— главные герои моего фанфика выражают точку зрения автора.
Лишь грубой силе воздадут почет,
Ее геройской доблестью сочтут
И мужеством. Одолевать в боях,
Народы покорять и племена,
С добычей возвращаться, громоздя
Как можно больше трупов, — вот венец
Грядущей славы.
Каждого, кто смог
Достичь триумфа, станут величать
Героем-победителем, отцом
Людского рода, отпрыском богов
И даже богом, но они верней
Заслуживают званья кровопийц
И язвы человечества
(«Потерянный Рай»).
Так как меня об этом просили. Архаический герой — злодей, который грабит, убивает и насилует потому, что в его среде это нормально. Лучше всего сущность архаического героя иллюстрирует такое предание о Геракле. В одном храме Геракла было принято не восхвалять, а хулить вслух. Объяснялось это так: давным-давно на этом месте Геракл проголодался и увидел пастуха с парой быков. Наш герой потребовал себе одного быка. На что пастух отказался, он нищий человек и даже утрата одного быка — катастрофа для него. Тогда Геракл убил двух быков и стал их есть. В отчаянии, пастух начал ругать Геракла, на что тот только усмехался, говоря, продолжай, продолжай, вот так откровенно издеваясь над слабым. Это, к слову, причина, почему я в God of War болел за Кратоса: мне известен бэк античной мифологии и я хорошо знаю, что все эти боги и герои — безжалостные убийцы невинных, грабители и насильники детей, женщин и мужчин — потому пускай хоть одно зло пожирает другое зло. Архаический герой, что следует про него сказать, в отношениях с внешним, таков: • Архаический герой и общество — для него характерно деление на стаи по принципу: своим — всё, остальным — кулак. Это хорошо видно на примере библейского Самсона — когда он проиграл пари, то зарабатывать деньги отправился на большую дорогу: Самсона часто изображают борющимся со львом, хотя, разумеется, честно было бы изображать его грабящим караваны. • Архаический герой и мораль — для него характерна следующая позиция: око за око, зуб за зуб — то есть принцип талиона. Твою жену изнасиловали? Изнасилуй жену насильника! Обусловлено это тем, что архаический герой видит прежде всего не личность, а членство другого в некой группе — для него человек в первую очередь единица группы, потому вред от него он видит как вред от всей группы и группе этой мстит. • Архаический герой и религия — отношение архаического героя к богам обычно строго языческое: ты мне — я тебе, к заповедям религии — строго лицемерное. Это блестяще подметил Гоголь: «И вся Сечь молилась в одной церкви и готова была защищать ее до последней капли крови, хотя и слышать не хотела о посте и воздержании». Иными словами архаический герой следует религии только тогда, когда это лично ему выгодно. На деле он горд принадлежностью к религии только потому, что она для них — маркер самоидентификации, знак принадлежности к его стае. Какой-нибудь варварский вождь/барон, принимая христианство, будет гордиться тем, что он теперь христианин, но он точно так, как раньше — будет грабить, убивать и насиловать. Когда к нему явится монах и скажет, мол, грешен ты сильно; барон скажет: «Да, грешен я. Давай я тебе дам денег, которые я награбил, чтобы ты мои грехи отмаливал». Периодически наш барон будет ходить на исповеди, думая, что если он рассказал священнику о своей греховной жизни, то это ему будет сброшено. Разумеется, исповедь в христианстве — это не просто рассказ о том, что ты делал, это метанойя (др.-греч. μετάνοια — «сожаление (о совершившемся), раскаяние», греч. μετάνοια — «перемена ума», «перемена мысли», «переосмысление») — термин, обозначающий изменение сознания — когда тот, кто исповедуется, именно что так себя изменяет, чтобы никогда больше не делать то, что он делал раньше. Например, я вырос в гомофобном обществе и потому ненавидел ЛГБТ, но со временем я понял, что гомофобия — это плохо, потому стал ЛГБТ-активистом. То есть я настолько изменил себя, что теперь для меня гомофобия невозможна. Вот христианская метанойя — это то же самое, то есть если барон исповедуется в том, что он грабил, убивал и насиловал, то исповедь считается только тогда, когда перечисленные грехи для него теперь невозможны. Угадайте, чем среднестатистический