Как не писать идиотский сюжет и иные советы

      Языческий бог очень интересный образчик — с одной стороны он должен быть антропоморфным и человечным, с другой стороны он должен быть божественным, то есть глобальным, масштабным, чем-то, что противоположно по самой своей сути локальному и маленькому простому смертному. Если вы изобразите языческого бога без божественности, то получится обычный человек+, прямо как Супермен. Это будет герой в исходном античном смысле. Если вы изобразите языческого бога без человечности, то это получится просто бог, возвышенная философская сущность, чуждая всему нашему, скорее он будет Силой, что Пребывает. При изображении языческого бога следует исходить из баланса между двумя этими качествами. Иначе говоря на одно явленное человеческое качество должно приходиться одно божественное.       Божественное начало должно заключаться в своей грандиозности, в своей масштабности, в своей непостижимости, в человеческом языке не должно быть терминов, способных корректно выразить божественные явления.       Человеческое начало должно быть выражено в виде того, что для нас понятно и принадлежит нам: это может быть в первую очередь какая-нибудь эмоция, какой-нибудь эффект, присущий человеку, стремление и цели для человека известные. По крайней мере в базовой основе у божественного существа, скорее всего, такие начала будут масштабированы в такой форме, чтобы они для нас они в концов становились непостижимыми; что это такое, испытывать человеческое чувство, но растянутое на масштабы вечности?       Языческий бог должен раскрываться в первую очередь через общение со смертными, в том числе с героями — ибо самостоятельная жизнь божества по определению не может быть изображена и непостижима для смертных. Герой это такой же смертный, только +. Этот плюс может давать даже большую силу, чем у бога, но в любом случае, герой остаётся человеком+. Так Усаги — герой, человек+, пусть хоть даже она разделала Фараона, который был живой вселенной. Языческий бог должен быть в состоянии побороться с героем, если нужно выпить с героем, но всегда бок о бок должна идти божественность. В этом плане, в плане создания такой атмосферы, хороши Гюнтер о’Дим из «Ведьмака» и G-Man из «Half-Life», оба из них производят впечатление чего-то загадочного, мистического, огромного и непостижимо скрытого за человеческой личиной — всё, что они делают, выглядит как айсберг, который возвышается над гораздо большей и скрытой силой. Фараон для нагнетания тоже неплох, хотя в аниме 90-х он всё же чистое чужеродное чудовище, а не языческий бог: не разговаривает, не имеет даже отдалённо людского облика (на контрасте с мангой, где у него было два пылающих глаза и он разговаривал) — его вблизи видит только Усаги и — даже после победы над ним — её взгляд кажется трагическим и пустым.       Перейду теперь к примерам: • Высшие сверхъестественные существа из «Божественной комедии» и «Потерянного рая». В первую очередь эти элементы бросаются в глаза в первом случае, когда Данте посещает Рай. Ангелы и святые могут свободно менять свой масштаб и свою форму, они могут превратиться в скопление небесных тел, небесные тела могут в пределах обозримой вселенной менять свою светимость в зависимости от их эмоционального состояния — при этом их личность находится в фокусе повествования, даже сам Данте в Раю получает их возможности и постоянно ссылается на то, что в буквальном смысле не может описать то, что видит и ощущает. В «Потерянном рае» акцент всё же больше идёт на их физические размеры и на широкий масштаб их влияния.       Вообще если сравнить иллюстрации к этим произведениям, то получается неслыханная параша — ангелы там выглядят как полуголые люди в каких-то тряпках вокруг вокруг талии, с обычными щитами и мечами — а не как сияющие гиганты или ещё какая-нибудь НËХ, исполненная очей. Я когда сравнил классические иллюстрации и современные иллюстрации, какие легко можно найти, с тем, что непосредственно описывается в тексте, то прямо чуть ли не высморкался в этого вашего Дорэ. Нет, он крутой художник и мне нравится его искусство, но вот именно конкретно в сравнении, он выходит каким-то жалким яхудожникятаквижу. • Сорок четвёртый у Марка Твена. Очень хороший пример — нам можно понять его людскую сторону — он крайне иронично и скептически относится к человечеству, он любит веселить себя развлечением с людскими пороками и с людской ущербностью; с другой его божественность хорошо видна в тексте — он способен менять реальность нашего мира так, как мы можем манипулировать собственным воображением у себя в голове. Когда его просят объяснить его способности то он говорит что не может этого сделать потому что убогий человеческий язык не в силах выразить его способности. Максимум, что он может сказать, так это то, что реальность в действительности единая и неделима — это наследие неоплатонизма — и только люди в силу ущербности своего восприятия разделяют её на какие-то отдельные элементы. Могущество Сорок четвёртого главным образом показано один раз, когда он заставляет время во всей вселенной откатиться на один день назад, при этом люди способны это почувствовать. • Айнур Толкина, в первую очередь Валар — здесь они балансирует на двух гранях — во-первых, это мифос, во-вторых — это логос. В результате сам автор не определился, что происходило буквально, какая в Арде на самом деле космология — что можно трактовать как мифы аборигенов, живущих внутри вымышленного мира, а что можно понимать как непосредственное событие. В результате для некоторых (анти) фанатов, включая меня, собственные фантазии на тему того, как на самом деле было, стали стоять выше, чем непосредственно то, что написал сам Толкин. В фаноне, по моим наблюдениям, Валар всё же больше склоняют к образу людей+ или даже феодалов+, которых очень сильно волнует власть над конкретными землями. Это, к слову, в каноне тоже было — там Мелькор вполне спокойно находит или пытается вербовать себе союзников из других айнур обещанием дать им какие-то земли, какие-то территории, какой-то чин — как будто тут все какие-то маньяки-феодалы, одержимые захватом земли. Для мифоса это нормально: творец галактик и Верховный владыка Нижнего Новгорода могут уживаться в рамках одного