Как не писать идиотский сюжет и иные советы

А теперь, если Вы отвечаете за свои слова — приведите, пожалуйста, сцены в моём романе, которые Вас возбудили. Можно просто номер главы.

— Маркиз… ой, нет, правоверный зороастриец Константин Крылов отвечает на обвинения в написании порнографии.

      Порно с сюжетом — очень редкий зверь. Обычно принято считать, что если в порно есть сюжет, то он как в первых двух играх серии Doom — вся его содержательность исчерпывается объяснением, почему персонажи совокупляются. Все же произведения, где затронута тема сексуальной жизни героев — это эротика или произведения с элементами эротики. Эротика и порнография — два противоположных начала: порнография — это когда главное — откровенное изображение сцены сексуальных действий, где в фокусе не чувства и эмоции, а — атрибуты, призванные побудить читателя кончить, они образуют контент; эротика — это соответственно, эмоции и чувства, а атрибуты вторичны. Но можно ли представить себе ситуацию, когда это у нас одновременно и порно, и эротика? Когда равнозначно важны и атрибуты, должные возбуждать, и эмоции, чувства, наполняющие сюжет содержанием? Да, это возможно. Итак, порно с сюжетом — это история, где: • Регулярно и/или центрально фигурируют одновременно эротические и порнографические сцены. • Нужно, чтобы они были не просто как-то показаны в сюжете, но и напрямую из него вытекали, как и то, что конкретно в них происходит, были частью последовательности событий. Поясню проще: постельные сцены не должны быть внезапны и не должны выглядеть так, слово их сунули чисто механически, они не должны быть нелепы, а должны они быть органичной частью общей канвы — так, что невозможно, скажем, представить цензурную версию событий, их нельзя выкинуть так, чтобы сюжет не развалился. Приведу примеры порно с сюжетом: • Нетленка де Сада — самый известный пример в искусстве, к слову, считающийся классической литературой (знает ли об этом Хренштейн?). При этом наиболее известный образчик «Сто двадцать дней Содома» скорее имеет уклон в порнографию, что, впрочем, простительно, так как де Сад не смог закончить этот роман (на нарах его писал; если быть точнее, то это черновик, где де Сад предлагает читателю самому доработать и закончить его), а вот «Жюстина» и «Жюльетта» — это уже самое то, чистейшее порно с сюжетом, как оно есть. • «Золотой Ключ, или похождения Буратины» — как мне кажется, наиболее известный пример в современной русской литературе. Сам Крылов-Харитонов открещивался от обвинений в том, что он пишет порнографию: мол, порнография, говорил он, это когда пишут, чтобы у вас встало, скажите, пожалуйста, на какую из моих постельных сцен у вас встало? А постельные сцены там такие, что допущение самого факта, что они могут возбуждать, уже брезгливо (как и в случае с де Садом). Это, конечно, отмазка — отмазка в духе де Сада о том, что он пишет мерзости, чтобы их осуждать. Я вот вспоминал фанфик «Свет проклятых звёзд» [1] по Толкин-версу, там автор написал эпизод про жизнь орков под говорящим названием «Драконий Член» — орки там показаны так, как их задумал Профессор: как кромешные социопаты, чистые дэвы по зороастризму или евреи по Гитлеру. Автор часто ссылается на их сексуальную жизнь, которая сводится к постоянным опусканиям друг друга и всевозможному насилию над своими партнёрами. Что интересно, сам Толкин писал предельно целомудренно и о том, насколько ужасной должна быть сексуальная жизнь орков, читатель мог осмыслить лишь в рамках концепции «ужас у холодильника». Я думаю, самая идея секса между орками Толкина, не говоря уже о гомосексуальном, омерзительна и справедливо побуждает брезгливость. Это правильно, автор СПЗ специально это так подаёт — канонические орки не должны вызывать никаких радостных эмоций, только стыд, ужас и отвращение, они же раса Чикатил! По понятным причинам, в «Драконьем Члене» нет никаких детальных описаний, все детали, если упомянуты, то только как повествовательное средство: автору это не нравится, для него и для нас это должен быть дикий стыд, созерцать жизнь канонических орков. Что же мы видим у Крылова? Постоянное смакование назойливых подробностей — до откровенного растягивания сцен он обычно не доходит, но их смысловая концентрация, постоянное удержание темы в повествовании — говорят о том, что автору это нравится. Почему нравится, я сделаю предположение ниже. • Основной корпус моих фанфиков, то есть РСБЕ-верс — ОСТ и первая часть РСБЕ в меньшей степени, вторая часть РСБЕ и РВФ — в главной степени. Раскрою тему выше поднятого вопроса — зачем автор смакует сцены совокупления, если это не банальная порнушка? Де Сад ненавидел господствующие порядки и тех, кто хотел их свергнуть, он последовательно проходится по аристократам, по священникам, по революционерам, по различным мыслителям, теоретикам и философам. Крылов-Харитонов ненавидел отечественные реалии, как советские, так и реформаторские-либеральные. Я ненавижу гомофобную культуру и ту химеру «традиционных христианских ценностей белой европейской цивилизации», которой её прикрывают фиговым листочком — попутно изменяя этим самым христианским ценностям во всех остальных случаях (не говоря уже о том, что сами эти ценности противоречат друг другу и уничтожают друг друга столь же часто, сколь на страницах моей нетленки совершается анальный секс). Жрите друг друга, сволочи! У Харитонова персонажи жрут друг друга в буквальном смысле — так как они разумные или полуразумные животные. У де Сада — чуть больше в переносном, обычно чуть более. У меня смакуется уничтожение вампирского миропорядка участниками этого самого миропорядка — не только все эти хтонические монстры Лавкрафта, отличные от нас лишь отсутствием лицемерия и жажды самооправдания, но и людишки активно служат Ньярлатхотепу, постоянно истребляя друг друга, сея хаос и постоянно транслируя оправдание всех своих гнусностей. Главное моё отличие от двух прошлых авторов — у меня подаётся и даже отстаивается идея субстанциональности добра (не знаю, как это выразить иначе — как бы это иронично ни звучало, учитывая все мои взгляды и всё то, что я сказал ранее — впрочем, это сугубо следствие переживания и обдумывание моего глубокого опыта сильной эмпатии). Именно «НЕНАВИЖУ», сказанное внешнему миру — тут ключевая эмоция, которая выражается в желании противостоять, и в данном случае реализация происходит через описание всего того, что враждебная информационная среда находит непотребным, в смаковании этого всего и в акцентуации на этом. Рассмотрим-ка менее серьёзные и заумные произведения: • «Ложно обвинённый» / «Enzai» — яойная визуальная новелла в жанре детектив и аниме-адаптация, выглядит как фанфик на де Сада, в игре у игрока есть возможность спасти местную Жюстину мужского пола и победить развратных французских слаанешитов [2]. Сцены секса тут так себе… Как писал англоязычный рецензор: In most yaoi games, the hero can take solace in the fact that everyone else is openly gay. Guys [протагонист] doesn't have that luxury. He still has to wrestle with the fact that he's different from his friends. Basically, Enzai is a tale of self-discovery… with a whole lot of sex, rape, and molestation. For those of you who ever wanted to know what it's like to go to prison and get gang-raped your first night in, Enzai is your game. • «Легенда о голубых волках». • «Загадка «Некрономикона». • «Песнь Саи». • Близко к этому мультфильм для взрослых «Тяжёлый металл» (1981), но это таки ещё эротика, не порнография, ибо все постельные сцены тут замырзаны. • Серия комиксов про Дэна от Ричарда Корбена, в том числе экранизированная в примере выше. Пожалуй, один из наиболее характерных случаев — повествует о том, как голый (пенис всегда в кадре), лысый, брутальный мужик выживает в другом мире, попутно вступая в интимные связи с разными женщинами. Стиль рисовки — специфичный и сюровый. Автор отдаёт сумрачным гением [3].       