***
Веки вздрогнули, а из груди донесся хриплый вдох. Темные губы растянулись в довольной улыбке, от проделанной работы. Женщина подергала себя за дреды и села недалеко от кушетки, с еще так недавно мертвым телом, ожидая наконец, когда та проснется. Это не должно было занять много времени. С Барбоссой всё прошло достаточно слаженно и гладко. Значит, и с ней все будет хорошо. Интересно, как бы повел себя Джек Воробей, узнав о том, что за стенкой у главной комнаты лежат его самый ненавистный враг, и самая любимая женщина. Мать его отпрысков. Тиа Дальма видела немой вопрос в его глазах, как и то, как его изменила смерть Баронессы Южного Океана. Он хотел её вернуть. Говорят - время лечит, но по Капитану Жемчужины было видно, что целый год никак не смог залечить глубокую рану от потери близкого человека. Наоборот, он будто только сильнее решался на очередную опасную авантюру. Хоть продать свою душу во второй раз. Но прежде чем воскрешать Мисс Фриджет, ему было необходимо спасти свою собственную шкуру. Его срок подошел к концу, и он должен был выполнить свою часть сделки с Летучим Голландцем. Как жаль, что такого верного красавчика унёс на дно вместе с кораблем - любимая зверушка Дейви Джоунса. Тут со стороны кушетки донесся тихий кашель, а затем глаза женщины резко распахнулись. Её взгляд блуждал по комнате, в которой находилась, с каким-то странным чувством того, что она видела это место раньше. Очень давно. Колбы, баночки с чем-то непонятным, а местами очень гадким и нелицеприятным. Запах от горевших свечей, и различных трав. Постепенно Кейра стала приходить в себя, все ещё не до конца понимая, что с ней произошло. Думать об этом тоже казалось чем-то непонятным. Что произошло? Как? Что? Почему? - С возвращением тебя, милая. - Тиа Дальма поднялась со своего места в тени, и неспеша направилась в сторону Мисс Фриджет. Всё же Джек так и не сделал её своей женой. Несмотря на столько прожитых лет вместе. От этой мысли ведьма фыркнула. Воробей, так и остался тем самым Воробьем мальчишкой, который боялся потерять свою драгоценную свободу. Кейра, на первый взгляд как можно было бы подумать, в пьяном состоянии, а не человек, восставший из мертвых - неуклюже повернула голову в сторону знакомого голоса. Но нельзя сказать, что знакомого и приятного слуху. Тело всё еще её не слушалось, и каждое движение было словно во сне. Неосознанные. Голубые глаза уставились на женщину напротив, её темную кожу, пальцы с грязными ногтями, поношенное и местами оборванное платье. Только судя по всему обладательницу это особо не волновало. Неаккуратные дреды, и наконец, лицо. К сожалению, как бы она не старалась, зрение отказывалось фокусироваться и увидеть четкие очертания, увы, пока что было не время. Но Кейра и без того догадалась кто перед ней стоит. Постепенно сознание и память стали восстанавливаться, но рада ли она была увидеть данную персону? Пока что было трудно не то что сказать, а для начала даже обдумать. Облизав пересохшие, а оттого потрескавшиеся губы, и прежде чем снова упасть в Царство Морфея, она спросила лишь одно: - Разве я не должна быть мертва? Это мой персональный ад?***
Женщина помотала головой, стараясь сосредоточиться на миссии, которую они продумали вместе с Барбоссой, Тернером и... Мисс Суонн. Она поморщилась. Почему-то после своего пробуждения в мире живых, как стоило ей встретиться с той, кого она спасла. Внутри всё неприятно сжималось, а её женская интуиция и пиратское чутье на обман, упрямо твердили, что что-то не так. И это "что-то не так" было связано не с кем-либо и чем-либо, а с гибелью Джека. "Джек." "Мой Джекки." Кейра чувствовала, что и в ней самой что-то переменилось, и виной тому была, конечно же, смерть. Если она жива, дышит, чувствует, нуждается в воде и еде... То почему она всё еще ощущает себя не в своей тарелке? Она пыталась расспросить об этом Тиа Дальму, но та (как обычно, в своем репертуаре, от которого Баронессе захотелось ее придушить) отвечала загадочными фразочками, которые и без того всегда раздражали. Правда, одно было очевидно понятно, за то, что она вновь ходит по этой земле - была взята какая-то плата. Ведьма никогда ничего не делала просто так. Ей было что-то нужно от неё. Но что? Жаль, что саму Кейру не спрашивали, а по сути поставили перед фактом. Тяжело вздохнув, она провела рукой по волосам, которые теперь едва доставали до лопаток. Непонятно зачем, но первым что она сделала после новости о смерти Воробья, так это обрезала свои длинные локоны. Ранее они доставали ей до поясницы... Он любил их. Любил, заигрывая с ней, аккуратно накручивать ее пряди себе на пальцы. "Что со мной не так?" За спиной донесся крик одного из команды, обернувшись, Кейра увидела огни среди плотного тумана, и первые очертания укрытия Сяо Феня. В следующий миг на палубу вышли Гектор и Элизабет. Элизабет. Женщина не понимала почему её так выводит из себя присутствие губернаторской дочки. За все время их совместного плавания они практически никак не взаимодействовали друг с другом, делали вид, что не замечают друг друга, тем самым питая любопытство всей команды. Что связывает Баронессу и новоявленную пиратку? Пора было прекращать это, лишние слухи и домыслы ей были ни к чему. Да и не по статусу, если быть уж совсем честной с собой. Заткнув в себе все негативные эмоции, она присоединилась к ним. У неё будет возможность выплеснуть всё. Кейра поежилась, на момент ей стало противно от самой себя, но все же... Ей хотелось крови. Хотелось дать гневу выйти на свободу, благо эта возможность ей скоро представится. С Сяо Фенем у неё личные счёты. И опять что-то внутри неприятно сжалось, а что-то будто продолжало ломаться. Её сердце всегда желало только любви, и сейчас оно болело, пытаясь тщетно напомнить о себе своей владелице. Чтобы та вспомнила, чем всегда руководствовалась. И это далеко не месть и кровопролитие, пусть она и была пиратом, и это было частью её жизни. Это была справедливость. Это была трезвость ума. Это было милосердие. Кейра сильнее сжала рукоять своей шпаги, которую не так давно подготовила к предстоящему неизбежному бою. Только бой этот на самом деле был внутри неё, и ни одна шпага не смогла бы разрешить его...