймё страны Огня, чтобы после вместе с ним приехать в Коноху. Она и так знала о готовившейся встрече с хозяином этих земель. К этому времени уже надлежало выбрать главу деревни, но Хаширама так и продолжал упрямиться, не желая слушать доводы Тобирамы и Мито. Тобираму так вообще специально старались не замечать, словно это не на ней лежала львиная доля обязанностей за тот же клан Сенджу. Без ее воли Мито и старейшины кланов Сенджу и Шимура уже готовили приданное, не обращая внимания на то, что всех посыльных с подарками от потенциального жениха Тобирама настойчиво и злобно отгоняла обратно, оставив себе только несколько свертков пергамента и чернила. Сначала она пыталась вежливо и доходчиво объяснить им, что не заинтересована в свадьбе, но почему-то все забыли об ее успехах в битвах и большой значимости, опираясь только на волю Хаширамы. А дал ли тот согласие? — Где брат? — с порога задала вопрос Тобирама, вперив раздраженный взгляд в Мито, которая в Резиденции глав Конохи находилась чаще, чем Хаширама и Мадара вместе взятые. Словно было для них что-то важнее, чем управление собственным детищем. Мито вздохнула и с неохотой отложила свиток, который читала. Тобирама случайно заметила на нем клановую печать Узумаки, которой они скрепляли важные документы. — Не имею понятия, — спокойно отозвалась Мито, внимательно рассматривая взъерошенную сестру мужа воспаленными из-за недостатка сна глазами. И вся былая красота ее выглядела несколько вяло. Не заболела ли часом? — Если ты пришла ругаться по поводу своего замужества, то это бессмысленно. Все уже решено, — припечатала Узумаки и чуть напряглась, готовясь к гневным протестам. — Вот именно поэтому и пришла, — с трудом сдерживая себя, процедила Сенджу и прищурилась. — Почему вы так решили, не посоветовавшись со мной? Мне не нужен в мужья какой-то слизняк Шимура. — Насколько мне известно, ты не была заинтересована вообще ни в каком муже, — уточнила Мито. — Так и есть, — фыркнула Сенджу, не скрывая презрения. — Тобирама, я понимаю, что тема брака болезненная для каждой девушки, но ты умная, ты должна понимать, чем выгоден этот союз. Ни ты и ни я не доверяем Масаши и его клану, но их средства и связи могут помочь в развитии Конохи. И если ты станешь частью их клана, то сможешь манипулировать ими в наших интересах. — Мито и правда рассматривала такой вариант, понимая, что свои люди на вражеской территории необходимы. Напрямую засылать шпионов, как это делала Тобирама, она не стала, но с помощью брака можно было добиться гораздо большего, если приложить усилия. — Я ненавижу такие игры. Я не манипулятор, Мито, не в моей природе плести интриги. — С одной стороны, Сенджу прекрасно понимала, какую игру затеяла жена брата, с другой — ей бы не хотелось стать чьей-то игрушкой и притворяться. Она всегда была прямолинейным человеком и ни за что не умолчала бы, если что-то ей не понравилось. — Я считаю, что Масаши нужно раздавить, пока не поздно, а не давать ему козыри в руки, увеличив влияние с помощью женитьбы на мне. Как только я стану его женой, меня сразу затопчут. — Меня же не затоптали, — резонно заметила Узумаки, с досадой рассматривая отложенные свитки. — Не говори, что я — исключение. Это другое. Все зависит от того, как ты относишься к этой ситуации. А ты сразу восприняла все в штыки, потому что боишься, что твою свободу ограничат. Женщины в кланах с самого начала несвободны, особенно химе. Пока шла война, ты была тем самым исключением, которому позволили заправлять делами в клане, твое слово имело вес. Теперь ты только сестра одного из основателей Конохи, не более. А я жена, с которой советуется ее муж. Не будь клан Учиха так консервативен, то сразу же после заключения мира, его бы закрепили браком химе клана Сенджу на главе клана Учиха. — Что?! — только и вырвалось у пораженной Тобирамы. У нее даже и мыслях не было о том, что мог быть такой исход. — Учиха и Сенджу — ни за что! — Учиха и Сенджу основатели Конохи… — задумчиво протянула Мито, прислонив тонкий палец к подбородку. — Скажи об этом несколько месяцев назад, эту бы мысль посчитали абсурдной, но что мы имеем сейчас? — Мне не нравится, к чему ты ведешь… — Такова жизнь, Тобирама. Нет смысла сопротивляться переменам. Ты не можешь и дальше закрывать на это глаза. Дальше Сенджу выслушивать не стала. Она понимала, что потом только разозлится и испортит отношения с Узумаки, что делать не следовало. Да и не было смысла гневаться на ту, которая видела ситуацию с другой стороны. Для Тобирамы замужество — это конец независимой жизни, а для Мито — перспективы. Они обе химе, но одну готовили к тому, чтобы стать надежной опорой мужу, а другую научили сражаться и выживать. И если имелся хоть какой-то шанс избежать супружеских оков, Тобирама обязательно им воспользуется.