Все эти примеры — относятся более или менее к тому, что нельзя смотреть или читать только потому, что ты хочешь тупо дрочить. Де Сад — большая часть сцен скорее вызывает отвращение или читается как проходная информация, их главная задача — кроме выгула фетишей автора — и потроллить слабые умы. «Enzai» — для тех, кому заходит де Сад. «Золотой Ключ» — очень на любителя, так как почти все персонажи — фурри или разумные животные, у меня к этому душа совсем не лежит. «Легенда о голубых волках» — про беспредел в армии и отношения на службе, там вам секс двух красивых парней покажут во всей красе только после того, как бросят в кадр сцену изнасилования одного из них мерзким уродом, как физическим, так и моральным. «Загадка «Некрономикона» и «Песнь Саи» — это вообще ужасы, в последнем случае секс осуществляется с кошмарным монстром, который выглядит как симпатичная девочка лишь в воображении главного героя. Ну а про РСБЕ я уже ранее писал о том, какие свои фетиши я выгуливаю — кому-то в целом мои секс-сцены нравятся, кому-то не интересны, а у кого-то вызывают отвращение. Эти все моменты верно указывают, что порно с сюжетом — не про порно, а про сюжет.       Для сравнения, легендарная «Лолита» вызвала у меня отвращение — не в смысле посыла, а в смысле эротического элемента, потому как действия педофила с девочкой тут являются частью достоверной художественной реальности, созданной Набоковым именно так — тут как в случае с «Муму» — Тургенев создал реальность, где трагедия собачки разрывает душу (аж до сих пор разрывается душа, как вспоминаю чтение в начальной школе). В свою очередь, повторю свой тезис из прошлой части: чудовищные пытки что Жюстины, что картинные страдания Кирито (из комикса, упомянутого в прошлой части), которого насилуют знаком дорожного ограждения — это всё сюрреализм и абсурдизм, потому он отвращения не вызывает, а только смех или, как у меня, даже стояк на всякие платонические атрибуты.       Должен сказать, что вот «Второй Апокалипсис» Скотта Бэккера — это не порно и даже не эротика, потому что тамошние упоминания секса очень быстры и без подробностей изложены — автор вообще регулярно включает затемнение или ограничивается только общими деталями. Так никого нельзя возбудить или вообще произвести хоть какое-то впечатление на более или менее искушённого читателя, а постоянное упоминание дерьма, спермы и фаллосов — это просто натуралистическая эстетика, это фон и ничего более. «Второй Апокалипсис» имеет тот же духовный корень, что и нетленка де Сада, «Ключ» и РСБЕ-верс — это громкое «Ненавижу!», сказанное миру, но, по моему ощущению, Бэккер на самом деле не питает такой злобы, вместо этого у него желание на зло пройтись по клише, по Толкину, по традиционным скрепам, по современности, но в результате я не вижу живого духа в той черноте, которую он механически изображает. Это, конечно, сугубо субъективное личное ощущение, сознаю. Творчество хорошо тем, что является — сейчас будет сложное слово — гипостазированием (наделением самостоятельным существованием в пространстве и времени абстрактных сущностей) ментального мира автора, глядя в него, ты можешь испытать чужой опыт миросозерцания, как делаю это я сейчас, о чём говорю и что показываю — а порно с сюжетом может служить средством выражения духовного мира автора, так как, в силу специфической сферы, через него происходит воплощение самых интимных и глубоко личных переживаний. В конце концов самые скрытые движения наших душ относятся в том числе к сфере сексуальности. Именно, чтобы показать это, я так часто делаю отступления с целью разворачивания моей мысли, я нахожу это важным, чтобы никто более не мог упрекать порно-с-сюжетом в том, что оно — безыдейно.       Как можно заметить, порно с сюжетом бывает двух разновидностей — японское искусство и творчество сумрачных гениев, которым нужно сублимировать свои самые разные переживания. Честно говоря, я не знаю много примеров, настолько это редкий жанр. Оно и понятно — порнография считается чем-то низменным, а зачастую она обращена на конкретные вкусы, потому сюжеты там только для галочки, а нечто, что имеет своим ядром сюжет — считается «настоящей» литературой, «настоящим» искусством — потому редко когда по-настоящему сочетаются эти два начала. Таким образом этим произведениям сложно выбиться в популярность.       Теперь я подробнее поясню, как именно порно-сцены должны быть частью сюжета. Например, в «Легенде о голубых волках» есть только две порно-сцены (и ещё одна краткая вступительная) — и каждая из них на своём месте — это изнасилование главного героя злодеями и секс героя со своим возлюбленным. Первая сцена — кульминация конфликта, вторая — кульминация отношений. Нельзя, абсолютно невозможно представить всю историю как целое, если вдруг убрать эти сцены. В «Загадке «Некрономикона» с этой причинно-следственной связью куда хуже. Например, здесь есть эпизод, где главный герой приходит в архив и соблазняет там сотрудницу, это не имеет дальнейшего развития, это буквально постельная сцена ради постельной сцены. Так в идеале быть не должно — постельная сцена там должна быть одновременно и ради самой себя, так как у нас порно, и одновременно ради сюжета, потому что у нас порно с сюжетом. Опять же, в идеале — это проблема любого сюжета, связать все элементы. Но это то, к чему следует стремиться. К слову, различные визуальные новеллы с элементами эроге типа «Fate/stay night» — не сюда: там как раз запросто можно выкинуть из цензурных соображений всю эту физкультуру, все эти сцены, где Широ, Сейбер и Рин обмениваются маной или где Широ прочищает Сакуру от червей. Это как раз случай, когда клубничку вставили на тот исход, если история не окупится сюжетно. Это соображение прямо высказано в манге «Evangelion Re-Take» — все сцены совокупления не только были убраны из более цензурной версии без проблем для сюжета, когда история набрала популярность, но и с самого начала были чисто стилистически невероятно убоги — они были столь безвкусно пошлыми, что смотрелись просто нелепо, это было, кажется, признано всеми читателями на фоне всех прочих жарких споров [4] по поводу этого местного аналога ЧКА, даже сами фанаты признавали, что порно тут стоит просто «промотать». Особенно это выглядит топорно в сиквеле — в ныне выходящем продолжении «Re-Take: Kai» эти постельные сцены — смеяться будете — вообще не имеют ничего общего с сюжетом, поданы как внезапные погружения героев в некие то ли сны, то ли иллюзии — никак не связанные с основным повествованием (которое само по себе, впрочем, довольно бессвязно). Вот так идёт герой по улице, вдруг совокупление, он приходит в себя и делает что-то дальше.       Итого: наша с вами задача как раз одновременно целиться в порно и сюжет с самого начала, где они должны быть настолько нераздельны, как нераздельны все три лица героя одного пресловутого теологического догмата.       Я приведу примеры из своих фанфиков — это наиболее простой для меня способ донести суть так, как я её вижу. К слову, мне не очень нравится, когда их называют эротикой — это порно с сюжетом. • В прошлой части я уже показал отношения Тодзи и Синдзи — так как я их задумал, их нельзя было показать без секса, обмена рвотой, плетей и всего остального. Вот что значит, полностью раствориться в ближнем своём — радикальная секта адамитов передаёт привет! Как минимум одного читателя бомбануло от куколда и обмена рвотой — это хорошо, потому что литература должна вызывать эмоции, а я специально хотел сделать эти взаимодействия между героями с «перчинкой». • Мне надо реализовать концепцию «Хиро и Зеро Ту любят только друг друга». Как это сделать? Обычно в стандартной истории вводятся дополнительные любовные линии, где герои выбирают только друг друга. Я сделал это так: пусть Хиро и Зеро Ту сношаются с кем угодно и как угодно, но из этого будет видно, что секс с кем-то ещё для них — просто мимолётные увлечения или получение удовольствия как от машины, чисто механический секс. На фоне всего этого Хиро и Зеро Ту постоянно слиты привязанностью друг к другу, как эмоциональной, так и сексуальной — они спят с другими, но легко забывают их, в свою очередь, всегда будучи вместе — на протяжении тысячи лет. На контрасте с тем, как они забывают любовников и любовниц, я показываю глубокую связь двух супругов.       