Как не писать идиотский сюжет и иные советы

      Люблю говорить о религии. Я человек глубоко религиозный по складу души (но не по взглядам) — потому, думаю, пора бы описать религиозные чувства. У меня уже была часть про описание религии, но это — только про саму культовую практику. Религиозные чувства — это совокупность переживаний, которые порождают религиозные представления, переживаются при справлении культа. Религиозные чувства не тождественны религии, так как религия — это культ, мировоззрение и убеждения, главная заявленная цель которых — связь человека с высшими силами или высшими принципами бытия (личностными или нет, осуществляемыми для тех или иных целей, в том числе как смысл жизни сам по себе), в то время как чувства — это только переживания, лежащие в основе религии — религиозные чувства могут переживать даже атеисты. Именно склонность к такому религиозному переживанию окружающего мира я имел в виду, когда сказал, что я религиозен по складу, но не по взглядам.       Для начала скажу вот что — некоторые примитивные взгляды на религию полагают, что она появилась по вине невежества, на самом деле религия появилась в качестве необходимости как-то анализировать и интерпретировать некоторый опыт. Сейчас этот опыт не считается в науке говорящим о внешней реальности, он рассматривается как субъективное порождение ума. С точки зрения же религии рядом с нашим миром существует иной план бытия, а религиозный опыт — продукт восприятия этого мира, который зачастую описывается как более Высший, чем наш привычный. Мою точку зрения вы знаете, вне зависимости от происхождения этих чувств, они делают религию явлением в сущности вечным — религия никогда не исчезнет, так как всегда будут люди, которые станут интерпретировать оный опыт как репрезентативный. Это краткое введение для понимания сути вопроса.       Я видел мало статей о том, каким может быть религиозный опыт — то есть материала-то много, но конкретной классификации нет, потому я возьмусь за попытку перечислить разновидности религиозных переживаний, в качестве примеров я постараюсь приводить под каждым вариантом реальных людей, а потом я приведу список вымышленных персонажей, кратко анализируя их переживания по моей классификации. • Экстаз — наиболее часто упоминаемый религиозный опыт. Вызывается с помощью самых разных культовых практик (молитва, богослужение, посещение культовых мест и т.д.), требует концентрации внимания и глубокой отдачи. Самый простой опыт, который может получить любой дурак — сложил руки и помолился, главное собрать ум, поверить, что тебя слушает некая заботливая сила, которая тебя любит. В своё время, когда был верующим, легко в это входил, даже сейчас могу это сделать, если сильно захочу [1]. Один раз я использовал нечто такое во время снятия панической атаки уже когда стал атеистом, сам опыт выветрился сейчас из головы, потому очень плохо помню. Но отсутствие веры в реальность сил, к которым ты обращаешься, конечно, сильно мешает добиться нужного результата. Я обычно после молитв своими словами говорил то, что хочу. Эффект уверенности в благополучном исходе, прилив позитива длится какое-то время, а также подавляет тревогу. По сути это буквальное вкалывание наркотика, точнее использование мозга с целью осуществить естественный выброс. Любой такой опыт, даже просто от взгляда на храм, представляет собой позитивное чувство, воодушевление, ощущение резкого и изнутри растущего оптимизма, чувство надежды на лучшее, резкое подтверждение своих убеждений — во время экстаза адепт искренне верит в то, что эти высшие силы есть, он как бы ощущает их, возникает такое чувство, что ты внутри чего-то большого светлого и доброго, настроение становится лучше. Это то, к чему стремятся адепты всех религий, это, в некотором смысле, буквально опиум для народа — то есть это источник удовольствия, гедонизм для верующих. Его испытывали все религиозные люди всех времён и народов.       Так как сами верующие любят про него рассказывать, я приведу пример атеиста, который наслаждался таким опытом — это профессор Павлов. Он с детства был вовлечён в богослужения. «Знаете, я ужасно люблю службу пасхальную. Все-таки хожу иногда на заутреню. Во-первых, замечательное пение, во-вторых, это воспоминание детства. Я живо вспоминаю, как в четверг на страстной неделе мать снаряжала меня и братьев в церковь, давала свечку с собой, говорила, что там во время церковной службы надо свечку зажечь, а потом нести ее домой, — и вот мы шли и боялись, как бы не потухла свечка. И эти воспоминания меня всегда так радуют, что я все-таки иногда под Рождество и на Пасху хожу в церковь». При советской власти посещение церкви служило и формой его протеста против гонения на религию. Это не мешало Павлову быть не просто атеистом, а очень циничным атеистом — как рассказывают, однажды, когда он развил что-то вроде Стокгольмского синдрома и/или выученной беспомощности у собак, то с усмешкой заметил: «Теперь я понимаю, почему первые христиане умирали за свои убеждения». • Надежда — лучше употребить Estel, слово из мифологии Толкина, обозначающее возвышенно-иррациональную надежду на лучшее, на победу добра и т.