Как не писать идиотский сюжет и иные советы

      Месть — часто упоминается в художественной культуре, давайте и мы о ней поговорим! Месть бывает или за себя, или за кого-то. Месть за себя — это когда лично тебе навредили, попытались навредить или убили кого-то, кто тебе дорог, но с кем ты не был связан обязательствами о взаимной защите (и мщении). Месть за кого-то, это когда навредили или кому-то, кто тебе дорог, или когда навредили твоему сообществу. Месть за убитого кого-то может классифицироваться и так, и так, в зависимости от того, был ли этот кто-то связан с мстителем обязательствами, которые заведомо предполагают защиту и возмездие. Если этих обязательств не было, то человек, потеряв кого-то, мстит за себя, за свою боль утраты (впрочем, возможна ситуация, когда мститель верит в загробную жизнь и исходит из того, что погибший ещё существует в некоторой форме, за ним наблюдает и будет рад тому, что за него отомстят).       Наиболее частое обоснование для мести — это справедливое возмездие. Однако справедливое возмездие, как и любая кара для злодеев, существует для того, что защищать невинных, стало быть защита невинных — первична. Потому, если кара злодея требует нанести вред невинным, то справедливой такая месть может быть только, если злодей представляет сам по себе исключительную опасность (вспоминаем Малгануса и Мелькора). В противном случае, месть, которая требует смертей невинных людей, перестаёт быть справедливой и совершается теперь, если совершается, то только ради эгоистичного интереса мстителя. Стало быть и сам мститель отныне становится злодеем. Так как если для мести злодею требуется убивать невинных, но сам злодей более не опасен или незначительно опасен, то надо злодея оставить сейчас и ожидать шанса, когда можно будет ему отомстить без риска для невинных. Любой же, кто наносит вред невинным, оправдывая это местью, в таком случае, повторю, сам становится злодеем.       Приведу пример. Вот в стране — под названием, ну, скажем, Дулебия — власть занималась жестоким подавлением мятежа, поднятого сторонниками соседнего государства — Великой Артасании. Патриоты Артасании все из себя чрезвычайно недовольны тем, как жестоко это делается, потому поддерживают идею ввести войска Артасании на территорию Дулебии, чтобы отомстить. Тут возникает вопрос: патриот Артасании, ты понимаешь, что чтобы отомстить власти Дулебии, тебе придётся убить, ранить и лишить близких и крова огромное количество граждан Дулебии, которые сами по себе абсолютно ни в чём не виноваты? Если народы Артасании и Дулебии живут близко, то не очень умно усугублять между ними вражду. Наконец ради этого погибнет огромное количество солдат Артасании (а расход своих граждан для блага чужих граждан, даже если они ваши сторонники, без необходимости, это вообще-то измена Родине). Если мститель из Артасании честно скажет: «Мне плевать на граждан Дулебии, пусть их сдохнет столько, сколько угодно — лишь бы я совершил свою месть за все те годы, когда власть Дулебии убивала наших сторонников в Дулебии! Мне плевать, что ради этого погибнут солдаты моей страны — ибо вот настолько у меня чешется отомстить, что плевать мне даже на граждан моей родной и славной Великой Артасании!» — то здесь вопросов более нет, и мстителя, который так говорит, можно охарактеризовать однозначно. Из этой однозначности может следовать только одно: мститель из Артасании теряет всякое право упрекать власть Дулебии в том, что она плохая. Согласитесь, когда Гитлер упрекает в расизме еврейского пророка Ездру, который сравнил от имени Яхве всех гоев со слюной, то эта жалоба говорит отрицательно не об Ездре, а о Гитлере (а вот если Гитлер скажет, что «у Ездры неправильный бог, правильный бог — это не их Яхве, а наше Провидение; оно избрало немцев в качестве самого «право имеющего» народа, а вас, евреев, оно велит истребить или изгнать», то тогда упрекать Гитлера в лицемерии мы уже не сможем, так как свою позицию он высказывает прямо и честно — эта его позиция сама по себе может рассматриваться отдельным вопросом, отдельно от вопроса по части честности фюрера). То есть — мститель открыто будет ровно таким же злодеем, каким было и то правительство Дулебии, стало быть мститель должен говорить как Ленин (или честный Гитлер) — который, в ответ на обвинения Колчака в жестокости, отмахнулся от них и сказал, что Колчак нам враг только потому, что он за буржуазию (а евреи нам враги — потому что их велено истребить Провидением, вне зависимости от морали и действий каждого конкретного еврея, как сказал бы честный Гитлер). В таком случае совершенно неважно, каким злодеем или праведником сам по себе будет глава государства Дулебии или Колчак, враг он нам по совершенно иным причинам. Но вот если мститель из Артасании начнёт голосить: да это я злодеям за добро мщу! да я герой, моё дело правое! с нами бог и справедливость, наша сила в правде! мы боремся с Плохими Парнями. За Родину! За патриотизм! За Артасанский мир! И будет соловьëм заливаться, какое великое зло на Земле эта власть Дулебия (хотя уже теперь совершенно неважно, зло она или не зло, если главный мотив — месть ради мести; какая разница, кто заседает в правительстве Дулебии — олигархи, наркоманы, красные кхмеры, сатанисты Левой Руки или гей-христиане?) [1]. Тут, конечно, прямо надо сказать, что мститель из Артасании во втором варианте уж точно ещё большая сволочь, чем в первом — так как первый честен в своих намерениях, но вот второй — гнусный лицемер, за что он заслуживает отдельного позора на свою голову.       