персонажа, но вот в случае логоса это всё же вызывает вопросы. Сам Мелькор с одной стороны эквивалент гностического тирана, который развеял своё естество среди всей материи планеты (по крайней мере планеты), с другой стороны в большей части сюжетов он фигурирует исключительно в качество очень крупного орка, стоящего на троне. Фанфик в жанре логос, как я уже говорил, обычно сводят всё это именно к образу орко-эльфийского феодализма: Мелькор — большой орк, Саурон — большой назгул, Валар — высокие эльфы, то, что они там вселенную собирали по кирпичикам, в таком случае оказывается за скобками. Чтобы сгладить этот эффект, авторы серьёзных фанфиков даже заносят всё происходящее в сюжете в рамки некого художественного произведения, существующего в рамках сеттинга: так, «Чёрная книга Арды» — это разговоры и беседы неких персонажей внутри мира; «По ту сторону рассвета» — это вообще пропагандистский памфлет, написанный какими-то космонавтами далёкого будущего перед лицом неведомых инопланетян, предлагающих бессмертие; фанфики Немировского — это перевод текстов эльфов-авари. Даже сам Толкин оформил свой сеттинг как перевод неких древних легенд и/или художественных произведений, которые написали потомки тех, кто участвовал в войне с Сауроном, официально, по воспоминаниям ветеранов. Лично я изобразил Валар строго как владык вселенных, которые даже не подумают интересоваться Нижний Новгородом, и я покажу это в конце. • «Космическая трилогия» Льюиса — попытка запихнуть в логос типа как тех же айнур. При этом они поданы как рупор генеральной линии (в точном соответствии с тем, как Толкин занимался пропагандой точки зрения (про)Валинора, вплоть до откровенных противоречий с тем, что он сам же написал: Толкин говорит, что Валар не имеют права использовать силу против детей Эру, но при этом сам же описывает то, как они разят громом случайных прохожих в Нуменоре). Должен сказать, что большая часть их реальных способностей в сюжете не впечатляет — за кадром они вели войну за Марс, могли нанести колоссальный вред его атмосфере, но в кадре они постоянно ограничены какими-то предлогами, которые нужны автору для того, чтобы они сразу не решили все проблемы сюжета или чтобы там должен быть местный недо-Пендрагон. Особенно всрат местный Сатаны, который ничего не может без демонхоста. • Сразу оговорюсь по поводу попсовых Umineko no Naku Koro ni / Higurashi no Naku Koro ni. Здесь всё же сюжет смещён в план интеллектуальной и духовной борьбы между персонажами, нежели в план демонстрации божественности — это даже подчеркнуто внутримировой терминологией: местные божества называют себя ведьмами или волшебниками и визуально не выходит за пределы удобной комнаты, битвы за мультивселенную выглядят как шатание библиотечных полок. Как вариация на тему демиургов, занимательно, но божественность тут не имеет главного значения. • Антиспиральщик — пожалуй, один из тех примеров, который я нахожу полностью меня удовлетворяющим. Здесь чётко выдержана демонстрация двух аспектов божественного и человеческого: с одной стороны он выглядит как гуманоид и задаётся такими же вопросами, какими может задаваться человек — что движет его противниками? С другой стороны он способен произвольно менять свои размеры и может вырасти до размеров небесного тела, может распространить свой дух в своей армии, которая выглядит как сюрреалистические нагромождения элементов человеческого тела и неких каменных изваяний. Очень хорошо, что его армия является вариацией именно на элементы человеческого тела, а не на элементы тела какого-нибудь осьминога. Поначалу кажется, что это просто стилизации неких механизмов, но потом оказывается, что эти машины способны выражать мимику, его финальная меха даже кровоточит. Тут тот же приём, который использовался с Ангелами из «Евангелиона», только там он использовался для демонстрации сущности чужеродных чудовищ, а здесь используется для демонстрации божественной непостижимости Антиспиральщика. • Shinsou Mahou Shoujo Howling Moon — малоизвестный, но очень интересный для меня пример: Боги здесь представляют собой некие непостижимые космические силы, эстетически отсылающие к Г.Ф.Л., которые способны воплотиться в полностью человеческом облике — в таком случае они получают не только человеческое тело, но и человеческие эмоции и человеческое мировоззрение. В таком состоянии они сохраняют возможность как угодно манипулировать своими телами, например, они могут сохранить свой человеческий облик, но увеличить себя до размеров галактических скоплений и вести себя в космосе как в зале для совещаний. При этом боги заняты борьбой друг с другом, ради чего поделили Землю на зоны. Ключевая роль здесь — это борьба слуг. Они мне очень понравились и они сыграли ключевую роль в моей интерпретации Валар. • Боги Гегемонии в Kajiri Kamui Kagura — возникают из людей, выглядят как люди, сидят на троне посреди масштабного облика космоса. У них двойное тело — космическое и аватара. Первое никуда сойти не может, второе — может ходить внутри материальной вселенной. • Эрис/Эрида, Дискордия из «Sinbad: Legend of the Seven Seas» — визуально выглядит неплохо, однако не очень понятна местная космология. По большей части она живёт в Тартаре — в неком другом измерении, куда можно попасть, если «спрыгнуть с края мира». Оно визуально напоминает космическое пространство, где Земля может быть представлена в виде глобуса, влияние на который отражается на настоящую планету. Там присутствуют персонификации созвездий, однако при проникновении в обычный мир они выглядят как обычные кайдзю, которых можно убить. В общем всё это соотношение размеров мне не очень понятно.       Кратко, что должен содержать бог: — Человеческие эмоции, человеческие чувства, человеческие реакции, человеческий характер, человеческие черты поведения, человеческие интересы и т.д. — в какой-то мере они должны быть выражены в нём. — Демонстрация божественной природы в виде масштабов его сил и масштабов его тела, масштабов его психики, способной охватить своим созерцанием космические просторы. — Ролью в сюжете, где бог может показать себя с этих сторон. — Демонстрация того, что всякая человеческая культура, которая к богу относится, с которой бог касается, для него является условностью. Если бог носит одежду, то он не стирает её и даже не одевается в неё — эта одежда появляется перед глазами того, для кого бог желает выглядеть так, и она вся такая, какая ему нужна. Аналогично — дворцы и украшения. — Широта пребывания бога — бог может пребывать в атмосфере, в пространстве, чью геометрию он адаптируется под себя — и т.