Вслед за цветением сакуры

15.04.17, суббота, поздний день

Дорога до Анамидзу прошла в относительной тишине. Песен больше не пели, и только девушки иногда перекидывались беззлобными подначками. Лео же молчал всё дорогу, иногда утвердительно или отрицательно отвечая на вопросы Лили. А всё же интересные у принцессы представления о «мягких чертах лица»: и подумать не мог, что Лили имеет в виду откровенно женственную внешность. Даже вроде бы назвал это лицо красивым… тьфу, чур меня, чур!       Какая разница, какое там лицо, а вот кулаки – пудовые! Просто повезло, что хотя бы попытался увернуться, а иначе прощай нос! Хотя рукопожатие, наоборот, вышло слабым, будто и правда девчонке руку пожал. Навигатор проложил маршрут по главной дороге, шоссе «двести сорок девять». В отличие от прошлого путешествия, в этот раз скрываться от полиции и армии нужды нет. И всё равно маршрут получился извилистым: никуда не съезжая с шоссе, мы сначала немного проехали по западному побережью полуострова, а затем, преодолев горную долину, выбрались на самую настоящую ривьеру с восточной стороны. Лили, приняв вид знающего человека, стала что-то рассказывать прильнувшим к окнам Лео и Аске. И если Лео, сидящий справа за мной, прилип к окну буквально, то Аска всеми силами попыталась придвинуться ближе к заветной картинке моря. Мой мастер, наверное, даже не заметила, как привстала на сиденье, упёрлась руками в подлокотник кресла, всё же прильнув к окну, но перегородив половину обзора. Громогласно возмущаться не стал. Кое-что мягкое и тёплое прижалось к плечу, а лицо Аски оказалось так близко к моему, что любое возражение против такой ситуации свелось к нулю. Сколько раз мы сидели друг напротив друга, сколько раз видел лицо Аски, но до сих пор подмечал лишь какие-то детали: большие карие глаза, красноватые губы, похожие на губы ребёнка; колючие и щекочущие кончики волос. А сейчас как будто заново увидел это лицо – и вдруг появилась странная мысль, что когда-нибудь смогу описать это лицо одним-двумя словами.       Когда-нибудь, но не сейчас. – О… ой. Извини, – Аска всё же заметила, что я веду машину скорее на интуиции, чем глядя на дорогу. Девушка отодвинулась и села обратно, покраснев до кончиков ушей – что, впрочем, наверняка плод воображения, потому как Аска немедленно отвернулась. Наваждение и мысли о лице мастера понемногу покинули голову, и вовремя: прямой участок дороги сменился извилистым спуском к побережью. Когда закончили петлять по дороге и вновь выехали на прямой участок, Аска прекратила буравить взглядом бардачок и опять неуверенно посмотрела в сторону моря. Смотреть на мучения и безмолвную просьбу – невыносимо. Выбрал место, где можно было безопасно свернуть с дороги и остановил машину практически у берега, возле небольшого лодочного причала. Аска первая выскочила из машины и чуть ли не вприпрыжку побежала по причалу. На мгновение показалось, что мой мастер не удержится и прыгнет в воду, и я запоздало выскочил из машины. Но Аска всё же не прыгнула, вместо этого затормозив прямо перед водой и заворожённо уставившись на морскую гладь. Неспешно подошёл к своему мастеру со спины. Совсем нет желания трогать Аску сейчас, спрашивать о чём-то или что-то говорить. Вдруг поймал себя на мысли, что любуюсь Аской. Любуюсь тем, как зачарованно она переводит взгляд от поверхности воды к холмистому, покрытому лесом острову вдалеке. Подул теплый ветер, Аска раскинула руки и задрала голову, шумно вдыхая солёный запах моря. Наваждение, совсем недавно отступившее, навалилось вновь, вместе с щемящим чувством тоски или какого-то воспоминания. Где же видел такую картинку?… Аска выдохнула также шумно, а потом открыла глаза, наткнувшись взглядом на меня. Не заметил, как встал прямо за спиной Аски так, что взгляды оказались на одной линии. Мой мастер звонко засмеялась, затем танцующим, плавным движением развернулась и крепко обняла, прижавшись головой к груди. – Спасибо, – негромко сказала Аска, – спасибо, что добрались сюда. – Куда «сюда»? – удивился, попутно пытаясь сосредоточиться на чём-то отвлечённом. Непослушная и откровенно не долеченная голова отказывается думать в конструктивном ключе. Такой… напор эмоций, я не могу… не умею это понимать. Это что-то из прошлого, уверен, но не из этого прошлого, не из кровавых кошмаров. Никак не вспомню откуда, но что-то же такое было… – На море, конечно же! – Аска всё же отодвинулась и постучала по моему лбу пальцами. – Moshi-moshi, Миша на связи? Вновь опустил взгляд: смущение на лице Аски едва проступает сквозь хитрую усмешку. Надо приходить в себя, быстро! – На связи, а вот встречный вопрос, – приподнял не ожидавшую этого Аску за подмышки и сделал один шаг вперёд, – ты же купальник с собой не забыла взять? – Миша, не надо, верни обратно! – Аска моментально потеряла лисью ухмылку и замахала ногами в полуметре от воды. – Не смей ронять, или я… – Или ты?… – немного опустил руки, Аска запаниковала ещё сильнее: – Или я выберусь из воды и сделаю из тебя кацудон! – Ладно-ладно, котлетой быть не хочу, – засмеялся и поставил своего мастера обратно на доски причала. Почти сразу же Аска сделала подсечку, и я сам полетел в воду. В последнюю микросекунду успел ухватиться за ботинок и потянуть Аску за собой, но тщетно. Прижимая ботинок к груди упал в воду, но прежде, чем морская гладь накрыла с головой, я увидел, как засранка оттянула пальцем нижнее веко и показала язык. *** – Ну, как водичка? – спросила, всё же не решаясь сесть и проверить температуру свободной от обуви ногой. – А я вот плавки забыл купить, – меланхолично ответил Миша, мерно покачиваясь на воде. – И даже не знаю, есть ли сменная одежда. – Ничего страшного, мы уже в Анамидзу. Хоть и немного приврав при этом: до центра города осталось ещё несколько километров, а мы только въехали на окраины. Однако вид побережья впечатляет только издалека – назвать это место «пляжем» не получится даже из традиционной японской вежливости. Хотя море здесь чистое, но нет ни оборудованного спуска, ни песка, ни пляжных зонтиков с лежаками. – Совсем не курорт, – в тон мыслям сказала подошедшая Лили. – А Михаэлю, похоже, всё нравится, – засмеявшись, заметил Лео. Миша всё так же покачивается на слабых волнах, и не думая вставать и идти