д. и т.п., последняя надежда, когда никакой иной надежды нет — обычно укрепляется молитвами и специальной возгонкой сознания, по сути это тот же эффект уверенности, как при экстазе, только он становится самостоятельным и может жить отдельно от него.       По поводу этого чувства верующие любят изнывать, что дескать, атеизм, язычество и материализм их его лишают. Я посвятил этому ответку [2]. Впрочем, она работает только против яхвизма и зороастризма (по крайней мере, ортодоксальной его версии) — против религии МакКевина такая мысль не направлена. Прямо скажу: единственную религию, в которую я мог бы поверить как в действительно дающую мне Estel, придумал гей-серийный убийца, как тебе такое, Илон Маск? • Благоговение — ощущение некой ауры перед конкретным лицом или предметом культа, обычно заключается в сочетании двух ощущений: 1) источник благоговения имеет важную значимость, 2) предмет имеет императивно-позитивный окрас, то есть он позитивный как нечто великое. Побуждает у верующих желание встать на колени, поклониться и т.д. и т.д., во время чего они испытывают глубокое ощущение правильности и благости своих действий. Разумеется, всякая попытка неуважения к предмету, побуждает дикое возмущение и озлобление у поклонников.       Лучше всего это ощущение описала Ольга Чигиринская фразой: как можно перед распятием пребывать не в коленопреклоненной позе? (не точная цитата, но про это). • Экзальтация — резкое позитивное обострение эмоций, во время которых верующий даже может потерять контроль над собой. Достигается в том числе с помощью погружения в активные ритуальные действия. Может выглядить различно: от катаний по полу и воплей до организованного танца. Само слово «фанатик» в античности обозначало изначально именно таких людей, которые доводили себя до потери над собой контроля во время ритуалов и богослужений. В современном мире т.н. «традиционные» культы экзальтацию массово не практикуют, ибо, во-первых, большинство таких адептов верующие строго номинально, такие не будут практиковать ничего такого, а, во-вторых, со стороны это выглядит стрёмно. Но вот т.н. «нетрадиционные» религии, различные т.н. «секты» и дикие племена такие дела весьма ценят и практикуют.       Например, русская секта хлыстов практиковала свои радения — долгие и головокружительные танцы до потери сил. В пятидесятничестве и харизматическом движении практикуют вхождение в экзальтацию, во время которой адепт начинает нести бессвязные звуки, сие считается даром обретения способности говорить на других языках — это называется глоссола́лия (др.-греч. «язык» + «говорю»). Ещё можно вспомнить танцы дервишей — суфийских монахов в развевающихся одеждах, которые ритмичными кружениями достигают единства с Аллахом. Экзальтацию практиковали в секте Ошо — можете видео посмотреть немного тут [3] • Визионерство — склонность погружаться в воображение и в образы, глубоко окрашенные в религиозные тона, может мерещиться всякое и сопровождаться подменой воспоминаний, вплоть до галлюцинаций. Для получения качественного результата требует концентрации на своём внутреннем мире.       Как пример визионерства могу вспомнить Лавкрафта — в детстве он погрузился в античность и пережил религиозный опыт соответствующего окраса: Всегда жадный до легенд, я случайно наткнулся на «Книгу чудес» и «Тэнглвудские сказки» Готорна и пришел в восторг от греческих мифов, даже в онемеченной форме. Затем мое внимание привлекла маленькая книжечка из личной библиотеки моей старшей тети — история об Одиссее, изданная в «Получасовых сериях Гарпера». Она держала меня в напряжении с первой же главы, и к тому времени, когда я дочитал до конца, я уже навеки был греко-римлянином. Мое арабское имя и все остальное тотчас исчезли, ибо волшебство шелков и красок потускнело перед чудесами храмовых рощ, лугов, в сумерки наполнявшихся фавнами, и манящего голубого Средиземного моря, которое загадочно несло свои волны от Эллады до удивительных и незабываемых земель, где жили лотофаги и лестригоны, где Эол владел ветрами, а Цирцея обращала в свиней, и где на пастбищах острова Тринакрия бродили быки лучезарного Гелиоса. Как можно скорее я раздобыл иллюстрированное издание «Эпохи мифов» Буллфинча и целиком отдался чтению текста, чарующе сохранившего истинный дух эллинизма, и созерцанию рисунков, великолепных композиций и полутонов традиционных античных статуй и изображений античных предметов. Скоро я был уже неплохо знаком с основными греческими мифами и стал постоянным посетителем музеев классического искусства