д. Бог может демонстрировать здесь свою человечность, возникая из ничего или как часть ландшафта. — В своей речи бог более совершенен, чем человек и по умолчанию способ говорить всё стройно, без запинок, без «э» и «м». — Бог может совершать некие бытовые действия, но они должны иметь глобальные значения — например, он может купаться в «жидком космосе» — в космосе, который он превратил в подобие буквального океана.       Перейдёт к ним. Вот так я описал Валар — сцена с ними очень длинная, но она до конца показывает, как я понимаю образ языческого бога, который включает в себя половину антропоморфного и половину божественного. — Извиняюсь, что оборвал вашу брачную идиллию, — в дверях появился мужчина с пышной бородой, в пышной одежде — Оркус. Хиро и Зеро Ту взглянули на него. — Хиро, Зеро Ту, — он обратился к ним по именам, — я хотел, чтобы вы поговорили с Королём Эа. Хиро и Зеро Ту подошли к нему. — Я — чудотворец по имени Оркус. Вы обо мне слышали. — Вы один из агентов Черной Ложи, — вспомнил Хиро. — Кажется, вы один из архонтов-айнур. Эльдил, если по-нашему. — Да, но на самом деле я агент под прикрытием. Я не агент Саурона, я — агент Манвэ. Вернее не Манвэ даже, а самого Эру. Хиро приподнял бровь. — Совет Архонтов-айнур хотел бы увидеть вас. — Я могу отказаться от этого предложения? — Хиро, конечно, подумал о том, что это какая-то ловушка. — Конечно. Вы можете отказаться. Но вам же интересно? — Оркус их заманивал. — Вы можете узнать, где находится планета ВИРМ. Хиро и Зеро Ту обменялись взглядами. — Принимай решение только ты, любимый, — обняла его Зеро Ту. Хиро подумал, закрыл глаза, дал мыслям пробежать в уме. Он знал, что все будут предостерегать его. Но скажут это же. Решай сам. Хиро явил уверенные голубые глаза. — Я согласен на встречу. Стрелиция Апас рассекала космос близко от звезды Бетельгейзе, где, как провидел ещё в XX веке Дерлет, находится вход в царство «Старших Богов», «Первородной Расы». Стрелиция Апас выглядела как невеста в белом, с розовыми волосами, с копьём в руках. Взгляд её выражал эмоции Зеро Ту, сине-зелёные глаза водили взгляд то туда, то сюда. Хиро сидел в кресле, как «тычинка», сейчас в его кожу впивались некоторые провода. Зеро Ту находилась перед нем в позиции «руля». — Вы находитесь под защитой Йог-Сотота и Шуб-Ниггурат, — напомнил им накануне Оркус. — У Архонтов нет желания встревать в противоречие с их силой. Хиро закрыл глаза, вслушался в окружающий космос. И широко раскрыл их, он увидел нечто страшное… Огромное количество астероидов вокруг газового гиганта. Один его крупный спутник, подобный нашей Луне, с пыльными кратерами. Раз — над всем этим появился человеческий палец, подушечка, на ней рельеф, уникальный, для каждой подушечке человеческого пальца. Его громадная тень пала на поверхность газового гиганта. Два — человеческая рука легла на подоконник. Газовый гигант с кольцом очутился посреди фона космического пространства. Которое обернулось частью материала для трона. Впрочем, в следующий момент масштабы возросли и теперь материалом для трона послужило космическое пространство, включавшее в себя целые галактики. На троне сидел «человек» — в аккуратной светлой одежде, с кольцами на указательном и безымянном пальцах. С пуговицами на рукавах. Хиро не понял, что это такое сразу — в его веке обычные пуговицы давно вышли из употребления. — Наконец-то мы собрались, — прозвучал мужчина на троне. Одновременно с этим послышался звук воды — Хиро и Зеро Ту взглянули на цунами, буквально вода разливалась через космос, она разделяла его на две части. В этой воде плыли некие существа, похожие на рыб, на русалок, на морских животных, при этом они все оставались наполовину абстрактными — легко сливались с водой и вновь возникали из её волн. С одной стороны по это водное протяжение звёзды казались очень далёкими, а с другой стороны — напротив горели очень ярко. Раз — Хиро и Зеро Ту моргнули, увидели целиком наконец зал посреди космоса, в котором стенами, полом и потолком сложили сами участки свободного космического пространства, заполненного небесными телами и густыми облаками космического же газа — размеры, расстояния и перспективы тут при этом произвольно менялись. — Они такие большие, любимый! Они тогда мне казалось большими, — Зеро Ту вспомнила монструозный облик Валар и их бой с Дайбастер Ноно. — Но сейчас… — Эти демиурги наложили здесь, возле Бетельгейзе, свой высший многомерный рай на наш бренный космос, — Хиро цыкнул. Не требовалось говорить, что это ловушка. Голос верховного демиурга прозвучал следом: — Да, верно, Хиро. Я провёл вас сквозь Трансферные врата. Здесь возвышались восемь тронов, разной декоративной отделки. На шестерых восседали существа, чьи тела по своим размерам сравнились с галактиками. Седьмой трон сам был живым. — Здравствуй, Хиро — не бойся нас! Я буду называть тебя так — не «Ашкалун» и не «Код-016» или «Омикрон», потому что я обращаюсь к тебе как к личности, а не как к кому-то ещё. Европеец с длинными тёмными волосами, в светлом пиджаке, с галстуком — всё это выглядело вообще очень старомодно по меркам нынешней цивилизации. Цвет белого солнца, оттенки голубого, как возле солнца, за которым с детства наблюдал Хиро, красные тона по контурам одежды, как на небе далеко от светила. Герб с орлом изображён слева. Позади его головы находится центр яркой спиральной галактики, подобной Млечному пути. Он исполнил, вероятно, жест рукой, взор выглядел уверенным в себе. Глаза немного уходят в тень, но, как кажется, там блестит лёгкая лазурь — Хиро и Зеро Ту сложно рассмотреть его выражение. — Ну ладно. Пф! Да, здравствуйте, — отозвался Хиро, он находится в виде очень маленькой точки посреди зала. Троны окружали Стрелицию Апас. — Вы — Боги? — Мы не любим, когда нас называют богами, — мужчина рассуждал очень спокойно, по-человечески, без спешки и с чувством полного господства над ситуацией. — Мы очень уважаем нашего отца