христианский барон займётся на следующий день после исповеди? Этот человек будет гордиться тем, что он — христианин, и потому с большим удовольствием пойдёт в поход крестовый, когда Папа Римский ему скажет: «Эксклюзивная возможность искупить все свои грехи!» Именно поэтому интеллектуально честные христиане всегда прямо учили, что большая часть людей будет отправлена в ад. Исключение в поведении архаического героя бывает в том случае, если врачи обнаружат у архаического героя спидорак, пиздецому или если с ним случится иная беда — тогда архаический герой начнёт каяться уже активно. Именно поэтому архаическое мышление списывает бедствия на гнев Божий, так как сами люди каким-то краем сознания понимают, что регулярно срут на нормы своей же собственной религии. Дальнейшее его поведение будет направлено на то, чтобы задобрить высшие силы — например, архаический герой пойдёт и вырежет парочку деревень вражеского народа, чтобы задобрить божеств. Например, именно так делает библейский царь Давид. Когда ему хочется ебать замужнюю женщину, то архаический герой посылает на смерть её мужа. Христианский бог, который есть сама любовь, видит это и решает наказать Давида — Яхве убивает сына Давида. Как мы помним, с точки зрения архаического мышления человек — в первую очередь единица группы, для автора Библии сын Давида — в первую очередь член семьи Давида, потому, чтобы наказать Давида — надо убить его сына. Тогда Давид раскаивается. И что он делает потом? А идёт в поход, чтобы крайне жестоким образом вырезать население вражеских городов! Сама Библия не поясняет, но, скорее всего, делает это Давид для того, чтобы задобрить Яхве человечиной — как уже говорил в статье про жертвоприношения, для такой культуры нормально вырезать поселения противника поголовно именно в жертву богам, тем самым превращая обычную военную резню в религиозный обряд ради плюшек. Из-за этого архаического героя легко можно спутать с религиозным фанатиком, но это разные сорта известных субстанций: фанатику первичнее вера, для героя архаического — выгода от религии. Потому архаический герой, если ему будет выгодно, легко сменит религию. Также архаический герой в отношении религии руководствуется принципом: впоследствии — значит вследствие: если герой грабит, убивает и насилует и у него всё хорошо — значит он ведёт правильную жизнь, так как боги на его стороне, сам успех — доказательство божественного расположения. Даже, если теория религии просто вопит о том, что это — грех. • Архаический герой и подход к решению проблем — тут архаический герой всегда будет использовать силу, если сила невозможна, то — подлость и хитрость. При этом жесткость у архаического героя будет показной и носить профилактический характер, ибо он убеждён, что «боятся — значит уважают». • Архаический герой и социальная дискриминация — опять же, подход тут строго лицемерный. Архаический герой дискриминирует тогда, когда ему это выгодно или просто нравится, но возмущается дискриминации тогда, когда ему это не нравится. Идеально это подчеркнул Кормак Маккарти в «Кровавом меридиане» — один из головорезов — расист, но когда в баре хозяин-расист отказывается обслуживать его товарища-негра, то наш расист с большой дороги хватается за ствол с целью битвы за социальную справедливость! Если архаический герой сам принадлежит к дискриминируемому меньшинству, то он сделается в ответ очень жестоким и агрессивным, чтобы его уважали. Это хорошо показано у Скотта Беккера на примере Найюра урс Скиоаты — чтобы его уважали, этот представитель ЛГБТ начинает выделять токсичную маскулинность в таких количествах, что даже его в родном обществе таких же, начинают называть демоном и злодеем — в конечном итоге Найюр доходит до того, что начинает превращаться в демона-принца Кхорна вне Варпа! Короткая вспышка белого света — и Юрсалка увидел, склонившегося над ним человека, увидел бемумные глаза и волчью ухмылку. А потом навалилась тьма. — Кто я? — спросила тьма. — Н-н-найюр, — выдавил он. — Уб-бийца мужей… Самый жестокий среди всех людей… Пощечина, как будто он раб какой-нибудь. — Нет. Я — твой конец. Я перережу все твое семя у тебя на глазах. Я разрублю твою тушу и скормлю ее