Как не писать идиотский сюжет и иные советы

Как член ЧВК Chryse Guard Security, Юнг участвовала в «миротворческой миссии» на своей мехе нового (на тот момент) поколения. Она старалась, разумеется, не задевать гражданскую инфраструктуру, но, откровенного говоря, это было попросту невозможно. В условиях реального боя приходилось много перемещаться. Один парнишка пожалел гражданских, потому оказался сразу же сожжён эстонским легионером. Его почерневшая железка печально дымилась среди развален, её каркас почернел там, где остался, а тем, где рванувший боекомплект его счистил, наружу выходил покорёженный скелет. — Во дурак! Ай-яй! — чесал затылок Норба. — Юнг, ты обязательно увернись. Это печально, но на войне своя шкура дороже. Норба управлял пурпурной мехой, оснащённой кучей дальнобойного вооружения. Его выстрелы легло пробивали здания насквозь, пролетели через толщи жилой застройки, чтобы поразить вражескую меху. Как успела узнать Юнг, Норба Шино был очень приятным человеком, добрым и отзывчивым — и очень ответственным по части сохранения жизней своих бойцов, и потому в условиях реального боя он всегда стрелял по противнику прямо через жилые дома, отправляя на тот свет не только пилота вражеской мехи, но и много кого ещё. По его словам, за ним числились детская больница, церковь и барак с военнопленными.

— ещё один положительный персонаж моего фанфика.

      Как вы могли заметить по другим моим статьям, я дико ненавижу разного рода розовосиропный гуманизм. Вообще ненавижу розовосиропие любого рода, меня от него тянет блевать — в духовном смысле. Это несмотря на то, что я на индивидуальном уровне являюсь пацифистом [1]. Вот эта вот риторика про то, что ни-зя убивать даже врага — мне всегда дико претила, прямо с самого детства глубокое отторжение у меня вызывала его проповедь. Розовый гуманизм просто невозможен в реальной жизни, в свою очередь любые идеи и нормы морали должны быть ориентированы на реальную жизнь, то есть они должны быть в ней возможны и возможны, что называется, для широкой аудитории. Скажем, можно призывать делать все усилия, чтобы избегать гибели букашек под ногами — собственно, как я уже говорил ранее, есть такая религия, где пацифизм возведён в сверхценность, это джайнизм (извод буддизма) — там страшным грехом является не сделать всё возможное, чтобы не допустить убийство даже букашки [2] — много вы знаете людей, готовых жить по таким заповедям? Ровно по той же причине розовый гуманизм не состоятелен — жизнь так устроена, что человеку придётся убивать человека — и с большой степенью вероятности, это будет не кровавый садист из книжек де Сада и не жестокий экстремист-радикал, отрезающий головы на камеру на фоне флага организации, запрещённой везде, где только можно — нет, вашей целью и вашим врагом будет такой же простой обыватель, как вы — просто призванный на войну, прямо как ты, либо попавший в зону боевых действий. И убивать его надо будет не только в окопе или за углом дома в разгар боя, когда все стреляют и когда всё понятно, но и тогда, когда командир скажет тебе после боя казнить пленных или гражданских, которые давали сведения врагу — или просто были подозрительны на субъективный взгляд командира. Отказывать тут глупо — не ты, так другой пулю в них всадит, а у тебя могут быть проблемы. На войне вообще просыпается дикое желание высвободить свои напряжение, страх и ненависть на головы военнопленных или мирного населения противника — у людей природа такая. Потому не следует кричать «нельзя вообще никого убивать!» — вместо этого следует разграничить условия, когда убивать таки можно или где это не особый грех, а где вот уже точно ни-зя. Это как с букашками — нормально прибить букашку или случайно раздавить, нормально их травить, когда они завелись у вас в доме, но вот топтать букашек в дикой природе просто из соображений «мне нечем заняться» — это уже нельзя. Ярче всего на эту тему высказался башкирский национальный герой (батыр) и поэт-сказитель Салават Юлаев: Увидел я птичку в небе, прежде чем подумал — сразу выстрелил. Свалилась птичка мёртвая, а стрела переломилась. Смотрю я на неё и плачу: для чего тебя я, птичка бедная, убил? Зря живое существо убил, да ещё стрелу даром потратил! А ведь той стрелой я бы мог убить русского неверного! Рассмотрим, кого убивать можно для персонажей, которые претендуют на звание положительных. Важно! Во всех случаях, когда я говорю это «можно» — это значит, может рассматриваться как морально-правомерное в конкретной ситуации, это «можно» вовсе не означает «ну, раз можно, то это надо делать всегда» — скажем, убивать животных можно, но если Путин начнёт бомбить Африку с целью борьбы с львами и крокодилами, чтобы спасти от их зубов и когтей травоядных, то это заведомо не входит в указанное мною «можно». Убивать даже сколь угодно опасных хищников совсем уж от нечего делать — это считается делом скверным. • Убивать можно тех, чья психика была изувечена и потому они теперь сами стали значительной угрозой для окружающих. Этот сабж опасен для окружающих, но сам никакой ответственности не несёт — или сильно ограничено. В фэнтези таких персонажей полно, так как там существуют эффективные способы изменения сознания. Например, сюда относится Артас из Warcraft, любая нежить под чьим-то контролем, Венджер из «Dungeons & Dragons», вообще любые существа, чьи личности были деформированы тёмными силами (или их смысловым аналогом), включая Джокера и Голлума.       