Эру Илуватара и отказываемся от божественных почестей и статусов в пользу нашего Творца, породившего нас из своих мыслей, размышлений и созерцаний своего сердца. Мы, Совет Архонтов, предпочитаем, когда нас называют «архангелами» или «демиургами», а лучше — Virtutes [1]. Хиро моргнул — дали голубых глаз блеснули догадкой: — Вы должно быть тот, кого принято называть «Принципат Манвэ»? — брюнет был в этом уверен. — Да — я Манвэ Сулимо, Владыка пространства, супруг Варды Элентари, — подтвердил он — тот, кто говорил всем это время. Спинка его трона оказалась прозрачной, она помещала в свою вершину массивное украшение, похожее на компас, направленный во все стороны света. Основание трона — яркий металл. — Я — Варда Элентари, Владычица всего, что содержит пространство, — она выглядела как женщина, очень властная, очень красивая, у неё чёрные волнистые волосы, доходящие до копчика. Хиро и Зеро Ту в первую очередь в глаза бросилась огромная грудь — огромная по женским меркам, обтянутая очень тонким белым материалом, от которого ещё отходили крылья. То есть у неё прямо от каждого мячика выходило такое украшение, как миниатюрные, ангельские крылышки, устремлённые вверх. Платье включало в себя белые, золотые и фиолетовые цвета. Хиро сразу вспомнил её менее человечный облик, состоящий из парящих друг с другом неорганических сегментов. Всё очень тонкое и действительно какое-то эфирное. Хрустальные туфельки на ногах. Неоновые радужки раскосых глаз, очень коварный и пристальный взгляд, серьги в виде серебряных звезд. Трон Варды состоял из какого-то светлого кварца, позади — прямая спинка. — Я — Алуэ Бартан, Владыка тонкой настройки, супруг Йаванны Кементари, — коротко стриженный брюнет, кажется — больше азиат, облачён в чёрную офисную одежду, держит чёрный портфель на коленях, чёрные перчатки. Взгляд — серьёзный и деловой, в то же время какой-то усталый. Фигура — плотная и мускулистая. Трон выглядит как свинцовый механизм с изобилием шестерёнок и циферблатов. — Я — Йаванна Кементари, Владычица единения духа и материи, — смуглая женщина, вроде индейца, полностью голая при этом. Волосы оттенка красного дерева, кучерявые. Красивая, глаза — нежные, разрез очень сглаженный. Грудь обычная по размеру, много волос на лобке, бёдра средних пропорций, на коже почти нет родинок. Трон выглядит, естественно, как сплетение живых веток с цветущими растениями и листьями, основа — клубни. — Намо Мандос, Владыка сохранения сознания, супруг Фуи Ниэнны, — он выглядит как тёмный балахон, под которым, казалось, ничего нет в области лица. Зато выглядывают его руки, в них Мандос держит хрустальный шар. Кисти выглядят так, словно состоят из разных красок, меняющих оттенки. В качестве трона у него фигурировала большая бархатная подушка фиолетовых цветов, на которой Намо Мандос сидел в позе султана. — Я — Оромэ Алдарон, Владыка защитной системы, — он выглядит как мужчина в тёмном офисном костюме, лицо скрывает маска, какая-то военная каска, где открыт только рот — и рта там не разглядеть, видны серебряные зубы, в обрамлении чего-то тёмного. Его челюсти шевелились, когда Оромэ Алдарон говорил. У него драгоценный камень в галстуке, чёрные перчатки. Хиро заинтересовался им, потому как раньше его не видел, но слышал о нём от Тилион. Оромэ восседал на футуристическом троне, похожем на боевое устройство. — Это, — Манвэ указал на двух оставшихся участников, которые, похоже, не могли представиться сами просто словами, — Фуи Ниэнна, Владычица негативного умонастроения. Фуи Ниэнны выглядела как негритянка в золотых и фиалковых карнавальных нарядах, она производила впечатление трупа в богатом праздничном наряде. Глаза — абсолютно белые, от них тянутся чёрные подтёки. Трон — черный, из оникса, спинка в форме острого листа. Под троном — провал в черноту, которая чернее космоса. Ближайшие небесные тела сползали в эту дыру и исчезали там! — Это, — Манвэ далее указал на трон, который выглядел состоящим из воды, он постоянно колыхался, как морские воды на ветру, — Ульмо Илмир, Владыка перемен. У него нет супруги и он, в силу концепции, не может ни принять постоянного облика, ни общаться словами. К трону Ульмо стеклась вся вода, которую Хиро и Зеро Ту заметили раньше. Кажется, по космосу двигался сам Ульмо в такой форме. Водоросли и глубоководные цветы чётко возникали «под поверхностью» этой воды. — Угу, — Хиро взглянул на восьмой трон — пустой, полностью золотой, объятый пламенем, он был наполовину разрушен на свободно плавающие в воздухе сегменты, проткнут мечом. Рукоять длинная, на самом её конце — ромб-навершие, гарда напоминает раскрытые крылья орла, длинный и обоюдоострый клинок у основания немного волнистый. — А Владыкой чего был Мелькор? — Владыкой основы — всего того, что собрало бы наше мироздание, — дал ответ Алуэ Бартан. — Курво говорил, что вас зовут «Аратар», «Превозносимые» — вы семь наиболее могущественных Архонтов, значимых для своего мироздания так, как для нашего мироздания значима Хаотическая Шестёрка, — прокомментировал Хиро. — Верно мыслишь. Этот вопрос мы решили — перейдёт к следующему, — продолжал Манвэ. — Хиро, скажи, как думаешь, мы обижены на тебя за то, что ты прижал к стенке мою возлюбленную и заставил меня дать клятву никогда не нападать на Солнечную систему? Манвэ положил ногу на ногу и сложил ладошки перед лицом. — Вы были в гневе, — вспомнил Хиро. — Да, я был в гневе. Но и ты был в гневе на Виктора Северова. Дело не в гневе, как таковом. — Вижу, вы изучили мою биографию, — обратил внимание Хиро. — Пока я не знаю, что у вас на душе. Я понятие не имею, кто вы такие. Единственное, что я могу сказать — вы пытались уничтожить Солнечную систему, вы напомнили мне то, как ВИРМ обрушился на нас, потому я ненавижу вас… — Ха-ха-ха! — Варда не скрыла смеха. — Отвечу, Хиро; я была инициатором нашей встречи. Я даже хочу сказать, что ты доставил моему возлюбленному супругу моральные страдания — Манвэ винил себя за то, что я попала в такую ситуацию. — Вы хотите мне отомстить? — напрямую спросил Хиро. — Нет, напротив, я хотела бы тебя похвалить за то, как ты нас разгромил, — ответила Варда. — Это доказывает твоё мужество. Твоё коварство. Я ценю оба этих качества. Хиро почувствовал, что ему приятно. — «Любимый, эта женщина