Как не писать идиотский сюжет и иные советы

            У меня уже были части про фантастические битвы (про технические силы персонажей), синдром дедайта (про то, что персонаж необоснованно не использует свои силы для быстрой и эффективной победы), синдром Валар (про необоснованные скачки уровня сил), про глупый огнестрел (когда он необоснованно неэффективен) и про глупое фехтование — сегодняшняя часть про смежную тему. Боёвка — это осмысление всего того, что происходит во время схватки с технической точки зрения. Она может смыкаться со всеми остальными темами, но сама по себе — отдельный вопрос. Боёвка также смыкается с художественным описанием сцен боя, но это другое — оно про стиль, про то, чтобы всё было эстетично, чтобы читатель/зритель не заскучал. Боёвка смыкается с сюжетным контекстом — что происходит с точки зрения накала конфликта, внутреннего мира персонажей и т.д. — об этом у меня тоже была часть. Боёвка изучает вопрос, кто, как, кого заборет. Я говорю об этом, чтобы меня не пытались упрекнуть в том, что я повторяюсь. Некоторые люди решили, что ссылка на уровень сил персонажей определяет, кто кого заборет — нет, этот вопрос в компетенции боëвки. Тщательно продуманная боëвка должна учитывать все озвученные выше сферы.       Имеет смысл говорить про персонажей, чьи силы превосходят человеческие. Я буду главным образом приводить примеры из манги «Убийца Акаме!» — просто когда писал свой фанфик по ней, то прямо до дыр проанализировал все тамошние схватки и вынес удручающий вердикт. Там баги в целом универсальны. Вот каковы наиболее частые проблемы боëвки: — Персонаж один раз показывает в бою некую возможность, но потом, когда она ему снова нужна, он её не использует. Либо же он показывает её после того, как он не использовал её до этого, когда она была ему нужна. Я уже много раз во все щели обсасывал этот штамп, потому упоминаю его только для галочки. Например, генерал Эсдес обладает способностью мгновенно заморозить противника, она просто из ничего может создать вокруг него глыбу льда [1]. Как вы понимаете, это мгновенное убийство любого, кто: 1) нуждается в дыхании, 2) не имеет достаточно сил, чтобы разбить лёд, 3) имеет уязвимость к холоду. В результате все битвы с Эсдес, где она может так сделать, но не делает, выглядят очень по-тупому. В самой манге есть только три персонажа, которые могут выдержать такой приём — этой Вейв, Су (в усиленной форме) и Тацуми (ещё, вероятно, Будо, но я не уверен). Я бы на месте автора манги свёл бы финальный бой с Тацуми, а не с Акаме, так как последнюю ну очень легко убить такой читерной техникой. Конечно, можно придумать обоснуй, что Эсдес не хочет быстрой победы, но, ей-богу, это так художественно неубедительно, это такой тупое клише, что просто невозможно! Либо автору надо было дать Акаме тэйгу Вейва. — Во время боя падают характеристики персонажа. Скажем, Хищник способен легко вырвать спинной мозг человека, но не может потом забороть просто физически развитого морпеха [2]. Этот штамп я уже тоже упоминал и долго рассуждать тут не буду. — Персонаж атакует противника, но при этом смысл его атаки вообще не понятен. Что он хотел этим добиться? Обычно такая атака оказывается прервана, потому вопрос, что было в голове персонажа, оказывается не ясен. Например, во время начала схватки Ливера, Няу и Дайдары против Булата, покрытого доспехом, вообще не ясно, чем эти трое намерены его пробивать [3]. Ливер и Няу вообще ничем пробить его не могут — зачем они прыгают на Булата? Сама сцена нужна, чтобы Булат всех картинно раскидал. На что рассчитывали злодеи? — Персонаж не добивает противника. Особенно если герой отрабатывает злодея и бежит на помощь соратнику, в то время как недобитый злодей потом прыгает как чёрт из табакерки. Это настолько популярная халтура сюжета, что я, опять же, не буду о ней долго говорить. — Персонаж не