***

Хоть Тобираме и пришлось многое выслушать за создание шпионской сети по всей Конохе, но расформировывать отряд она не стала, наказав им действовать в два раза скрытнее и эффективнее, чем раньше. Из четырнадцати человек их осталось только восемь. Потихоньку каждый проникался идеей мирной деревни, где все живут в согласии и покое. Кто-то задумался о создании семьи, кто-то просто устал сражаться. Тобирама не стала их удерживать, понимая, что все ее доводы о том, что всегда надо быть начеку, с каждым днем становились для них все призрачнее. Нельзя всю жизнь только и делать, что ждать нож в спину. Сенджу поспорила бы, но не решилась переубеждать, только поставила печати неразглашения, чтобы не трястись потом из-за того, что ценная информация потом перешла кому-то другому. — Что там с кварталом Шимура, Изаму? — сходу спросила Тобирама, оказавшись в тайном убежище ее небольшого шпионского отряда. Это была неприметная лавка с письменными принадлежностями в нейтральном квартале, где располагались в основном приезжие торговцы из разных стран. Место удобное для того, чтобы затеряться и не вызвать подозрение. Подозрительны тут были все. — Ожидают приезда своего главы. Пока ничего особенного, — пожал плечами мужчина средних лет, стоя за прилавком пустующей большую часть дня лавки. Он только собирал информацию от остальных шпионов, был тем самым связующим звеном в их раскиданной по всей Конохе цепочке. Этажом ниже находилась их так называемая комната собраний, где Тобирама начала вести архив по всем событиям, которые могли хоть как-то откликнуться в будущем. Туда она перенесла все свои свитки с разработками новых техник, на которые в последние дни совсем не осталось времени. И сейчас не было, потому что нужно разобраться с этим треклятым замужеством. У нее вообще в голове не укладывалось, как брат мог согласиться. Неужели все это обида на то, что когда-то оттолкнула его и до сих пор близко не подпускала. Если он и надеялся на то, что сможет вернуть ее доверие, то уж точно не таким образом. Может быть, он специально ждал, когда она придет к нему и начнет умолять не выдавать ее замуж? Но Тобирама не такая. Умолять не станет, не посмеет нажать на горло своей гордости. Но и подставлять клан не хотелось. Если она в брачную ночь придушит подушкой главу союзного клана, то это никак не может ни ей, ни репутации брата. Все, что с таким трудом удалось достичь, обратится прахом. Или они именно на это и делали ставку? Знали, что Тобирама ни за что не пожертвует своей свободой, будет упрямствовать и тем самым оскорбит союзников. Почему они должны подчиняться новым законам, а сестра одного из Основателей должна оставаться в стороне? Разве она какая-то особенная? Особенная — для брата. И слушки пошли соответствующие. И, наверное, поэтому Хаширама стал чаще проводить время со своей законной женой, чтобы слухов было меньше, чтобы побыстрее родился наследник. Но злые языки все равно говорили, что днем он с одной, а ночью — с другой. Где это видано, чтобы так долго держать подле себя сестру незамужней? Она уже давно вышла из брачного возраста и утратила девичью свежесть. И предстоящий брак на Шимура для них должен стать избавлением и ширмой, скрывающей запятнанное прошлое. Вместе с информацией шпионы приносили и часть этих мерзких слухов. Знали бы они, что отчасти это правда. Слушая все, Сенджу только презрительно кривилась, запоминая имя каждого, кто эту гадость сказал. И пускай они потом не удивляются из-за того, что так сложно вырвать кусочки земли получше, что документы и прошения до Хаширамы доходят так долго. Когда-нибудь она за них серьезно возьмется, но пообещала себе побыстрее расправиться с Масаши, пока были