Как не писать идиотский сюжет и иные советы

— Такой поступок, дорогая, расходится с нашими правилами: всегда и везде уважать порок и истреблять только добродетель. Убив этого человека, мы лишим мир великого преступника и, возможно, сохраним жизнь тысячам людей; разве можем мы пойти на это?

— «Жюльетта, или успехи порока» де Сада.

Зло ради самого зла — наиболее частый упрëк в адрес картонных злодеев. Мол, зачем злодей злодействует? Разумеется, есть типажи злодеев, которые одержимы желанием чего бы такого сделать плохого, и здесь мы о них поговорим: • Стереотипный христианский злодей — появляется в творчестве христиан, это персонаж, который в глубине души знает о том, что христианство — истинная религия (но может самообманываться), и что он попадёт за своих грехи в ад, однако стереотипный христианский злодей настолько ненавидит истинную христианскую веру и Иисуса, что, вместо покаяния, готов ради своего упорства делать зло ради зла, чтобы мелко поднасрать христианскому богу прежде чем он, христианский злодей, отправится вечность плавать в содержимом перцовых баллончиков. Данный типаж сильно привязан к христианской или тому подобной идеологии, используется там как картонный антагонист, обычно не появляется за пределами своей естественной среды обитания. Его идейный брат-близнец — злое существо, более распространён. Впрочем, необязательно такой злодей привязан к религиозной картине мира, под такое понятие попадает любой злодей из творчества идейного автора, который изображает злодея осознающим его идеологию правильной и хорошей, и потому при этом творящим зло из желания уничтожить добрую идеологию. Сабж очень близок по родству с образом врага, с той разницей, что образ врага — это репрезентативный представитель некой группы и одновременно полное чудовище, нужный для того, чтобы у аудитории сложилось негативное представление о его группе; в то время как стереотипный христианский злодей совершенно необязательно что кого-то репрезентирует. Например: зороастрийский Ангра-Манью (вероятно один из первых и самых раздутых образчиков), христианский Дьявол, исламский Иблис, Джадис Белая Колдунья, Эдмунд Певенси (в первой книге, в начале), Кристофер Гудман из «Christ Clone Trilogy», на этой вики [1] (то ли пародийной, то ли серьёзной — закон По разберёт) таким представлен Александр Ильич Ульянов, давящий педаль в пол: «Ещё со времен учебы в школе Александр Ульянов прекрасно знал Закон Божий; его любимой книгой было Откровение Иоанна Богослова, но его порочная душа всегда тянулась не к Богу, а к Его вечному противнику. Ещё в юности он решил, что станет тем самым Зверем из пророчества, которому суждено построить царство сатаны на земле. Многомятежный и исполненный гордыни, Ульянов полагал, что сатана даст ему неограниченнное богоподобное могущество, власть над всеми телесными и духовными существами и бессмертие, дабы он занял в умах людей место самого Господа Бога». Образ картонного христианского злодея высмеял МакКевин в своём романе «Curadeus. Удивительная история Сэра Андрея Кураева — открытого гея и всемирного короля оперы, бывшего диакона и миссионера». Центральный персонаж, в следствие иного избранного жизненного пути, становится мишенью РПЦ-пропаганды, которая не знает меры и выставляет своего оппонента картонным христианским злодеем: «А уже к обеду по православному телеканалу «Спас» показывали вживую рассказ одного благочестивого и благообразного старичка, который только что, этой же ночью, сподобился видеть удивительный сон.  — Чувствую я, что куда-то проваливаюсь. — рассказывал старичок. — И вот, — можете мне верить, можете — нет, — оглянулся я вокруг и вижу, что оказался в аду. Он такой, как об этом в святых книгах пишут и изображают на святых иконах: огонь, котлы, сковороды, черти со свиными мохнатыми рылами и с вилами, значит… И в этом аду я узрел пидараса Кураева. Ползал он на чреве весь в червях, в него входящих и его пожирающих и мучающих, нагой. Ползал возле отхожего места. Весь он был как чёрная головешка и объят пламенем. И червь его не умирал, и огнь его не угасал, и зубовный скрежет его не переставал. От отхожего места и от Кураева исходил страшный смрад; но смрад от Кураева был несравнимо, в тысячу, в тьму тем раз ужасней, чем от отхожего места! Мне даже непонятно было — как можно вытерпеть такой смрад и не умереть от него. Даже смрад только от одного отхожего места. На шее у Кураева был огромный мельничный жернов — он был повешен ему на шею на толстом канате. И с этим мельничным жерновом Кураев то и дело низвергался бесами в нечистоты, в отхожее место; он задыхался там, наглотавшись нечистот, а затем поднимался вверх. И когда он оказывался вне нечистот, то тут же к нему подбегали два чёрта и глубоко засовывали ему в задницу и в рот по толстенному лому, докрасна раскалённому в пылающим жаром костре. С этими-то двумя ломами он и ползал вокруг отхожего места некоторое время — до тех пор, когда его вновь не погружали в нечистоты. Пока в Кураева были вставлены эти два раскалённых лома и пока он был погружён в нечистоты, он почти ничего не говорил, но только лишь стонал и кричал от мук; и эти стоны и крики раздирали сердце и душу. Единственными словами, которые он иногда произносил в это время, были: «Каюсь!» и «Господи, пощади!». Но после того, как из Кураева вынимали два лома, у него оставалось малое время до погружения в смрад нечистот; в это время ему была некоторая ослаба от мучений. И в эти-то краткие мгновенья Кураев тотчас выставлял свой зад торчком вверх, торчком к Небу, к Богу и неистово хулил Святого Духа! О ужас!  — Когда я достаточно насмотрелся на мучения и на хулы Кураева, — продолжал старичок, — ко мне подошёл ангел и сказал: «И Дьявол, будучи в муках, кается! Только сила Божья и муки заставляют Кураева раскаяться в том, что он делал и в том, какой соблазн подавал. Милосердный Бог воскресил бы Кураева и дал ему покаяться, если бы тот мог! Но ведает Бог, что тогда, не будучи в муках, эта грешная душа снова отвергнет Троицу и Христа-Спасителя и воздвигнет хулу на Святого Духа! Сам видишь по тем кратким мгновениям, в которые мучения Кураева ослабевают, что для него невозможно спасение!». После этого ангел взял меня за плечи и стал поднимать. Вскоре мы оказались вне ада; увидев, что я вышел из ада, я проснулся. Не дай Бог, закончить жизнь в таком состоянии, в каком закончил её Кураев!» Кураев, в представлении пропаганды, настолько ненавидит Ыстину во Христе, что никакие муки ада не могут сломать в нём богоборца. Впрочем, ни чуть не хуже мусульмане преподносят Иблиса: «Рассказывают, что когда мучения Иблиса в Аду становятся сильнее, его спрашивают: «Каково наказание от Аллаха?» И он отвечает: «Это самое сильное наказание». И ему говорят: «Вот Адам в райских садах — преклонись перед ним и попроси прощения, чтобы тебе простили». Он отказывается, и его мучение усиливается в семьдесят раз по сравнению с мучениями других обитателей Ада» [2]. • Садист — наиболее распространённый реалистичный типаж, получает удовольствие от причинения страданий другим, может быть как психологическим садистом, так и физическим, последний может быть сексуальным — то есть он возбуждается от этого и получает хороший оргазм. Например: Маркиз де Сад любил сабж, Андрей Чикатило, многие серийные убийцы. • Злое существо — некое разумное существо, чья природа имманентно несёт в себе стремление делать зло ради зла и экзистенциально едина с объективно существующей сущностью зла; то есть эти существа всегда обитают в некой мифологии, где есть объективные начала добра и зла — объективное наподобие электромагнитного поля или радиации — и с последним, с началом зла, оно едино и неразрывно. Часто появляется в трудах нацистов, где такие свойства приписывают конкретным реально существующим народам и расам. Другой частый вариант использования — это когда автору фэнтези лень придумывать мотивацию монстрам и они просто подаются как абсолютное зло по своей природе. По своей функции аналогичен стереотипному христианскому злодею, но в отличие от него не может покаяться или исправиться, так как зло неотделимо от него. Например: амалеки в иудаизме, евреи в германском нацизме, семиты, азиаты и негры в мифологии русского нациста Олега Верещагина (он, к слову, недавно стал кандидатом в депутаты), демоны и порождённые ими люди-дегенераты (в т. ч. евреи) во вселенной Юрия Петухова, евреи и гомосексуалисты в мифологии Григория Климова, орки Толкина, рептилоиды во многих теориях заговора, часто так изображают вампиров и демонов, Аку из «Самурая Джека», Кандарийский демон/дедайты из «Зловещих мертвецов». • Агрессивное существо — некое разумное существо для которого характерна повышенная агрессия, возможно садизм, но не приверженность ко злу в целом. То есть при желании оно может вести себя не агрессивно, сдерживаться, но в большинстве случаев не хочет и ему это не надо, так как против его природы. Возможно его агрессия направлена только против определённых существ, со своими оно будет вести себя дружелюбнее. В отличие от злого существа, которое всегда и везде полностью злое, агрессивное существо может иметь свои моральные стандарты, правда специфические. Например: демоны и орки из Вахи, инхорои и их детища, SCP-682 / Неуязвимая рептилия из The SCP Foundation. • Зло как образ жизни — этот персонаж настолько порочен, что творит зло без заднего умысла, просто как привычку. Для него убить ребёнка, изнасиловать девушку, ограбить старушку и пнуть её под машину — просто плëвое дело, которое он совершает мимоходом. Мог бы не совершать, но зачем, если можно совершить? Например: Вик Отец Цветов из «Следующего Завета» Клайва Баркера, многие злодеи из «Akame ga Kill!», кроме тех случаев, когда они ярко выраженные садисты, многие бандиты в реальной жизни. • Идея фикс — помешался на некой идеи, которая влечёт зло, если сама не заключается в его увеличении. Например: Жиль де Ре из «Fate/Zero», многие серийные убийцы, которые мстят женскому полу за свою несостоявшуюся личную жизнь и т.п., стереотипные злые мраккультисты. • Зло как развлечение — творение зла просто забавляет персонажа и развлекает его. Например: Джокер в большинстве интерпретаций, Изая Орихара из «Durarara!». • Зло как способ самоутвердиться. Например: библейский Яхве (особенно когда устраивает казни Египетские — Яхве мог бы сразу телепортировать евреев из Египта, но вместо этого он всякий раз истязает египтян и вмешивается в разум фараона, чтобы не дать отпустить евреев — а потом заставляет фараона бежать в погоню для того, чтобы уничтожить его: «А Я ожесточу сердце фараона, и он погонится за ними, и покажу славу Мою на фараоне и на всем войске его; и познают [все] Египтяне, что Я Господь»! Му-ха-ха-ха-ха!), Мелькор у Толкина, многие школьные хулиганы. • Зло как способ стать сильнее — используется в фэнтези, когда у персонажей есть абилка через причинение боли и страданий позволяющая добывать ману, питаться и т.д., чисто технически не троп, но пусть будет здесь. Например: Ну из «Uchuu Kaizoku Kyaputen Harokku», Пеннивайз из «Оно». В принципе возможны варианты, кроме этих, и они могут как угодно сочетаться, но по большей части я их перечислил.