При этом оно очень подробно описано и эта подробность заключается не только в том, чтобы дать читателю кончить (хотя и в этом тоже). Например, Зеро Ту часто совокупляется сразу с несколькими мужчинами — она в эти моменты думает только о том, как разнообразить процесс, ей совершенно наплевать на души своих любовников — она их даже по именам не называет (в то время как Хиро она всегда называет «любимым») и всегда ведëт себя с ними однообразно игриво. Другой пример, Хиро регулярно вступает в беспорядочные сексуальные связи с мужчинами, но при этом очень мало заинтересован в женщинах на стороне. С чего это, если ему вообще девушки нравятся больше парней? Он — бисексуал с уклоном в гетеросексуальность. А дело в том, что Зеро Ту — девушка с очень ярко выраженными атрибутами женщины, и Хиро полностью насыщает свою потребность в общении с женщинами именно с Зеро Ту. Ему просто не хочется в норме обращать внимание на других женщин. В свою очередь потребность в сексе с обладателями мужских атрибутов Хиро удовлетворяет или на стороне, или приглашая мужчин для группового секса с Зеро Ту. Это, опять же, подчёркивает, насколько Зеро Ту значима для Хиро именно как женщина. Он вообще считает её всегда самой красивой женщиной на свете, она ему не надоедает, потому он не видит особого смысла искать секса с другими женщинами, которые, с его точки зрения, всегда будут менее красивыми, чем Зеро Ту. В то время как парни — другое дело, мужских атрибутов у Зеро Ту нет, потому интерес к ним приходится реализовывать благодаря любовникам из числа фаворитов или случайных знакомых.       При этом отношения к этим знакомым у Хиро тоже разное — скажем, к Синдзи наш герой проявил очень глубокие чувства и в принципе, если бы не Зеро Ту и Каору, то Синдзи и Хиро могли бы стать крепкой парой (возможно, настолько крепкой, как пары Хиро/Зеро Ту и Каору/Синдзи). К Ханасаки у нас Хиро питает интерес, но он его не любит так, как Зеро Ту, а относится к нему как к интересному человеку и другу (скажем, Хиро позволяет Ханасаки жить в государстве Саурона, прекрасно зная, что его друг может в любой момент стать жертвой репрессий — Хиро только предлагает свалить из ссаной Рашки и принимает отказ Ханасаки — если бы Хиро любил его так, как он любит Зеро Ту, то он не стал бы спрашивать). Для Хиро — Горо просто крепкий товарищ, они содомируют друг друга без капли романтики, глубоких чувств Хиро к Горо не питает (потому что Горо — слишком нормальный человек, чтобы понять чувства Хиро). Вот сейчас я описываю такую постельную сцену: Хиро взял себе в постель сразу двух блондинов — Горо и Василе (да, это имя такое), Хиро во время процесса думает, чья задница лучше, и я уточню, чем задницы различаются, и герой осмысляет этот вопрос так — Горо он больше любит, так как давно его знает, а Василе больше хочет, так как недавно его знает, потому не сразу понимает, чью попу трахать, в какую именно ему кончить, в кого войти, а кому представить свой собственный зад (или, может, дать войти в себя сразу двоим?) Постельная сцена посвящена процессу секса не меньше, чем мыслям главного героя о том, какие именно оттенки сексуальных чувств им движут и как на это следует отвечать и как именно реализовывать.       Итого: многочисленные любовные связи и их технический процесс тут плотно связаны с общими идейными концептами тех или иных отношений.       Замечу, что некоторые читатели, явно ждавшие унылой гетной жвачки, бомбили — одного читателя бомбило особнно от того, что Хиро постоянно делается куколдом — и мне это дико доставляло по-своему: вся-то история, взгляните ещё раз на объяснение мотивов, писалась для того, чтобы делать наоброт всем «духовно-скрепным ценностям бело-христианской цивилизации». • Вот я хочу показать концепцию полигамных отношений, в которых один человек может любить сразу нескольких людей. Для этого я живописую отношения Каору и Синдзи — эти двое абсолютно крепко связаны друг с другом безусловной и вечной любовью, это такой идеальный архетип по Платону, скажем, как Берен и Лютиэн. Собственно все истории про подобную любовь воплощают его — но выражаются через конкретную эпоху (см. средневековые рыцарские романы, где характерная фишка — эмоциональный мир героев прямо не описывается и подаётся только косвенно) и/или через точку зрения конкретного человека (включая его личную биографию, личные взгляды, сексуальную ориентацию и прочее, прочее, на что он может вольно или бессознательно проецировать те или иные сюжеты). В современной России адепты духовных скреп вон пытаются задвинуть на эту роль историю о Петре и Февронии — невзирая на то, что никакой любви там нет, а откровенный цинизм происходящего невозможно скрыть ни за каким высасыванием благочестивого скрытого смысла — см. мой обзор тут, если интересно [5]. А пока вернёмся к нашим яойным бисёненам: Синдзи очень хочет, чтобы его любило как можно больше людей — и наш неугомонный адамит не намерен зацикливаться только на одном человеке. Потому, пусть даже меньше, чем Каору, но Синдзи искренне любит Аску и Тодзи. Он ведёт себя с ними по-разному, скажем, ему просто хочется, чтобы Аска была с ним и хорошо себя чувствовала в целом среди круга друзей, в случае же с Тодзи — Синдзи хочет добиться с ним как можно большей близости, я уже подробно рассказывал, как это осуществляется. Соответственно секс у них разный — у Каору и Синдзи любовный акт всегда до предела нежный и чувственный, пылкий и страстный, где обе стороны испытывают максимальное удовольствие и постоянно стремятся в первую очередь заставить партнёра испытать пик наслаждения. Это такой архетип идеального секса между двумя любящими друг друга душами. Аналогично, к слову, и между Хиро и Зеро Ту. Что же касается секса Синдзи и Аски, то он не стремится к такой отдаче, он больше спокойный и просто комфортный — и построен главным образом на том, что Синдзи придумывает, как ему себя удовлетворить, а Аска находит удовольствие в том, чтобы делать Синдзи приятно. Например, Синдзи нравится анальный секс, потому он прочищает Аску в прямую кишку. Также ему нравится смотреть на то, как Аска занимается сексом с другими мужчинами, Синдзи очень хочет, чтобы Аска давала как можно большему количеству мужчин, и она это делает, чтобы понравиться Синдзи, чем очень его привлекает — и Синдзи с удовольствием занимается с ней сексом, осознавая, что он имеет девушку, которую имели накануне другие мужчины… Аска при этом состоит в отношениях не только с Синдзи, но и с лесбиянками Мари и Джессикой, главным образом, ради того, чтобы сделать этим девушкам приятно и чтобы наслаждаться их вниманием к себе: Мари и Джессика — обе влюблены в Аску. Итого, я изобразил утопию полигамных отношений как идеал (в сугубо техническом смысле, к слову) общества свободной любви. Чистый архетип по Платону. • Как ещё можно использовать секс? Для сюжетной необходимости — то есть сюжет должен быть развит так, чтобы секс был.       Например, я пишу сюжет о том, как Аска, Виктор и Зеро Ту путешествуют по аду и попадают в царство демона холода, льда и безжизненной апатии, идеи смирения со своей трагической судьбой. Чтобы ослабить этого дьявола, им нужно воззвать к противоположной концепции.       Например, я пишу сюжетную линию, где Зеро Ту осталась одна, её любимый в плену, и она в отчаянии. Ну и встречает Виктора. Как ему ещё успокоить Зеро Ту и дать понять ей, что она не одна? Я упоминаю этот пример ещё и потому, что Зеро Ту выглядит на тот момент как демон, так что — это дополнительный повод смаковать порно с прекрасными и рогатыми. • Секс может служить для демонстрации некоторых вещей, которые сами по себе к сексу не имеют никакого отношения.       