Выскочила как будто из ниоткуда, заслоняя эту аристократку...
И внутри всё рухнуло, на какой-то момент образуя пустоту.Её хрупкое тело на каменистом полу.
Отойдя от минутного ступора, Воробей выстрелил в своего врага, который вечно забирал у него самое дорогое. Корабль... Свободу... А теперь и её... Проклятье было снято, потому пуля подействовала против Гектора. Тот упал на гору золота, безжизненно глядя в никуда. Враг повержен, и месть свершилась...Только вот незадача, ожидаемого облегчения не принесло...
Джек закрыл лицо руками. Вот только пару дней назад, он проводил с ней время на Тортуге, и не так уж давно чувствовал её тепло, гладил темные пряди и прижимая к себе сильнее. Также как и лютую ревность, когда увидел её с Норрингтоном. Скулы сжались сами по себе. Он никогда прежде так её не ревновал.***
На палубе Разящего вскоре поутихло, большая половина команды покинула палубу. Остались только коммондор, губернатор, лейтенант Джиллет и мистер Гроувз. Джеймс стоял в раздумьях. И эти раздумья далеко не радужные. Сейчас Кейра лежит в койке в каюте врача, так и не придя в сознание. Её поступок стал полной неожиданностью для всех, начиная от обычного матроса и заканчивая Губернатором Суонном. Сама "виновница" уже спала у себя в кровати, перед этим долго сидя за столом, полностью погрузившись в свои мысли. Пиратская жизнь была далека от того, что описывалось в книжках, которые та читала в детстве, когда мечтала встретить пирата всем сердцем. И ей никогда в голову не приходило, что на самом деле таких как Джек немного, а большинство из джентльменов удачи - безжалостные убийцы. То что произошло очень сильно испугало её. Очень сильно. Внутри неё творилось что-то странное. Что-то, что сама не могла описать. Вроде бы пиратка ещё жива, а она думает о ней, как о мертвой. "Если она выживет, это будет великим чудом" - думала Лиззи, теребя подол вечернего платья, которое всё таки удалось раздобыть на военном корабле. И так и не увенчалось успехом понять, что же так сильно её мучает. Постепенно, когда златовласая головушка соприкоснулась с подушкой, всё отошло на второй план и девушка погрузилась в Царство Морфея. Мы вернемся к Джеймсу, который думал как бы смягчить наказание, а лучше вообще оправдать бывшую возлюбленную. О том, что возможно она уже не очнется никогда, из-за сильной кровопотери, он и думать не смел.***
Боль. Неужели даже после смерти мы чувствуем боль? Или же я попала в ад, за все грехи, которые успела совершить за всю свою жизнь? Или я всё еще в мире живых? Вдох, и легкие наполняются воздухом. И черт возьми, от этого легче не стало. Только вдыхаю, и в районе сердца, импульсом проходит острая боль. Такое ощущение, что если я сейчас не смогу набрать воздуха в полную меру, то задохнусь. Будто мне положили что-то очень тяжелое. Во рту все пересохло, и я не удивлюсь, если у меня потрескались губы. Но тут до меня кое-что дошло... Последнее что я помню, так это пещеры Исла-Де-Муерто. А тут, я поняла что нахожусь на корабле, в каюте... К сожалению, только не в своей. Где Джек? Где Уилл и Элизабет? Мои глаза забегали по помещению, и возле иллюминатора мне удалось развидеть мужскую фигуру. - Джекки? - еле слышно вымолвила я. В следующий же миг, мужчина развернулся и практически сразу же подошел ко мне. Как будто знал, что вот вот я очнусь. - Как вы Мисс? - сухо спросил он. Я скривилась. Это он сейчас серьезно? - Готова идти веселиться и наслаждаться жизнью, - съязвила я, но после добавила. - Ну, а как вы думаете, как должна себя чувствовать женщина с пулевым ранением и истекающей кровью, - я кивнула в сторону своей повязки, которая, к слову, уже значительно покраснела. - На вашем месте, я бы так себя не вел, - темные брови свелись к переносице, а зрелые черты лица заострились в неком оскале, полностью выражая ко мне неприязнь. - Я требую встречи с капитаном. Как уже поняла по обстановке вокруг меня, я была в каюте лекаря, который как некстати был передо мной, и с которым знакомство у нас к счастью или же сожалению, не сложилось. Через пару минут ко мне пришел Джеймс, и попросив лекаря оставить нас, сел рядом со мной. - Господи, какая же радость, что всё обошлось, - его улыбка, как у ребенка, чистая и