Провиденса и Бостона. Я начал коллекционировать маленькие гипсовые слепки греческих шедевров и выучил греческий алфавит и основы латыни. Я взял псевдоним «Луций Валерий Мессала» — латинский, а не греческий, поскольку Рим пленил меня совершенно. Мой дед много повидал, путешествуя по Италии, и доставлял мне огромное наслаждение своими долгими рассказами о ее красотах и памятниках древнего величия. Я рассказываю так подробно об этой эстетической наклонности только для того, чтобы подвести к ее философскому результату — моей последней вспышке религиозного верования. В возрасте примерно семи или восьми лет я был истинным язычником, столь опьяненным красотой Греции, что приобрел почти искреннюю веру в старых богов и природных духов. Я в буквальном смысле воздвиг алтари Пану, Аполлону и Афине и высматривал дриад и сатиров в сумеречных лесах и полях. Раз я твердо поверил, что узрел неких лесных созданий, танцевавших под осенним дубом, — что-то вроде «религиозного опыта», в некотором смысле такого же истинного, что и субъективный экстаз христианина. Если христианин скажет мне, что ему довелось почувствовать реальность своего Иисуса или Иеговы, я могу ответить, что видел Пана на копытах и сестер гесперийской Фаэтусы.       Вот визионерство Толкина: Я видел Свет Божий (или думал о нем); и в нем подрагивала одна крошечная пылинка (или миллионы пылинок, к одной-единственной из которых и был прикован мой смиренный разум), и мерцала белизной, потому что отдельный луч Света удерживал ее — и озарял. (Не то чтобы Свет разбивался на множество отдельных лучей; но само по себе существование пылинки и ее местонахождение по отношению к Свету образовывало прямую линию, и эта линия тоже была Свет.) И луч этот был Ангелом-Хранителем пылинки; не нечто, вставшее между Господом и его творением, но само внимание Господа — олицетворенное. Говоря «олицетворение», я не имею в виду просто-напросто фигуру речи, как это в языке людей принято, но вполне реальное (конечное) существо. А размышляя об этом с тех самых пор — ибо все это произошло мгновенно, нескладными словами этого не передашь, — и, уж конечно, не передашь великого чувства радости, что этому переживанию сопутствовало, равно как и понимания, что сияющая уравновешенная пылинка — это я (или любой другой человек, о котором я способен подумать с любовью), — я вот вдруг подумал, что (я говорю с опаской и понятия не имею, допустимо ли подобное представление; в любом случае, оно стоит особняком от видения Света и парящей пылинки) это — конечная параллель Бесконечного. Как любовь Отца и Сына (каковые беспредельны и равны) Олицетворена, вот так и любовь и внимание Света к Пылинке — тоже олицетворены (то есть одновременно пребывают и с нами, и в Небесах): любовь эта конечна, но божественна; т. е. ангельской природы.       Мой отец большой визионер — он утверждает, что во время молитв видит объëмные буквы. • Провиденциализм — ощущение, что жизнью или историей вообще управляет высшая сила, чувство, что некий разум направляет события, помогает тебе или мешает.       Мой приятель-мусульманин утверждал, что он испытывал такое чувство. Я сам его иногда до сих пор испытываю — при этом, после того, как я стал атеистом, моё ощущение говорит о том, что этих сил две — одна добрая, другая злая — добрая подгоняет мне автобусы и защищает от бед, злая — хочет мне навредить и по ощущениям напоминает предельно озлобленного бога Ветхого Завета или столь же предельно растлённого властью Рамзана Кадырова, чья цель — делать гадости ради гадостей. Как вы понимаете, я не считаю, что эти ощущения свидетельствуют о внешнем мире, я полагаю, что они порождены моим сознанием. Когда писал РСБЕ, то сублимировал образ бога зла в лице Ньярлатхотепа. Впрочем, это далеко не самое сильное моё религиозное чувство.       По сути мои указанные чувства совпадают с религиозным опытом Заратустры и МакКевина. Какая ирония, не так ли?       Самым известным провиденциалистом был Адольф Гитлер — он неоднократно переживал чувство, что некая сила охраняет его и ведёт по жизни. Сам прямо буквально называл её Провидением. Гитлер был убеждён, что Провидение требует от него того, чем он собственно печально прославился.       Возможно, другим похожим провиденциалистом был Чингисхан, — источники сообщают о его вере в избранность богом Тенгри, чьей силой он желал сковать свою империю.       Кажется, такая религия, как стоицизм, была построена главным образом на этом чувстве.       К провиденциализму можно отнести чувство Троцкого, что он движется вместе с «мировым прогрессом», т.к. оно описано ровно в таком же тоне, в каком верующие говорят о своих богах, и фактически ублажает те же духовные потребности, в том числе оправдывает морально деяния Демона революции: На этих больших событиях «троцкисты» учились ритму истории, т.