сушиться. Всё же решилась сама проверить водичку, села на пристань, сняла носок и окунула пальцы. Море оказалось вполне тёплым, а если учесть, что скоро начнётся закат, то температура может быть и выше, отлично! – А я боялась, что вода будет слишком холодной, – натянула носок обратно и окликнула Мишу: – Давай, вылезай уже! И отдай ботинок! – Ихтиандр занят, ихтиандра трогать не надо, – расслабленно промычал Миша не вставая. – «Кто» занят? – Это такой персонаж советского романа «Человек-амфибия»! – пояснил чем-то восхищённый Лео. – Поверить не могу, Михаэль читает такие книги? Миша всё-таки встал, вода оказалась ученику по пояс. Где-то с секунд пять jy задумчиво смотрел в мою сторону, как будто думая: «А что если устроить кучу брызг?». Отошла подальше, не торопясь и как можно более дружелюбно улыбаясь. Но Миша, похоже, передумал – мой ученик стянул вымокшую насквозь футболку и побрёл к берегу. Проводила жилистую, крепкую и всё же слишком тощую фигуру взглядом, попутно пытаясь убедить себя, что интересна только судьба ботинка. Слева послышался игривый смешок: Лили тоже проводила Мишу заинтересованным взглядом. А Лео даже отчего-то покраснел. Только не говорите… блин. – Аска, пока ищу что надеть, пожалуйста, найди точный адрес. – А ты обувь... – уже на половине фразы увидела ботинок, летящий по параболе. Он прилетел в голову зазевавшемуся Лео, который немедленно и явно нецензурно высказался по этому поводу: – Himmelherrgott! – парень погрозил Мише кулаком, но сразу же получил не сильный подзатыльник от смеющейся в голос Лили: – Лео, эти шесть месяцев на тебя ужасно повлияли! Впервые слышу, как ты материшься, это ужасно! – Прошу прощения, – немедленно поклонился Лео, очевидно, забыв, что уже не является слугой. Ботинок всё-таки вернула, а затем достала телефон из кармана курточки и открыла мессенджер. Так, где там папа писал про адрес? Вот, нашла: «…живут в префектуре Исикава, в посёлке Анамидзу, совсем недалеко от моря. Они согласились приютить вас троих на две недели. Точный адрес: префектура Исикава, уезд Хосу, посёлок Анамидзу, район Нэги, дом пятьдесят восемь». Внесла новые данные в навигатор и хотела было пойти к машине, но вспомнила, что это не всё сообщение, папа ещё что-то приписал внизу…       Ага, вот: «P.S. Пожалуйста, будь осторожна с Нобуро-сама, ты должна вспомнить, он тоже приезжал на похороны Джун-сама. Он суровый человек, никогда не спорь и всё будет хорошо». Интересное замечание – похоже, папа имеет в виду еще какого-то родственника, который живёт вместе с Казамой Садао-саном. Но я не помню никого по имени «Нобуро» среди своих родных. Что не удивительно, Казама – огромная семья, целый клан, члены которого живут по всей стране, от Якушимы до Саппоро. Дяди и тёти, кузены и кузины, дедушки и бабушки – подозреваю, что у меня есть даже двоюродные и так далее племянники. Но кем же мне приходится этот Нобуро-сама, которого папа просит остерегаться и не спорить? Не помню, хоть убей. Хотя похороны Казамы Джун прошли всего три с половиной года назад, но почти все воспоминания вытеснил прежний образ её проклятущего сына. Каким образом за такой короткий срок из кроткого симпатичного парнишки чуть старше меня Джин превратился в сумасшедшего маньяка и военного преступника? Может, так влияет та мерзость, которая вырвалась наружу с рогами и крыльями? Навигатор пискнул, обнаружив местоположение и сбив с волны размышлений о Джине. Чуть увеличила масштаб, и… может, ошиблась с данными? Точка на карте, показывающая местоположение дома дяди Садао, совпадает с моим маркером. Заново ввела адрес, даже проверила мессенджер, но навигатор показал ту же точку. Приблизила карту – точка сместилась чуть в бок, а на максимальном приближении точка встала напротив – буквально через дорогу. Включив спутниковое изображение, увидела несколько ограждённых забором домов с чёрными крышами. – Как успехи? – спросил Миша, на ходу вытирая голову полотенцем. Мой ученик всё же нашёл, что переодеть: запасные джинсы и синяя футболка. Ничего не изменилось, он и до купания выглядел почти также. Промокшие армейские ботинки Миша связал шнурками и повесил на шею, переобувшись в кроссовки. – Похоже, что второй раз говорить спасибо за поездку не придётся, – указала пальцем через дорогу, – мы приехали, вот этот дом. – Почему-то так и подумал, – кивнул Миша в сторону дома, – присмотрись, это не встречающая делегация к нам бежит? К нам действительно бежит высокий, но тощий мужчина. Он почему-то занёс над головой боккэн* и угрожающе размахивает им из стороны в сторону. Не очень эффективно, похоже, что он больше хочет запугать, чем действительно собирается кого-либо ударить. Естественно, никто не сдвинулся с места. Под конец забега мужчина очень запыхался, и едва дошёл до причала, уже на финише воткнув боккэн в землю и тяжело задышав. Мы не сговариваясь подошли ближе, даже не очень напрягаясь или готовясь драться. Нам и не пришлось: когда мужчина разогнулся, я признала в задохлике дядю Садао. Ещё на похоронах Джун-сама по дяде можно было ориентироваться в толпе родственников: Садао-сан, высоченный очкарик с проплешиной седеющих волос, постоянно стоял на одном и том же месте, растерянно оглядываясь. Наверное, смерть Джун-сама тогда сильно потрясла дядю, но нам даже удалось разговориться. Потом он ещё приезжал один раз в Осаку по делам, не помню уже по каким. – Аска-чан? – удивлённо пробормотал дядя Садао. – А это, наверное, твои друзья? – Здравствуйте, дядя Садао, – поклонилась и сделала ребятам отмашку, чтобы повторили за мной. – А зачем вы взяли с собой тренировочный меч? – Принял вас за хулиганов, которые приходят сюда по вечерам и разламывают пристань: они обычно уходят, когда бегу сюда, – извиняющимся тоном объяснил дядя. – Я очень рад, что вы наконец-то добрались, надеюсь, без проблем? На слове «проблемы» бледное лицо покрылось испариной. Не трудно было догадаться, что он имеет в виду: – Нет, ни Корпорация «G», ни «Мишима Дзайбацу» не преследуют, – заверила дядю. – Позвольте представить вам моих друзей: это мой ученик… эм… – Praporshchik Михаил Ивлев, помощник военно-воздушного атташе России, – представился Миша, подняв руку к виску и щёлкнув пятками кроссовок. В какой момент мой ученик успел надеть