псам. А кости твои истолку в пыль и пущу эту пыль по ветру. Я стану убивать всех, кто осмелится произнести твое имя или имя твоих отцов, пока слово «Юрсалка» не сделается таким же бессмысленным, как младенческий лепет. Я сотру тебя с лица земли, истреблю всякий твой след! Путь твоей жизни достиг меня, и дальше он не пойдет. Я — твой конец, твоя гибель и забвение! • Низкая эмпатия — обычно вызвана именно образом жизни, когда из-за среды архаический герой видит в людях в первую очередь социальные единицы, где одни — союзники, иные — враги, третьи — ресурс. Чем-то архаический герой похож на врача, потому он и становится таким чёрствым. Совесть при этом у него может иногда говорить о себе, но это зависит от ситуации. Таков архаический герой. Развитие его может пойти по двумя путям — в первом случае он может отказаться от зла, во втором — станет либертином и будет жить по принципу «я плохой — мне всё можно». Это уже решать вам. Хороший пример прибытия на светлую сторону — это Кратос. Впервые он стал думать, что зло — это плохо, когда убил в порыве кхорнизма свою жену и дочь. В конце концов он решил покончить с собой, но боги его спасли. Тогда Кратос решил забыться о душевной боли в постоянном творении насилия. Когда это привело к концу света, Кратос попал в другой мир, то тогда уже точно решил отказаться от зла. Хороший пример шествия на сторону зла — это Гриффит. Он начал как обычный архаический герой, но встал перед моральным выбором — принести в жертву своих, что есть зло даже по меркам архаического героя. На это ангел Идеи Зла показывает Гриффиту всю его жизнь, аллегорически сводя её в конце концов к тому, что Гриффит выбирается к замку по горе трупов — то есть добивается успеха ценой зла. И ангел Идеи Зла подводит Гриффита к той мысли, что вся жизнь его до того была во грехе, а раз так, то что мелочиться и зачем отказываться от зла сейчас, когда ты сам уже всю жизнь делал зло ради своей цели. Просто если до этого Гриффит убивал чужих, то теперь ему надо убить своих. И сейчас демон подводит Гриффита, в том числе и к тому, что нет никакого смысла останавливаться на этой границе между своими и чужими. В результате Гриффит не только приносит в жертву своих, но и насилует Каску на глазах у Гатса, чтобы совершить личный переход за моральный горизонт событий. То есть успешно делает то, что завалил Раскольников. Ещё хороший пример перехода на тёмную сторону — это история уже упомянутого Найюра. Он начинает как обычный архаический герой, который встретил ницшеанского сверхчеловека, который начал им манипулировать. Чтобы использовать юного Найюра, ницшеанец доказал, что следовать моральным нормам — хрень. Как легко заметить, архаического героя легко перевести на сторону абсолютного зла, если доказать ему нелепость ограничения в насилии против своих. Мол, если убивать, грабить и насиловать чужих — это норма, так почему бы тебе не делать так со своими? Архаический герой такой: если для нас нормально убивать, грабить и насиловать чужих, то почему бы мне не делать так со своими? Однако суть архаического героя ещё и в том, что он — человек настроения: он может делать доброе тогда, когда ему нравится и выгодно. Но настроение, а не моральный кодекс, заставляет его делать добро. Родственные типажи: • Ницшеанский сверхчеловек. Вот ублюдок Ницше открыто восхищался всем худшим, что есть в архаическом герое, видя в этом основу для будущего сверхчеловека. Особенно Ницше нравилось, что архаический герой грабит, убивает и насилует в таком спокойном духе, в каком студенты совершают свои проделки. • Либертин — этот сознательно исповедует принцип «вокруг все говно и буду я дерьмом». По сути либертин сознательно выбрал образ жизни «я плохой — мне всё можно, добро — это слабость, добро делает меня слабее». Либертин будет отсылаться к образу жизни архаического героя, чтобы доказать, что такова истинная природа человека, потому мне морально правильно творить зло. • Националист/нацист и религиозный фанатик — типажи, которые фундаментально делят людей на своих и чужих. Однако, в отличие от архаического героя, для них сверхценна своя группа или тот принцип, по которому она построена. Тем не менее, архаический