School 2019. Трудно быть тобой.

*** Говорят, что безответная любовь — это не всегда плохо. Она учит терпению и стойкости. Не всегда любить безответно плохо...Ведь любовь к некоторым людям делает из нас лучшую версию себя. ДжиСу сбивает ноги в кровь и в синяки, пока преодолевает ступеньку за ступенькой на одной из улиц в городе Тэгу. Ноги с бешеной скоростью переставляются по пролетам, вниз, к высокой многоэтажке, что выглядит неплохо, но и не до ужаса богато и роскошно. Останавливаясь возле входной двери, девушка сверяется с белой, слегка помятой бумажкой, где сияет уже глазами изученный во время длительной поездки адрес. ДжиСу ехала довольно долго, и всё то время, что была в междугороднем автобусе, не могла сомкнуть глаз и успокоиться хотя бы на секунду. Она внимательно разглядывала кусок бумажки с аккуратным почерком, что написал ей ЧонГук, сообщая об адресе ЮнГи. Откуда он его узнал, ей неизвестно, но главное сейчас одно — то, что она может найти его и всё же встретить лично. Сказать то, что хотела, один на один. ДжиСу прошаталась в автобусе слишком долго, чтобы вот так просто уехать, ничего не найдя. Она поднимает голову, изучая большую металлическую дверь на входе в подъезд. Та скрипит, но поддаётся, когда открывается в момент после того, как ДжиСу успевает ввести короткий код, которым пользуются жильцы этого дома. «Тэгу ГоБок-Сан, 254 дом, 31 квартира». Девушка скоро перебирает ногами, только и успевая ухватиться за перила, что слегка поносились из-за вечного пользования. Подъезд чистый, аккуратный, но Ким не обращает внимания ни на что, кроме бесконечно нейтральных стен. Сейчас всё зависит только от неё: то, что она ему скажет, какое оправдание найдёт своему приезду, как посмотрит, и, наконец-таки, какой дурой она будет выглядеть перед ним. Но ей уже всё равно: кажется, с ЮнГи её разделяет лишь пару шагов. Останавливаясь возле заветной двери с номером 31, ДжиСу делает глубокий вдох, чувствуя, как грудь вздымается одновременно с успокаивающимися ударами бьющегося от такого быстрого бега сердца...Но от бега ли точно, ДжиСу ещё неизвестно. Она хочет не только рассказать ЮнГи о том, что знает, но и сама узнать ответы на интересующие её вопросы. Она хочет увидеть его...Прибежать к нему, заглянуть в глаза, и, наконец-то...Ответить и себе самой: что она...Кто она, и почему она...Что она на самом деле испытывает к этому странному отчуждённому парню...? Она замирает, вслушиваясь в окружающие звуки. Тишина. Как и во всех остальных подъездах, только здесь не слышно даже голосов жильцов. За окном темнота. Она ехала слишком долго, так что уже наступил вечер следующего дня...ДжиСу не знает, что скажет, но...Всё же, набираясь смелости, она протягивает руку вперёд. Вздыхает повторно, и всё же...Нажимает на заветный звонок. Отступать уже поздно, точка невозврата пройдена. Всё позади, и всё, что нужно делать сейчас — безоговорочно идти вперёд: Действовать. В голове ДжиСу успевает зародиться мысль о том, что ЮнГи сейчас нет дома, и тогда-то она уже и сама понимает, что, кажется, готова даже сидеть на коврике под дверью, дожидаясь, пока он наконец-то придёт. Она просто не может не сказать ему то, что хотела, не может не спросить то, что мучает её и мешает нормально дышать. Но все посторонние мысли как ветром сдувает, как ДжиСу замирает, точно слыша шаги, что приближаются с каждой секундой, и насколько отчетливее они стали уже спустя пару секунд! Она замирает, понимая, что даже сглатывая, не может избавиться от кома в горе. Тем не менее, всё меняется, как только дверь открывается, и ДжиСу в последний момент успевает вспомнить о своём страхе, о том, что, возможно, ошиблась номером квартиры или домом. Но и тут ЮнГи развеивает все сомнения. Когда дверь открывается, а её глаза сталкиваются с парой карих, глядящих глаза в глаза, с высоты его роста, что значительно больше, из-под слегка растрепанной отросшей чёлки...