берет – не заметила, будто Миша действительно достаёт головной убор из пустоты. – Эмили де Рошфор, я подруга Аски, – Лили сделала изящный реверанс. – Леонард Клизен, слуга госпожи де Рошфор. Сначала показалось, что Лео сказал эту чушь по привычке, но уверенное лицо убедило в обратном: он на ходу придумал выход из ситуации, молодец! – Собственно, меня вы знаете, дядя Садао, – улыбнулась, добавив в эту улыбку капельку ободрения – дядя явно запутался кто есть кто. Садао-сан с облегчением вздохнул и пригласил следовать за ним: – Позвольте проводить, мы рады принимать вас в гостях. – Ребята, идите, сейчас подгоню машину, – махнул рукой Миша. Мы двинулись вперёд, обмениваясь с дядей Садао соответствующими моменту фразами: «Мы благодарны за вашу доброту» и «Прошу быть гостями в доме». Когда с папой принимала Мишу в гостях, всё прошло гораздо проще и быстрее, но ничего не поделаешь – традиции гостеприимства священны! По крайней мере, в этот раз никто не собирается падать головой в доски во время поклона, правда же? – Скажите, Садао-сан, вам знаком Казама Нобуро-сама? – спросила, когда мы подошли к воротам. Оттаявший было дядя сжал рукоятку боккэна до белизны в пальцах и замер. Спустя пару секунд, Садао-сан обернулся с весьма мрачным лицом и ответил: – Да, это мой отец. – Ох, надеюсь, всё в порядке?! – чёрт, если Садао-сан успел поседеть, то вполне может быть, что… – А, нет, он в полном порядке, – глупо засмеялся дядя, открывая калитку, – отец прямо пышет здоровьем. Садао-сан подождал, пока припарковавшийся Миша зайдёт внутрь, и закрыл калитку. – Дело в другом, Аска-чан, – дядя потёр пальцами висок, снял очки и вытер пот со лба. – Впрочем, не будем заставлять всех ждать. К тому же, думаю, вы наверняка голодны. Я потом помогу вам занести вещи. – О, не стоит беспокоиться, среди нас есть крепкие парни, – Лили похлопала Лео и Мишу по плечам. – Они справятся. #Боккэн – тренировочный меч. *** Снял с шеи берцы и огляделся в поисках батареи. Похоже, это ещё одно сходство дома Аски и этого дома: центрального отопления тут нет. С одной стороны – логично: в стране, где землетрясения это частое явление, подземные коммуникации страдают первыми. С другой стороны – даже после родных хрущоб это кажется отсталым варварством.       Внутри дома стали похожи ещё сильнее, только дерево пола и стен выглядит более старым и, несмотря на это, более ухоженным. Очевидно, эта часть семьи Казама зажиточная, хотя здесь тоже уважают старину. Или здесь тоже додзё?       Господин Садао провёл дальше, мимо галереи рукописных иероглифов, и мы поочерёдно зашли во вполне европейского вида помещение с длинным обеденным столом. Здесь довольно мрачный хозяин дома посветлел лицом и даже улыбнулся полноватой пожилой женщине, которая поклонилась нам в пояс и со столь же приветливой улыбкой представилась: – Казама Майко, рады приветствовать вас!       Женщина сказала это по-японски, естественно, но эту фразу переводить не требуется.       Нас рассадили за стол: Аска села напротив, справа сел Лео, почему-то мрачно сопящий и зыркающий недобрым взглядом. А, наверное, это из-за ботинка – пфф, какая неженка. – Мне что, перед тобой извиняться требуется? – вполголоса по-французски спросил у Лео. – Конечно! – парень даже удивился, смешно, почти как Аска, округлив глаза. – Считай, что мы квиты, – многозначительно подвигал пальцами всё ещё побаливающий нос. – Но я ведь извинился! – А я не буду, – ответил и отвернулся, оставив Лео сопеть от обиды в одиночестве.       Принимающая сторона в лице жены господина Садао уже вовсю суетится вокруг девушек. О чём идёт речь не понимаю, но надевать переводчик, кажется, рановато.       Судя по жестам Аски, мой мастер объясняет дяде, кто есть кто в нашей банде. Когда Аска обернулась, я встал и поклонился хозяевам: – Меня зовут Ивлев Михаил. Чтобы не мучиться, пожалуйста, зовите просто «Миша», – попытался добавить к этим словам вежливую улыбку, и вроде бы даже получилось.       Аска благодарно кивнула и перевела краткое выступление родственникам. Господин Садао вновь напрягся и обратился ко мне на довольно плохом, но всё ещё понятном английском: – Скажите, мне показалось, или вы военный? – Вы правы, я действительно служу в армии. Помощник военно-воздушного атташе России, – заметив непонимание на лице господина Садао, попросил Аску: – Скажи, что я военный дипломат, и сейчас нахожусь в отпуске.       Не знаю, что именно Аска сказала своим родственникам, но слова их быстро успокоили. Видимо причину, по которой путешествуем вместе, мой мастер тоже придумала сама. И правильно – Аска далеко не дурочка, и вряд ли будет рассказывать всё как есть.       Лили и Лео представились самостоятельно, чём, похоже, сразу же покорили хозяев дома. Изучение японского языка откладывать не стоит, тем более – если уж назвался «дипломатом».       Между тем, госпожа Майко начала расставлять ужин: несколько деревянных подносов с роллами (рыбными), две большие жаренные рыбины и несколько видов закусок с морепродуктами. Простой и, вместе с тем, плотный ужин, вот только… – Что-то не так? – господин Садао обеспокоено посмотрел на меня. – Всё отлично, – ответил, лихорадочно пытаясь сообразить, что ответить, чтобы не обидеть хозяев. – Я попробую данго.       Вроде бы так называются эти разноцветные шарики в сиропе, Аска говорила, что они вкусные, но есть их надо быстро.       Аска, будто бы пародируя мой извечный жест, хлопнула ладонью по лбу, и что-то затараторила извиняющимся тоном. Спустя секунд семь на столе появилась чашка с рисом и какой-то зеленью, а госпожа Майко, как ни в чём ни бывало, села обратно рядом со своим супругом. Мгновенно почувствовал себя дорогим гостем.       Беседа, протекающая мимо, не раздражает. Если у наших хозяев сложится впечатление, будто я молчаливый – то так будет ещё лучше: меньше будут приставать с расспросами. Надо бы как можно быстрее ознакомиться с инструкциями Смирнова, но пока – пора ужинать.       Сказать, что госпожа Майко готовит лучше Аски, нельзя. Во-первых – рисовую кашу сложно приготовить плохо, а во-вторых – как ни странно, но я давно привык к готовке Аски, ко вкусу незамысловатых блюд моего мастера. Будто бы ел их всю жизнь и мог бы с удовольствием есть и дальше.       