хочет заговорить тебя», — а Зеро Ту почувствовала ревность. — «Кажется», — благодаря ментальному интерфейсу Хиро стали доступны её чувства, — «Зеро Ту, тебе плевать если меня хотят другие женщины, как сексуальный объект, но если их привлекает моя личность, ты готова ревновать!» — «Любимый, эта женщина — слишком властная. Я чувствую, что она хочет владеть тобой. Так мне говорит моё женское сердце», — так ответила Зеро Ту. — Зеро Ту, вижу, тебя беспокоит мой интерес с Хиро? — Варда уловила это. — … Откуда ты узнала? — после напряжённой паузы, Зеро Ту напрямую спросила. — Только мы с любимым можем общаться через… — Мы видим мир через дух. До нас ваши чувства и эмоции долетают, как импульсы звезды, — пояснила Варда. — Так что для нас ваши ауры — как мимика. После Мелькора, я лучше всех умею читать чужие души. Хиро и Зеро Ту восприняли всё это с достаточно глубоким пониманием. — В таком случае вам известны наши эмоции, но нам неизвестны ваши, — Хиро был этим недоволен. — Не нужно волноваться, — заговорил Манвэ, в основном говорить намеревались он с женой, — я ничего вам не сделаю. Обещаю. В этот момент Хиро понял, что это Варда пожелала его увидеть. — Варда, что вам от меня нужно? — Хиро, я хотела просто поговорить с тобой. Видишь ли, ты заинтересовал меня ещё тогда, когда я узнала о том, что Мелькор вернулся к жизни благодаря твоему слепку. Я поняла, что ты очень похож на Мелькора. Я и Мелькор были очень заинтересованы друг в друге когда-то, потому я решила просто поговорить с тобой после того, как убедилась в этом, — очевидно, Варда имела в виду их прошлую битву. — Хорошо, — Хиро свёл брови, — говорите. — У тебя есть вопросы, Хиро, — заговорил Мандос. — Будет лучше, если ты будешь их задавать. — Хорошо… Почему вы позволили Мелькору восстановить свою прежнюю личность, когда вы запечатали её после Войны Могущества? — спросил Хиро. — Потому что таков был Замысел Эру, — дал ответ Мандос. — Мне был открыт почти весь Замысел ещё в самом начале. Мелькор должен был с самого начала стать апокалиптическим маньяком, потому что Эру и Ньярлатхотеп заключили договор: Ньярлатхотеп не будет вмешиваться в Эа за исключением того, что он будет «играть королями». Самые великие в Эа были отданы ему, такие как Мелькор и Фэанор, например. Эа — это история о падении. Так решили Сочинители Повествования. Остальные мои братья и сёстры на тот момент не знали об этом, потому что они могли разочароваться в нашем Отце или поставить под сомнения Его решения. — Значит, ваш «добрый бог» Эру с самого начала отдал самых лучших своих детей во власть космического садиста? — Хиро глубоко возмутился. — Мелькор и Фэанор отреагировали бы точно так же, — обратила внимание Варды. — Как мне это нравится. Ваша реакция. Продолжай возмущаться — мне нравится наблюдать твоё возмущение. — Почему ваш Эру так сделал?! — спросил Хиро. — Потому что он хотел создать лучший мир, — дал теперь ответ Алуэ. — Это было возможно только, если ограничить влияние Безымянного Ужаса. — Двора Азатота, — уточнил Манвэ. — То есть Эру решил навязать Врагу игру по-правилам?! А откуда он знал, что Враг будет играть по ним?! — почти что выкрикнул Хиро. — Эру знает Ньярлатхотепа как облупленного, — Хиро показалось, Мандос сейчас усмехнулся у себя во тьме балахона. Во всяком случае там на одну секунду мелькнул белый человеческий череп, его костяной оскал. — Ньярлатхотеп — крайний эгоист, а потому — он раб своего эгоизма. Если увлечь космического садиста игрой, то он будет безукоризненно соблюдать все правила этой игры. Хиро сжал зубы. — Ты очень сострадательный. Ты ставишь себя на место тех, кого Эру сам отдал в руки страдания и сумасшествия, — назвала далее Варда. — Мелькор тоже был в гневе от этого. Он бросил все силы на то, чтобы изменить это. И понимая, что за всем этим стоит, его ждало совершенно искреннее отчаяние. К слову, я думаю, ни Курво, ни кто-либо ещё не могли бы тебе сказать это — но Мелькор достиг глубины отчаяния вовсе не тогда, когда понял, что «мир — это игра с нулевой суммой» — это он-то пережил, как пережили мы; нет, Мелькор впал в отчаяние, когда узнал, что сам Эру этого пожелал, наш Отец пошёл на это. Думаю, Хиро, если бы тебя подло и цинично предела Зеро Ту, ты испытал это же чувство. Когда Хиро осознал всё это, его по-прежнему охватывала злоба: — И вы приняли такой план этого вашего Эру?! План манипулятора?! План по отношению к самому лучшему из ваших братьев?! — Конечно. В этом мироздании царят ужас и безнадёга. Мир — это игра с нулевой суммой, кто-то может жить хорошо лишь благодаря страданям другого. В таком случае от отчаяния меня спасает только преданность Эру. Я готов убить всю мою семью, — Манвэ указал на окружающих, — если Эру этого потребует. Только по одному Его слову. — Безумный фанатик! — закричал Хиро. — А я — бессердечный циник, — прозвучал Мандос. — Эру избрал меня как того, кому он изложил весь свой план, а также открыл истину, что мир — это игра с нулевой суммой. Наше прекрасное творение Эа может существовать лишь благодаря страданию, а ещё лучше оно может стать только благодаря ещё большим страданиям. Узнав это в самом начале, многие из нас бы отказались от Замысла Эру или впали бы в отчаяние, как моя супруга. К счастью, я свободен от сострадания. Я никогда не сострадал. Потому мне можно было доверить план и не опасаться, что я пойду против него потому, что сочту его неправильным и предательским. — Мандос, почему вы верны Эру?! — Зеро Ту решила вот так задать этот вопрос. Она уловила в сердце Хиро такой вопрос. — Вы не похожи на маленькую обезьянку [2]. — Потому что у меня есть чувство справедливости. Я нахожу справедливым всё, что исходит от Эру, потому что Эру стремится к благу, к каким бы методам Он не прибегал. Да, я знаю, что это субъективно. Но я скажу вам вот что: я считаю, что Мелькор и Фэанор сами виноваты в том, что им предопределил Эру. Эру расставил фигуры, но выбор сделали они. Я считаю, что вся ответственность на них, а не на том, кто стоит за сценой. Мне нравится их осуждать. Хиро заскрипел зубами. Как же его охватил гнев! — Будь ты проклят, Мандос! — Ха-ха-ха! — когда Мандос смеялся, под капюшоном сверкал голый череп, он возникал при каждом «ха» и пропадал, слово кто-то включал и выключал направленный