Отдельно обговорю такой вариант, если мститель Артасании решит изыскать оправдание для своей мести в том, что жертвы Дулебии — члены одной с ним нации, артасанцы, то есть скажет: «я делаю это ради нации — если представителей одной со мной национальности обижают, то я имею право бороться за них точно так, как надо бороться за членов своего государства, которые подверглись вражескому нападению на своей земле» — то я скажу, что это словоблудие. Такая характеристика как национальность ни к чему не обязывает, лишь принадлежность к одному гражданству обозначает обязательность о взаимозащите. Не говоря о том, что данное обстоятельство не снимает прочей ответственности.       Отмечу, что если начать произвольно мстить за признаки, которые ни к чему не обязывают, то так можно высосать моральное право для мести за кого угодно. Один негр обидел белого в другой части света? Ну всё — полетели бомбить Африку за белую расу! Лев сожрал австралийца? Полетели бомбить всех львов в Австралии за наш биологический вид! Опять же, вспоминается принцип меньшего зла — какое тебе дело патриот Артасанский/белой расы/человеческого вида, кто и как кого там обижает за пределами твоей миски?       Таким образом мы определили границы справедливой мести — справедливая месть в первую очередь имеет цель не утолить жажду мести, а послужить предотвращению нового злодеяния с целью обеспечения мира и безопасности (за что злодеи должны при возможности караться немедленно). Данное обстоятельство позволяет разделить любые формы справедливой мести от несправедливой.       Отдельно рассмотрим коллективную месть. Это когда используется принцип коллективной ответственности. По меркам нашего общества он несправедлив, но в некоторых случаях его можно оправдать как Зло-2. Напомним, в случае рода-племенного строя, когда нет сильного государства, призванного эффективно защитить граждан, то полагаться приходится на наиболее сильную общественную доминанту — на свою семью/клан. В таком случае можно найти справедливым месть иному члену вражеского рода, если были проигнорированы требования выдать/наказать обидчика. Там, где есть государство, подобная практика несправедлива, так как теперь государство занимается защитой граждан от других граждан. Как понимаем, фактор справедливости или несправедливости разрешается вопросом, насколько необходимо в данном случае выполнить действия, направленные на оптимальное существование социума (включая цену вреда всем иным его институтам).       Что же касается вражды между государствами, то, совершенно очевидно, месть рядовым гражданам чужого государства, за вторжение этого государства, — это преступное и скотское дело. Во всяком случае в современную эпоху, где существует чёткое деление на военных и гражданских. При этом постфактум мстить военным, которые исполняют приказ (не совершая при этом военных преступлений, то есть злодеяний, которые сами по себе заслуживают отдельного наказания), также, честно говоря, совсем не правое дело. Месть, в таком случае, совершается в первую очередь для защиты своего государства — убийства (пытки и т.д.) простых граждан чужой страны или их солдат, когда они находятся дома, вне несения военной службы, это тоже — это не только дело злое, но и дело малополезное в защите своего государства. Апелляция к тому, что это «они с нами такое делали, потому мы с вами в ответ будем тоже» — это уже такой же самый случай, как я разбирал на примере мстителя из Артасании. Справедливо мстить за военную агрессию в первую очередь надо тем, кто замыслил и отдавал приказы или подстрекал, то есть лидерам страны (добраться до которых, естественно, труднее всего).       Отдельно рассмотрим правовой аспект. Вот скажу сразу — Нюрнбергский процесс — это позор. Позор в смысле, какого чёрта военно-политическую казнь своих врагов оформили в виде юридического суда? Это должно было быть дознание — и расправа. Как даже ежу известно, один из принципов всякого закона, основанный на здравом смысле, это правило о том, что «закон обратной силы не имеет» — означает он то, что нельзя судить за деяние, которое на момент совершения не считалось преступлением с точки зрения некого конкретного законодательства, от имени которого и происходит суд. Нельзя Гитлера судить за геноцид, если не было самого правового понятия «геноцид» на момент совершения геноцида. Отсюда весь этот суд, где нацистам адвокатов представили, дали им возможность разводить свою демагогию, потенциально дававшую им возможность избегать наиболее строгих наказаний — это стыд и позор. Такие вещи, как возмездие членам вражеской стаи, которая нанесла огромный урон членам вашей стаи, они должны носить в первую очередь политический характер. Иногда, конечно, им можно, если есть такая возможность и польза, предать правовой характер, перевести их в поле действия законов (скажем, международного права). Но вот суд за геноцид, который вы, как правовой термин, откровенно говоря, выдумали уже после преступления, это профанация права [2]. Только дознание, кто, как и сколько виноват, и — пуля в лоб. Всë.       