забирает оружие у полудобитого противника. Тут мне вспоминаются смерти Рана и Челси — оба погибли от того, что не забрали крайне важные тут для всех артефакты, когда, как они думали, убили своих врагов. В аниме-адаптации баг с Челси исправили (так Куроме смогла благодаря синхронизации телекинезом призывать себе собственное оружие из рук Челси). — Автор вообще не показывает, как персонаж добился того, чего добился. Например, когда Доротея сражается с Леоне, то первая высасывает кровь из второй, бросает её в абсолютно беспомощном состоянии. Потом Леоне каким-то образом восстанавливается, сумев за кадром в таком состоянии поймать и сожрать животное. — Если персонажей больше двоих, если на одного нападает несколько, то нападающие должны все следить за тем, чтобы не навредить союзникам. Во время той сцены с нападением троих противников на Булата, проблема в том, что они скорее помешают друг другу. Топоры Дайдары с большой степенью вероятности могут задеть Няу или Ливера. Отдельно я хочу обратить внимание на огненные шары, лучи из глаз, ледяные стрелы — на любое оружие, которое может очень легко поразить не только цель, но и того, кто рядом. Здесь у нас в ход идут, в том числе, вооружения, которые могут отскакивать.       Есть такое явление, как правило атаки по одному — дескать, этот штамп может быть оправдан тем, чтобы как раз нападающие не вредили друг другу. Нет, нападать группой можно и нужно, но при этом осторожно, беря во внимание необходимость обезопасить союзника или свести к минимуму риск. Я говорю о тех случаях, когда персонажи нападающие, как кажется, мало думают о рисках для самих себя.       Готовность пожертовать соратником может быть оправдана сюжетом — скажем, в «Devilman: Crybaby» сразу несколько демоноборцев-копейщиков нападают с разных сторон на демоницу Психо Дженни — они совершенно осознанно пронзают её вместе друг с другом. — Неверное распределение приоритетов в любой форме. Во время битвы между Тацуми и Майн против телохранителя либертина — вторая почему-то очень не хочет стрелять, блин, в голову — вместо этого она делает выстрел в грудную клетку телохранителя либертина, грозя, тем самым, поразить случайно Тацуми [4]. Могу ещё вспомнить тут нападение Перуна на Кришну в «Супербоге» — Перун почему-то сходу отрубает Кришне руки, вместо того, чтобы отрубить ему голову или разрубить его от головы до паха [5]. Второй вариант куда лучше. — Персонаж сближается с врагом, чтобы он по нему мог попасть, в то время как нет никаких причин этого делать — он легко может разить с дистанции. Я часто видел в фильмах про Кайдзю то, как самолёты зачем-то сближаются с Кайдзю так, чтобы аж врезаться в него. Как, например, вот тут в «Хеллбое» — вот прямо в упор надо подлетать к Огдру Хем, блин! [6] — В бой по своей воле вовлекается персонаж, который вообще бесполезен, будет только мешать, это никого не волнует, включая его друзей — просто автору надо, чтобы он тут был. — Противник вообще стоит и ничего не делает, проявляя очень мало активности. Это тоже очень обсосный штамп. — Нарушение характера персонажей, связанное с тем, что происходит в бою. Например, персонажи, заявленные как друзья, вдруг не возмущаются и не чешутся, когда их друг по придури бросается в бесполезную атаку. Пример см. ниже, когда я буду разбирать финальный бой в «Хеллбое». Обычно, впрочем, это связано с тупостью или зависанием персонажа, заявленного как мастера своего дела.       