Хейли 02:09 Боже, чувак, ты знаешь, как подобраться к моему сердечку. Мой последний экзамен! Бабочки внутри затаили дыхание, Скоро решусь, тебя приглашу На школьном балу станцевать в углу. Мой последний экзамен! Выпускно-оой!
Лайт 02:10 Я уже подумал, что ты не отпишешься. Небось, заснула. :))Хейли 02:12 Чего?! Что за глупости? Ты прекрасно знаешь, что я всегда отвечу, если речь зашла о «Френдзоне». Даже если это будет два часа ночи.
Лайт 02:15 Ладно-ладно, убедила. Но сейчас ложись спать, поздно уже. Давай, я знаю, что ты у нас сова, но все-таки, ложись.Хейли 02:18 Окей, ложусь, ибо спорить с тобой не лучший вариант. Уже убедилась в этом.
Лайт 02:22 Умничка.Хейли 02:26 Я знаю, что умничка. Не стоит это каждый раз говорить.
Лайт 02:27 Сарказм от тебя так и прет. Ложись уже. И это только маленькая часть. Кажется, я нашла себе неплохого друга. Главное, это не сказать при Шарлотте, ибо включится режим «Блондинистая сваха». А вы что думали? Не спроста же она у меня так в телефоне записана. На улице уже ноябрь. Заметно похолодало, поэтому пришлось идти в школу в теплом свитере. Я вообще не понимаю, как меня уговорил Коля пойти на занятия. Вот что значит старший брат. Сейчас мы классом сидим после уроков в своем классном кабинете и слушаем длинные и монотонные речи Дюрана. Не особо хочется сидеть, но как говорится «Один за всех и все за одного». Благо, села на самую последнюю парту и меня никто не должен видеть. По-крайней мере, меня не будет видеть Феликс Эдуардович. Да, я снова обращаюсь к нему официально, как требуется прилежной ученице. Никаких тебе Феликс, Файер и так далее. У нас с самого начала должны быть отношения: учитель — ученица. Ни больше, ни меньше. Но правда слухов от этого ничуть не уменьшилось. До сих пор слышу смешки и тихий шепот по поводу того, что я очередная девушка историка. Меня это так порой смешит. Конечно, фантазия у моих одноклассниц очень богатая. Возможно, я даже завидую тому, что они сами придумали этот бред и сами в него верят. Это же какую надо выдержку иметь, чтобы столь продолжительное время верить все новым и новым «фактам»? — …именно поэтому, одиннадцатые классы будут бороться за победу на осеннем балу, который пройдет в соседней школе, — закончил очередное предложение Дюран и пробежал глазами по классу. — Если вы все поняли, то можете уходить домой. Класс облегченно выдохнул, каждый лениво встал со своего места и толпой направились к выходу. Я сделала тоже самое и слилась с потоком. Историк повернулся к доске, взял тряпку и начал вытирать поверхность. — Серафима Курносова, останьтесь еще на минуту, пожалуйста, — резко произнес он, не поворачиваясь. Я остановилась и стиснула зубы, пытаясь не наорать на него. Интересно, а когда до него дойдет, что у меня нет ни малейшего желания с ним общаться. Ни в какой степени. Но ничего не оставалось сделать, как постараться его выслушать. Хотя и этого делать не хотелось. Села за ближайшую парту и начала ждать, пока Дюран закончит. — Что думаешь насчет слухов? — спросил он, все еще вытирая доску. — Слышала ты их вообще? Мол, мы с тобой встречаемся, просто тщательно это скрываем. — Если вы решили начать разговор с этого, то тема не очень удачная, — да, опять мое лицемерие и нахабство. Я решила вернуть тот стиль разговора, с которого начинала. — Попробуйте еще раз. — А мне наоборот, нравится эта тема разговора. Столько нового про себя узнаешь, грех не узнать, откуда они взяли эту информацию, — историк положил тряпку на место и повернулся лицом ко мне, положив руки на стол. А стол был такой большой и длинный, знаете, как в кабинетах физики и химии. Только почему он делает в кабинете истории — непонятно. — Так что ты думаешь насчет слухов? — Это просто бессмысленная