Немного странная мысль, вслух повторять точно не стоит. – Миша, Садао-сан интересуется: есть ли с собой оружие? – спросила Аска, обернувшись.       Если скажу честно – «чёрт знает!» – вряд ли это будет правильный ответ. Поэтому… – Да, но оно предназначено исключительно для самообороны и находится под замком. Самое главное оружие – руки и ноги – всегда при мне, и Аска учит с этим оружием обращаться.       Похоже, мой ответ понравился не только хозяевам: Аска незаметно для остальных показала большой палец и смущённо отвернулась.       Сзади послышался звук открывания дверей, я обернулся и… спустя мгновение обнаружил себя стоящим по стойке смирно. Почему-то вдруг сработал рефлекс, который поднимал из-за стола каждый раз, как в столовую заходил командир бригады. По крайней мере, ощущение властности от древнего старика исходит абсолютно такое же. Вслед за мной встали все, даже хозяин дома. Или нет, судя по посеревшему лицу господина Садао, он далеко не полновластный хозяин этого места.       Мельком взглянул на лица остальных: Лео замер как статуя, Лили с интересом смотрит на старика, Аска почему-то испуганно вжала голову в плечи. Госпожа Майко вышла из-за стола и едва ли не бегом вышла из кухни.       Старик неторопливо прошёл к другой стороне стола и, с полным презрения к жизни взглядом, сел на стул. Удалось рассмотреть мужчину повнимательнее: рост ещё меньше, чем у Аски, кожа очень тёмная, но это загар, а не негритянская чернота. Черты лица едва заметны за многочисленными морщинами, губы и косматые брови искривлены в неприязненной гримасе. Лоб и макушка выбриты наголо, а полностью поседевшие волосы оставлены только по бокам и на небольшом хвостике над макушкой.       Вместо домашней одежды – традиционная спортивная форма, чем-то похожая на форму Аски и мастера Каташи. Только штаны и рубаху, угольно черные, укрывает сверху светло-серый халат. Старик что-то сказал, обращаясь к господину Садао. И в этот момент я окончательно понял, что выучить японский язык нужно как можно быстрее.       Лучше всего – ещё вчера. *** – Это и есть наши гости, Садао-кун? – голос старика оказался под стать внешности: скрипучий, низкий, неприятно звенящий в ушах. – Да, отец, – ответил Садао-сан и замолчал, опустив глаза.       В молчании, повисшем на кухне, был слышен только мрачный старческий вздох. Пожилой мужчина перевёл неприязненный взгляд с ребят на меня, и лицо чуть посветлело. – Здравствуй, Аска-кун, – сказал старик покровительственным тоном, как будто он мой мастер или учитель. – Как дела в додзё? – Дела идут прекрасно, Нобуро-сама, – решила проявить максимальное почтение, на всякий случай, – прибавилось учеников, в самом доме отец сейчас делает ремонт. – Всегда смешил этот нелепый осакский говор, – Нобуро-сама презрительно чуть усмехнулся. – Каташи-кун писал, что вас будет трое. Кого из этих гайдзинов успела подобрать по дороге? – Моего слугу… – но Лили была немедленно прервана гневной отповедью: – Я давал разрешение открыть рот, девчонка?! – Нобуро-сама бросил злой взгляд на Лили и хмыкнул, повернув голову: – Чёртовы иностранцы, и это твои друзья, Аска-кун? Стыдно должно быть водиться с насекомыми!       Я промолчала, задвинув гордость куда поглубже. Хорошо было бы оказаться сейчас позади Лили и посильнее сжать что-нибудь мягкое, что бы подруга не ляпнула чего в ответ. Обстановка накалилась до предела. Уже и Лео, застывший было как статуя, начал гневно сопеть, явно оскорблённый таким обращением. Один Миша сохраняет спокойствие, будто моего ученика тут вовсе нет и его это не касается.       Ох, чёрт, да ведь Миша ничего и не понимает! – Только законы гостеприимства и уважение, которое испытываю к твоему отцу, Аска-кун, не позволяют выкинуть эту троицу из дома, – Нобуро-сама печально вздохнул. – Но есть два условия. Первое – я не должен видеть гайдзинские рожи больше трёх раз в день, только на приёме пищи готов потерпеть. И второе – жить они будут в старом доме, отдельно от нашей семьи. Можешь, разве что, поселиться в одной комнате с этой несдержанной девчонкой, но первое условие должно выполняться беспрекословно, – Нобуро-сама повысил голос и перевел взгляд на Садао-сана. – Ты услышал. – Да, отец, – дядя поклонился в ответ.       Нобуро-сама с отвращением посмотрел на еду, оставшуюся на столе, потом встал и вышел из кухни в дверь, ведущую к выходу. Мы сели. Молчание длилось не очень долго, хотя показалось, тишина после бури стояла как минимум полчаса. – Очень приятно было провести с вами время, Аска, Миша, – Лили с окаменевшим лицом по очереди поклонилась нам, а затем Садао-сану. – Мы с Лео вынуждены покинуть вас. – Лили, может не стоит… – но меня прервали резкой отповедью: – Я не намерена терпеть оскорбления от кого-либо! Если мы встретили здесь такой приём, то что будет дальше?! Не собираюсь здесь задерживаться! – Приношу самые искренние извинения! – Садао-сан поклонился в пояс, да так и замер, опустив взгляд в пол. – Не могу просить простить моего отца, это очень долгая и сложная история. Но клянусь – отпуск пройдёт с максимальным комфортом. – А в чём, собственно, дело? – проскрипел переводчиком Миша.       Садао-сан разогнулся и удивлённо посмотрел на Мишу, но довольно быстро сообразил, что за устройство надето на шею моего ученика. – Тебе очень повезло, что ты ещё не начал учить язык, – ответила и коротко, но под гневные комментарии Лили, пересказала слова Нобуро-сама.       Но Мишу эта грубость, похоже, не впечатлила: – Честно говоря, не вижу никаких проблем. Этот человек – хозяин дома, хозяин положения. Он дал чёткие и ясные условия – которые сам также будет соблюдать. Я правильно говорю, Садао-сан? – Абсолютно верно, отец не будет обращать внимания на вас во время приема пищи, – дядя часто закивал. – Лично я не буду возражать, если вы поедете дальше, – Миша сложил руки на груди и пожал плечами. – Мне же проще… мм… проводить отпуск. – Ну уж нет, я не оставлю Аску наедине с тобой, – проворчала Лили. – Можешь не оправдываться, всё на лице написано.       