на него фонарь. — Мне редко хочется смеяться, но ты, Хиро, очень смешон. Тебя раздирает чувство вины за то, что ты готов принести в жертву всех своих друзей, свою страну, всех вокруг — ради спасения своей любимой жены. Тебя охватывает напряжение, ты в глубине души хочешь, чтобы тебя наказали за твой эгоизм. Мне смешно, когда такой, как ты, ненавидит меня. Хиро весь напрягся, Зеро Ту это прекрасно чувствовала. — Я тебя понимаю, Хиро! — вдруг впервые за всё это время прозвучал Оромэ. — Меня также охватывает гнев от того, какие методы использованы! Оромэ при этом дрогнул, стало ясно, что за его маской — действительно оскал гнева. Возможно, только поэтому он носил этот шлем. Чёрный дым вышел из его оскала. — Так почему ты не уйдёшь от них?! — Они — моя семья. Хиро, ты бы оставил своих близких? — Оромэ сложил руки на груди, перестал выдыхать дым. Кажется, под его военной маской теперь находилось томительное смирение. Хиро помнил, что Оромэ, он же Орион, был тем, кто выковал копьё, которым сейчас владеет Принцесса рёвозавров. Копьё, бросок которого всегда бьёт в цель. — Ты спроси, почему Зеро Ту не уйдёт от человека, который готов убить всех своих близких ради неё? Разве ты хороший человек? — вот так поставила вопрос Варда. Хиро получил жёсткий удар. — Любимый, если тебе не нравится с ними говорить, мы можем уйти, — обратила внимание Зеро Ту. Они-то чувствовала через ментальный интерфейс, что там у Хиро в сердце от такого. — Да, наверное, ты права, — решил Хиро. Брюнет-красавец подумал. Глубокой взгляд исполнился ненавистью. — Хиро, я вижу, ты больше всего ненавидишь моего возлюбленного Манвэ за его преданность Эру, — прочитала у него в сердце Варда. — Я хочу понаблюдать в тебе подобные проявления Мелькора. Может быть, ты хочешь вызвать моего мужа на дуэль? — Да, я хочу вызвать его на дуэль, — Хиро почувствовал глубокую ненависть к этому Манвэ. — Хорошо, я согласен бросить тебе печатку, — решил Манвэ. — Во-первых, я до сих пор хочу отомстить тебе за то, что ты меня посрамил. Во-вторых, ты ранил и угрожал убить мою возлюбленную жену — это в несколько раз увеличивает мою ненависть. Хиро, я не намерен тебя убивать. Я знаю, что Йог-Сотот не даст мне этого сделать, но я и сам не хочу убивать тебя. Я питаю ненавистью к тебе, но смерти твоей я не желаю. Я не хочу, чтобы твоё эго исчезло. Мне, чтобы удовлетворить мои чувства, будет достаточно поставить тебя на колени. Я правда от души милосерден. — Я провёл вас сквозь Трансферные врата ещё раз. Добро пожаловать в Ильмарин — мой Небесный чертог, который я предоставлю в качестве арены. Манвэ раскрыл руки, эфирное торнадо вобрало Варду, Хиро и Зеро Ту в другое место. Все провались сюда как сквозь грозовой шторм. Здесь со всех сторон простирается небо, на вид — почти земное, есть множество парящих среди чистого воздуха островов. Хиро и Зеро Ту в первую очередь увидели впереди то, как атмосферу пронзает лик некого ужасного существа, совершенно гигантского. Три больших глаза, три сферы — одна из которых, самая высшая, самая большая. Эти глаза выглядят электронными, а плоть вокруг них — как нагой мозг. Точки света вокруг этого существа, воздух — очень мощные и быстрые потоки ветра, движущиеся так, как в на поверхности газового гиганта. Кажется, Хиро и Зеро Ту увидели лицо Манвэ — в то время, пока он ужимал себя. Фэанор упоминал, что Великие Архонты далеко не всегда могут сразу быстро и эффективно превратиться в привычных гуманоидов. И так, Манвэ ужал себя до размеров совсем обычного человека. Он выглядел очень мускулистым, по-прежнему носил такую же одежду, в какой появился ранее на троне. В воздухе, в окружении стен из очень мощного ветра, парили островки земли, на каждом находилось какое-нибудь светлое строение, технологическое и одновременно фэнтезийное по виду. Они напоминали собой отчасти средневековые крепости, построенные в несколько этажей. Между островами зачастую протягивались цепи. Здесь пребывали создания с музыкальными инструментами. Хиро и Зеро Ту увидели зловещее существо в балахоне — его руки выглядели как переплетённые корни, он держал ими диски и стучал. Были там создания с трубами, один напоминал классического демона, второй — сатира, третий — просто осьминога. Были здесь чёрные и четырёхрукие создания — худые, с большим количеством локтей в руках, со шлемами, от которых отходили шланги — эти шланги подсоединялись к огромным духовым инструментам, каждый из которых ещё крепилась цепью к окружению. Сам Манвэ встал на парящий камень, позади него из потоков воздуха выходили громадные трубы, в них дули скрытые за ветрами музыканты, очевидно, ещё более странные. Хиро, Зеро Ту и Варда (размером также с человека) находились на противоположном летающем клочке земли. Молнии сверкали над всем этим, в такт им доносился грохот музыкальных инструментов. Топ — бледная босая ступня встала на светлый песок, устилающий ровную поверхность летающего островка. — Вы не против, если я наконец выйду из невидимости? — позади троицы появился Йошио, носящий, как обычно, тёмную курточку и широкие шортики, со зловещей глефой в руках. — Да, конечно, — Варда взглянула на него снисходительным тоном. — Мы непротив. Зеро Ту облизывала розовый леденец, стояла в одежде из красных элементов ближе всего к краю, за которым что вверх, что вниз падало одно небесное пространство. Ветер развевал длинные розовые волосы. — Зеро Ту, — Йошио с интересом обратил внимание на её выражение, — ты полностью уверена в Хиро? — Как видишь. Эти демиурги обещали, что бой не будет насмерть, потому что если они нарушают это условие, то Йог-Сотот и Шуб-Ниггурат обрушатся на них… И твоя Глефа, — Зеро Ту взглянула на Варду, — вы же помните, что она сможет убить вас? — Мы знали об этом, конечно. Саурон искренне хотел использовать этого мальчика против нас, и мы не намерены сейчас становиться под удар, — ответила Варда. — Зачем, если мы появились здесь только для общения, а не для серьёзной вражды? Мы изначально не были вашими врагами. В людской форме Варда была выше Хиро и Зеро Ту, не говоря уже про Йошио. — Если Хиро будет убит каким-нибудь фокусом, то я буду очень рада, что если Йошио поднимет Глефу: всё вокруг меня исчезнет — а потом, возможно, я смогу переродиться с любимым в новом мире, — Зеро