свободны руки для того, чтобы действовать. — Веди. — Тобирама, гордо задрав подбородок, смотрела на посыльного с очередной горой подарков: на этот раз из Страны Рек. За его спиной толпились слуги с корзинками, с перевязками, нагруженные по самую шею, так, что у некоторых даже руки тряслись от тяжести. Сегодня Масаши не поскупился, как будто не понял, что прошлые дары она не приняла не из-за того, что их было мало, а потому что вовсе не нуждалась в них. — Куда, госпожа? — опешил посыльный, пытаясь взглянуть ей за плечо и увидеть убранство дома, в который и предполагалось отнести подарки. — К твоему господину, — холодно процедила она, спускаясь с порога на каменную дорожку. Она уже знала, что глава клана Шимура несколько часов назад вернулся из дороги и, сопроводив даймё в Резиденцию, спешно отправился в свой квартал. С даймё есть, кому разговаривать, а она решила воспользоваться возможностью и побеседовать с Масаши, точно зная, что никто не посмел бы вмешаться. Просто некому. Посыльный отчего-то не торопился исполнять приказ и замер, вытаращив маленькие глаза, как выброшенная на берег рыба. И даже подарки отказался относить обратно, как будто бессмертный, и не знал, с кем разговаривал. И Тобирама решила отправиться сама, без сопровождения, сжимая кулаки от плохо сдерживаемого гнева. Мирное время слишком уж развращает людей, делает их какими-то расслабленными. Иначе она не позволила бы такого отношение к себе. Квартал клана Шимура вырос недалеко от скал, служившим им природной защитой. Укрытый по обеим сторонам густыми деревьями, он бы и вовсе слился с окружающим его лесом, если бы не слабо поблескивающий барьер, расположенный поверх зеленых верхушек. Они специально сделали его едва видимым, чтобы дать гостям, прошенным и незваным, что люди здесь всегда на стороже и не потерпят никакого своеволия. Сенджу криво усмехнулась, стоя у ворот главного дома. Явно с такой тщательностью они защищали не себя, а богатство внутри. Из-за высокого забора раздавался несмолкаемый гомон десятка голосов. Судя по обрывкам фраз, сортировали свежие товары и готовили к предстоящей продаже. Скоро вновь торговый квартал оживет, наполнившись редкими вещами, которые клан Шимура продавал по баснословной цене, что своим, что приезжим. И этот вопрос тоже стоило донести до Хаширамы, обратить его внимание на то, что Шимура обдирает его союзников совершенно бессовестно. О ее приходе узнали почти сразу. Она только занесла кулак, чтобы громко заявить о себе, как тяжелые ворота распахнулись. Неприметный шиноби коротко поприветствовал ее поклоном и пропустил во дворик, где тут и там сновали люди. Среди них Сенджу как-то разом выцепила взглядом командующего ими Масаши с толстой учетной книгой в руках, который пристально следил за тем, чтобы слуги не унесли чего лишнего или не разбили. Он некрасиво кривил рот с тонкими губами, когда что-то случалось не так. Тобираму от его вида сразу передернуло. Она до сих пор не представляла перспективу связать свою жизнь с этим человеком. Торгаш, а не воин. Отец ни за что не одобрил бы. — В этот раз Вы ничего не вернули, химе, — не поворачиваясь к ней, обронил он ровным голосом, даже не думая расточать время на долгие приветствия. Ему как будто действительно было все равно на нее и на то, что она будет делать с его подарками. — Смирились? Или что-то понравилось? — Устала препираться с посыльным, — отрезала она, рассматривая убранство внутреннего двора. Все здесь без изысков: вместо излюбленного другими сада камней, обычные дорожки и несколько домиков для чайных церемоний, не было даже места для отработки ударов мечом. Сейчас же здесь все заставили корзинами и горшками, которые медленно, но верно