Миша только вновь пожал плечами, переведя полный безразличия взгляд на Лео. Тот неуверенно посмотрел сначала на Лили, потом на меня, но ответить взглядом на взгляд Миши всё же не решился. Никогда, за всё время знакомства, не замечала за Лео особой стеснительности, так в чём же дело? – Прошло полдня и ты уже забыл, что такое самостоятельные решения? – спросил Миша и утвердительно продолжил: – Ты и не заметил как за тебя решили, что ты будешь делать. Тебе сколько лет, мальчик? – Какое ваше дело?! – вспыхнул Лео. – Лео, прости, я поступила неправильно, – Лили насуплено посмотрела сначала на бывшего слугу, а потом на меня. – И ты прости Аска, погорячилась. А ты, Миша, оказывается, способен на взвешенные и разумные решения? – Иначе бы не пережил весь окружающий хаос, – хмуро ответил Миша и спросил Садао-сана, который уже немного окосел от непонимания: – Раз вопрос решён, не могли бы вы объяснить, в чём дело с Казамой Нобуро и почему ушла ваша супруга?       На мгновение Миша показался очень взрослым. Или не показался – ведь он и правда куда старше меня, Лили или Лео. Привыкла ведь даже в мыслях называть мужчину, стоящего напротив, «мой ученик», а ведь Миша гораздо больше, чем этот «титул». Непривычно видеть его таким, Миша кажется бесконечно далёким и немного странным. Или страшным, не могу точно сказать. – Папа предупреждал, чтобы никогда не спорила с Нобуро-сама, – наконец-то прорезался голос. – Извините, ребята, я не сразу обратила внимание на эту часть сообщения. – Каташи всегда был смышлёным парнем, – Садао-сан сел и расслабленно вздохнул. – Майко, заходи.       Почти сразу к нам присоединилась тётя Майко, которая разрешила себя так называть всем. Она села рядом с мужем и точно так же печально вздохнула. Однако, спустя мгновение, лицо тёти вновь посветлело. – Может, перейдём к десерту? – спросила тётя. – Чай, пирожные? – Можно вам помочь? – я встала и с готовностью поклонилась. – Конечно, я тоже в гостях, но хочется позаботиться о друзьях.       Тётя Майко оказалась не против, и мы обе отошли к кухонному столу. Естественно, тётя Майко сразу поняла мою «хитрость», и начала сама, попутно доставая из шкафчика чашки: – Понимаешь, Аска-чан, мы с дядей Садао живём уже как бы в глубокой старости: дети давно разъехались по стране. У старшего, Хотару-куна, есть двое собственных детей, а у них – внуки. Мы помогаем, но гостят дети редко – поэтому с удовольствием принимаем вас.       Тётя подождала, пока закипит чайник и продолжила: – Вот только как бы мы не были стары, отец дяди Садао куда старше. И мы не смеем противиться воле. – А сколько лет Нобуро-сама? – спросила, раскладывая пирожные по тарелочкам. – Отцу стукнуло девяносто восемь пару месяцев назад, – хмыкнула тётя. – Плюс к возрасту и положению в семье, отец также не признаёт меня женой Садао. – Почему?! – удивилась, не заметив, как вернулась к столу с десертом.       По внимательному взгляду Миши поняла, что разговор с тётей Майко слышали все. – Мы поженились без благословения отца, и он также не признает наших детей и внуков как часть семьи, – дядя Садао сказал это быстро, почти скороговоркой, будто репетировал эту фразу. – Поэтому Хотару-кун носит другую фамилию, – печально, но со смирением сказала тётя Майко. – Иногда и мне кажется, что сменить фамилию – хорошая идея, – хмыкнула, но осеклась под нервным взглядом Садао-сана: – Никогда больше не повторяй вслух эти слова в этом доме! – с одной стороны кажется, что дядя Садао в сказал это в гневе, но успокаивающий жест тёти Майко объяснил многое.       Итак, хозяин этого места – Казама Нобуро-сама, мой троюродный (если я не ошибаюсь) дед. Домашний тиран, который держит семью (в лице дяди Садао) за горло. Тётя Майко тоже живёт здесь, но ни она, ни их с дядей Садао дети как бы и не существуют для Нобуро-сама. Ну и ну... – А он что, сам для себя готовит? – спросил Миша, будто бы прочитав мысли. – Нет, я готовлю на всех, просто Нобуро-сама завтракает, обедает и ужинает вместе с Садао-саном, а я после них, – пояснила тётя Майко. – Хорошо устроился, – саркастически хмыкнул Миша. – Впрочем, ладно, мне этого не понять, а кроме того – это далеко не моё дело. Если всё будет так, как сказал ваш отец, Садао-сан, то всё в порядке. В конце концов, мы ведь приехали на море, а не докучать вам, верно?       Надо бы уточнить у Лили, которая с русской культурой знакома явно лучше: говорить прямо то, что думаешь – это национальная черта, или это лично Мише не хватает сдержанности и обходительности? А может быть дело в том, что он военный до мозга костей? Дядя и тётя явно расстроились из-за такой прямоты.       Впрочем, хорошее настроение вновь вернулось за стол, как только мы принялись пить чай. К тому же Миша, снявший переводчик, замолчал и сосредоточил внимание на пирожных. Даже пришлось набрать в тарелку парочку, чтобы этот обжора не слопал всё в одиночку. – Скажи тёте Майко, что чай очень понравился, – попросил Миша. – Согласен, – кивнул Лео, – даже в Китае не пробовал такой вкусный!       Лили только благосклонно кивнула. От комплиментов тётя Майко растаяла, а дядя Садао наконец-то смог расслабиться и посветлеть лицом. Десерт и чаепитие вернули хорошее настроение и мне. *** – Вот, прошу, здесь вы можете располагаться, – господин Садао отодвинул дверь вбок и сделал приглашающий жест. – Благодарю, – вкатил за собой чемодан, затем снял со спины рюкзак и поставил всё это к стенке.       Комната больше, чем у Аски дома, здесь не шесть, а восемь соломенных прямоугольников на полу. Вроде бы они называются «татами», а ещё японцы ими измеряют размеры помещения. Из мебели тоже ничего нового: два матраса-футона, в стене – шкафчик, у входа – две полочки с тапочками. У другой стенки стоит сложенная гармошкой ширма.       А нет, есть что-то странное: у стенки, где я поставил чемодан и рюкзак, стоит нечто, накрытое тканью. И Бог с ним, спать эта фигня мешать не будет. – Мишель, давайте сразу договоримся о правилах проживания! – с порога затараторил Лео по-французски. – Правило первое: меня зовут Михаил, в крайнем случае – Миша, – перехватил инициативу. – На «Мишель» или «Михаэль» отзываться не буду принципиально. – Согласен, – немного оторопело ответил парень. – Теперь можешь говорить. – Тогда второе правило – вы прекращаете грубить! – Лео требовательно взмахнул рукой. – Я ничем не заслужил и не потерплю такого отношения! – Да пожалуйста, – пожал плечами, – я не стремлюсь обращать на тебя внимание вовсе, парень. Не мешаешь защищать Аску – претензий не будет. – А вы хоть представляете себе, от чего вы должны защищать? – неуверенно спросил Лео.       