В качестве примера ошибок, указанных выше, рассмотрим финальную схватку в «Хеллбое» — значит, сам Хеллбой, Лиза Шерман и Эйб выходят на бой с Распутиным [7]. Задиратель юбок царского двора вырос в огромного хентайного монстра с колдовскими мощностями, Хеллбой — демон из ада, Лиза — маг огня, Эйб — просто рыболюд с незначительными сверхчеловеческими чисто физическими силами. Вопрос, зачем Эйб вообще лезет в эту схватку, где он заведомо бесполезен? От него тут нет никакого толку, он только умереть может — почему двое его друзей не требуют от него подождать в стороне? Лиза при этом может с руки развеять в пепел огромного монстра, который запросто выдерживает обстрел артиллерии (она легко убивала Огдру Хем, которые срать хотели на любое армейское оружие, кроме, разве что, ядерного) — если она не сможет с руки уложить Ефимовича, то от Эйба тут точно толку не будет. Лиза может на расстоянии шарахнуть Распутина, но решает зачем-то подлететь поближе — ну, чтобы её рукой сбили. После этого, Эйб решает прыгнуть Распутину в лицо [8]. Гигант хватает его и просто давит рукой. Что это было?! Почему герой умер так тупо?! [9] Если бы Распутин его не схватил и не убил бы, то что Эйб бы сделал? Фингал ему под глаз поставил? Очень действенно против гигантского монстра. Наконец Лиза решает как следует зажечь. Распутин падает на землю. Но сжигать его в пепел Лиза не хочет — нет, что вы… зачем сжигать в пепел злодея, чья живучесть даже в реальной жизни стала нарицательной? [10] Результат немного предсказуем [11]. А вот финал схватки — логичен: Распутин вкладывает все силы в то, чтобы оторвать Правую руку Судьбы Хеллбоя — его самое сильное оружие, в свою очередь Хеллбой вкладывает силу в то, чтобы нанести смертельную рану Распутину. По итогу отдают концы оба [12]. В общем — тут можно увидеть сразу несколько пунктов, которые я выделил: дурацкое сближение с противником, наличие персонажа, который вообще не нужен в этом бою, его попытка сделать непонятно что, использование ключевой силы с задержкой, отсутствие добивания.       Если думать, какой бы была борьба без вмешательства произвола автора, то: — Лиза с расстояния бы жгла Распутина. — Он бы, вероятно, на этом использовал взрыв злодейской зелёнкой, который убил бы Эйба и оглушил Лизу (судя по тому, что Распутин, очухавшись от прожарки, испепелил там целый квартал, Эйб бы точно развеялся в прах, попади он под такое). — Дальше всё, вероятно, было бы как в каноне.       Теперь, как написать грамотную боёвку: — Обратите внимание, что персонажи могут, а что не могут. На этом основании распределите их боевые задачи. — О том, что персонажи могут, вы можете сообщать читателю прямо во время написания сцены боя, прибегая к лаконичным пояснениям — ибо, откровенно говоря, возможности надо показывать, не надо зазря о них сообщать. — Поставьте себя на место каждого из персонажей, думайте, как бы вы сражались на их месте. Так как вы думаете за каждого персонажа, вы будете думать против самого себя. — Персонаж не обязательно должен сразу использовать все свои возможности (так как далеко не всегда можно использовать их одновременно эффективно), но он должен выбрать оптимальную тактику.       Вообще как-нибудь надо рассказать про такую абилку, как многозадачность. — По очереди или одновременно используйте действия одной стороны против другой, продумывая как и зачем они нужны, как реализуются и с каким итогом. — Вся схватка должна закончиться тем, что нужно для вашего сюжета — вам нужно, чтобы победил тот или иной персонаж.       К слову, я сюжет не продумываю наперëд, потому пишу его из того, как оно бы само по себе развилось и могло бы завершиться — кого я свёл в бою, я вижу, кто, как и кого победит, потому пишу сюжет уже исходя из этого. — Продумайте окружение боя, это может быть важно.       