Например, я хочу показать, что Фэанор окончательно впал в отчаяние. Или близок к этому. Эльфы Толкина, как известно, возбуждаются только на своих жён. Когда Фэанор в очередной раз испытывает отчаяние, то Хиро настоятельно рекомендует ему потрахать свою жену, чтобы хоть немного отвлечься. И Фэанор это делает, по крайней мере, чтобы попробовать. Разумеется, сам этот процесс мною смакуется на несколько абзацев дотошно подробно, со всех углов зрения, словно у меня в руках не кнопки для набирания текста, а камера, с уточнением всех комбинаций. Потом, допустим, мне надо, чтобы Фэанор завязал отношения (не с Зеро Ту, понятное дело). Что ж я придумываю? Ньярлатхотеп говорит эльфу: «Мы тут с моим уважаемым западным партнёром Илуватаром сочиняем трагическую историю, чтобы эстетически наслаждаться её красивостью». Не то чтобы Ньярлатхотеп был доказателен, но Фэанор понял, что это уж очень сильно похоже на правду. Потому ему нужно было хоть чем-то занять свою психику, так как к тому моменту герой был готов уже наложить на себя руки. Так как он понял, что у него нет больше воли, чтобы идти вперёд, то заинтересовался другим персонажем — Тихо Сайенс — девушкой, которая постоянно пыталась быть везде первой, но всякий раз у неё не получалось, в том числе она не смогла победить Фэанора, и тогда у неё воля тоже подошла к пределу. Фэанор просто заинтересовался человеком, чья воля также подошла к пределу, как и его собственная.       Саурон хочет доказать, что он может создать добродетельные формы жизни. Он делает андроидов, чьи потребности сводятся главным образом к тому, чтобы реализовать свою полезность для общества (это не предписанная задача, которую они обязаны выполнить, это желание и свобода воли — если Чикатило хочет насиловать и убивать, он может выбрать между реализацией желания или сдерживанием, такой андроид всегда создан испытывать хотение помочь — а реализовать или нет — зависит от него). У них предусматривается даже половая функция. Главным предметом их возбуждения служит удовольствие своего полового партнёра. Потому двое андроидов, представленных в повествовании — Ноно и Рюга — главным образом постоянно совокупляются с кучей народа ради желания сделать этому самому народу приятно: для них основной способ возбудиться и кончить, это довести партнёра до оргазма, у них, при ощущении чужого оргазма, срабатывает собственный оргазм. Вот так я описал концепцию идеальных социальных единиц, созданную абсолютно искусственно.       К слову, это ответка на утверждение Клайва Льюиса о том, что злой бог не мог создать добрых существ или существ, у которых может преобладать доброе начало (и потому, якобы, наша Вселенная не может быть создана злым богом). Как будто Саурон не мог додуматься до создания идеальных граждан из винтиков и шпунтиков, которых он бы поставил в такое положение, чтобы они служили его хотелкам из того соображения, что только так обществу будет лучше, играя на их органическом желании помогать другим — таким образом, сделав их своими слугами.       Теперь я объясню некоторые общие вещи, относящиеся к теме дуализма порнографии и эротики: • Эротика, как я говорил, включает в себя прежде всего описание чувств, эмоций, желаний, духовной сферы, короче. Главным образом здесь интересует демонстрация сексуальности персонажей, как они хотят это делать — с позиций доминанта, с позиций пассива? (Не в смысле поз в гей-сексе, а в смысле кто берёт шефство?) Это механический секс или любовно-чувственный? Что заставляет их это делать, вступать в отношения и т.д. и т.п.? Как они себя ощущают во время процесса? • Порнография — уклон на атрибуты, призванные сексуально возбуждать. Вот расскажу подробно, что это за атрибуты могут быть:       • В первую очередь — это атрибуты телесные: сиськи, жопы, письки и т.д. Традиционным атрибутом для мужского гетеросексуального влечения считают выразительные женские груди, лицо, бёдра, попка и изгиб на пояснице. Для гомосексуальных мужчин характерно влечение к торсу, попке и к члену. Для гетеросексуальных женщин — традиционно торс. В мужчинах привлекательным элементом традиционно служит мускулатура (вот когда писал свои фики, то прибавил тем персам, которые мне нравятся, более выразительное сложение, как тут [6]). Ещё есть трапы и гермафродиты — намеренное смешивание телесных атрибутов разного пола, некоторых возбуждает именно их сочетание. Для педофилов — сама детская внешность, её характерные черты, отличные от взрослого облика, включая отсутствие ярко выраженных половых различий (потому для педофилов может быть характерная бисексуальность — им просто без разницы, какой пол, так как признаки пола наиболее ярко развиваются по мере взросления). К слову, я когда писал свой фанфик, то указывал, что педофил Франкс более всего испытывает влечение к Принцессе рёвозавров, чьи черты напоминают девочку лет двенадцати, но при этом Франксу не интересна зрелая Зеро Ту, чьи женские атрибуты предельно выражены — какие такие большие груди для педофила? Франкс сожительствует с Альфой — андрогинным парнем низкого роста. Если у вас это само по себе вызывает отвращение, то напомню, что педофил несёт ответственность только за действия, а не за желания, предпочтения и вкусы, каковые от воли человека не зависят, и потому следует одобрять и поддерживать педофила, когда он реализует свои потребности так, чтобы не вредить реальным детям; вы сами вообразите себя на месте педофила — это умение вообразить себя на чужом месте вообще хорошо помогает избавить себя от неправомерного отвращения и осуждения другого человека. К слову, любимая демагогия злодеев де Сада заключалась как раз в доказательстве постулата о том, что человек не несёт вины за желания и предпочтения (и это правда), а потому, делали они такой логический переход, он не несёт ответственность и за действия (а это уже не правда). Тут они, уже в других рассуждениях, любили доказывать и отсутствие свободы воли у человека, благодаря чему вообще-то лишали содержания свою критику концепции правосудия — по их мнению, неправомерно лишить жизни Чикатило, если маньяк реализовывал то, что в него внушила природа, однако суд и правоохранительная система существуют для реализации потребности в самозащите, стало быть, действия суда тоже правомерны даже с «точки зрения Природы». Это так, к слову, а теперь к вернёмся к фетишам. Ещё сюда относятся различные телесные фетиши — один из наиболее широко известных, это футфетиш — влечение к ногам (при этом как к ступням, так и к целым ногам), это мой наиболее сильный фетиш: я с самого детства любил ноги, преимущественно мужские, точнее ноги красивых парней, и что характерно, я стеснялся показывать свои босые ступни другим людям и одновременно я чувствовал себя неловко, когда видел чужие голые ноги. Должен заметить, что мне отвратительно видеть голые ноги людей, чьи лица и тела в целом я считаю некрасивыми. Такая манера восприятия мира у меня с детства. По иронии судьбы, кажется, самое ранее проявление моей гомосексуальности имело место в церкви, куда меня водил отец, я с интересом рассматривал босоногих персонажей на иконах. Я был тогда настолько мал, сколько вообще могу себя помнить, кажется, только начал ходить в детский сад. Интересно, нужно ли теперь закрывать все заведения РПЦ за пропаганду гомосексуализма? Мне сразу вспоминается апостол Павел, который утверждал, что геями и лесбиянками язычники становятся из-за моральной растленности. Если ему верить, даже святые иконы — оказывается, тоже являются моральной растленностью. Впрочем, последователи деноминации иконоборцев могли бы тут со мной согласиться безо всякой иронии: икона — это идол, по их мнению, и их использование грешно — не зря эти фанатики в своё время отрубали пальцы рук тем, кто писал иконы, ох, не зря! Если бы они победили, я, быть может, не стал бы пидором. Помню, какой-то дурак пробовал подать в суд, вроде бы, на компанию «Apple» за то, что она якобы сделала его геем. Эх, надо было чаще ходить в православную церковь. К слову, лучшее доказательство того, что геями рождаются, а не становятся — это факт деления людей на геев и натуралов даже среди слепых от рождения : слепые от рождения просто не могут физически получить никакой информации об атрибутах, про которые я толкую, которая могла бы их «испортить» по мнению консерваторов. Помню, когда у меня завершилось половое созревание (а это было рано), я дико интересовался босыми ступнями своих одноклассников, к одному из них, в которого я влюбился, я ходил в квартиру типа как чтобы узнать домашнее задание, но на самом деле я хотел показать ему свои ноги и поглядеть на него разутым. Полагаю, ему и в голову не могло прийти, что мои визиты носили сугубо сексуальный характер. Я это говорю не только потому, что хочу об этом поговорить, но и чтобы дать вам картину, как вообще воспринимает мир человек, у которого присутствуют сильные фетиши. При этом реализованы все эти дела могут быть очень по-разному — скажем, некоторые любят футфетиш, когда ноги закрыты носками, некоторые любят, когда босые ступни сочетаются с теми или иными штанами, я же люблю исключительно босые ступни и любая попытка их скрыть, вызывает у меня раздражение и не позволяет получать удовольствие. Впрочем, я вообще ненавижу секс в одежде и хочу видеть полное обнажение. Я ненавижу крашенные ногти и длинные когти. Так что, как ясно, сексуальность — это как еда, разные люди могут расходиться по вкусам порой очень сильно. Де Сад вон любил больше всего белые попки (прямо как один из моих знакомых…). Иногда стиль порно-артов позволяет гипертрофировать атрибуты — из того, на что я дрочил, можно взглянуть на образчик тут [7].       • Физические действия — какая поза, какое расположение, какой способ совокупления, каково число участников. Я, например, люблю анальный секс (без разницы с каким полом, это и де Саду нравилось), позу раком и бисексуальный бутерброд, где парень между девушкой и парнем или где девушка ласкает девушку и одну из них имеет парень, а также БДСМ. Тут бесконечное множество вариантов, смысла останавливаться на чём-то одном нет.       • Контекст действий — это могут быть слова, жесты, ситуации, нечто большее, чем физическое расположение в пространстве. Наиболее известный пример — куколд: когда один партнёр наблюдает за тем, как его партнёра имеет кто-то другой или как он имеет кого-то иного. Мне дико нравится куколд, естественно. Мне дико нравится мужская гомосексуальность там, где она выглядела бы особенно скандально с точки зрения «духовных скреп» — и ещё мне нравится она среди военных, потому я это смакую тоже. Источником возбуждения может быть выражение лиц — скажем, тут меня возбуждает выражение лица Синдзи [8]. Ещё источником возбуждения могут служить простые фразы. Например, к этому арту [9] меня возбудила фраза комментатора, сказанная от лица Тодзи: «After some pondering, I realise this is the best way I can make you feel better bud! Don't worry Shinji, let all your sorrow away in my ass». А к этому (орфография сохранена) — [10] «I'd totally fuck asuka all night Long, Bet that crazy German Teen is a really filthy Whore! Oh, and shinji? Eh…dont Know, dont Care, that little Pussy can watch and cry about it or so. Maybe asuka is into some really filthy kinks, Bet shinji would even shower in my Piss If asuka would try to Lick it Off». Де Саду вон в кайф шли брань и осквернение предметов христианского культа (его первые проблемы с законом начались, когда он принуждал проститутку осквернить распятие). Сами злодеи де Сада дико возбуждаются от мысли, что они творят зло, вот как, скажем, возбудилась Жюльетта, когда совершила поджог дома, где её приютили, при этом чем более сложным и коварным было зло, тем сильнее было возбуждение: Я осыпала ласками всех членов этой чудесной семьи, в чьи недра уже бросила своей рукой семя смерти; я великолепно вела свою партию: чем чернее было моё вероломство, тем сильнее зудилось и трепетало моё влагалище. Я подарила женщине какие-то тряпки и леденцов для её отродья; мы простились и пошли домой, но я находилась в таком необыкновенном возбуждении, которое было бы уместнее назвать исступлением, что у меня подгибались колени, и Эльвире пришлось оказать мне помощь. Мы свернули с дороги в кусты, я подняла юбки, расставила ноги и не успели пальцы девушки коснуться моей промежности, как я испытала судорожное извержение — никогда до тех пор со мной не случалось ничего подобного. — Что с вами, мадам? — удивилась Эльвира, которая, разумеется, не знала о моём поступке. — Не разговаривай, ласкай меня… ласкай, — отвечала я, впиваясь в её губы. — Просто у меня сегодня очень хорошее настроение, вот и все. Поэтому дай-ка мне свою куночку — я позабавлюсь с ней, и мы обе истечем спермой. — Но что всё-таки случилось? — Случилось нечто ужасное, голубка моя, и поверь мне, что сперма, рожденная из мерзких мыслей и поступков, всегда течет особенно обильно. Так что ласкай меня, Эльвира, не останавливайся и ни о чем не спрашивай, ибо я должна кончить по-настоящему. Понятливая девочка опустилась на колени, я обняла дрожащими бедрами её голову, её язычок скользнул между моих нижних губок и начал свое восхитительное путешествие… — Разрази меня гром! — задохнулась я от восторга. — Так, так! Очень хорошо… И тотчас моё семя пролилось на её губы, нос и попало даже в глаза. Отдохнув, мы продолжили путь. Домой я вернулась в неописуемом окрыленном состоянии; казалось, все самые сильные импульсы, все самые порочные инстинкты в едином мощном порыве вознесли в небо мою душу; я была в каком-то бреду, похожем на ярость; я была способна на любой, самый чудовищный поступок, была готова осквернить и втоптать в грязь и себя и все вокруг. Еще я горько сожалела, что удар мой пришелся на столь ничтожно малую часть человечества, между тем как бурлившего во мне зла хватило бы на весь мир; я удалилась в один из своих будуаров, разделась донага, легла на кушетку и велела Эльвире прислать ко мне первых попавшихся ей на глаза мужчин; скоро они явились, и я заставила их оскорблять и унижать меня так, будто перед ними была самая дешевая потаскуха. И они щипали, тискали, царапали, били меня, плевали мне в лицо; они использовали и осквернили все моё тело: влагалище, анус, грудь, рот, и я жалела, что у меня так мало алтарей, которые я могла им предложить. Некоторые мужчины, устав от столь мерзкого распутства, ушли и прислали своих друзей, которых я вообще ни разу до сих пор не видела, и им тоже я предоставила все свои отверстия, не утаив ни одного, для всех я стала покорнейшей шлюхой, и плоть моя уже не извергалась, а выливалась свободным торжествующим потоком. Один из этих животных, самый грубый и ненасытный, — я измотала его вконец, — вдруг заявил, что хочет иметь меня не в постели, а в навозе; я позволила волоком утащить себя в хлев и там, опустившись в навозную жижу и экскременты, раскинула ноги и заставила его делать со мной все, что ему вздумается. Негодяй с радостью и яростью набросился на моё тело и отпустил меня только после того, как испражнился на моё лицо… И я была счастлива. Чем глубже погружалась я в грязь и мерзость, тем сильнее становилось моё возбуждение и тем сладостнее было моё удовольствие. Менее, чем за два часа я изверглась раз двадцать подряд, а Эльвира все это время неустанно ласкала и возбуждала меня, но ничто — ничто абсолютно! — не облегчало моих мук, жутких и одновременно сладостных, вызванных единственной мыслью — мыслью о преступлении, которое я совершила. Поднявшись наверх в спальню, мы увидели вдалеке красноватые отблески пламени. — Мадам, взгляните-ка! — позвала меня Эльвира, открывая окно. — Смотрите, там пожар! Видите? В той стороне, где мы были нынче утром. Я пошатнулась и почти без сознания упала на диван. Мы были вдвоем, и прелестная девочка несколько минут ласкала меня своим язычком, потом я села и оттолкнула её. — Ты слышишь эти крики? — спросила я. — Бежим же скорее: нас ждет необыкновенный спектакль. Знаешь, Эльвира, ведь это сделала я… — Вы, мадам? Я кивнула, сглотнув подступивший к горлу комок. — Пойдем полюбуемся на мой триумф. Я просто обязана увидеть все, не упустить ни одной подробности, насладиться этим зрелищем сполна. Мы выскочили из дома, даже не приведя себя в порядок — с растрепанными волосами, в помятых одеждах, со следами блаженства на измученных лицах, — и напоминали пару неистовых вакханок. Остановившись шагах в двадцати от того места, где творился этот ужасный спектакль, за невысоким пригорком, который скрывал нас от толпы зевак, я снова бросилась в объятия девушки, возбужденной не меньше меня: мы сосали друг