ДжиСу понимает, что забывает даже о том, как дышать. Но в ней живут чувства, которые намного больше и выше этого онемения на пороге первой влюблённости. Что то, что она не только чувствует, но и осознаёт — гораздо важнее. Гораздо больше, чем факт того, что она не может ничего сказать. Поэтому ДжиСу говорит. Говорит, обещая себе, что будет настолько искренней, насколько возможно, настолько честной, насколько вообще может, и она не станет отворачиваться от себя и пугаться себя же. Ни своих чувств, ни истинных причин, по которым она сейчас стоит тут. Столь дальняя дорога уже позади, но она все ещё далека от конца. Кажется, что это никогда не закончится, но ДжиСу столько пережила, что клянётся самой себе, что больше никогда не станет той версией себя, версией из прошлого. ЮнГи смотрит ей прямо в глаза, и если с самых первых секунд она могла увидеть в них легкое раздражение...Сейчас ЮнГи даже удивляется, явно не ожидая прихода девушки в столь поздний час. Но ведь это — не просто девушка, это...Ким Дженни. А это — не просто город, это — Тэгу, город людей, забывающих о своей истинной личности в попытке угнаться за профессией. Город людей, что теряют своё истинное призвание и бегут от реальности. Мин ЮнГи вырос здесь и дышит этим городом, словно воздухом, хоть и ненавидит его всем своим сердцем...А Тэгу в сочетании с Ким Дженни — просто убийвственная, ядерная смесь для него. Когда встречаются две вещи, которые ты ненавидишь больше всего...Но в то же время твои чувства к ним не ограничиваются только одним определением. ЮнГи здесь не потому, что хочет помочь Йерим. Точнее, и по этой причине так же, но...Не только из-за этого. Он приехал в Тэгу, потому что сдался. Он проиграл себе же, и решил сделать последнее хорошее, что мог, потому что было бы слишком абсурдно признать поражение и просто убежать. Сбежать в другой город, но тот, что принес не меньше страданий...Сеул — тяжелое место для него, но Тэгу, что был не более лёгким, всё же, был ему родным. Здесь умерла его мать, и здесь он рос много лет прежде, чем попал в столицу, избавившись от покровительства своего отца. ДжиСу не знает, она ничего не знает, но готова услышать всё, что он ей скажет. И она начинает первой, потому что, судя по его выражению лица, вряд ли Мин придумает что-то первым, разве что, если это не что-то грубое или отстранённое. Но ДжиСу ехала сюда не для того, чтобы выслушивать ругательства от Мин ЮнГи. — Я...— начинает более уверенно она, — Приехала сюда из-за тебя... Лицо Дженни, её лёгкая отдышка, и рука, что впилась в дверь, не зная, куда себя деть. ЮнГи не видит в Дженни ни признака нервозности. Он не видит, как одной рукой она вжимает кожу в ручку двери, как вздыхает довольно неравномерно, потому, что от собственного замешательства не может обращать внимания на эти мелочи. Почему она здесь? Почему она пришла к нему...? —...Впустишь? — наконец-то спрашивает она, глядя ему в глаза. Смелости как не отбавляй. ЮнГи ничего не делает, он лишь в замешательстве отводит глаза и кивает, отходя от дверного проёма и пропуская девушку внутрь, ему больше ничего не остаётся. Он же не оставит её на улице ночью, совсем одну и, судя по всему, пьяную. Он думает, что она в хлам, потому что других причин для её прихода ЮнГи не видит. Вот только дело в том, что ЮнГи и есть тот, кто сейчас просто бессовестно пьян... *** Лиса стоит перед дверью одного из свидетелей, сглатывая накопившуюся из-за нервозности слюну и