разносили в кладовые и погреба. — Зачем Вы здесь? Оцениваете дом, в котором вскоре станете хозяйкой? — Отдав учетную книгу подошедшему к нему помощнику, он наконец-то обратил на нее внимание и жестом пригласил пройти к беседке. Тобирама скрипнула зубами и сморщила лицо. Хозяйкой, как же. Надейся. Она уселась на циновку, не так изящно, как это пристало химе, а развязно и по-мужски, уперев руки в колени. Уставилась на него, прожигая негодующим взглядом, не понимая, как этот слизняк до сих пор не испепелился и не рухнул под землю. Немыслимо связать с ним судьбу. — Зачем Вам все это? Я воин, а не жена, ничего не понимаю в торговле. Шиноби и наемников достаточно, если больше некому из клана охранять товары. Вы же обычный торговец. — Ведь клан Шимура знает, насколько их воины слабы. Но хитры до жути. — Вы не последняя политическая фигура, — он иронично дернул уголком губ, рассматривая ее нелепую для женщины позу. Тобирама не стушевалась, а нахмурилась еще больше, жалея, что под рукой нет верного клинка, который она с удовольствием расположила у его горла, такого беззащитного и близкого. — Вы достаточно умны, химе, чтобы понять, какую пользу нашим кланам принесет этот брак. Меж тем рядом с ними расставили чай. Молча и без суеты, словно неожиданный визит гостя для них обычное дело. И чай непростой, разлитый не у них глазах в традиции привычных церемоний, и не в маленьких пиалах, а широких чашах, которые надо держать обеими руками. — Думаете, что сможете использовать меня и манипулировать братом? — прямо спросила она, внимательно на него взглянув. К чаю даже не притронулась. Вряд ли он осмелился бы отравить ее в стенах своего дома. Да и травить смысла не было, если он все-таки собирался на ней жениться. Просто не хотелось принимать ничего из рук этого человека. — А зачем мне Ваш брат? — он хитро улыбнулся, чуть склонив голову, как хищная птица. Только дай слабину — и вонзятся когти. Верно, зачем ему Хаширама, если все уже давно поняли, что дела Конохи его интересовали меньше, чем хрупкое душевное спокойствие одного конкретного Учихи. И на эту тему по деревне разлетелось немало слухов. Некоторые успели пожалеть, что посмели о подобном даже думать. Если бы Тобирама могла, то давно вырвала им всем грязные языки и скормила сырыми. Но только молча ругалась и так же безмолвно наказывала. Пусть Хаширама и дурак, что носится со своим Мадарой, но все-таки родной брат. Но даже если они избавятся от Тобирамы, то Мито так просто не дастся. За ее спиной могущественный клан Узумаки, с которым лучше договориться, чем пытаться вставлять палки в колеса. И как они собирались подкупить ее? Ей недостаточно будет только шелка и драгоценных камней, а вот что-то редкое — вполне. Благо у клана Шимура руки длинны и дотягивались до других стран, где можно было найти редкие свитки и необычное оружие. А Узумаки только дай извратиться над печатями, которые никто, кроме них (и то не всегда), сразу не расшифрует. Значит, древние свитки и манускрипты. И из Страны Рек Масаши явно вернулся не только с золотом из местных шахт, редкими травами, маслами и дорогими тканями… Тобирама залпом осушила чашу, чувствуя, как в горле моментально пересохло. Многое предстояло обдумать. Она краем глаза покосилась на дом, мечтая хотя бы ненадолго попасть внутрь и перевернуть там все вверх дном, но докопаться до всех скелетов Шимура. Разузнать о сделках клана, о том, для чего им столько власти и как они собираются удержать ее. Молчание затягивалось, а Масаши не спешил прерывать его, оценивающе рассматривая Тобираму, словно она была тем самым товаром, который он желал приобрести по разумной цене — не переплачивать и остаться при этом в выгоде. Просто