Или это не неуверенность, а сомнение? Решил не отвечать, пусть думает что хочет. – Я сплю у той стены, – указал на стенку с чемоданом и накрытой тканью фигнёй. – А почему именно здесь? – Лео вкатил за собой чемодан и поставил у противоположной стенки, у ширмы. – Тут окно выходит на главный дом и площадку у забора, удобный сектор стрельбы и видно окно комнаты Аски и Лили. – Так у вас и правда есть огнестрельное оружие? – даже не оборачиваясь почувствовал, как резко и сильно напрягся Лео. – Сейчас узнаем, но почти в этом уверен.       Разулся, сел на пол и придвинул серый чемодан ближе. Верхняя крышка с небольшим усилием поднялась и показала содержимое. Кучу вещей, укрытых брезентовыми ремнями венчает объёмная рукописная записка. Почерк Смирнова, несмотря на всю сущность щеголя и франта, оказался едва различимым. Впрочем, чего ещё ждать от врача? «Михаил, времени объяснять вам задачу устно или, не дай Бог, под вашу запись, у меня нет. Поэтому инструкции пишу второпях, и если возникнут дополнительные вопросы – немедленно свяжитесь по радио».       Чуть сбоку командир написал частоты и позывной: «Кащенко». Однако точно. Вчера вечером, перед сном, всё-таки пересмотрел «В зоне особого внимания» и догадался, что теперь позывной будет не по первой букве фамилии – «Иван», а по существу интересного положения – «Волонтир». То есть «Доброволец», если перевести с английского.       Смешно, блядь, очень смешно. Дальше в письме речь пошла о не менее интересных вещах: «В чемодане есть всё необходимое для выполнения ваших задач. Во-первых, оружие, как огнестрельное, так и холодное – всё лежит в крышке чемодана».       Расстегнув ремни, достал широкий ящик тёмного дерева, с ручкой и замком на боку. На крышке ящика Смирнов скотчем прикрепил маленький ключ.       Отпер замок и заглянул внутрь. Первое, что попалось на глаза – два пистолетных ствола, будто запасные части прикреплённые к стенке ящика. Всё остальное скрыто за ещё одним письмом: «Взамен утерянного штатного ПМ, вам выделен ОЦ-27 «Бердыш». Два ствола, которые вы увидели над самим пистолетом – не сменные, это стволы разных калибров: 9х18 ПМ и 7.62х25 ТТ. В самом пистолете сейчас установлен ствол на 9х19 «Парабеллум». Выбор данного пистолета обусловлен так же тем, что он не внесён в пулегильзотеку ни в Японии, ни в России, да и вообще ввезён в страну нелегально. Предыдущий владелец ценил эти особенности, равно как и возможность смены калибра по ситуации – цените и вы, Михаил».       Похоже, Смирнов писал эту инструкцию поочерёдно, для каждого предмета снаряжения отдельно. Взял пистолет в руку и рассмотрел повнимательнее: щёчки рукоятки поистёрты, темный металл затвора в царапинах. Всё верно, подержанный ствол, хотя в руке лежит как влитой, куда удобнее «Макарова». Предохранитель и кнопка фиксатора магазина размещены с обоих сторон, я перекинул пистолет в левую руку – всё так же удобно.       Внешне «Бердыш» чем-то напоминает «Кольт» – та же внушительность и, вместе с тем, сугубая простота, в этом дизайне нет ни одной лишней линии. Хороший пистолет.       В этом же ящике лежит два магазина, где-то патронов на пятнадцать. Рядом в гнезде – одна пачка с патронами, вместо латиницы – иероглифы, ничего не разобрать. Я вскрыл эту пачку. Так и есть, «Парабеллум», сорок пять патронов, носики пуль поблескивают в начинающемся за окном закате. В рюкзаке ещё осталась пачка наших, «макаровских» патронов, без боезапаса не останусь.       Быстро зарядил два запасных и основной магазин патронами, взвёл курок и, подумав, поставил на предохранитель и положил пистолет на пол. В стандартную кобуру от «Макарова» этот «Бердыш» не влезет, придётся что-то придумывать.       Закрыл ящик на ключ и вернулся к основному письму: «Отлично, вы наигрались с новой игрушкой. Не ругайтесь, прекрасно всё понимаю…»       Ой, иди на хуй, щёголь сраный. «…однако, вернёмся к делу. Пистолет вам выдан как крайнее средство самообороны, и хотя у меня нет сомнений в ваших способностях, наставление по стрелковому делу всё же приложил к этому письму. Следующий предмет экипировки лежит под новым обмундированием, в коричневом длинном чехле. Письмо, как вы догадались, лежит внутри чехла».       Достав запаянный пакет с формой, успел только рассмотреть погоны прапорщика и золочёные шнуры аксельбантов. Сама форма привычного синего цвета, вроде той «офиски», которую теперь носим как парадно-выходную форму. Вполне возможно, это и есть та же «офиска», только в очередной раз незначительно изменённая по вкусам высшего военного начальства. И чёрт с ней, вряд ли придётся хоть раз надевать форму, помощник атташе-то я липовый.       Достал продолговатый, где-то с метр, тряпичный чехол и развязал шнурок горловины. Из неё показалась выцветшая металлическая рукоять, с раздвоенным навершием. Полностью сняв чехол, моему наверняка удивлённому (не до зеркала сейчас) взгляду предстала… шашка.       Обычная такая шашка, в обитых потрескавшейся черной кожей ножнах. Металлические части, когда-то крашенные под серебро, не просто выцвели, они порядком тронулись ржавчиной, особенно заметной на рукояти и кольцах крепления ремня. Порывшись в чехле, нашел ремень, затёртый до гладкости, а также несколько бумажек – кипу жёлтых страничек, озаглавленных «Строевой устав конницы РККА». Внизу заглавия дата: «1938 г.». – Так у вас целый арсенал? – удивлённо присвистнул Лео. – Ну да, – неопределённо ответил, совсем забыв, что парень всё ещё здесь.       Обернувшись, увидел раздвинутую ширму, на которую этот дурачок только повесил куртку. – Что, сильно смущаю?       Шуршание за ширмой прекратилось. Сбоку медленно появилась голова Лео. С красным, будто из бани, лицом, парень промямлил: – Нет, но… эм… я просто… – Давай я отвернусь и впредь буду стучаться, как правило номер три – сойдёт?       Лео юркнул обратно за ширму и что-то благодарно пробурчал. Вслед за курткой на ширме появилась какая-то безрукавка на молнии, с кучей ремней на груди. Определённо, меня окружают очень странные люди.       