изредка моргая своими огромными глазами, что выразительны как ничто другое. Она ждёт, пока дверь отопрут, и ожидаемый звук наконец-то слышится, дверь открывается, и девушка встречается глазами с мужчиной лет сорока пяти. На его лице видны морщины, видимо, не так от возраста, как от тяжелого труда. Кажется, когда-то этот человек жил в сельской местности, и по сей день выполняет только лишь физическую работу: оно и не странно, в точном списке, который удалось заполучить Лалисе, он занимал первое место. Кажется, это мужчина был единственным свидетелем помимо Ким ДжиСу, который был на месте во время происшествия. Однако она не уверена в том, как много он видел. Ким ДжиСу нельзя будет предоставить в качестве свидетеля, так как она все ещё остаётся в статусе без вести пропавшей, и хоть Пранпряи встречала её в этот короткий отрезок времени, ДжиСу попросила не раскрывать и не сдавать её полиции, поэтому...Она не могла использовать её свидетельства в качестве доказательств, так как юридически они не имели никакой ценности. Никакого веса, так как доказательства фактически больше напоминали сомнительные игра разума, речи уже и не было о том, что Ким ДжиСу никто не видел, и сама попытка выразить её слова стала бы провальной. А вот попытка скрыть свидетеля — ещё более абсурдной. Поэтому Лалиса должна была собрать как можно больше веских подкреплённых доказательств, независимых, и тех, которые смогут принять в суде. Это будет борьба не на жизнь, а на смерть, так как Манобан Лалиса — это единственный человек в суде, который будет на стороне Ким ТэХёна. До суда осталась неделя, а Лалиса всё ещё не имеет веских доказательств и достаточно материала, но одно главное — она знает не только, где искать, она знает, что искать. Знает, под кого копать и как достоверно преподнести все факты, ведь они на лицо, и так, чтобы их не смогли оспорить даже те, в чьих интересах сохранить личность истинного Намдемунского убийцы, Пак ЧиМина из Сеульской старшей школы, оставить это тайной. Мужчина смотрит на Лису с вопросительным наклонением в глазах, а на это она лишь протягивает ему удостоверение, коротко представляясь: — Здравствуйте. Моё имя — Манобан Пранприя, и я уполномоченный адвокат по делу, свитеделем которого предположительно вы стали несколько недель назад. Я бы хотела взять ваши показания и выслушать всю историю от начала и до конца, — она спрятала своё удостоверение, после чего добавила, — Пожалуйста, окажите следствию содействие. Я буду благодарна, если вы опишите всё в деталях. «Адвокат Пранприя Манобан. 19хх.03.30...» С удостоверения на него смотрела хорошенькая девушка с белыми волосами и чуть пухлыми губами. Недолго думая, он поднял на неё глаза вновь, после чего кивнул: — Я буду рад оказать содействие следствию. — Насколько мне известно, вы ещё никому не рассказывали о том, что видели. Она проходила вглубь небольшой квартирки двухэтажного домика, что находился в старинном районе в центре Сеула. Этот мужчина, по свидетельствам ДжиСу, был там в самый последний момент, и она не знает, сколько точно он видел. Она лишь заметила, как он убегал потом, после ухода ЧиМина. Она знает, что он был там не с самого начала. Пранприя садится на удобный недорогой диван, не снимая своей тёмной накидки. Она складывает руки в замок и смотрит перед собой, ожидая, пока свидетель начнёт говорить, — Расскажите о том, что знаете. Мужчина садится напротив, и начинает, довольно охотно, как будто держал в себе это очень долго, и Пранприя убеждается в своём предположении, только он начинает говорить: — Я ещё никому об этом не рассказывал...— говорит он, — Я был очень напуган тем, что увидел...