По поводу международного права ещё скажу. Право неразрывно связано с государством, которого его исполняет — международное право, это воля нескольких государств, выраженная в соглашениях, откуда зачастую можно входить и выходить, потому конкретный практический исполнитель не всегда ясно определён. А уж кликушество либералов и демократов о том, что международное право должно быть выше национального права — это на русский язык переводится только как: «Америка должна иметь рычаги давления на законы других стран». Так как право должно исполняться неким государством (и представлять его волю), а главный рассадник либерализма и демократии — это США во главе Запада, то вывод, чьи интересы продвигает «доминантное международное право», очевиден.       Но в первую очередь понятие мести носит моральный аспект, либо политический — так как взаимодействия между семьями в догосударственном обществе — это политика.       Рассмотрим теперь вопрос соразмерности мести с причиной для мести. Справедливая месть предполагает прежде всего защиту общества от угрозы. Стало быть она, как я уже говорил выше, не имеет права быть общественно опасной по определению. Понятное дело, что если злодей сделал нечто очень гнусное, его хочется подвергнуть чему-нибудь унизительному, жестокой смерти. Очень многие, например, в случае совершения особенно мерзких преступлений, требуют казни. На самом деле казнь или пожизненное заключение — равнозначны, так как выполняют функцию постоянной изоляции от общества злодея (притом обе они мучительны для злодея — те, кто думают, что пожизненное заключение не столь плохо, как смерть, я предлагаю им пойти в туалет, сесть на унитаз, побыть там как можно дольше, а потом, при первых признаках утомления, представить, что им надлежит сидеть так всю оставшуюся жизнь). Но месть обычно предполагает именно убийство — ибо кто станет строить сюжет вокруг чего-то меньшего?       Иногда месть может потребовать значительных усилий, которые могут сами по себе сломать или изуродовать жизнь обычного человека — это тоже частый драматический сюжет. Обычно тут ставится вопрос: а стоит ли гробить жизнь в погоне за местью? Позитивный ответ — нет, не стоит. Отдельный случай, если мститель смертельно болен и тогда он свободен от этого вопроса, его жизнь скоро закончится.       Рассмотрим несколько примеров из художественных произведений/вымышленных сеттингов: • В прошлой части я разбирал тему загробного суда. Скажу, что как институт законодательства, загробный суд — бесполезен. Так как совершает он возмездие, обычно, скрытое от живых, уже в ином мире, он не помогает бороться с грехом и злом в этом, так как карает грешника уже после совершения всех его дел. Конечно это касается только морального суда, а не кармического — так как кармический, это не осуждение и не месть, а неизбежное следование законам мироздания, которые таковы, что человека после смерти будет, в следствие дел, ожидать именно такая, а не иная участь. • Деятельность Феанора. С одной стороны он погубил невинных эльфов, что может делать Феанора злодеем. Однако Феанор преследовал цель уничтожить Мелькора, который сам по себе представляет огромную опасность. Валар, которые должны были охранять эльфов, показали себя невероятно бесполезно (ну чисто потомуштасюжет). Более того, преступления Мелькора обязывают Манвэ, Короля Арды, мстить Мелькору. Толкин пытался подвести обоснуй из разряда «столкновение с Мелькором может нанести несоразмерный урон Арде», но вышло не очень убедительно (тем паче у Валар была поддержка Эру). • Деятельность Артеса. Вот здесь уничтожение Малганиса — первоочередная задача, так как Повелитель Ужаса представляет собой величайшую угрозу для его страны. Как ни странно, но все действия Артеса оправданы вплоть до того момента, когда он себя ещё контролировал. • Мой ориджинал «Следующий Завет» почти целиком и полностью посвящён злодейской мести. В результате деятельности Абсолютного Начала множество людей получают суперсилы. Как они решают их использовать? Гей-протагонист объявляет войну гомофобам, в первую очередь Исламскому миру, для чего убивает миллионы людей на Ближнем Востоке. Чеченец решает отомстить России и развязывает особенно кровавую Третью Чеченскую войну. Ещё один герой, мелкий мошенник, решает отомстить за смерть своей матери от руки неизвестного бандита, имеющего отношение к власти в РФ, а также за свою нищету всей российской верхушке — потому он разваливает Россию. Один американский индеец решает отомстить белым за геноцид его предков — и обрушивает на США катаклизмы. При этом каждый себя оправдывает, но все они ведут события к одному исходу — к концу света. А всë потому что каждый из них мстит только ради личной жажды мести. Мораль — люди рождены убивать и ненавидеть друг друга, чтобы в конце концов уничтожить всю жизнь на Земле — ибо таков Промысел Высшей Силы.