герой, увидев выгоду для себе, побежит к ним, чтобы получить возможность грабить, убивать и насиловать. • «Я просто делаю свою работу» — этот персонаж также со спокойной душой убивает людей, но для него это — работа. С архаическим героем его роднит отсутствие эмпатии к жертвам. Вообще все эти злодеи отличаются разным самооправданием. Архаический герой: «Так все делают! Такова жизнь!» Ницшеанский сверхчеловек: «Я слишком велик, чтобы обращать внимание на букашек под ногами». Националист, нацист и религиозный фанатик: «Я принадлежу к группе Х, которая лучше группы Y, потому я в силу своей лучшести имею право грабить, насиловать и убивать Y (разница либо по происхождению, либо по вероисповеданию, но так или иначе — по мировоззрению: так как неправильных Х он тоже будет грабить, насиловать и убивать». Либертин: «Все на самом деле говно — потому буду и я говном; сама природа вещей говно — потому какую ответственность я несу, если вокруг одно говно?» Либо: «Мир сделал тебе больно? Сделай больно миру!» «Я просто исполняю приказ»: «Я делаю зло, но отвечает пусть начальник! Не надо на меня пенять!» В принципе развитие персонажа — это переход из одной группы в другую. Эсдес и Гильгамеше из «Fate» перешли от архаического героя в ницшеанского сверхчеловека. Гриффит и Найюр — в либертина. Непосредственно описать архаического героя проще всего на контрасте с нормальным человеком, который жил в иной культуре, попутно показывая то, как все на родине учат архаического героя делать зло — для этого рекомендуется взять наиболее мерзкие общественные нормы из исторических или диких культур — и спамить их. Поделюсь я своим опытом — вот так я описывал детство генерала Эсдес: «Племя Портас издавна славилось своей жестокостью и суровостью. Всякий достойный человек здесь был в первую очередь воителем. Зачастую портанцам чужда была духовная и интеллектуальная сфера, оторванная от какой-либо военной практики — такое считалось уделом зависимого населения соседних племён, они были рабами Портаса. — Няу и Ливер научили меня ценить хорошую музыку и разбираться в стихах, — похвалила Эсдес по мере рассказа своих подчинённых. Чтобы тренировать юных воинов, портанцы давали им право грабить, убивать и насиловать жителей соседних племён, подчинённых этим воителям. Разумеется такая практики имела множество правил: по общему укладу убивать можно было только тех, кого в определённые дни застанут вне дома в ночное время суток. Взамен рабы могли как угодно защищать свою жизнь. Потому Эсдес с малых лет охотилась не только на диких зверей и птиц, но и на двуногую добычу. Отец — вождь Портаса — был очень рад, что его дочка растёт такой сильной и кровожадной. Этот могучий воин получил право стать вождём, вызвав на дуэль прошлого вождя и одолев. Он был славен как в битве с людьми, так и в охоте на чудовищ. Одно было у него плохо — могучий богатырь не мог зачать ребёнка. Вождь Портаса обладал огромным гаремом, но не с одной девицей не мог сделать ни сына, ни дочь. Чтобы у него были наследники, Вождь нападал на деревни рабов чуть ни не в одиночку, чтобы самому перебить тех, кто оборонялся, а потом взять копьё и насадить на него всех младенцев. Среди портанцев считалось, что насаживание младенцев врага на кол — это верный способ зачать доброе потомство. Но вот однажды случилась сильная метель — шаман увидел во сне, что это движется через стихию жестокий бог, потому решил принести в жертву супругу Вождя, дабы умилостивить эту сущность. Вождь только трахнул дорогую напоследок и выкинул её на мороз. Ко всеобщему удивлению, женщина выжила — она ничего не помнила и с тех пор в любое время года казалась на ощупь прохладной, словно она всё время стоит под тем холодным ветром. А ещё она понесла ребёнка. Вождь очень обрадовался. Беременность шла тяжело, но в конце концов женщина освободилась от бремени и Эсдес издала свой первый крик. Вождь очень обрадовался, что девочка физически здорова — а потому её не надо будет топить — всех слабых детей портанцы топили. Считалось, такой решительный отказ от слабых показывает богам, что сюда надо посылать только сильных детей. Вождь Портаса сам тренировал Эсдес с малых лет. Он был очень рад, что