задабривать подарками чету Сенджу не имело смысла, а вот если ввести в свою семью их драгоценную химе, то перспективы выстраивались одна лучше другой. — Брака не будет, — она резко поднялась, громко опустив пустую чашу на поднос. — Это Вы так решили, химе? — Я с этим разберусь, — процедила Сенджу, широким шагом отправляясь к выходу, но замерла, когда увидела, как во двор зашли двое. Они встрече с ней удивились не меньше. Так и застыли, прервав свой напряженный разговор и переводили взгляд сначала с Тобирамы, потом на поразительно спокойного Масаши. Но вскоре пришли в себя и развесили поклоны. — Темэй-сан и Кирасу-сан, тоже пришли навестить Масаши-сана после его поездки? — вежливо осведомилась она, изогнув губы в ироничной улыбке, мысленно пытаясь понять, какого черта главы семей клана Учиха и Сарутоби забыли во дворе Шимуры. Как-то попахивало это… нехорошо. Мадара на дух не переносил Масаши и никогда не упускал шанса поиздеваться над ним во время общих встреч, а тут один из уважаемых представителей клана Учиха имеет какие-то дела с человеком, которого глава Учих терпеть не мог. Тобирама знала, что в управлении собственным кланом у Мадары в последнее время все плохо, но чтобы настолько. Как много вопросов… — Не только, химе, — степенно произнес Темэй, равнодушно рассматривая ее глазами, подернутыми поволокой времени — он был почти слеп, но все еще крепок телом и трезв умом. — Мы решили первыми ознакомиться с товарами, что привез Масаши-сан из Страны Рек, и подобрать подарки, которых достойна будущая госпожа клана Учиха. Тобирама озадаченно заломила бровь. Как-то разговоры о невесте Мадары прошли мимо ее ушей. Видимо, слишком сильно зациклилась на собственном замужестве, а тут и злейшего врага собирались оженить. И как это Хаширама не растрезвонил на всю округу об этой радостной новости? Сам, наверное, не поверил, что так скоро подобное случится. Или не знал еще. — Надеюсь получить приглашение. — Интересно даже, тоже Мадаре навязали невесту или он сам выбирал? Мужчинам проще, у них есть выбор, а ей еще придется побороться за то, чтобы вернуть свою свободу.

***

Мадара со своей невестой пересекался каждый день, потому что поселили ее в его доме, пусть и с другой стороны, но запретов нарушили изрядно. Они знали, что глава клана невесту невзлюбил с самого начала, а если раньше хоть какая-то девушка ему не нравилась, то и после у нее не было ни единого шанса завоевать даже небольшое снисхождение с его стороны. А к Аканэиро его приучали, словно какого-то дворового пса. Как будто чем больше она мозолила ему глаза, тем быстрее он должен смириться с их дальнейшим совместным существованием. Оттого Учиха в доме и вовсе перестал ночевать, возненавидев все, до чего только эта девица касалась. И ведь ничего она такого не делала: просто спала через стенку, ела за соседним столом и вышивала в саду, иногда отвлекаясь на бесцельное метание игл и звездочек. Развлекалась, как умела, терпеливо ожидая начало лета. К ней каждый день приходили старшие женщины клана, учили мудрости и давали советы о том, как лучше устраивать семейную жизнь и ублажать мужа. И больше всего в ней ему не нравилось, пожалуй, то, что превращали ее в обычную слабую женщину, такую хрупкую и инфантильную, которая после привяжется к домашнему очагу и детям. И вылетит у нее из головы окончательно, что когда-то она была куноичи, сильной, самостоятельной. Во всех людях Мадара ценил только силу и стойкое желание жить, а не подчиняться чужим словам и обстоятельствам. Поэтому и бесился из-за того, что когда-то нарушил собственные принципы. Раз проиграл и сдался — и где он теперь? — Пьешь? — Рядом хрустнула ветка, распластались ткани тяжелого