Я долго думал, надо ли приводить пример из своих фанфиков, как я делаю это обычно, чтобы показать то, как я сам на свой вкус и цвет вот прямо на деле претворяю то, про что толкую. Формат литературы требует вчитываться, воображать визуально и попутно анализировать наш вопрос, он здесь не очень-то пригоден для наглядной демонстрации. Ведь боëвка в первую очередь требует чисто визуального осмысления — кто, как и что делает в пространстве, это не диалоги, где Синдзи доказывает нормальность зоофилии или добродетель отказа от размножения — там для полного осмысления хватит прочтения диалогов и минимальных авторских пояснений, не имеет значение ни поза персонажей, ни географическая локализация их в пространстве. В то время как в боёвке первичны минимальные авторские пояснения и описания того, кто, как и что кому и почему сделал, где был и куда направился. Это к вопросу о том, как это графически изобразить — но да это уже другая тема. Я как-нибудь в другой раз расскажу о том, как эстетически описывать экшен-сцены.       Здесь же я, однако, решил выбрать такой момент из своего фанфика, где сделан акцент на боëвке (не на эмоциях, не на эстетике, а именно на боёвке), которую осмысляют сами персонажи. Его можно не читать, этот фрагмент тут идёт факультативно — он достаточно длинный и, мне кажется, в отрыве от всего остального повествования не будет работать как надо. Но из любопытства, я думаю, его стоит здесь показать — никогда не надо бояться произвести плохое впечатление.       Конкретно дело идёт вокруг того, что Фэанор (Курво) и Рюга намерены пояснить за базар: — Вы сознаётесь в том, что убили моего отца? — Рюга начал с этого вопроса. — Да, я пообещал его убить, если он меня обманет, я так и сделал, — прямо заявил Курво. — Он на это согласился. Ты должен был видеть запись нашего разговора. — Я видел. Раз главным образом ты это сделал, Курво, то я сражусь сперва с тобой, — принял решение Рюга. — Но у меня есть одно предложение. — Я слушаю. «…» — Хорошо, я пойду тебе навстречу, дам тебе право выбрать оружие, — Курво покинул свою меху, выйдя в белом костюме, который полностью закрывал его, чьи глаза блестели, подобно драгоценным камням. Различные символы, в том числе похожие на арабеску, украшали данное облачение. Рюга предстал в костюме противоположного тона, он открывал только его волосы, они изменили теперь длину — пали за плечи очень широкой и протяжённой гривой. Стоя посреди лунной пыли, Курво обнажил свой фламберг, Рюга — призвал Ятаган Барзаи. «…» Параллельно этому андроид в другой руке начал создавать некий сгусток, подобный микро-сингулярности. Курво в ответ на это призвал прямо в руке Форменос — ружьё бронебойного калибра. Рюга сперва бросил свой ятаган — в полёте он распался на целый веер своих копий. Курво ответил пальбой из Форменоса, уничтожая летящие копии ятагана. Две штуки он отбил своим фламбергом, отчего те полетели прочь. Рюга навёл эти ятаганы своими волосами, они не просто так шевелюрой торчали вне брони — отбитые ранее орудия развернулись, чтобы вновь устремиться к Курво. Пока последний отбивался от них, Рюга окончательно сформировал в ладони мини-сингулярность — и бросился с ней в руке. Курво выстрелил в противника Форменосом — Рюга поглотил снаряд сингулярностью. Курво развернул перед собой силовое поле восьмиконечной звезды. Рюга вонзился в него рукой, сингулярность пробила его. Ровно в этот же момент два ятагана ножницами зажали фламберг Курво. Ещё один плашмёй отклонил в сторону от Рюги ствол Форменоса. Волосы нападавшего управляли их движениями. Таким образом Курво оказался беззащитен — сингулярность угодила в него… Тогда Рюга телепатически послал Курво мысль в надежде, что он успеет её осознать перед гибелью: — Эта техника помещает тебя в условия температуры, стремящейся к бесконечности, и плотности, также идущей к беспредельному значению! Тебе конец! Умри, Фэанор!.. И Рюга увидел как броня врага исчезла, будучи поглощена техникой… Только перед этим она, словно катапульта, отринула самого Курво. Без защиты, он выпал на лунный грунт. И первым делом схватил Рюгу за руку. С его [Фэанора] перчаток, которыми он создавал артефакты, пошла некая вибрация. Не успел окончательно пропасть эффект сингулярности, как Рюга понял, что духовное Пламя Фэанора нарушило программу его костюма. Раз — и он расколот. Курво же схватил свой фламберг, отлетевший