-е. диалектике борьбы классов. Они учились и, кажется, до некоторой степени научились подчинять этому объективному ритму свои субъективные планы и программы. Они научились не приходить в отчаяние от того, что законы истории не зависят от наших индивидуальных вкусов или не подчиняются нашим моральным критериям. Они научились свои индивидуальные вкусы подчинять законам истории. Они научились не страшиться самых могущественных врагов, если их могущество находится в противоречии с потребностями исторического развития. Они умеют плыть против течения в глубокой уверенности, что новый исторический поток могущественной силы вынесет их на тот берег. Не все доплывут, многие утонут. Но участвовать в этом движении с открытыми глазами и с напряженной волей — только это и может дать высшее моральное удовлетворение мыслящему существу! • Деперсонализация — ощущение утраты собственной личности, её цельности, самоидентификации и обретение возможности как бы видеть себя со стороны. Может возникнуть по вине психических отклонений, но нас интересует другое — ситуация, когда это чувство возникает из-за религиозных практик.       Культовая практика подобного рода присутствует во многих верах: египетская религия содержит концепцию астрального двойника, в том числе разговора с собственной душой как с ещё одной личностью, в зороастризме есть концепция фраваши — что-то вроде предвечной личности человека, в неоплатонизме и гностицизме присутствует представление о том, что только часть души человека может быть спасена, эта часть якобы является основополагающей, в буддизме практика достижения деперсонализации — одна из основных. Я испытывал чувство деперсонализации, когда поддавался сильному гневу — тогда мне казалось, что одна часть меня громко ругается, а другая — спокойно глядит на это, и что наблюдательная часть не может повлиять на гневную. • Теозис (др.-греч. θέωσις от θεός «бог») или «Обожение» — чувство сопричастности с высшей силой, глубокое чувство божественной природы, которая тебя пронизывает, проникает в душу и ты с ним — это трудно передать словами, как оно обычно описывается, скорее представляет собой сильную концентрацию ума на абстрактных понятиях, ассоциациях и образах, таких, как «бесконечность», «вселенная» и т.д., что сопровождается вспыхиванием эмоций, ритуальной практикой, медитацией и т.д. Обычно адепты говорят что-то вроде «я обрёл духовное единение с Богом», «я обрёл глубокое чувство Бога» и т.д., не достигается в быту и требует соответствующих духовных практик.       Теозис вероятно следует рассматривать комбинацией нескольких религиозных чувств — экстаза, экзальтации, визионерства и деперсонализации, одного-двух или даже сразу всех, когда резкое эмоциональное обострение или напротив чувство глубокого равномерного спокойствия могут сочетаться со взрывом яркой фантазии и ощущением утраты собственного «я». Оно же может проявляться как следствие психических отклонений — височная эпилепсия тут служит наиболее известным примером. Именно как носители упомянутого выше недуга хорошо известны апостол Павел, пророк Мухаммед и Достоевский.       Ещё можно вспомнить опыт пророка Мани — он утверждал, что его собственное «высшее божественное я» (деперсонализация) открыло ему высшую божественную истину о Царстве Света (чувство сопричастности и единства с чем-то большим и светлым).       Представление о родстве «высшего божественного я» с «высшим божественным миром», как чувством чего-то большого и светлого — является характерной фишкой гностицизма мандеев. Там это «высшее божественное я» называется словом «жемчужина» и местные писания любят драматически и метафорически описывать то, как «жемчужина» попала в плен привычного нам существования — сами мандеи именуют первоначальный её план бытия «истинной/великой жизнью» и их тексты местами пронизаны вселенским ужасом от осознания того факта, что «жемчужина» разделена бездной пространства от своей родины. Такие тексты написаны как монологи или стихи от лица или «жемчужины» или тех злых сил, что её пленили. Возникновение всех этих образов и мифов, я думаю, лежит как раз в сложном сочетании религиозных чувств. Так как теозис — вершина религиозных чувств, то он являются целью тех, кто глубоко погружён в культ. • Богоискательство — потребность иметь «духовный стержень», твердую уверенность, что в жизни есть мистический смысл, надежда, потребность испытывать религиозный экстаз, потребность «слиться с миропорядком» и т.д., короче, чувство потребности в опиуме для народа. Может иметь разнообразные квазирелигиозные формы, типа убеждений Троцкого или Юрия Нестеренко — от нормальных атеистических мировоззрений эти отличаются наличием веры в некий «объективный смысл жизни». То есть речь идёт о городской тусовке, которая в силу своего полупросвещённого характера отвергла традиционные религии, но душевные потребности, ими сформированные, сохранила, и потому придумывает всякие квазирациональные суррогаты.       