другу влагалище при свете смертоносного огня, причиной которого была моя жестокость, мы испытывали оргазм под музыку отчаянных воплей — воплей горя и ужаса, которые причинила я, и в те минуты не было женщины счастливее меня. Наконец, мы поднялись на ноги и подошли поближе, чтобы лучше видеть панораму разрушений и насладиться всеми подробностями. Однако вы не представляете себе моё отчаяние, когда, пересчитав мёртвые тела, я увидела, что два члена семьи ускользнули от меня. Я всматривалась в обугленные трупы и узнавала их всех: эти люди только сегодня утром были ещё живы, и вот теперь, несколько часов спустя, они валяются здесь мёртвые, убитые моей рукой. Зачем я это сделала? Просто так, ради развлечения. Ради того, чтобы сбросить сперму. Так вот что такое убийство! Беспорядок, внесенный в кусочек организованной материи, небольшие изменения в её составе, комбинация разрушенных и разложившихся молекул, брошенных обратно в вечный тигель Природы, которая, употребив те же самые материалы, отольет их в нечто такое, что в один прекрасный день вновь появится на свет только в несколько иной форме; и вот это люди называют убийством? Я хочу спросить вас со всей серьезностью: что в убийстве плохого? Вот эта женщина или этот ребёнок — неужели в глазах Природы они значат больше, чем, скажем, домашняя муха или таракан? Когда я лишаю жизни одного, я тем самым даю жизнь другому — так как это может оскорбить Природу? Как можно заметить, де Сад постоянно валит гротеск и преувеличения, но это, как я говорил в прошлой части, вообще жанровая черта жестокой порнографии — смаковать злодейства до абсурда, чтобы они были абсурдом, а не трагедией утопленной собачки. Здесь де Сад смакует не только физические злодеяния и извращения, но и зло духовное — Жюльетта абсолютно социопатична, для неё другие люди — просто вещи, и этот факт де Сад смакует не меньше, чем физическую сторону дела, каковая у него часто сводится к механическим, но нарочито раздутым и провокационным перечислениям действий. Приведу отрывок из моего фика, как могут сочетаться все эти направленности, о которых я толковал выше — это сцена, уже упомянутая, в которой Хиро забрал в постель сразу двух блондинов [11]. Яойщицы любят называть героев яоя/слэша разного цвета волос как брюнет и блондин — а если так будет на одного блондина больше?! Хиро, когда пришёл к постели с Горо и Василе, по очереди поцеловал их, лёг и старался отвечать на ласки обоих. Блондины, прямо двое сразу, стремились сделать брюнету как можно более приятно. В частности Хиро сосался рот в рот с Василе, пока Горо минетировал член Хиро, потом они менялись. Муж Зеро Ту очень захотел, чтобы двое бойфрендов ласкали и друг друга на глазах у него. Хиро здесь очень возбудился — и было от чего: он специально убрал все женские атрибуты, чтобы вдоволь концентрировать внимание исключительно на мужских красотах. Когда Горо и Василе обнимали и целовали друг друга, лёжа при этом прямо почти на Хиро, он от этого очень широко заулыбался, весь распалился наидичайшим образом. Хиро решил сравнить теперь задницы. Начать решил с Горо, так как больше его любил. Хиро приказал Василе лечь на спину, над ним протянулся Горо — мужчины ныне глубоко приняли в глотки стоящие фаллосы друг у друга. Хиро, быстро совершив с задом Горо подготовку, энергично заимел друга детства, при этом половина удовольствия была сейчас получаема именно в силу того факта, что Горо сам занимается любовью с Василе. Хиро обработал так дырочку меж дружеских ягодиц, попутно любуясь блондином. Потом он сменил этого своего юношу на Василе — Хиро старался сравнить и понять, чья жопа лучше. Чтобы яснее это определить, Хиро поставил Горо и Василе рядом друг с другом, одному сунул искусственный член, который заставил двигаться с помощью магии, второго содомировал в выхлопную трубу сам, несколько раз он так поменялся. Жопа Горо манила тем, что он сильнее любил друга детства, жопа же Василе — проняла своей новизной. Хиро не знал, куда кончить, так как ему приспичило тогда, когда он находился внутри у Горо, то порцию спермы принял в свои кишки давний знакомый. Хиро с долей напряжения кончил меж полушарий старого знакомого — и это дало его любовникам отдых. Хиро теперь по очереди сосал их члены, без особой энергичности, без голода, но скорее с опытом гурмана. Один член он стимулировал рукой, другой — брал в глотку. Хиро больше любил мужчин за попки и лица, а на члены обычно внимание не обращал — здесь пришлось приковать взгляд к этим предметам. Член Василе был потолще, ткань более светлая, зато у Горо — длина больше. Хиро не стал мелочиться — сперва дал Горо обработать себя в попку, а в рот принимал у Василе, потом — отдался друзьям наоборот. Во время этого процесса Василе кончил в Хиро, чей член уже снова торчал во всю длину под пузом. Хиро чертовски понравилось принять в себя мужскую сперму — когда Василе озвучил стон напряжения позади, бросая секунды спустя капли семени, рогатый наш инкубатор очень довольно улыбнулся. Они сделали паузу для отдыха, после неё Хиро давал Василе сосать свой член, а сам наблюдал за тем, как Горо имеет задницу нового знакомого. Хиро было очень приятно увидеть, как Горо напрягается, каким только становится его лицо, когда он бросает сперму в нутро Василе. Хиро сразу же после этого, пока член Горо не опал, повелел несмотря ни на что, сунуть себе его в зад, сам Хиро ворвался в потроха Василе, куда Горо только что сбросил свою сперму — и разбавил её своей. Сразу же после этого Хиро почувствовал упадок интереса к Василе. Парни теперь наконец легли отдыхать, и наш герой подумал, что ещё два-три оргазма в зад Василе — и этот красивый нордический блондин перестанет его волновать. «…» Хиро решил до конца реализовать свою страсть к Василе, чтобы его отпустило. Он, как только почувствовал в себе готовность, положил нордического любовника жопой к себе, принялся ритмично содомировать его. Кожа Василе была тоньше и светлее, чем у Горо, ягодицы — были несколько более широкими, пухлые. Горо чуть более вытянут, Василе — чуть крепче сложен. Хиро сравнил две жопы — жопа Горо манила тем, что принадлежала мужчине, которого он действительно любил и держал в фаворитах, жопа Василе пленяла своей новизной, но желания взять этого юношу в фавориты у Хиро не возникало. Вероятно свою роль играло малое количество времени, которое он провёл с этим русским. Хиро раза два кончил в задницу Василе после энергичной содомии, мог бы сделать это в третий раз, но блондин запросил уже пощады. — Прости, Хиро, — заговорил он, — но мне непривычно быть женщиной так долго… Василе, обычно серьёзный на вид, устало заулыбался. — Да? Хорошо, тогда оставлю тебя в покое, — Хиро сейчас почувствовал себя в целом свободным от той страсти, которую ему внушал этот нордический красавец. Хиро ещё чувствовал, что один раз сможет кончить за этот раз, потому слился в остаточной страсти с Горо. Хиро смачно поцеловал друга, поспешил расположить его перед собой, войти в красивую попку и вскоре отправить туда сперму, что ещё оставалась, и это последнее удовольствие, выброс финальных капель, прочувствовалось особенно приятно. Хиро после этого обрёл такую свободу от плотских страстей, когда все они оказались насыщены, что осталась только чистая любовь к тем, с кем он этим занималась. В это не было чего-то головокружительного, в это не было ничего неземного, никакой страсти, то есть никакой силы, которая толкала бы вперёд или будоражила душу. Нет, только довольное чувство уже здесь и сейчас, без необходимости куда-то двигаться дальше. Хиро лежал со своими друзьями — брюнет определённо любил этих юношей не так сильно, как свою жену, он и подавно не чувствовал с ними такого глубокого единения, которое он переживал в моменты общения со своей женой — но того, что он сейчас испытывал на себе, Хиро хватало, чтобы наречь себя духовно счастливым в эти минуты. Он не интересовался, что точно ощущают они, не желал подробно расспрашивать, так как в такие минуты вообще ничего не хочется, кроме как просто лежать на постели в компании. Тык, что тут есть: • Подробное техническое описание того, кто, как и кого содомировал — это, собственно, порно, уже чистое, особенно порно заключается в длинных смысловых отрезках, где предложение о чисто техническом характере действий героев идут одно за другим. В классической эротике они опускаются, там идут только короткие смысловые указания на то, что было физически сделано, и весь акцент строится на том, что герои чувствуют: тут может быть много метафор, эпитетов и прочего. Если в эротике классикой является поворот «он вошёл», то в порно прямо будет сказано не только, что и куда вошло, но и с каким эффектом, под каким углом и в какой форме оно было. • Что же касается эротики — то это начало тут тоже есть и выражено оно равноправно с порно: вот все эти описания мыслей и чувств Хиро, о которых я говорил в разделе выше, какая задница ему больше нравится, чем один красивый блондин отличается от другого и т.