Мне особенно понравилась манга «Обитель Ангелов» — сперва там в качестве антагониста выступает архангел апокалипсиса Росиэль, он ведёт себя как классический анимешный безумец, по ходу сюжета выясняется, что когда-то он был вполне себе вменяемой личностью, однако Яхве злоумышленно сводил его с ума. Росиэль, понимая, куда дело идёт, взял слово с сестры, чтобы она покончила с ним, когда он уже не сможет себя контролировать. Увы, сестра, не нашла в себе силы его убить. В результате Росиэль очень много чего натворил, потому в конце главному герою пришлось доводить дело до ума. Мораль, вот что бывает, когда ты не можешь подавить эмоции и сделать эвтаназию. • Можно убивать тех, кого просто опасно оставлять в живых. В первую очередь преступников, наносящих активный вред (грабителей, разбойников, особенно серийных убийц, насильников, боевиков всяких нехороших группировок, членов ОПГ), если нет возможности отдать их в руки правосудия, где их бы изолировали от общества. Потому что если отпустить их, то что ещё они будут делать, кроме как не браться за старое? Это же касается суперзлодеев, которых слишком опасно оставлять в живых, так как удержать их может только уникальный супергерой — не будет же он потом жить круглые сутки возле его камеры? • Убивать можно кого угодно, если персонаж ворвался в помещение, забитое врагами, и ведёт там бой. Так как бой — это дикий стресс, адреналин хлещет, в таком бою контролировать все свои действия, чтобы одновременно и себя защитить, и врага убить, и чтобы никого стороннего не ранить — очень сложно. Потому если буквально под руку попали какие-нибудь женщины и дети — то это не злодеяние, а просто несчастный случай. Разумеется, это касается строго только тех, кто погиб во время самого боя, то есть стал жертвой активного процесса. То есть даже персонаж, заявленный как абсолютно положительный, имеет моральное право убить абсолютно невинную жертву, если это случилось в такой ситуации без его целеполагания, как несчастный случай, как попадание под руку.       Аффторы через две «фф» очень любят обносить сюжетной бронёй тех, кто находится на передовой между супергероем и суперзлодеем, ну, чтобы супергерои всегда были чистенькими. Я считаю, что такая худ. условность очень вредна для массового зрителя. И прямо вот дико по этому проехался в «Моих героических буднях»: Теперь, когда трупы суперзлодеев валялись то тут, то там (те, кого убил Кацуки, понятное дело, утратили целостный вид), супергерои стали выяснять, кто погиб из гражданских. — Вроде никто… — оценила эту задачу Момо. — Хорошо, если так, — сказал Шото. Супергерои в разноцветных костюмах и масках вели разговор, стоя возле останков террористов. — Эй, тут одна женщина не может найти свою дочку! — подбежал к ним Юга. — Есть одна! — прозвучал очень яркий голос Кацуки — Человек-взрыв спешно шагал по салону. Он вернулся из противоположной части [самолёта], на руках супергерой нёс девочку — девочку, половина головы которой отсутствовала, и обнажённый мозг свободно вытекал и пачкал одежду Кацуки. Он с долей отвращения нахмурился: — Есть одна! — Ну хорошо! — оценил Эйджиро, никто из его коллег не расстроился. — Нам разрешили потерять до десяти, а тут… только одна. — Да, считай — хорошо отделались, — согласился Шото, окидывая деловым взглядом труп. Все решили, что это скорее позитивная новость, чем негативная. Начальство решило также — новостям было приказано сообщить, что вообще никто не погиб, кроме террористов, а всем, кто участвовал в освобождении заложников, выдали премию. • Убивать можно военных (даже уже военнопленных), диверсантов и предателей во время боевых действий. Здесь надо разделить их на две категории: 1) члены вражеской стаи; 2) члены своей стаи, которые перешли на сторону врага — то есть предатели и изменники. 