Как пример людей, прямо-таки имевших потребность в опиуме, можно вспомнить Клайва Льюиса и Льва Толстого. Некоторые такие люди вообще склонны менять религии как перчатки. • Богооставленность — чувство, которое испытывают религиозные люди, когда прежняя духовная жизнь перестаёт приносить им былое удовлетворение, они ощущают себя покинутыми, одинокими, выброшенными и т.д. и т.п. Разновидность депрессии.       Лев Толстой, по его словам, был на грани самоубийства, когда потерял веру в ортодоксальное христианство и ему предложили концепцию материалистического атеизма; в интернете можно на всяких сайтах найти не мало верующих, которые жалуются, что чувствуют, как бог оставил их и т.д. • Персонификация — ощущение некого неодушевлённого объекта, как персоны со своей волей и своей личностью, в качестве такого объекта может выделяться что угодно — вероятно, это чувство является багом индентификации окружающих предметов как нам подобных.       Такой религиозный опыт был у меня в очень раннем возрасте, я испугался дверной ручки и решил задобрить её миской с баранками. Я видел в ней живое существо. Мой отец очень любит вспоминать об этом и упрекать меня в том, что я разорвал связь с духовным миром, мол, тогда я был нормальным человеком, по его представлениям. • Апофения — переживание, заключающееся в способности видеть структуру или взаимосвязи в случайных или бессмысленных данных. Все вот эти святые лики в облаках, в кофейной гуще и т.д. и т.п. Может быть не только религиозным, но и вообще возникать по любому поводу у разных людей. Я думаю, все слышали про такую игру, когда люди смотрят на небо и разглядывают в облаках корабли, барашков там какие-нибудь и т.д. Вот апофения — это когда не надо разглядывать, оно само настойчиво выглядит как что-то, когда вы просто смотрите.       Апофения очень характерна для моего отца — когда я был маленьким, он собирал раньше камни и рассматривал их постоянно, ему виделись там знаки, изображения динозавров и т.д. Уже во взрослом состоянии, помню, отец постоянно слушает таких же, как он — городских сумасшедших: там попался один, который постоянно везде складывал числа, вообще любые числа, чтобы вычислять планы масонов. Помню, попадались новости: мусульманин «прочитал» слово «Аллах» в узорах на носках — и дико оскорбился. Иные мусульмане читают имя «Аллах» в снимках рельефа. Но больше всего, я думаю, в отечественном пространстве известны Задорнов — его лингвофричество (если учесть, что он умер от рака мозга, то здесь действие могла сыграть болезнь) и профессор Чудинов — вот здесь фамилия говорящая — он везде видит слова русского языка, даже среди пятен на солнце. • Ритуальное самоуничижение — жажда и чувство покаяния, желание покаяться во всех грехах, умолить себя, признать жалким грешником, желание наказать себя и т.д. По сути напоминает отрицательную манию величия.       Эта практика широко распространена в христианстве, там хорошим тоном считается постоянно напоминать в кругу своих о том, что ты сам — грешник на уровне фраз, уничижать себя и постоянно каяться. Был бы человек — а грех найдётся. К слову, это причина, почему у атеистов классический образ бога вызывает такое отвращение: серьёзно, что может быть гаже мысли, что за тобой следит некое существо, которое пересчитывает все твои поступки по типу «сказал грубое слово», «дёрнул за косу» и т.д., и заносит их в длинный список, чтобы тебе потом предъявить? • Религиозный ужас — чувство тревоги, ужаса, страха, негативного волнения при воздействии культа или мыслей, связанных с ним и его мифологией. Это может быть навязчивый страх ритуальной нечистоты, адских мук, божественных кар, жуткое чувство, что иконы, некие сущности, боги с неба наблюдают за тобой. Это может доходить до психической травмы — она так и называется: религиозная травма [4]. Обычно эту травму получают дети в религиозных семьях, где родители постоянно ебут мозги необходимостью соответствовать требованиям культа, а так как это на практике невозможно, то чувство вины, страх перед божественной карой наводняет психику ребёнка. Из-за ОКР мне вот постоянно лезли в голову богохульные мысли, потому я ощущал себя постоянно ужасно виноватым и боялся божественных кар. Помню, как сказала одна либеральная верующая с такой же болезнью: «Бог фундаменталистов запретил хулить его даже в мыслях — а он не забыл про людей с ОКР, которые постоянно непроизвольно испытывают чудовищные мысли, и которые чисто физически не могут его не хулить именно что в мыслях?» (это не буквальная цитата, но смысл именно такая). Так как я страдаю ОКР, то это чувство мне хорошо знакомо. В детстве меня в церкви пугали иконы — в частности огромная физиономия Иисуса, которая смотрит с потолка прямо в глаза — ещё меня до усрачки пугали серафимы. Помню, в детстве