от уничтоженных доспехов. Облачение самого Рюги начало распадаться, первым делом оно открыло лицо. Сингулярность к тому моменту окончательно пропала. Доспех принял её на себя, чтобы окончательно исчезнуть вместе с ней. Курво же без брони теперь пошёл в ближний бой. Рюга свернул веер ятаганов в одно оружие. Он не мог более позволить себе поддерживать такое количество таких мечей. Кулдаун брал своё. Несколько обменов и парирований последовало за этим — от Рюги латы слетали во время последующих движений. Дуэлянты очень быстро пересекли местность, оставляя вокруг витать над грунтом облака пыли. У Рюги облачение ещё закрывало тело, но едва ли оно могло выдержать хороший удар Фэанора. И едва ли сам Фэанор мог выдержать прямое попадание оружия Рюги. Их длинные волосы перекидывало с бока на бок. Фламберг и Ятаган Барзаи сталкивались, поднимая ударные волны, которые могли бы выбить глаза человеку, стой он в радиусе пары сотен метров. Рюга в один момент отлетел в сторону холма, большая часть которого сползла, когда он только затормозил у его подножья. Несколько раз лезвие Ятагана коснулось Фэанора, заставив брызнуть огненную кровь, отчего багрово-золотистое пламя начало расходиться теперь по его одежде. В свою очередь, когда фламберг касался доспеха Рюги, тот, конечно, счищался, но волнистое лезвие не могло достигнуть самого тела андроида. Один раз Фэанор пытался попасть в голову, на что волосы приняли на себя удар — вся шевелюра, став очень плотной, буквально закрыла череп. Она, конечно, после этого распалась в прах в значительной степени, но, как цена своего уничтожения, она не пустила меч дальше. В какой-то момент Рюга резко бросил свой ятаган в противника, тот ответил тем, что встретил его прямым и колющим столкновением своего фламберга. В результате широкая плашмя раскололась, половина ятагана оказалась отброшена осколками… Но другая вонзилась обломком в грудь Фэанора. Противник Рюги отлетел, роняя капли огненной крови на лунный грунт. Сам Рюга, впрочем, тоже получил укол фламбергом, который полностью разрушил ему доспех на груди. Магическое зеркало блеснуло, слетая на серый грунт [Рюга носит с собой артефакт, который позволяет воплощать объекты из воспоминаний, в том числе живых существ в виде философских зомби]. — «Используй его! Давай!» Фэанор, поднимаясь на ноги, вырвал из себя кусок ятагана, который проник, на вид, достаточно глубоко. И, ступая очень хромой походкой, но быстро, схватил блеснувшее зеркальце, точнее упал на него. И перевернулся усилием воли. Рюга совершил ошибку, он мог бы добить врага сам по себе, но схватил фламберг, который отказался ему повиноваться, потому начал уводить руку в сторону, чуть не отрубил другую самому Рюге. Потому андроид со злобой отбросил этот меч далеко от себя. Совершенно неожиданно, Форменос — ружьё, лежавшее в лунный пыли, само совершило выстрел, который попал в правую руку андроида. Он практически полностью смёл кисть. — «Уничтожил один из троих генераторов энергии вырождения! [13] Ну ничего, тебе надо будет поразить сразу все три, чтобы меня остановить!» Из разорванного, обугленного обрубка, резко вырвались сплетения проводов и силикона, они за доли мгновения образовали каркас новой кисти, она заживала на глазах. «…» — «Как это использовать?!» — Фэанор, будучи почти не способен двигаться от таких ран, посмотрел в небольшое зеркальце. — Умри! — Рюга бросился теперь в бой с голыми руками наперевес, собираясь ими прикончить своего врага. И получил в ответ по пинку. Две ноги возникли прямо из зеркального отблеска — Рюга отлетел метров на двести, впрочем, сразу встав на ноги. Сейчас его торс уже полностью очистился от доспеха, из-под него потому во всю выглядывал тот повседневный наряд с пёстрым воротником. Руки и ноги ещё скрывали элементы боевого костюма. Его и Фэанора разделили ещё семеро эльфов, таких, как сам