светлая. - Где Воробей? - задала я единственный интересующий меня на данный момент, вопрос. Я заметила, как на миг его лицо исказилось болью и даже разочарованием. Черт возьми, а виноватой в этом считаю себя. Хотя, отчасти это было правдой. - Он же все еще здесь? - в голову пришла мысль, что его могли сразу же по прибытии на Разящий, вздернуть на рее. - В карцере, - Джеймс надел маску безразличия, очевидно, я задела его чувства. - Только не проси встречи с ним, - добавил он. - И так очень много вопросов только от твоего пребывания в данном месте. Не знаю почему, но мне хотелось взвыть. Может потому то надеялась при встрече с Джекки услышать слова о том, что он уже что-то придумал? А может просто обнять его и попросить прощения за те сцены? Оценивая свое состояние, я понимала что в этот раз не смогу выкарабкаться, как в предыдущие разы. Дышать до сих пор было трудно, а нарастающее чувство тревоги только подливало масла в огонь. - Хотя бы последний раз его увидеть. Я умоляю тебя, Джеймс, - я накрыла его ладонь, своей, в надежде на то, что он все таки смилуется.***
Спустя пару часов, когда была глубокая ночь, в сторону карцера шла пара офицеров и лейтенант Джиллет. Остановившись у самой дальней камеры, прозвучал звук открывающейся решетки. - Подъем! Сонного пирата, который до этого мирно спал на деревянной скамье, взяли под руки и вывели из камеры, при этом заковав загорелые запястья в кандалы. Затем Джека повели на верхнюю палубу к каюте, за которой скрылась фигура лекаря с бессознательной девушкой, вот если подумать не так уж и давно. Лейтенант открыл дверь и впустил Воробья уже без офицеров, а когда тот встретился с Норрингтоном, то дверь закрылась, оставляя двух мужчин наедине друг с другом. - Только попробуй с ней что-нибудь сделать, - комондор пристально смотря в глаза собеседника, но тот лишь ухмыльнулся и Норрингтон еле удержался, чтобы не врезать этому наглому пирату. Ещё пару секунд они сверлили взглядом, как будто пытались прожечь дыру, но вскоре пирата оставили наедине с Мисс Фриджет. Джек прошел вглубь каюты и взгляд сразу же упал на обессиленную принцессу. Она спала. По крайней мере так казалось. Он аккуратно присел на край кровати и нежно провел по раскрытой ладони, прислушиваясь к её тихому, но равномерному дыханию. Увы, выглядела она как... Джек сглотнул. Ему никогда не доводилось видеть её такой... Измученной. - Зачем ты пришла туда? Зачем подвергла себя опасности? Разве я не говорил оставаться на корабле? - на удивление, он спокоен. Даже намека на какую-то шутку не было. Девушка медленно открыла глаза, постепенно привыкая к свету в каюте. - Я не хотела оставлять тебя одного. Хотела помочь, уберечь... - её голос звучал гораздо тише прежнего, что Джеку пришлось напрячь слух. - У тебя весьма странный способ. - Прости, - она опустила глаза и губы сжались в тонкую линию. Наступила неловкая пауза. Каждый не знал, что сказать друг другу, хотя в голове проносилось много мыслей. Кейра хотела извиниться за свою недосказанность о Джеймсе и сказать о том, как сильно его любит. Воробей же пытался найти слова утешения, но как на зло они застревали где-то в горле. Его глаза устремились в противоположную сторону от неё. Пиратка немного приподнялась на локтях, и свободной ладонью провела по щеке мужчины. Даже спустя несколько лет он практически не изменился, и был всё тем же Джеком. Иногда так и хотелось спросить у него, был ли он у источника молодости? Увы, возможно она уже не узнает ответ на этот вопрос. Воробей перехватил ладонь и постарался аккуратно притянуть девушку к себе. Она же в свою очередь обняла его за шею, вдыхая такой привычный запах перегара и моря, и ощущая крепкие мозолистые руки у себя на спине. - Скажи, что больше не сердишься на меня, - прошептала шатенка. И снова повисло молчание, отчего та вся сжалась и по детски зажмурилась, стараясь не заплакать от той мысли, что он до сих пор держит на неё обиду и злится. - Не сержусь, цыпа, - он отстранился от Кейры и мягко провел по распущенным темным волосам, при этом тепло ей улыбнувшись. Секунда, и они оба сливаются в поцелуе, только в нем не было привычной страсти. На замен пришла нежность и трепетность. Как вдруг мисс Фриджет прикусила нижнюю