мне приснился сон религиозного содержания и он вызвал у меня дикий религиозный ужас, так как после пробуждения я был уверен, что я виноват перед богом и попаду в ад. Родители начали меня успокаивать, что характерно, я им ничего не сказал о природе этого ужаса. Сейчас я не помню ничего о содержании того сна. Позднее меня довела до нервного срыва тётка из числа Свидетелей Иеговы своими охуенными историями о том, как скоро случится конец света и что мои родители обречены, если не уверуют — я, к слову, до сих пор старательно избегаю всякого общения с этой женщиной. Страх перед адом я испытываю от чтения любого текста на тему ада, без разницы, к какой религии он принадлежит. Потому я читаю подобную литературу просто в качестве развлекательных ужастиков. К слову, РСБЕ-верс является сублимацией моего религиозного ужаса — так как самый простой способ победить страх, это его как-то описать.       Один из наиболее известных случае такого ужаса — это проповедь «Грешники в руках разгневанного Бога», она была прочитана на одном из собраний в 1741 году [5]: там был какой-то харизматичный пастор, который довёл свою паству до истерии рассказами о том, какие они все грешники и о том, как они попадут все в ад.       Из известных людей можно вспомнить Эпикура, его мать была экзорцистом и он сам потому с детства страдал от страха перед богами и демонами, потому его учение в том числе посвящено борьбе с этим страхом. • Ритуальная антипатия (или нечистота, нечестивость, «мерзость») — ощущение глубокого религиозного отвращения перед предметом, ощущения злобности и демоничности того, на что направлено внимание. Чудовищным верующему кажется этот предмет. Различные религиозные культы приучают к мысли о том, что некие простые или безобидные для нас действия или предметы носят злой и кощунственный, ужасный и омерзительный характер.       Например, многие религии культивируют это чувство по отношению к представителям ЛГБТ (особенно яхвизм и зороастризм). Я, помню, читал, что религиозные мусульмане испытывают отвращение к свиньям, которое индуцирует культ в мозг — скажем, помню случай, когда некий хулиган издевался над мусульманками, постоянно в их присутствии поедая свинину, а они от него убегали. Антисемитизм Гитлера и его соратников носил глубоко ритуальное чувство. Вообще индукция в мозги ощущения ритуальной нечестивости по отношению к живым людям (геям, евреям и т.д.) является, вероятно, самым страшным злом, которая религия может творить.       Я читал один пророссийский ЖЖ, автор утверждал, что ощущает Украину «мёртвой», «неживой», «абсолютным злом» — при этом он сам заметил, что это чувство носит экзистенциальный характер, сам потому делал оговорку — но в таком ключе он таки чувстовал, о чём и писал — то есть фактически это было чувство ритуальной нечестивости вне религиозного контекста. Я бы очень хотел его процитировать, чтобы показать чувство, но не могу найти.       • Злоцентричность — специфический тип ритуальной антипатии — это чувство, что весь окружающий мир (по крайней мере, материальный) глубоко нечист, построен на зле, грехе и т.д. и т.п. Вот это моё самое глубокое и важное религиозное чувство. Его, судя по источникам, испытывали Будда, Иисус, Мани, Маркион, Плотин, автор Евангелия от Иоанна, Сёко Асахара, возможно, Шопенгауэр. Может сочетаться с чувством ниже, если адепт услаждает себя мыслью об уничтожении нечестивого мира. • Религиозный садизм — глубокое чувство удовлетворения и торжества собственной правоты от нанесения урона тому, что считается злом — то есть неверующим, инакомыслящим и т.д., пусть даже в мыслях.       Именно такова психологическая подноготная жестоких наказаний в религиозных семьях, в церквях, в сектах и т.д.; жестоких расправ со стороны всевозможных инквизиторов, экстремистов, сатанистов и т.д.; сюда же вся эта садистическая порнография про всевозможные смакования мук, страданий, казней на страницах священных текстов, вплоть до прямого призыва наслаждаться муками грешников. Я об этом более подробно писал в части про садизм. В целом это обычный садизм, обычное желание доминировать над другими и жажда ощущать себя морально хорошим, просто выраженные через призму религии.       Аналог религиозного садизма на почве мизантропии испытываю я сам, когда услащаю ум идеей уничтожить биосферу планеты, которую я ненавижу (у меня в творчестве всё это тоже сублимируется).       