д. Хиро сам даже сравнивает это с тем, что он испытывает при связи с женой, правда кратко, так как странно много думать о жене, как бы хороша та ни была, когда ты с парой прекрасных любовников — ибо каждому своя доля. • Такие слова как «содомия», «содомирование», «имел», «сношал» и особенно «кишка», «в кишки», «потроха» — указывают на сугубо плотскую сторону процесса (пожалуй, ссылки на внутренние органы, это вообще самое такое смачное для указания плотского начала), сама стилистика текста совершенно намеренно продвигает материальную сторону дела. Помню, кто-то на Фикбуке писал, что упоминание «кончил в кишку» вообще неуместно — нет, именно это уместно, когда нужно указать обозначенный характер сношения. Собственно, именно этому и посвящена постельная сцена — Хиро мало дела до духовного мира Василе, до его личности, Хиро просто хочет трахать парня, чья внешность пробуждает влечение, Хиро делает это до тех пор, пока это влечение не будет утолено и пока оно не исчезнет. Это, к слову, можно сравнить со сценой, где Хиро впервые видит Зеро Ту (впервые в рамках той реинкарнации, которая фигурирует в сюжете) — там один только облик нагой Зеро Ту захватывает дух Хиро: Василе ничего у него не захватывает, Хиро просто хочет механически его трахнуть и не думает об его удовольствии (он озабочен удовольствием Василе только в той мере, в которой это вообще нужно для организации процесса). И это не подаётся как что-то плохое — я последний человек, которому может прийти в голову показать подобное как что-то дурное. Когда вы кушаете в столовой с незнакомцем, это ни чуть не хуже, чем если бы вы ели с близкими людьми и вам было бы особенно приятно проводить время с ними. • Сама сцена написана от лица Хиро, это сугубо его восприятие — мы не знаем, что чувствуют Горо и Василе. Должен сказать, что Горо — гетеросексуал (то есть не имеет устойчивого влечения к своему полу, но, как видно, может возбудить себя на красивого парня и кончить в него), а Василе — бисексуал с уклоном в гетеросексуальность, однако он имеет выраженное влечение к полным мужчинам — и со своим полным мужем занимает только активную позицию в сексе. Василе даже ранее упоминал, что Хиро мог бы его разжечь, если бы набрал вес и, как подразумевается, находился бы исключительно в пассивной позиции. Василе готов дать Хиро в попу только затем, чтобы Хиро потом предоставил ему прелести своей жены. То есть персонажи занимаются проституцией по натуральному обмену, что, впрочем, не мешает им уважать друг друга как знакомых и следить за тем, чтобы комфорт каждой стороны не был грубо нарушен. К слову, в силу того, что Зеро Ту чрезвычайно сексуальна, Хиро постоянно использует этот ход — хочет трахнуть мою жену? Дай мне трахнуть тебя. Из этого может следовать, что по крайней мере продолжительная половая активность с Хиро не очень нравится Василе — на это указывает главным образом тот момент, что блондин уже не смог выносить постоянной ебли своего заднего прохода. Это правда, скажу вам, естественно даже для пассивного гея.       Всему этому, как вы понимаете, важно придавать значение, если вы пишите глубокую по смыслу постельную сцену. А не только чтобы кончить. Но и по этой причине тоже — я вон хорошо кончил, когда это писал. Думаю, стоит привести как пример ещё одну сцену из моего фанфика. Это когда Фэанор (ака Куруфинвэ) трахает Зеро Ту — так как эту сцену удобно сравнить с прошлой, чтобы подчеркнуть ещё раз некоторые важные аспекты: Зеро Ту была красива всегда, что ухоженная, что не очень. Сейчас рогатая красавица встала под струю пилотного пара, очистившего кожу, утопившего в себе её нагое тело. Девушка обрезала ноготки на ступнях, выросшие уже до того, что стали напоминать когти — не порядок [12]. — Я пришла! — Зеро Ту появилась в дверях перед Куруфинвэ, сидевшим на постели. Розовое полотенце закрывало торс Зеро Ту, счастливая девица раскрыла его, показав, что на ней нет ничего, кроме трусиков. Которые она в общем-то обычно, никогда не носила. — Что-то ты задумала… — тоже очень сексуальный Куруфинвэ сидел без одежды, на коленях только лежало полотенце, им эльф также вытерся, выходя из душа. — Я хочу, Курво, чтобы ты проявил инициативу… Разве тебе неприятно будет с меня их снять? — Зеро Ту чрезвычайно быстро плюхнулась на постель рядом с ним. — Хорошо, — Куруфинвэ устремил руки, Зеро Ту точно увидела лёгкую ухмылку на лице эльфа. Брюнет очень решительно сорвал трусы, избавив розоволосую конфетку от того последнего, что таило за собой её главные сокровище. Следующим проворным движением любовник за бёдра раздвинул ей ноги, потом взял за ступни, шире раздвинул и нацелился взглядом именно на то, что зияло у Зеро Ту между ног. — Дай посмотреть… Куруфинвэ расположил Зеро Ту так, чтобы дэ́ва опиралась на верх спины и на шею, изящные ноги суккубы совершенно пошло устремились к потолку. Пальцы эльфа раздвинули щели лона, он, к слову, управлял одинаково хорошо обеими руками. Затем резко припал, обнажил язык, развратно вытянул его на максимально возможную длину и окунулся сим своим концом. Стал водить, быстро добился появления сока Зеро Ту, что потёк очень живо от таких движений. Колени девушки согнулись, руки Куруфинвэ поддержали её за аппетитные ягодицы. Потом постепенно Зеро Ту меняла положение ног — любовник пил её соки, работал своим языком, вкушая им жар и влагу. Зеро Ту балдела — девица, словно одна из Вавилонских блудниц, активно издавала звуки, вытягивала ноги, чтобы захватить бёдрами голову Куруфинвэ — а он поддерживал её попку руками. Она согнула колени, пока он лакал, уткнулась стопами в ложе. Фэанор по-прежнему поддерживал её за ягодицы, сосал очень активно, прямо чуть ли не заглатывал. Зеро Ту стиснула кулаки, откинула голову, озвучила громкий стон. Жидкость сильно брызнула — нутро дэ́вы сокращалось, производя огромное удовольствие, что разливалось по тазу Зеро Ту. Шлюха-демон стонала, озвучивая громкие «охи» и «ахи». Титьки на мячиках вытянулись торчком, капли пота покрыли прекрасную, ярко-розовую кожу. Куруфинвэ, поняв, что любовница кончила, отвёл лицо, убрал рукой жидкость с губ. Затем почти сразу наглядно приблизил свой великолепный член — сексуальный красавец взял в руку торчащий фаллос, увитый очень ярко заметными, толстыми сосудами — согнул колени, Зеро Ту желанно взирала на это, попутно приходя в себя после оргазма. Большая головка вошла в вагину, пока орган погружался туда, Куруфинвэ приблизил голову к лицу Зеро Ту. Его рот сошёлся с губами любовницы — пальцы захватили сосок — Зеро Ту своей рукой попутно сжала часть покрывала. Член почти до конца вошёл. Куруфинвэ после поцелуя выпрямил торс. Жидкость Зеро Ту выделилась в большом количестве, когда орган полностью разместился внутри. Любовник первым делом взялся рукой за согнутое её колено, устремился совершать толчки. — Аааааах! — бесовка откинула голову, широко открыла рот, взглянула на потолок. Стон яростно вырвался из глотки. Член столь же яростно бился, шлюха исходилась, закрывая глаза, потом припала ладонями к своему лицу. Куруфинвэ схватился своими за её торс, ни на миг не прекращая посылать толчки. Наконец он снова припал устами ко рту Зеро Ту, просунул язык ей в рот, соединился с ней. Ноги Зеро Ту оказались