Ту провела каблуком по песку. — Я готов, — Хиро в это время без лишних слов стоял и концентрировался на Чёрном мече. Это Чёрное копьё Мелькора, которым он поразил Древа Архонтов, сейчас оно приняло такую форму. Его клинок выглядел как тонкий прямоугольник, созданный как будто бы из цельного куска вулканического стекла, прямо как рожки Хиро. — Я тоже, — Манвэ показал джэдайский белый меч. — Думаю, моя супруга очень рада видеть в твоих руках именно это оружие. Эонвэ не зря отдал его Фэанору. — Я не останусь с хвостом ящерицы! [3] За спиной Хиро раскрылись металлические крылья, его облачение из серых и синих элементов, частично открывающее тело. Босые подошвы оторвались от песка. Манвэ был, понятное дело, выше Хиро, его аккуратные лакированные туфли оттолкнулись прямо от воздуха. Позади своего повелителя, особенно с напряжением зазвучали монстры-музыканты. Хиро аж бросил на них взгляд — это гуманоиды с масками, похожими на смесь противогаза с экипировкой средневекового чумного доктора; их «противогазы», со множеством чёрных отверстий на глазах, переходили в подобия громадных саксофонов, которые ещё дополнительно связывались трубочками с клапанами — с клапанами прямо на телах этих существ. Очень звучный воздушный хлопок от столкновения ониксового клинка с клинком-молнией — волосы обоих брюнетов сильно растрепались! Манвэ в светлом и Хиро в серо-синем застыли на миг посреди парящих островов. Зазвенели, протягивающиеся между ними, цепи. Множество ревущих труб возносилось к этой точке столкновения. — У вас, богов, какая-то мода, да? — Хиро, конечно, вспомнил про Двор Азатота. — Отец велел помнить свои истоки! — Манвэ махнул свободной рукой, Хиро получил почти что физической удар — его отбросило сквозь очень плотный воздух. Молнии сверкали вокруг. Манвэ резкое перешёл в защиту — Хиро почувствовал, что по характеру Высший Архонт предпочитает больше находиться в обороне. Хиро виртуозно вращался в воздухе. Он отдалился. Несколько резких скачков и перемещений в густом воздухе. Пока ещё розовые подошвы генерировали синие струи реактивного пламени — для ускорения Хиро, он пока не переходил в форму полноценного рёвозавра; такие же струи огня, только более тонкие и малые, вырывались по всему протяжению его металлических крыльев. Ноты и звук свиты Манвэ постоянно смешивались со звучанием его ветра и грохотом молний. Зеро Ту сжала леденец, Йошио ткнул острый конец Безымянной глефы в землю, Варда с увлечением дирижировала толпой слуг своего мужа — позади бил в барабан один обладатель множества рук, ещё один жал кнопки какой-то штуке, ещё один дул в загнутую трубу, направленную вверх. Манвэ решил перейти в атаку, всякое его нападение приводило к появлению ветвистых разрядов атмосферного электричества. Хиро теперь несло потоком почти чистого озона — и он принимал на чёрный стеклянный клинок попадания меча-молнии. В один момент этот меч поразил твердь прямо под подошвой Хиро — пальцы очень быстро отскочили от летящей каменной дроби; сжимая зубы, рогатый Хиро далее использовал ртутные крылья как режущие клинки-плоскости. Эти лезвия прошли сквозь Манвэ, как сквозь ветер. Хиро пронесло по поверхности острова, он выстрелил несколькими синими протуберанцами. Они слетали с пальцев рук Хиро, потом он резко согнул колени: — Daaku Faiyaa! — огонь сорвался теперь с подошв Хиро в виде быстро растущего китайского дракона, очень плотного. Манвэ не уклонялся, не отражал и не защищался. Все эти прямые попадания даже не заставили Манвэ защищаться — он смог выдержать всё это своей чистой прочностью. Ему можно было навредить только Мечом Мелькора. Клинки ещё раз скрестились — их владельцы после этого разлетелись. — Хо-хо, я узнаю Мелькора! Мне очень нравится видеть того, кто любил меня когда-то! — будь Варда более человекофицированной, она бы выпустила слезинку из глаза. Рядом с ней на виоле из обломанного камня играло какое-то страшилище, похожее на лешего с рожками и множеством светящихся точек по всему телу. — Эх! У-ф! — Хиро переводил дыхание, идущие паром пятки разместились посреди редкой плитки, сквозь которую прорастали растения — такова была поверхность одного из летающих островков. Манвэ вёл себя гордо, спокойно возвышался здесь и величественно чувствовал себя в этой дуэли. Его длинные тёмные волосы на этом ветру развевались мягко и даже как-то гладко, словно сам Манвэ давал ветру на то своё согласие — в то время как лохматые волосы Хиро бросало куда более аподиктично. Плечи напряжены, пальцы рук дрожат. Хиро сжался весь под весом таких ударов. Пот при этом не выступал. Ему не было жарко. Кусачий холод охватывал кожу. Постоянный вой стихии, да ещё эта ужасная музыка. Манвэ сделал несколько шагов, лакированные туфли не поднимали пыли, они бесшумно шагали среди невысокой травы. Голубые глаза Хиро полыхнули, вокруг него проявились сами собой грани кристалла. Хиро создал воздушный алмаз, который невозможно пробить грубым уроном. Эта защита — череда порталов, которая переводит атаку в другие измерения, дополнительные пространства. Хиро изменил геометрию реальности вокруг себя так, что пробить эту защиту можно лишь тонкой математической иглой… Манвэ заставил всё это исчезнуть следующим движением. Хиро только потом сообразил, что Манвэ сделал это даже не атакой, а движением. Самого его тело по сути было «воздухом» — Манвэ легко обтекал или наполнял собой все чертоги пространства вокруг. Ему не требовалось даже думать над тем, как пройти сквозь этот щит-кристалл. — Есть проблемы? — Манвэ остановился и указал на комнату в паре метрах: она появилась прямо среди всего прочего окружения: стояла роскошная постель по крайней мере на два места, с двумя подушками, огромное изголовье в форме сердца. За ней — прекрасные горшки с цветами с викторианском стиле; перед постелью ещё стояла комнатная ванная с поднятой над ней лейкой душа, заполненная чистой водой. — Можешь отдохнуть со своей возлюбленной; если ты уже устал, — предложил Манвэ. — Нет, спасибо! — Хиро уже на одних рефлексах тогда крепче стиснул свой меч, обернул клинок синей аурой своего гнева. В результате его собственное оружие сделалось похожим на двойную молнию — чёрную и голубую. Последующий бросок на Короля целой вселенной привёл к расколу островка, осколки