Думаю, это весь спектр интересующих нас чувств. Они могут сочетаться — скажем, дикие и древние культы практикуют нанесение ритуальных увечий себе и другим во время экзальтаций, то есть это совмещение экзальтации и садизма. Теперь можно посмотреть персонажей. • Персонажи Достоевского испытывают самый разный опыт такого рода — от экстаза (Алёша) и визионерства (явление дьявола Ивану) до чувства ритуальной нечистоты мира (что-то такое было у Свидригайлова). Он также задумал роман «Атеизм», где главный герой теряет веру в бога и его охватывает глубокое и шокирующее чувство богооставленности, потому он занимается богоискательставами (сам Достоевский желал обгадить конкурентов по торговле опиумом для народа, ибо везде, кроме правильной веры, обретённой в конце, протагонисту не заходит). • Злодеи де Сада демонстрируют глубокое чувство ритуальной нечистоты мира (они его, к слову, глубоко ненавидят), провиденциализма и даже чего-то вроде богоискательства и теозиса по отношению к Вечно Преступной Природе.       • Жюстина в одной из сцен впадает в глубокий религиозный экстаз, когда молится. Так как это писал де Сад, то подобное сопровождается грязными действиями со стороны очередного либертина, но Жюстина их не замечает из-за того, в каком состоянии она находится. Сам де Сад прямо комментирует это, мол, религия — такая же страсть, как и извращения либертинов, как и всякая страсть, она ослепляет и делает тебя своим рабом. • Примарх Лоргар Аврелиан — классический пример богоискателя, после того, как Импи его отшил, испытал, видимо, чувство богооставленности. Так как это гримдарк, хорошо это не кончилось: «Я Первосвященник Изначальной Истины, — голос Несущего Слово чуть дрогнул — Я Проповедник Абсолютного Хаоса» ©. • Фарнезе де Вандимион из «Берсерка» испытывает религиозно-сексуальный садизм — во время работы — и богооставленность — после пережитого злоключения — потому следует за Гатсом, кажется, начиная видеть духовную опору в нём, потом ещё преобщается к светлому языческому культу. • Фанатичные католики Энрико Максвелл и Александр Андерсон из «Хеллсинга» оба упиваются религиозным садизмом, особенно первый, когда осуществляет геноцид жителей Лондона — что оказывается слишком даже для Андерсона (потому он помогает нежити убить Максвелла). • Многие злодеи из «Dies Irae», некоторые из которых являются богами, внушают религиозный ужас окружающим, а вот один из главных героев — Юса Широ — охвачен провиденциализмом, он чувствует, что его судьбой управляет бог, потому дико бесится из-за этого, почти до смерти избивает своего друга, постоянно творит безрассудство — для того, чтобы наконец вырваться из-под власти бога. • В «Бесконечной одиссее капитана Харлока» главная способность Ну — внушение религиозного ужаса, при этом буквально, так как страх этот — связь с богом, точнее богосатаной: а кто говорил, что Творец человека обещал быть добрым? • Внутренние партийцы из «1984» Оруэлла практикуют растворение своей индивидуальности в коллективном сознании партии ангсоца под лозунгом «Бог — это власть», испытывая при этом глубокий экстаз. Как раз тот случай, когда персонажи-атеисты скопировали духовные практики из религиозных систем. • Адепты Нечестивого Консульта охвачены глубоким ужасом перед адом и ощущением злоцентричности всего мира, потому реализуют это всё через кромешный садизм. • Юрий Петухов, конечно, писал трэш — но он очень достоверно, на мой вкус, описывал религиозные чувства Ивана, даже теозис. • Серийный убийца Жиль де Рэ из «Fate» испытывает чувство богооставленности, потому хочет совершить преступление столь ужасное, чтобы бог наконец не смог остаться в стороне и проявил себя перед ним. • Император Чарльз (или Карл) Британский из «Code Geass» — гностик, ощущающий существование людей как отдельных личностей в качестве «великой лжи», то есть он испытывал чувства деперсонализации и ритуальной нечестивости всего мира, пытался, как он думал, убить Бога-мироправителя, чтобы объединить сознание всех людей в одну сущность, такое существование он считал «миром правды» (как антитеза «миру лжи»). Причиной его веры стал страх перед ложью других людей — и это у Чарльза выросло в сверхидею по Немировскому — избавить мир от лжи через слияние всех в очередной Солярис. • Клод Фролло из мультика «Дисней» — в силу похоти к Эсмеральде, начал ощущать её глубоко ритуально нечестивой и объяснять это тем, что проклятая цыганка его намеренно околдовала. • Мраккультисты Огдру из «Хеллбоя» — все как один глубоко религиозны и видят смысл жизни в том, чтобы служить своим богам-драконам, намеренным улучшить весь мир. Упомяну только некоторых:       • Григорий Ефимович Распутин — пророк Огдру Джахад и сын Бабы Яги. С детства был охвачен визионерством (поначалу христианского окраса, так как это гримдарк, то быстро выяснилось, что под видом девы Марии ему являлась отнюдь не еврейская дама). В конце концов пережил опыт глубокого духовного слияния с Огдру. Интересен тем, что проповедовал религиозное чувство надежды — да, говорил он, нынешняя цивилизация будет уничтожена, подобно тому, как были уничтожены более древние, но зато потом Огдру создадут новую цивилизацию разумных амфибий. Это он рассказывал одной из тех, кого обратили насильно в подобного монстра, даря надежду возвышенного типа, как у эльфов Толкина [6].       • Герман фон Клемпт — нацист, который испытал глубокий экзистенциальный кризис из-за краха Рейха. Распутин завербовал его, пообещал дать ему смысл жизни в том, чтобы служить очередной величайшей силе во вселенной. Что характерно, сам фон Клемпт не разделял вообще никакой надежды на то, что жизнь на Земле уцелеет, но служил Огдру исключительно потому, что это давало ему смысл жизни, служил фанатично, даже вступил в бой с Хеллбоем, чтобы не дать ему запечатать отродье Огдру [7]. • Аска Сорью Ленгли из фанфика «Дети Древнего Бога» — верует в христианский гностицизм, испытывает чувство религиозной надежды во время визионерского опыта во сне — после того, как Ньярлатхотеп доводит её до отчаяния и насмехается над её верой, ещё до того успев в религиозно окрашенном тоне убить лучшую подругу Аски. • В «Конце Евангелиона» Кил Лоренц ловит глубокое чувство экстаза, когда обрушивает конец света с целью слияния с богом, и с надеждой ожидает своей участи. К слову, до того члены SEELE неоднократно ссылаются на надежду в религиозном смысле, имея в виду разные способы уничтожить мир, в том числе они называют надеждой Каору именно в этом смысле. • В РСБЕ-версе довольно много персонажей такого рода, укажу некоторых:       • Хиро выражает наиболее точно моё духовное ощущение нечестивости материального мира и вообще всего на свете. Это также касается Синдзи, Каору и всей тусовки SEELE, но наиболее остро именно моё чувство я отразил в Хиро.       • Синдзи ловит опыт деперсонализации и даже визионерства, когда в одной из глав занимается сексом с Тодзи — Синдзи трансгендер и поначалу ощущал себя только девушкой, но потом начал вообще ощущать себя женой Тодзи, какими-то древними жрецами дэваясны, с которыми был на ножах Заратустра, и т.д.       • В одной из глав Синдзи принимает наркотики, впадает в транс и видит себя как бы со стороны, потом ещё и ещё раз, он видит себя как постоянно растущую рекурсию.        • Ланг Фу — лидер культа Ктулху, испытал однажды глубокое чувство экзистенциального отчаяния, богооставленности, утолил это чувство с помощью Ктулху. Что характерно, ему также известно религиозное чувство надежды — по мнению Ланг Фу конец света неизбежен — его вызовет та или иная причина, и именно Ктулху он видит как того, кто может спасти тех, кто будет ему служить. Сам Ктулху, конечно, тоже является одной из причин конца света, но тут ничего не поделать — апокалипсис, он неизбежен в той или иной форме.       • Ларк Мелк Мал — езидка, после того, как её семья погибает, испытывает глубокое чувство религиозной надежды, каким спасается от депрессии и самоубийства, по её словам, не будь она верующей, она бы покончила с собой. Она регулярно молится Малак-Тавусу, чтобы испытать экстаз и надежду.       • Акаме в моей версии исповедует гностицизм и испытывает чувство надежды на то, что души добрых людей будет спасены от богов зла богами добра, она даже обращает в свою веру Куромэ (которую ранее обратили в сатанизм).       • Сюра в моей версии глубоко верит в сатанизм, потому творит зло ради того, чтобы испытать чувство теозиса с Мировым злом — и ему это удаётся, когда он убивает семью Вейва: Сюра в этот момент ловит прямо глубокое чувство единения с мировым злом, со всем злом во вселенной. Он же питает религиозное чувство надежды, все злые его дела окупятся и, в отличие от людей добродетельных, которым уготованы только адские муки, он, Сюра, сможет гармонично слиться с мировым злом.       • Кил Лоренц (в моей версии отождествляется с апостолом Иоанном) — испытывает глубокое чувство религиозного садизма, когда Ми-Го обрушивают ядерные удары на города Восточной Азии — так как он ненавидит «Проклятый Вавилон», то для него очень приятно смотреть на то, как рациональные гедонисты горят в огне миллионами, это вызывает у него глубочайший духовный восторг и сильную жажду осуждать тех, кто погибает сейчас — это вам за ваши грехи, за ваш рационализм и гедонизм, не хотят Йог-Сототу служить, значит, сукины дети блядь! Вот прямо это на душе он транслирует в порыве садистического восторга.       • Юрий Нестеренко ощутил своё единство с ВИРМ как с «высшим божественным я».       • Альфа испытывал благоговение перед Папой Юрой, обретая духовное самоутверждение и удовлетворение в служении ему как богу. Он же испытал богооставленность, как понял, что товарищ Сталин оказался народу не отцом, а сукою. Потому в качестве нового духовного стержня столь же фанатично уверовал в учение Немировского рациональный релятивизм.       • Дзоромэ питал что-то вроде благоговения перед Взрослыми и пережил духовный кризис, когда оказалось, что Папа был сукою, потому уверовал даже не в учение Хиро, а в его личность, чтобы следовать за ним.       • Хобби Ньярлатхотепа — сокрушать религиозно-возвышенную надежду, что он проделывает, скажем, с Фэанором и хочет проделать с Акаме.