1 категория обычно, как принято считать, заслуживает более гуманного отношения, в то время как 2 категория судится по законам военного времени — короче, говоря уничтожается. В современных государствах потрачено очень много бумаг по вопросам правового положения военнопленных, однако — это всегда международное право, а оно всегда имеет меньший вес, чем право национальное [3]. По меркам военного времени к пленным 1 категории отношение не столь плохо, чем ко 2 — так как от солдата вражеской стороны по определению не ожидают ничего хорошего, а от своего ожидают верности. Я отмечу, что само по себе предательство на индивидуальном уровне может рассматриваться как действие сугубо положительное или заслуживающее сочувствие и понимание — скажем, житель СССР, чьих родственников по произволу уничтожил сталинский режим, имел полное моральное право перейти на сторону Германии, чтобы отомстить: он был предан своей стаей — и она ему больше не Родина, у него больше нет перед ней никаких политических обязательств. Разумеется, и его теперь имеют такое же моральное право расстрелять все жители СССР, как обычного врага.       Раньше, до возникновения современной инфраструктуры, единственный способ получить провиант для армии — это грабить поселения и города вражеской стороны. В принципе это и в наши дни актуально для страны, которая не может обеспечить снабжение своей армии. Так что тут положительному персонажу надо будет заниматься грабежом. Но не убийствами и изнасилованиями же! Вот здесь кто-то, кто является отрицательным персонажем или не является особенно положительным персонажем, может отвести душу, что называется — благо убивают и насилуют солдаты обычно группой, а когда что-то такое делает коллектив, это всегда весело и проще и тебе даже как-то неудобно стоять в стороне. Я должен сказать, что в некоторых случаях, когда у мирных жителей отнимают всю еду и пополнить её негде, то есть великая вероятность, что они просто умрут с голоду от того, что у них отняли всё — то куда гуманнее их будет просит убить, чем оставлять в живых умирать дольше и мучительно. От положительного персонажа требуется положить вражеских женщин и детей быстро и как можно более безболезненно, так как это будет для них менее мучительно, чем потом, в муках голода, самим себе петли вить. Аналогично — вражеские пленные: если их нечем кормить, обменять их нельзя, то их гуманнее быстро всех убить, чем мучить голодной смертью. К слову, все эти меры даже не только на войне делаются и не только по отношению к чужим — скажем, когда была Первая Мировая, то Российская Империя гребла народ из деревень, тогда некоторые мужики, понимая, что без кормильца дети и жёны не выживут, просто брали топоры и рубили свои семьи, ну, чтобы побыстрее — раз в любом случае им на тот свет: между быстрой смертью и мучительной смертью надо выбирать первое — да, читатель, структура нашей какоцентричной вселенной настолько ужасна, что даже такие поступки могут рассматриваться как положительные. • Как уже сказано выше, убить можно того, кто обречён на мучительную смерть, но это всегда экстремальные случаи, здесь надо всегда рассматривать их в отдельности. В первую очередь роль играет само желание умирающего — если он согласен, то содействие в эвтаназии является положительным поступком. Также содействие в эвтаназии может быть оказано лицу, которое не обладает адекватностью, скажем, является ребёнком или уже потеряло рассудок. Можно добить того, кто ранен, но не имеет перспектив выживания (персонажи — где-то, где неоткуда получить помощь). Однако такая ситуация уже требует обсуждения и индивидуального решения, я лишь говорю о том, что такое решение в принципе может рассматривать как положительное. Вспоминаем Карла/Каору из манги [4]       Вообще, обожаю такие сюжеты, где надо принять подобные решения. Скажем, один герой тащит другого через лес, тайгу, понимает, что не сможет вытащить, потому убивает его, чтобы сам мог выжить и чтобы тот не мучился — и сам плачет, а тот, кого убьют, тоже плачет — и просит его не бросать. Прямо дико обожаю такие сюжеты. Так как у меня очень развита эмпатия, я прямо одинаково ощущаю себя что на месте первого, что на месте второго — и у меня прямо происходит всплеск эмоций. Это всегда будоражит мои нейроны. • Убивать можно мирных жителей и даже своих людей ради неких принципиально глобальных и важных и при этом необходимых целей. Например, чтобы обезопасить себя от геополитических оппонентов, можно нанести по ним ядерный удар, а то и вообще экстерминатус, который уничтожает население целой планеты, если у нас космоопера. Сюда же относятся разнообразные методы уничтожения нескольких планет на пути Роя тиранидов.       