предельно задраны, блудница активно двигала пальцами на ступнях. Зеро Ту издавала звуки, чуть двинулась, раскидывала теперь руки — Куруфинвэ распрямил торс, бился, нападал, разил — его мощный фаллос весь купался в вагинальной жидкости, в жарком соку. Он хватался то за одну согнутую ногу, то за другую. Она же оттягивала иную, кричала. Руки Куруфинвэ опёрлись на кровать бок о бок от Зеро Ту, торс эльфа протянулся над ней. Наконец дэ́ва дрогнула вновь так, что стало ясно — Зеро Ту кончает в разрядке, бешеное влагалище стреляет одной порцией удовольствия за другой; и Куруфинвэ более себя не сдерживает, он уж сам спустил своё семя — кончил, залил горячей спермой нутро, которое и так идёт ходуном. Эльф вёл тут себя поразительно сдержанным в звуках и даже сейчас казался несчастно-меланхоличным. После взаимного оргазма, любовники раскинули руки и ноги — Зеро Ту лежала, устремляя титьки в потолок, Куруфинвэ распрямил спину рядом. — Курво, у тебя прекрасный член! Он просто отличный! — Зеро Ту кокетливо завела разговор, очень пошловато взирая в лицо любовника. — Скажи-ка, твоя любимая была тобой довольна? — Весьма… — в его глазах блеснула грусть. — Она была красива? — По нашим меркам — не очень… Я не хотел бы об этом говорить. — Хорошо, не буду тебя спрашивать. Давай я лучше займусь добычей твоей спермы! — Зеро Ту припала лицом с Куруфинвэ. Дэ́ва слилась уста в уста — любовники ласкались, она давала ему свои выразительные губы — Куруфинвэ сидел, Зеро Ту воссела ему на фаллос, вновь чуть ли не мгновенно налитый кровью, то прыгала, то обнимала его за шею и спину, стонала, сжимала зубы. Через некоторое время любовники поменялись сторонами — Зеро Ту скакала спиной к его лицу — торчащий член и яйца были хорошо видны, особенно был заметен ствол, когда на него вагина находила и когда по нему восходила. Случился новый взаимный оргазм. После Зеро Ту устремилась водить языком по жаркому стволу — шлюха припала к фаллосу — к органу, что яро торчал, блестел влагой даже вслед извержению — распутная дэ́ва поглощала мужской сок, собственную влагу, вдыхала ароматы тела (эльфы имели свойство всегда благоухать, даже их пот напоминал дезодорант). Она захватила его ртом, в это время её тело нависало над Куруфинвэ, он же поддерживал руками её таз, сам вылизывал ей влагалище, откуда бурно сочилась жидкость. Мячики грудей спадали к животу Куруфинвэ. Затем Зеро Ту быстро очутилась на члене — рука Куруфинвэ мощно захватила её, даже давила кистью на часть мячика груди. Блудница пала взглядом, схватила пальцами свою ягодицу. Куруфинвэ как-то развернул её, просунул руку под колено Зеро Ту, она всё не покидала его члена. Девица захватила рукой любовнику голову, впилась устами в уста, слилась языками, жаркими губами. Очередной его оргазм отправился ей в нутро. Наконец Зеро Ту очутилась в более привычной позе собачки, Куруфинвэ отрабатывал её сзади, попутно впиваясь рот в рот, она разворачивала голову, чтобы принимать его поцелуи, ласки. Её оргазм послужил ответом на его старания. В довершении Куруфинвэ очутился на спине, Зеро Ту сама вытянулась над ним спиной к его лицу, она откидывалась — член вонзался, груди торчали к потолку. Зеро Ту ярко стонала в полном экстазе — сперва кончила шлюха, а потом сразу же дал волю спустить её клиент, залив ей нутро уж в который раз. «…» Куруфинвэ и его любовница лежали на кровати. Как только у них случился небольшой отдых, блудница снова начала заводить своего клиента. Куруфинвэ приподнялся — его фаллос без проблем вновь налился кровью. Зеро Ту тотчас игриво улыбнулась и схватила рукой этот жезл, бросилась на него, как тигрица на добычу. Ствол отразился в похотливых очах дэ́вы, когда она припала к нему, раскрыла рот и проглотила. Куруфинвэ сам на миг открыл рот, чтобы выпустить лёгкое постанывание. Зеро Ту держала рукой член у корня, водила губами по головке, просовывала её в себя. Куруфинвэ шире раздвинул ноги, позволяя Зеро Ту пребывать между ними и глубоко затягивать засосы члена. Несколько минут непрерывных усилий — и Зеро Ту вновь оказалось суждено сглотнуть сладкую сперму эльфа. — Эй, — чётко взглянула тут на него рогатая суккуба, развратница вообще всё проглотила, — может тебе мои сиськи подойдут теперь? У меня много славных мест, не стоит зацикливаться только на одних и тех же. Шлюха облизалась. — Хорошо, давай. Любовники встали. Зеро Ту взяла свои мячики, чуть согнула колени — подставила под огромный торчащий член свои большие груди. Она приняла в них эрегированный ствол Куруфинвэ, водила шарами в разные стороны. Рогатая суккуба делала это куда более живо и эластично, чем могла бы людская девушка. Потом обладательница розовой гривы взяла и руками сжала свои очень выразительные груди вокруг члена. Куруфинвэ им активно задвигал, прямо в этих тисках, словно во рту или через вагину. Так Зеро Ту одними только грудями довела мужской орган до готовности к новому оргазму. Выброс светлых капель из члена между сиськами, пришёлся прямо к горлу божественной блудницы. После этого любовники вернулись на кровать — фаллос Куруфинвэ налился кровью вновь. — Давай снова! — такая неисчерпаемая эрекция чрезвычайно доставила Зеро Ту. — Я обещаю дарить тебе удовольствие снова и снова — потому что так сказал мне мой любимый! Демоница с такими словами восторга вновь запрыгнула на Куруфинвэ, он вытягивал ноги и лежал на спине. Груди-мячики шлюхи свисали перед ним, она сгибала ноги — вот дэ́ва села, её вагина вновь поглотила член. Зеро Ту скакала на жеребце и так и сяк, назад и вперёд. Куруфинвэ в ответ вытягивал руки и вдоволь хватал её ягодицы, помогая ими совершать все эти движения. Он поднял торс, оказался с ней лицом к лицу, так они продолжили акт. Наконец Куруфинвэ ещё раз перевернул дэ́ву на спину, взял за ноги, согнул спину, быстро чмокнул в губы, яро брал и сношал любовницу — только после того, как он весь пал на неё грудью, разместил голову за плечом, дэ́ва кончила — и под её стоны и обильно идущую влагу, Куруфинвэ сбросил последний на сегодня боезаряд в её нутро. — У-ух, — Зеро Ту схватила леденец, который выполнял в данном случае функцию сигареты, — как же хорошо проводить время с мужчиной, который умеет сношаться!.. Прекрасные любовники с длинными волосами снова вытянулись отдыхать.       Я уже упоминал предысторию этих взаимодействий (даже слово «отношения» тут не очень подходит), потому она написана максимально механистически, «бездуховно», если хотите, и настолько, насколько это вообще может быть. Здесь почти ничего о том, что чувствуют герои, история подана не от лица одного из них — она происходит как бы от лица направленной камеры. Предполагается, что оператор гетеросексуал и ему интереснее брать в фокус Зеро Ту, но на самом деле про её женские атрибуты и скотские звуки просто проще писать. Эта механичность выражена в виде постоянного акцента на том, какую позу занимали персонажи — позы тут вообще самое главное. Всякие слова типа «шлюха», «блудница» и т.д. указывают на то, что этот секс — таблетка от депрессии, она имеет позитивную оценку, но таблетка безлична (чем ещё заниматься Фэанору, кроме глотания всяческих таблеток, когда он понял, что логически следует из концепции «Сочинителя Повествования»?). Когда я писал эту сцену, я открыл одну порно-мангу, которая мне понравилась, и просто описывал с её страниц положения персонажей в пространстве во время занятия всей этой акробатикой и физкультурой, ибо без такой вспомогательной помощи моему сознанию было бы сложно так воплотить эту сцену, как я её задумал. Чувства персонажей тут конечно есть, но они переданы по большей части косвенно, без описания непосредственно душевного мира, только через вторичные разговоры и мимику, и — это самое главное — они вообще никак не заинтересованы в личности друг друга, с таким же успехом Зеро Ту и Фэанор могли бы… ну я не знаю, ящики разгружать или стоять в очереди куда-нибудь. Вот это пример того, как можно сочетать порно и сюжет — чисто технически, это порно, только механичность тут не только в порнографических целях, она призвана передать духовный мир персонажей именно в нужном ключе.