она проходит все испытания и ритуалы инициации на ровне с мальчиками. Опытные воины обычно брали себе на воспитание группы мальчиков, которых они днём учили войне, а ночью — любви. Тут считалось, что если мальчик принимает в рот сперму прямо из места истечения, то он становится от этого ещё более мужественным. В свою очередь, по такой логике, девочкам давали вылизывать женские менструации своих матерей — чтобы также сделать их физически крепкими и детородными. Типичное мировоззрение для сообществ такого уровня развития. Эсдес нравилась охота на рабов — однажды весной она в сумерках увидела, как трое мальчиков её возраста, забыв, какой сегодня день — день охоты на людей — задержались до темноты и всё ещё беззаботно играли среди северных трав. Потом Эсдес напала на них — двое сбежали, но одного она ранила луком, потому заколола и съела его глазные яблоки — считалось, что это улучшает меткость. Потом Эсдес в одиночку долго бежала через хвойный лес — малолетняя охотница специально путала следы и в итоге залегла спать среди кустов. Ночью она видела огни факелов — рабы выслали погоню, они подобрались близко, но прошли мимо. Через несколько дней Эсдес уже с отрядом мальчишек и девчонок, большая часть из которых всё же была старше её, устроила засаду на рабов. Добыча оказалась удачная — один немолодой воин и его семья — жена и пять детей, включая пару новорождённых. В тот год настала очень тёплая весна, потому воды с гор затопили ферму этого человека. Увы, боги и звёзды были не на его стороне — отряд Эсдес справился с ним, пусть тот и смог убить сразу троих мальчишек. Так как он достойно сражался, то по благородному обычаю портанцы прикончили его близких быстро — Эсдес настояла на этом. Мальчики племени, правда, посетовали, что если они быстро убьют женщину и девочек, то с кем они сбросят половое напряжение? На что Эсдес спросила с житейским удивлением: «так ебите, пока не остынут». Потому мальчики совершили акт некрофилии. В свою очередь младенцев убивать они сразу не стали — честь насадить кричащих новорожденных на копьё выпала персонально Эсдес. Ей очень понравилось брать таких маленьких и тёплых созданий и выпускать из них кровь, резко ударяя маленьким тельцем по наконечнику копья. Шаманы рассказывали легенду о боге, который был прибит копьём к мировому древу, дабы обрести мудрость рун и вернуться к жизни через три дня. А ещё копьё служило фаллическим символом. Потому насаживание младенцев врага на копьё — не какое-то варварство, а утончённый обряд с глубоким сакральным смыслом! Эсдес рассказывала о себе с приятной ностальгией, не замечая, как Тацуми маленько охуевает от таких традиций и обычаев. Теперь он полностью понял, что все те ужасы, которые рассказывают об Эсдес — чистая правда. И, что самое главное, Тацуми понял, что он не может упрекнуть Эсдес в этом: — Ты с самого детства жила в лоне богов зла и тьмы, — Тацуми вспомнил манер сельского священника, говорившего во время службы о далёких народах, которые молятся злу, и Тацуми сейчас заговорил, как божий человек, — откуда тебе знать свет и любовь? — Любовь я узнала благодаря тебе, Тацуми, — счастливо заулыбалась нагая и прекрасная Эсдес, полная счастья после соития с ним. — А свет — знаешь, мы тоже чтили свет и лето, больше всего чтили. Чтобы лето настало раньше, шаманы избирали беременную, вспарывали ей чрево и расплёскивали женские воды на манер движения светила. Чтобы лето скорее пришло. У нас так было принято испокон веков и никто не видел в этом ничего дурного. Тацуми ничего не осталось по этому поводу сказать. Далее Эсдес повела речь о том, как другие жёны отца учили её пыткам. Традиционно искусство мучить врагов возлагалось на плечи женщин — Эсдес с самых малых лет проявила особенное рвение в этом. Во всей культуре Севера считалось, что женщины должны пытать пленников, а те в ответ смеяться, показывая, что не больно; тогда женщины должны пустить в ход более страшные пытки — так до тех пор, пока пленники не отойдут в мир иной. Только так пленники могли сохранить чувство собственного достоинства. Однажды отец свозил Эсдес за границу, оттуда они вернулись с пленниками, пытки которых поручили Эсдес. Девочка не