В условиях архаичного общества, особенно в условиях войны между кочевниками, положительный персонаж может вырезать всё взрослое население вражеского племени, вплоть до полного уничтожения, кроме детей выше колеса телеги (их можно забрать себе) — это по сути полный аналог нанесения ядерного удара в плане воздейсвия на население. Такое было нормой среди кочевых племён, а так как персонаж, что отрицательный, что положительный, живёт по законам своего времени и общества, то они будут отражаться на том, что мы будем считать положительностью, а что отрицательностью. Положительный персонаж тут скорее проявляет себя не тем, что он делает, а тем, что он сожалеет, что он вынужден так делать и расценивает это, как превратность бытия. В тех же условиях в ходу кровная месть и казни за нарушения всяких нелепых, с нашей точки зрения, ритуальных табу. • Убивать можно разносчиков опасных болезней, если нет иного способа обезопасить общество от них — так что Очищение Стратхольма было полностью оправдано, а поведение Джайны и Утера — это типичный пример розового гуманизма, когда с одной стороны отвергается страшное решение, но ничего взамен не предлагается. Как не трудно заметить, Джайна и Утер совершенно безответственно умыли руки. • Убивать можно заведомо недоговороспособных или просто опасных разумных существ, если они не интегрированы в общество (но потенциально могут) — сверхлюдей, гулей, вампиров, орков, чужеродных чудовищ, драконов, демонов, ангелов, богов и т.д. Хотя, конечно, тут надо смотреть по ситуации.       Убийство таких существ просто от совсем уж нечего делать, таки, надо думать, следует порицать (вспоминаем Салавата Юлаева) — скажем, если где-то достаточно далеко от людей проживает дракон, который, во-первых, разумен, во-вторых, никогда не показывал признаков агрессии по отношению к людям, то покушение на его жизнь из соображений «ну это ж дракон» является злодеянием, пусть даже этот дракон не заключал никаких договоров с людьми и не является членом людского общества. • Можно убивать ради спасения своей жизни и своего здоровья, если клятва общества не требует от тебя рискнуть ими ради своей стаи — в благодарность за то, что эта самая стая обеспечивает тебе механизм наиболее приятного выживания. То есть расстрелять комиссара, который посылает тебя в атаку, и сбежать с поля боя — это харам, а вот охотиться на разумных единорогов, чтобы пить их кровь, дарующую бессмертие — это уже халяль.       Да, в историях про разумных/антропоморфных животных хищник в своём праве, если они там живут по законам дикой природы. Особенно мне понравился мультик «Отважная Лифи». Очень советую если не посмотреть, то послушать пересказ [5].       С сочувствием может быть понята ситуация, когда персонаж, например, был трансформирован в вампира, который может есть только людские жизни, или можно вспомнить «Dies Irae» — Касуми Аясэ, чтобы спасти своего возлюбленного, убивала случайных прохожих для зарядки их душами единственного оружия, которое могло бы его сейчас защитить. Правда, она не до конца могла себя контролировать, так как была одержима богом Меркурием — я уже говорил о том, что нахожу этот момент неудачным: надо, чтобы Касуми сама приняла решение принести в жертву несколько совершенно незнакомых ей людей, чтобы спасти того, кто ей дорог. Вот это была бы драма! Обожаю такие трагедии. К слову, если Касуми убила бы моих близких, я бы ей это, скорее всего, простил — во всяком случае у меня слишком сильная эмпатия, чтобы я мог её винить или ненавидеть. Я ненавидел бы мироздание и в данном случае Меркурия, который придумал всё это, но не саму Касуми. Она милая девушка, её хочется обнять и плакать. • В целом можно убивать «чужих» ради политических интересов «своих» — но ограниченно, так как есть поступки, которые нивелируют положительность, вроде неоправданного убийства детей, женщин, вообще непричастных, а также вообще причинения излишних мучений. Тут надо смотреть индивидуально. Я тут только хочу отметить, что большинство персонажей и реальных людей входят в некую стаю — в племя, в страну, в корпорацию, короче — в команду, которая реализует свои коллективные интересы, так что положительному персонажу надо будет убивать за их общие интересы, даже если лично он не согласен с политическим решением, которое повлекло вражду и убийства. В свою очередь в этой группе едва ли все будут положительными, в том числе коллективные интересы одной группы (племени, страны, аристократического рода/дома/клана) как пить дать войдут в противостояние с интересами точно такой же группы — и надо будет убивать уже ради интересов своей стаи (в свою очередь сама его стая может быть возглавляема кем-то, кто особого сочувствия сам по себе не вызывает, как и его политика).        Тем не менее иногда встречаются персонажи, которые не выражают ни чью стаю и представляют собой исключительно самостоятельные единицы. Возможно, он — последний в своём роде, в своей стране, в своём государстве, последний на своей планете, либо это изначально представители вида, которые не являются социальными существами, ну, там разного рода боги, драконы, демоны, живые небесные тела и т.д. — такие существа, в отличие от людей, возможно, не образуют социумов, а живут поодиночке.