темно-зеленого хаори, сливаясь с листвой старого дуба, на котором восседал Мадара, пытаясь найти хоть какой-то душевный покой. — Скрываюсь, — проворчал Учиха, сбрасывая пустую бутыль вниз. Через несколько секунд разнесся приглушенный звон. — От кого? От меня? — Хаширама искренне удивился, не понимая, зачем другу от кого-то прятаться с его-то силой. — Какой ты догадливый, — с издевкой произнес Мадара, взглядом пытаясь найти более удачные пути отступления от надоедливого Сенджу. Но ведь все равно догонит — зараза такая. Сегодня как раз рассылали приглашения на свадьбу, и наверняка Хаширама принялся его выискивать, чтобы подробнее обо всем узнать из первых уст. — Ты поэтому в Резиденцию не приходишь — готовишься к свадьбе? — Предположение было наивным, как раз для такого простачка, но Мадара давно этим невинным лицом не обманывался. Хаширама порой бывал проницательнее других. Трудно не заметить, что второй Основатель перестал присутствовать на собраниях и никак больше не участвует в делах деревни. Вытягивать Мадару на откровенный разговор бесполезно. Все чаще он стал говорить, что ему это неинтересно. Его мнение все равно уже ничего не стоило. На прошлый вопрос Учиха не ответил, поэтому Сенджу продолжил дальше. — Я так и сказал господину даймё. Он понял, но все равно хотел бы встретиться и поговорить с обоими кандидатами. Мадара на этих словах раздраженно дернул губой. Все и так знали, что выбор очевиден. А Хаширама со своей верой во все хорошее и светлое невольно отравлял этим и друга, заставляя того ненадолго забывать про несправедливость мира и на что-то надеяться. И из-за этого разочаровываться только больнее. — Уходи. Хаширама удивленно моргнул и повернулся к нему, думая, что ему послышалось. — Почему? — Убирайся, — уже тверже процедил Мадара, чувствуя поднимающуюся откуда-то изнутри жгучую ненависть и обиду. Чем больше Сенджу говорил, тем сильнее хотелось верить его словам, но в этот раз он не собирался слушать. Достаточно. — Ты снова закрываешься? — Морщинка пролегла между бровей Хаширамы. Он знал, что у друга трудный характер и к нему нужен особый подход, поэтому не торопился так просто оставлять его одного. — Ты же знаешь, что можешь доверять мне. Я всегда помогу и поддержу тебя, но все-таки прогоняешь. Он и правда мог доверять Хашираме, знал, что тот никогда не вонзит нож ему в спину, но рядом с ним Мадара всегда ощущал себя второстепенным. — Позаботься о своей жизни, я сам разберусь, — отрезал Мадара, сверкнув заалевшими глазами, не в силах уже сдерживать все, что рвалось из него. Все недовольства, разочарования и боль копились день ото дня, и если их не выпустить, то скоро они сожрут его. — С моей жизнью все в порядке! — все-таки вспыхнул Хаширама, не стерпев такого отношения к себе. — А Тобирама? — внезапно вырвалось у Мадары, и друг сразу же спал с лица, побледнел и едва не сверзился с ветки. Вопрос попал точно в цель. Учиха издевательски усмехнулся и продолжил: — С ней тоже все в порядке? — В полном. Выйдет замуж, обзаведется семьей и перестанет рисковать своей шкурой, — скороговоркой пробормотал Сенджу, непослушными пальцами сдирая кору с ветки. И Мадара понял, что все не так уж хорошо складывалось, как силился до него донести Хаширама. Друг самолично пытался обрубить сестре крылья, указать ей ее место и окончательно сломать жизнь. Даже Мадара признавал, что Тобирама — другая, ее нельзя просто назвать женщиной и заставить рожать детей. Она создана совсем из иного материала. Невозможно перевоспитать одним браком то, чему ее научила жизнь в постоянных войнах. — Что тебе до моей сестры? — Хаширама как будто прочитал мысли Мадары, и они ему не понравились. — Вот и ты не лезь в мою жизнь.