Фэанор, носивших доспехи, по стилю и тону похожие на те, в которые был облачён он сам, но только эти выглядели больше средневековыми — во всяком случае, у них проглядывались сочленения, характерные больше для рыцарей позднего Средневековья, чем для абсолютно облегающих лат футуристического тысячелетия. Точнее эльфами выглядели только шестеро из них — один, хотя и был одет так, как все, и по росту приходился одному из них, его лицо было страшно обгоревшим, по сути не позволяя понять, кем он был при жизни. Дым и пламя шли от него, при этом продолжая пожирать жертву даже в лунной среде. Каждый из семерых носил на себе герб звезды с восемью лучами, каждый держал в руке прямой меч. Сами доспехи при этом легко бы сверкали на солнце, падай светило на них. Они, кроме того, несколько различались по росту, по чертам лиц, по цвету волос. И все семеро, ничего не говоря, разом накинулись на Рюгу. Он закрылся рукой от первого меча, дал ногой в бок, тем самым отбросив противника. Ещё меч одного Рюга оставил, запустил волосы в глаза, смог нанести рваную рану лица. Его, однако, рубанули зато в спину. Семь мечей на невозможной для человека скорости обрушивались со всех сторон — все семеро бойцов двигались очень быстро и, что характерно, поразительно слаженно, не произнося ни слова. Наконец один из них вонзил меч прямо в руку Рюги, которая успела восстановиться. Лезвие вошло до середины. После этого осталось там, пронзая генератор энергии вырождения. Рюга перевёл взгляд на того противника, которому он разорвал лицо — раны его уже зажили. Ещё один меч прорвался через спину Рюги. И тот, кто ранее успел вонзить свой, схватил фламберг Фэанора. Рюга голой рукой нанёс удар в челюсть ближайшему из семерых — это был на вид самый юный из всех, с волосами тёмно-каштанового оттенка (с примесью рыжего цвета) — он по росту приходился обгорелому. Голова от такого изменила своё положение на позвоночнике — челюсть оторвало. Он не смог регенерировать — и замертво свалился в лунный грунт. Его меч достался другому. Пока происходил этот бой, сам Фэанор протянул руку в сторону Форменоса, но понял, что не сможет даже подняться. — «У меня больше ни на что нет сил… Я опять умираю. Чего я добился?» Сознание стало теряться, кровь выгорала среди лунного праха. Он только сжимал пальцами зеркало. Он вспомнил о том, как Маглор — второй по старшинству его сын — очень хорошо умел петь и мог творить чудеса своим голосом. Рюгу сокрушил мощный голос — несмотря на то, что вокруг простирался практически вакуум — подобно звуковой волне, андроида огрел глас того из шестерых, чьи волосы струились мраком тёмного оттенка. Боец озвучил очень мощный певучий звук, который буквально оглушил даже Рюгу и на несколько долей мгновения вывел из строя. Их хватило для получения новых ран. Отвечая на это, Рюга первым делом выбросил руку и вонзил пальцы в глаза тому, кто его оглушил своим голосом, и смог через глазницы вонзиться в мозг — вслед чему рукой закинул тело противника так, что потом оно оказалось распято на клинках двух ближайших товарищей. Рюгу с боку атаковал тот, кто отличался кошмарным, обгорелым лицом. Лезвие его клинка, достаточно короткого, попало в щёку Рюге, оказалось дальше остановлено челюстью. И ещё один меч, от самого высокого, кто отличался волосами рыже-каштанового оттенка, смог отделить часть предплечья. Наконец ружьё Форменос оказалось схвачено одним из них — златовласым — выстрел пробил целую руку Рюги, и сразу же прямо в обрубок вошёл клинок. Рюга повалился для того, чтобы его следом изрубили — отделили ноги и руки вместе с кусками туловища. Подняли торс андроида с одной его головой. Чья шея приподнялась с оторванной щекой и зияющей челюстью. «…» Фэанор не мог больше оставаться в сознании, он подумал, что на том ему больше ничего сейчас не добиться — потому более не пытался удержаться в сознании — и пал в забытье.