трата времени. Тут больше нечего сказать. Тот, кто создает и распространяет слухи, наверное, просто глуп, — мой голос шел ровно и спокойно. Я всегда умела скрывать эмоции, когда мне это нужно было. У меня нет поводов волноваться. — Знаешь, а мне нравится твой ход мыслей. Ты всегда умела четко выражать свои мысли и идеи. Это есть твоя некая особенность. — Если вы хотите поговорить на счет моих уникальных особенностей, то сейчас явно не лучшее время. Прости, но мне нужно спешить, — я поднялась со стула и лишь сделала шаг в сторону. — Сядь, — голос Дюрана остановил меня. Нет, он не приказывал, он просил. Мягко, с небольшой строгостью, но он все-таки просил. — Я знаю, что тебе никуда спешить не надо. Коля предупрежден, так что сядь и выслушай меня. Не знаю, какой силой он на меня подействовал, но я вернулась на место. Какого черта? — Молодец, — Феликс Эдуардович слегка улыбнулся уголками губ. — Знаешь, к чему я веду? — я только отрицательно помотала головой. Историк немного опустил голову вниз и покачал её. — Ты уникальный человек. Ты можешь сколько угодно прятать свои настоящие эмоции под голосом безразличия и пустыми движениями, но тебя кое-что выдает, — он вернул голову в прежнее положение, вышел из-за стола и сделал несколько шагов к месту, где сидела я. — Тебя выдают твои глаза. Глупо, но это так. Ты можешь сколько угодно обращаться ко мне на «вы», делать вид, что тебе полностью наплевать, но если посмотреть на тебя и остановится на глазах, то можно увидеть нотки страха и неуверености. Это полностью выдает тебя. Я сглотнула невидимый комок. Мне чисто интересно: а как долго он анализировал мое поведение? Признаюсь, глаза действительно мое слабое место. Ненавижу, когда смотрят прямо в них, сразу начинаю путаться в словах, заикаться, теряться, и выглядит это всё так, будто я схожу с ума. Брр, поэтому никогда не смотрю людям в глаза, а выражение лица и голос пытаюсь сделать более спокойным и ровным. — Ты говоришь, что ненавидишь меня, после того случая в больнице, верно? — он прошел немного в сторону, засунув руки в карман. — Но задумывалась ты хоть раз, почему ты это чувствуешь? Уверен, может быть пару раз промелькала такая мысль в голове, но ты никогда не копала глубже. У тебя просто зародился такой факт, что меня нужно ненавидеть и обходить стороной, как можно дольше, — он снова взглянул на меня и еще больше улыбнулся. — Я хотел объяснить тебе ту ситуацию в больнице, но ты никогда не давала мне шанс выговориться. А сейчас, думаю, подходящий момент. Я не могла понять… Зачем мне вся эта информация? К чему он хочет привести? — Дело все в ферментах. Алекса добавила пару капель в свои духи, которые я когда-то любил, еще когда встречались с ней. Остальное сыграла моя похоть и дикое возбуждение. Ну, ты девочка взрослая, понимаешь о чем я, — у него появилась легкая ухмылка. — Так что да, в какой-то степени виноват и я. — А зачем ты мне это все рассказываешь? — сама не поняла почему, но я снова перешла на «ты». — Что ты мне хочешь этим сказать? Что у тебя давно не было шлюхи, чтобы удовлетворить себя? Тип, многоразовое движение вверх-вниз не помогает, да? О чем я вообще говорю? Что я несу? Дюран рассмеялся. Его, походу, эта ситуация очень забавляет. А мне вообще не смешно. Ни капли.***
Фантазия у Симки что надо, согласись. А что ты в принципе ожидал, что она тихо похихикает, посмущается и все будет нормально? Здесь такое не прокатит. Но ты отошел от главного. Ты не зря вел к этому моменту. — Ладно, не пробуждай мою фантазию, умоляю, — попросил ты. — Серафима, мне нужно кое-что сказать тебе, чтобы все встало на свои места. Пожалуйста, выслушай меня. Ты вздохнул поглубже, но на секунду задумался. А нужно ли это делать прямо сейчас?