губу, доставляя тем самым небольшой дискомфорт партнеру. - Что такое? - прервав поцелуй, спросил пират. Но девушка не ответила, только схватилась за ранение и громко застонала. Мужчина поспешно уложил её на постель, но при этом впал в некое замешательство и не знал что ему делать. "Черт возьми! Джек, возьми себя в руки, что с тобой сегодня творится?" - закричал внутренний голос капитана, который до этого всё время молчал. Кейра жмурилась от боли, её дыхание стало рваным, а стоны становились все громче и каждое неправильное движение доставляло сильнейшую боль, что темнело в глазах. И только только Воробей хотел выбежать из каюты за помощью, пусть и от врага, на данный момент ему было на это наплевать, лишь бы облегчить ей страдания, к ним вбежал Джеймс, который стоял за дверью и все слышал. - Что с ней? Ты посмел причинить ей боль? - комондор впервые позволил своим эмоциям вылезти наружу, не боясь при этом, что его могут заметить кто-то из служивых. И пойдут недобрые слухи и сплетни. - Я никогда бы не причинил ей боли, - прошипел Джек, не отводя глаз от возлюбленной, которую скрутило от пульсирующей и ноющей боли в груди. Он лихорадочно думал, что же предпринять... Или же... Что могло так заставить её дергаться? Джека свел брови к переносице, и резко повернулся в сторону Норрингтона, при этом замечая ещё одну мужскую фигуру, появившуюся в каюте. И в голову пришел один единственный вопрос... - Удалось ли вытащить пулю? Наступила неуместная тишина, которая прерывалась лишь болезненными стонами Кейры, сжавшей руку Воробья в своей ладони, как будто ей это могло помочь выйти из этой агонии, которая охватила её с ног до головы, и снова ощутить то чувство безопасности и спокойствия, которое всегда присутствовало рядом с ним не смотря на его образ жизни и так называемую деятельность. Доктор отрицательно помотал головой, и пират почувствовал, как его охватывает гнев и злоба... - Вы же сказали что сделаете все что в ваших силах, - Джек недобро устремил взор на человека, который явно и не старался помочь ей. Он это понял, и должен был догадаться об этом раньше.Это была неизбежная ситуация...
Его душила данная мысль, и петля, которая ждала его в Порт Рояле уже не так пугала и мучала, как осознание того, что сейчас возможно это её последние минуты... Джеймс был в ступоре, и замер, хватая воздух, как рыба выброшенная на берег. Неожиданно Джек подорвался с места, прекрасно понимая, что уже ему было нечего терять и прижал лекаря к стенке, чего тот никак не ожидал, и испуганно вытаращил на него глаза. - Гад, ты думаешь я не знаю таких как ты? Думаешь не знаю, что ты специально не прикладывал никаких усилий, чтобы она умерла? Я несколько лет проработал в вашей сфере и прекрасно знаю, как вы лечите таких как мы, - сам того не замечая, Воробей проливал свет на свое прошлое, когда тот ещё был сначала матросом, а затем и капитаном при Ост-Индской Торговой Компании. Он понимал, но надеялся. Надеялся, что здесь все таки ей помогут... Джеймс, будто очнувшийся ото сна, рванул в сторону пирата, пытаясь защитить своего человека, но это оказалось делом трудным. - Нет, не трогайте его, - еле слышно прошептала мисс Фриджет, глядя на то как в каюту забегает ещё пара солдат и валят её капитана на пол, с жутким грохотом. - Джек... Джекки... Нет... Она никем не услышанная, чувствует как легкие в последний раз наполняются воздухом. Делает последний в своей жизни, выдох...Её глаза застывают в страхе перед смертью, а рука, которая тянулась к нему, безжизненно упала на белоснежную простынь...
Тем временем пирата поднимают на ноги, и тот краем глаза замечает, что произошло непоправимое... Ступор. Опровержение. Осознание. Воробей не помнит, как несмотря на сильную хватку солдат, смог вырваться... Не помнит, как чуть ли не подлетел к ней... И не помнит, как в ту же секунду, его бьют прикладом от ружья, отправляя в безвылазную темноту... Ребята взяли обмякшее тело преступника под руки и вывели из каюты, направляясь обратно, к той самой камере карцера. Норрингтон же аккуратно закрыл её глаза рукой, при этом стараясь не дать волю слезам, скопившимся под веками. И он даже не заметил, как в дверях стоял ошеломленный губернатор Суонн.3 мая 1739 год.