Порывшись рукой в чехле, выудил ещё одно письмо: «У Управления нет оснований не верить в ваш с Казамой-сан рассказ о событиях вечера двадцать восьмого марта. Наоборот, начальство заинтересовалось вами настолько, что у меня отобрали расследование дела. Как промежуточный итог – вам выслали эту шашку».       Опасаясь, что клинок застрянет в ножнах, осторожно выдвинул лезвие на ширину ладони. Против ожидания, клинок оказался вполне чистым. Взявшись за лезвие, вынул из ножен целиком: пара незначительных царапин, а в остальном – чистый, беловатый металл. Только на вершине лезвия видны следы от крови, будто втравленные кислотой. «Не смотрите на ржавчину и старость, эта шашка вполне пригодна к рубке. Весь внешний вид обусловлен японскими традициями хранения музейных экспонатов – сохранить внешний облик и рабочие свойства одновременно. Да-да, эта шашка раньше хранилась в одном из осакских музеев, в экспозиции, посвящённой Номонханскому инциденту. В России это событие известно как бои на Халхин-Голе».       Оглядел шашку иным взглядом, полным почтения к ветерану. Проверил ногтем острие – лезвие заточено, но не как у бритвы. Это оружие действительно «для рубки», а не фигурной резки по дереву. Взявшись за рукоять, на секунду то ли отключился, то ли поймал глюк: мельком увидел эту же шашку в момент, когда я или кто-то другой разрубал ею от плеча да пояса солдата в незнакомой униформе времён Второй Мировой. Видение промелькнуло как электрический разряд, даже вроде бы услышал треск.       Пока ловил собственные мысли, рукоять выскользнула из ладони и шашка без звона упала на татами. Пальцы защекотало, как будто ударило током. Значит, не показалось. Осторожно поднял шашку за клинок. Собравшись с духом, опять положил ладонь на рукоять, но в этот раз ничего не произошло. Взявшись покрепче, покрутил шашку в руке. Клинок, сам по себе не тяжёлый, непроизвольно потянул за собой. Что-то с этим оружием не то, но вот что? Что там пишет Смирнов дальше?… «Вряд ли у вас есть навыки обращения с саблями или мечами, однако у шашки есть преимущества перед другими холодным оружием – всего несколько довольно простых, но смертельных приёмов в арсенале фехтования. Чтобы их выучить, вам понадобится только свободное пространство и приложенный к письму Устав. Не поленитесь прочесть весь, занятная вещь. Эта шашка – не панацея против Ночного гостя, но хоть какой-то адекватный отпор вы дать сможете».       Верно, отпор будет именно «какой-то». Но отказываться от оружия не стал. Да, штык-нож – более знакомое оружие, но если сравнить с метровой, остро заточенной железякой – в большинстве случаев преимущество будет на стороне шашки. К тому же штык-нож всё равно утерян безвозвратно. – Михаил, – немного растягивая гласные, позвал Лео, – если не знаете, куда положить меч – посмотрите вперёд.       Обернулся. Лео остался в свободной белой рубашке с длинными рукавами, переодевшись в спортивные штаны, отчего стал похож на квартирного поэта-алкоголика. Он указал пальцем куда-то на стенку. – Тут нет ничего, кроме чемодана. – Да нет же, вот! – Лео подошёл ближе и сорвал тряпку, укрывавшую собой деревянную подставку для двух предметов.       Убрал клинок в ножны и положил шашку на одну из полочек. Шашка легла как влитая, будто эта деревяшка именно для оружия и придумана. – Вы разве ещё не догадались, чей это дом? – с насмешкой спросил Лео. – Просвети, – предложил, подперев щёку кулаком и сделав внимательное лицо.       Лео вновь усмехнулся и указал на окно: – Это kenjutsu no dojo, иными словами – тренировочный зал мастера меча. Похоже, вы попали по адресу. Знаете, – парень сложил руки на груди, – даже не буду спрашивать, из какой вы организации, это вполне очевидно. – Предположим, – кивнул, не меняя позы.       Не чувствую угрозы от парнишки, как будто Лео и правда безразлично. – В сущности, задача у нас одна – обеспечение безопасности. Вы защищаете госпожу Казаму, я защищаю госпожу де Рошфор, по крайней мере пока... в отпуске, – последнее слово Лео произнёс с нескрываемым разочарованием. – Я довольно много знаю об угрозах, от которых вы должны оберегать госпожу Казаму – и готов рассказать вам о них. – А что, будет что-то ещё, кроме вооруженных попыток захвата или ликвидации? – картинно удивился, но Лео и не подумал поддержать иронию: – Конечно! Я говорю о самых неординарных угрозах, среди которых боевые действия – не самая страшная вещь. Вы ведь эксперт в этой области, Михаил? – Ветеран боевых действий, – ответил уклончиво, но честно. – Работа телохранителя для меня в новинку. К тому же, со значительной частью угроз Аска способна справиться самостоятельно. – Как и госпожа Лили, – кивнул Лео, – это и облегчает, и усложняет задачу одновременно. Если цель, которую необходимо захватить, сама способна справиться с группой захвата – это значит что? Как вы думаете, Михаил?       Очевидно, парень надеется на то, что либо догадаюсь, либо спрошу. Ладно, так и быть: – Это значит, что потребуются неординарные способы и средства. – Верно! – парень просиял, а потом показал большой палец. – Судя по снаряжению, вы как раз и готовитесь к таким ситуациям. – А у тебя есть пистолет? – Нет, – Лео пожал плечами и присел рядом на корточках. – Но обращаться с оружием я умею, обучился пользоваться пистолетом и дробовиком. Но монсеньор де Рошфор, отец госпожи Лили, очень не любит оружие, поэтому даже телохранители вооружены только перцовыми баллончиками и шокерами, вроде этого, – парень достал из-за пояса миниатюрный тазер*. – Ты тоже практикуешь боевые искусства? – Да, я хорошо обучен техникам Баджи Куан, можно даже сказать, что вышел на уровень... мастера, – ответил Лео, немного замешкавшись на слове «мастер». – Что, давно переаттестацию не проходил?       Самому было бы интересно повысить разряд по военному пятиборью, со второго на первый, да вот не судьба… – Да, никак не найду свободное время вернуться в Китай, учитель наверняка забыл меня, – хмыкнул парень и с интересом посмотрел в мою сторону. – А вы и правда ученик госпожи Казамы? – Да, Аска обучает джиу-джитсу, то есть дайто-рю айки-дзюдзюцу.       На всякий случай оглянулся, нет ли рядом моего мастера: терпеть ведь не может, когда я произношу это название неправильно. – Похоже, вы делаете большие успехи в учёбе! – уважительно покачал головой парень. – Госпожа Лили сама очень хочет научиться стилю семьи Казама, но госпожа Аска раз за разом отказывает. Скажите, а сколько вы заплатили за обучение?       