сразу поняла, а почему вместо привычного смеха эти иноземцы ужасно вопят от боли. — Просто они не настоящие мужчины, — засмеялся отец. — Они недостойны носить свои яйца. — Тогда отец, решив, что эти пленники — как женщины, поступил с ними как с женщинами, — с приятной ностальгией повествовала Эсдес. — Отец трахнул их, а потом я отрезала им яйца. Мы заставили их скушать их яйца, а потом мы выпустили их в лес. Вскоре прибежали волки и мы с отцом поели волков… Тацуми слушал такие истории и читателю не так уж сложно вообразить его чувства. Он был парнем из чисто сельской деревни, где только пахали и сеяли, охотились только на дичь, где о войне только рассказывали. — В течение года после моего рождения моя мама поправилась и даже смогла вновь биться плечом к плечу с отцом. Жаль, я её почти не помнила — моя мама погибла в бою с чудовищами. Её сожрали. Тацуми хотел сказать, что соболезнует, но это слово просто не смогло покинуть его рот — ему не было жалко никого из этих варваров!» Педерастия, убийство слабых детей и охота на рабов взяты от спартанцев; обычай пытать мужчин женскими руками, где жертвы должны хохотать, это отсылка к культуре североамериканских индейцев; представления о том, что мальчики станут мужественными, если будут есть сперму, это отсылка к племени в Новой Гвинеи; насаживание младенцев на копьё отсылает к викингам. Примеры архаических героев по национальности и географии: • Монголы. • Бандит 90-х может быть подан так. • Чеченцы, да и вообще Кавказские народы. Я не считаю, что они все такие, но многие из них такие и я не буду лицемерить, что уважаю культуры, которые я ненавижу. Смотрят на славян как на говно, ненавидят ЛГБТ, но сами любят насиловать мужчин, чтобы показать своё превосходство над ними. Жопу готовы порвать, чтобы доказать, что они правоверные мусульмане, но про неудобные запреты они слушать не хотят. Ислам запрещает наркотики? Мы будем торговать ими, чтобы у нас было оружие. А потом будут рассказывать о том, как русские их веками угнетают. Архаические чеченцы/жители Кавказа — наиболее современный и близкий нам, россиянам, типаж. • Народы Ближнего Востока — в принципе похожи на чеченцев/кавказцев, только ещё больше лицемерны. • Средневековые европейцы. Особенно аристократы — жопу готовы порвать за то, какие они правильные христиане; дают в зубы своим крестьянкам и ебут их, постоянно ведут войны друг с другом. Иногда, чтобы смыть грехи, идут в поход крестовый, чтобы насадить мусульманских младенцев на мечи. • Казаки — в принципе, Гоголь за меня сказал всё. • Индейцы — творят ужасные вещи, пытают, совершают ужасные ритуалы. • Африканцы — то же самое, что и индейцы, только ещё активно охотятся на соплеменников, чтобы продать их белым в качестве рабов. • Античные греки — педофилы и насильники. Приняли православие, чтобы грабить, убивать и насиловать тех, кто неправильно православен. • Викинги — плавают по морю, чтобы грабить, убивать, насиловать и насаживать на копья младенцев. Вообще — я мизантроп, считаю саму органическую жизнь злом, потому в моих глазах — все в целом человеческие культуры — сабж. Не надо думать, что я перечислил только тех, кого ненавижу — мне весь мой вид ненавистен. Как по мне если всех людей на Земле когда-нибудь живших свести к одному человеку, то это будет именно такая вот мразь, о которой я сегодня писал. Для поддержания порядка в сообществах архаического героя в ходу следующие методы: • Жестокие наказания за всё: почитайте Ясу Чингисхана или вспомните, как у Гоголя убийцу своего казаки хоронят заживо. • Возведения в культ табу типа «низя убивать гостей дома, гостей надо любой ценой защитить». • Кровная месть — так как они кучкуются семьями, то у них за вред своему последует месть со стороны родственников. • В какой-то степени люди они верующие и очкуют творить лютый свинотрах из ужаса перед богами. Боги у них обычно гневные и карающие за всё. • Наконец речь я веду в первую очередь о героях, которые либо правители, либо сверхлюди, потому могут вести себя безнаказанно. Обычные жители таких обществ во многом дрожат за свою шкуру перед теми, кто выше них. Пойди обидь ханского багатура — он с друзьями придёт и тебе всю семью вырежет.