посыпали. Хиро давил на вражескую молнию, Манвэ очень уверенно держал этот удар. — Неплох, — похвалил он после того, как Хиро отказался отброшен его ответным движением. — Признаться, по моим расчётам, ни одна твоя атака не должна была даже оцарапать меня. Тем не менее я чувствую, что в данной форме меня ты по крайней мере можешь ранить. Если Чёрный меч Мелькора попадёт, конечно. Манвэ взглянул на Зеро Ту. — Наверное, если бы я занёс молнию над ней, ты бы выдал нечто большее… Они оба сейчас стояли на обломках острова. — Даже не думай! — Хиро оказалось достаточно нарисовать в воображении то, как молния Манвэ испепеляет Зеро Ту, чтобы сделаться полностью синим от пяток до макушки, рога увеличились. Хиро непроизвольно, на одних эмоциях перешёл в полноценную боевую форму. По взгляду Манвэ он понял, что Владыка открытого неба желает посмотреть на его удар. Крылья преобразовались в четыре манипулятора, схватили меч в свои окончания, слились в один гибкий серый хвост с горящими неоновыми рисунками — хвост скорпиона, чёрное жало. — Получай! Прыжок поднял пыль, синие ступни Хиро снова обожгли всё там огнём. Лакированная туфля чуть дрогнула, тёмные волосы развивались. Солярная белизна костюма особенно обострилась, воздух пронзило очень звучно. Хиро сам уподобился синей комете, Манвэ встретил жало блоком своего меча-молнии. — Ты хочешь вмешаться? — Варда взглянула на Зеро Ту. — А ты как думаешь? — Зеро Ту держала во рту леденец. С начала схватки о себе не дали знать никакие сосательные движения. — В таком случае нужно поступить честно. Варда вскинула руку — в этот момент Хиро и Манвэ снова встали по разные стороны среди летающих островов. Жало Хиро обратилось в ртутного змея с неоновыми глазами — меч Мелькора превратился в пару ядовитых зубов из вулканического стекла. Ветренное небо Ильмарина над ними вдруг разразилось, разверзлось — пылающие скалы обрушились роем метеоров. Варда, похоже, как астрологический архангел могла воспроизвести любое астрономическое явление, от взрыва сверхновой и образования чёрной дыры до такой мелочи, на первый взгляд, ерунды. Впрочем, её метафизическая воля оказалась вложена в эту, на первый взгляд, малую по масштабу атаку. Потому Хиро пришлось помучиться среди взрывающихся островков разлетающихся на куски. — Хиро! — верхом на Стрелиции-мотоцикле, она рванула туда. Раз Варда нарушила дуэль, то она может вмешаться. — Зеро Ту! — Хиро испугался за неё, и испуг за возлюбленную предал ему сил. Варда же переместилась аккурат за спину Манве. Йошио внизу, на одном из бесчисленных летающих островков, особенно насторожился. — Я буду здесь, — перед ним появился Мандос, — чтобы ты не сделал глупость. Йошио сейчас держал своё оружие Судного дня двумя руками и был готов его использовать. Стрелиция в это время от своих фар развернула защитный барьер, он теперь стоял под натиском меча-молнии Манвэ. Зеро Ту преобразовалась в краснокожую и бледноволосую, выпустила из-за спины яркие крылья бабочки, вскинула руку с сапфировым эльфийским жезлом. — Moon Spiral Heart Attack! — теперь из-за плеча Хиро она выпустила атаку сердечками. Они пересилили сам меч-молнию! — Очень неплохо! — Манвэ на всякий случай закрыл собой Варду, начал принимать себе в раскрытую руку эти сердечки. Меч пока отдыхал. Хиро же сконцентрировался вокруг своего меча, он чувствовал, что эмоции Мелькора в нём ревут. Это оружие прямо взывает к удару во всю силу, чтобы показать Королю и Королеве Эа как с ними быть. Внезапно Хиро понял, что использовать это оружие, значит — умалять свою личность. — Им интересна моя личность только потому, что я напоминаю им их старшего брата, сошедшего с ума. Я не хочу быть живым призраком! Хиро и Зеро Ту вдруг резко взялись за руки, их прочее оружие утратило материальную форму. Крылья изменились — теперь вместо крыльев бабочки и крыльев стального дракона них выросли белые ангельские крылья. По одному на каждого участника пары. Манвэ и Варда стояли на воздухе друг с другом с выражением научного интереса. Йошио с напряжением глядел на всё это. Мандос, кажется, больше смотрел свой хрустальный шар, хотя буквально это невозможно было понять, если учесть, что в такой формы у него даже не было лица. Хиро и Зеро Ту направили руки в сторону пары противников… Шарахнуло достаточно, чтобы скрыть от прямого взора облик врага. Хиро и Зеро Ту замерли в ожидании. — Неплохо! — взмах меча-молнии Манвэ рассёк энергетическое облако. Он и его супруга стояли невредимыми, разве что показались несколько усталыми. — Очень неплохо для кого-то вроде вас! — Мы могли бы поразить Саурона! — закричала Зеро Ту. — И без помощи Чёрного копья! — Саурона? Он — микроб по сравнению с нами. Если бы мы хотели его уничтожить, мы бы давно это сделали, — заявил Манвэ, будучи очень уверен в себе. — Только соображения гуманизма вынуждают нас действовать осторожно, — добавила Варда, изящно двигая пальчиками. Хиро очень разозлился из-за упоминания тут гуманизма — он вспомнил о том, что ВИРМ на это ссылался, когда собирался насильственно поглотить всю его расу. — Что же — мы дошли до патовой ситуации: ваша Сила Любви позволяет вам бесконечно черпать энергию от Йог-Сотота и Шуб-Ниггурат. Полагаю, наша дальнейшая дуэль теряет смысл, — признал Манвэ. Йошио в это время взглянул на Мандоса: — Эй, пророк, что там видишь в своём хрустальном шаре? — Их дальнейшая битва становится трудно предсказуемой. Хиро и Зеро Ту приземлились верхом на своём мотоцикле, встали возле Йошио, посреди целого летающего острова. Музыкальный тон вокруг сменился с боевого на более мирный. Варда умилилась при виде воссоединившихся возлюбленных. Манвэ стоял позади на летающем обломке. Его пиджак немного обгорел, кажется, он только сейчас это заметил. — Я бы мог бить сильнее, но я настолько привык себя сдерживать, что страх эскалации конфликта не позволил мне вкладывать большую силу, — Манвэ развёл руками. У Хиро и Зеро Ту втянулись ангельские крылья в лопатки, цвет кожи сменился с синего и красного на обычный, уменьшились их рожки. Он и она, заключённые в объятиях, поглядели на Манвэ. — Не знаю, какие вы ощущение получили, — Хиро взглянул на Варду, — но, пожалуй, мы — домой. — Ты не хочешь узнать координаты планеты ВИРМ? — предложил тут рядом Мандос. — Да, это можно.