Хотел было озвучить сумму честно, но вовремя вспомнил, что, во-первых, это личное дело, а во-вторых – Лили явно очень богата, и даже эта довольно крупная сумма вряд ли будет хоть что-то значить. Ссорить девушек не стоит, поэтому решил отделаться от Лео полуправдой: – Скорее, это был акт взаимопомощи – как оказалось, мои навыки рукопашного боя не очень хороши, а для выполнения поставленных задач такого рода способности необходимы.       Как интересно и иносказательно получилось сказать, что я почти полный ноль в «рукопашке», это достойно аплодисментов и самоуничижения. – Госпожа Казама хорошо подготовила вас за такое короткое время, – Лео почему-то смутился, но почти сразу продолжил: – То есть я хотел сказать, что мы дрались почти на равных – а ведь я не на шутку запаниковал и собирался драться насмерть!       Не вижу причин не верить, сегодняшняя схватка действительно могла бы закончиться чей-либо смертью, потому что и я не слабо так одурел от злости. Или тоже от страха, чего уж перед самим собой смущаться. – Ох, вижу, вы читаете, – Лео встал и отряхнулся, осторожно ощупав ключицу и лопатки. – Прошу простить.       Парень вышел и с поклоном, больше автоматическим, чем искренним, задвинул за собой дверь. Не сказать что помощь Лео так уж нужна, но он сказал, что знает об угрозах, значит, парень как минимум не будет балластом. Надо вернуться к инструкциям, пока солнце совсем не зашло, ведь идти искать выключатель лень. «Сказать, что именно угрожает Казаме-сан, я не могу. Не только потому, что лично мне ничего не известно, но и потому, что Управление пока не собирается информировать вас «больше, чем нужно». Как вы поняли по слову «лично» и кавычкам в предыдущем предложении – эти инструкции вы обязаны уничтожить после прочтения, Михаил».       А то я не догадался! «Стандартные угрозы – попытки похищения и/или ликвидации – не исключаются, но к этому развитию событий мы, можно сказать, готовы. Вы не в одиночку охраняете Казаму-сан, вы лишь последняя линия обороны. С началом местной гражданской войны количество оперативников и вообще внимание к Японии у Управления сильно увеличились, но не обольщайтесь – ваше внимание не должно ослабевать.       В остальном – продолжайте учиться, причём пытайтесь разнообразить свои навыки другими стилями рукопашного боя, в Японии для этого есть все условия, особенно сейчас. Ещё рекомендую вам немедленно начать учить язык – разговорник, самоучитель, словарь и парочку тетрадей вам в чемодан тоже положил».       Спасибо, мам. «Не за что, Михаил. Послужите с моё – тоже начнёте предугадывать и планировать всё наперёд, даже если нельзя или невозможно. У вас хорошо получается делать невозможные вещи, поэтому, повторюсь, вас и оставили выполнять эти задачи. Желаю успехов, ведь задачи непростые. Не забудьте сжечь инструкции – как не жаль собственных рукописей, но это – необходимость».       Вот так-то. Я не один, есть ещё немало людей, которые могут прикрыть спину, пока тут играю роль бобика при Аске. Кстати, кажется, именно мой мастер сейчас и поднимается по лестнице – звукоизоляция в этом старом доме так себе, а мягкую походку Аски запомнил давным-давно.       В дверь постучали как раз, когда собрал все листочки от инструкций в одну кипу. – Погоди минуту, сейчас надену ботинки. – А ты хочешь куда-нибудь пройтись? – удивилась Аска, отодвинув дверь. – Ага, нужно мусор выкинуть, – помахал кипой листов, одновременно заткнув «Бердыш» за ремень сзади. – И в магазин бы сходить, хочу промочить горло. – О, класс, – воодушевлённо кивнула мой мастер, – тоже не откажусь от банки колы.       Пфф, «кола»... хотя эта детская наивность делает Аске честь. Мы вышли за пределы то ли поместья, то ли родового гнезда, и направились к пристани. Аска было удивилась, но я объяснил: – Это инструкции Смирнова по миссии, их необходимо сжечь. – И что он там пишет? – нахмурилась мой мастер. – Именно поэтому и собираюсь сжечь эти бумаги, это секрет, – важно покачал головой я.       Аска сделала вид, что надулась, но тут же вздохнула и мельком оглянулась на новое временное пристанище. – Я надеюсь, ты не сердишься из-за Нобуро-сама, – сказала Аска извиняющимся голосом и посмотрела грустным, почти щенячьим взглядом. – Если бы обижался каждый раз, как кто-нибудь оскорблял или кричал на меня – то давно бы уволился из армии, – улыбнулся воспоминаниям. – Этот дед – всего лишь человек с тяжёлым характером, а я знаю по крайней мере ещё одну такую персону в вашей семье. И ничего, вполне себе добродушная девушка. Временами… ауч! – Аска ущипнула за рёбра с обеих сторон и попыталась дать подзатыльник, но я со смехом увернулся. – Смотри, засранец, сейчас опять в воду полетишь! – Аска погрозила кулаком, но вроде бы в шутку, не серьёзно. – Кажется, есть кандидаты получше, – свернул инструкции в рулон и указал им в сторону причала, к которому мы подошли не торопясь.       Ближе к краю, откуда Аска отправляла в дальнее плавание, торчит группа парней, которые что-то подожгли и расселись вокруг костерка, звеня бутылками. У входа на причал вповалку лежат скутеры и мопеды. – Это те хулиганы, про которых говорил дядя Садао! – Аска решительно пошла вперёд, так что пришлось притормозить своего мастера, придержав за плечо: – А ты точно уверена? Вдруг это просто пикник? – сам двинулся вперёд, прикрывая Аску спереди.       Как и положено телохранителю. Вот только Аска мгновенно догадалась обо всём и немедленно толкнула вбок, поравнявшись. – Ну вот ещё! – проворчала мой мастер. – А ты всего лишь храбрый рыцарь? Или ты правда беспокоишься? – Аска лукаво посмотрела в глаза. – Не знаю, – честно соврал я. – Осторожно…       Вновь мягко подвинул Аску вбок и поймал летящую в нас пустую пивную бутылку. Со стороны костра кто-то неразличимый в вечерней тьме встал и с гневными криками двинулся навстречу. Последние сомнения отпали: это не пикник и мне не надо идти в магазин за пивом – у наших клиентов наверняка есть и пара полных бутылок. #Тазер – шокер в форм-факторе пистолета, стреляющий металлическими иглами с проводниками, популярное на Западе оружие условно нелетального действия.