Но никто из правоохранительных органов: ни адвокаты, ни прокуроры не заходили в мой дом. Они не приходили и ничего не спрашивали, — он продолжал, — Я думал, что голосить по этому поводу неправильно, ведь кто знает, что это за человек и какие у него связи...А что, если бы меня нашли или выследили? — Никто не станет обвинять вас в том, что полиция не выполнила свои полномочия в полной мере, — кивает Пранприя, — Главное, что вы говорите сейчас. Продолжайте. — Я возвращался со стройки. Мы работали там...Дело в том, что стройка была заброшена, но совсем недавно работодатель сказал, что хочет возобновить работу, поэтому нам нужно было взять пробу. Я был одним из рабочих, которые были поставлены в тот сектор. Я рассмотрел некоторые постройки и взял пробы, и потом просто перед возвращением домой сделал ещё один обход. Но...Я возвращался через чёрный переулок, дабы посмотреть сектор «B», в котором хранились трубы и плиты. Я услышал звук, как будто что-то падает, поэтому побежал в ту сторону. Когда я добрался туда...Я увидел, как два мужчины лежали на асфальте. А после этого...Они будто бы долгое время дрались. Один из них сбросил второго с себя и поднялся после сильного рывка. Я точно видел, как один пырнул другого ножом, а потом второй прострелил ему голову...Я слышал о НамДемунском убийце, но не знал, что это дела так связаны. Но тот мужчина перед смертью называл второго НамДемуном...Рыжеволосый парень, не много лет, на вид, будто даже и двадцати нет, но я не уверен...А после просмотра новостей, я поняла, что убит был офицер полиции...Я плохо помню тот разговор, но я видел лицо стрелявшего...Я видел, как он шёл вперёд, как он потерялся и выбился из виду где-то в тёмных переулках...Я не знаю, боже, не знаю, что это значит... — Если вы, — взглянула она на него, — Увидите этого человека на фото или воочию, вы узнаете его? *** ДжиСу шагает вглубь квартиры. Она небольшая, но выглядит уютно, хоть и кажется, что пока что недостаточно сильно обжита. ЮнГи вернулся сюда жить недавно, но это не так бросается в глаза: немного кофе и чашек, разбросанных по столешнице, соединённой с коридором. Квартира совсем небольшая, и при входе почти сразу же попадаешь в спальню. Большое широкое окно передаёт привет, когда встречаешься с ним глазами. ДжиСу опускает голову, и сразу же замечает разбросанные по полу бутылки. ЮнГи не церемонится от слова совсем, он больше ничего не говорит, просто молча садится на подоконник в полутемном помещении, подвигается ближе к окну, из которого виднеется вид на ночной город. — Я не ждал гостей, — сразу же отвечает он на её безмолвный вопрос по поводу валяющегося под ногами мусора в виде банок из-под пива. ДжиСу следует за ним и останавливается возле подоконника, на котором он сидит, свесив одну ногу вниз, а другую вжимая в колено. — Сколько ты выпил? ЮнГи чувствует себя неуютно в её компании, но не может ничего сделать. — Много. Закидывает голову и касается макушкой холодной стены за своей спиной. Его волосы растрёпанны, глаза выглядят уставшими, а губы тесно сомкнуты, не спеша делиться с ДжиСу тайнами Мин ЮнГи. Он будто сидит так и ждёт, пока она скажет, зачем сюда пришла, затем пошлёт его и уйдёт по-английски. Так в стиле Ким Дженни. Темнота в помещении успокаивает. Но здесь не настолько темно. ДжиСу всего лишь хочет узнать, почему. Всего лишь хочет понять, зачем... Она, недолго думая, садится напротив него, подбирая ноги и оставляя их так же на подоконнике. Он поднимает голову и смотрит на неё совсем недолго, сразу же отводя взгляд и зарываясь руками в волосы. Он отстранён, очень сильно старается избежать любого её взгляда. Почему-то, сам того не понимая, чувствует, что та причина, что его беспокоит, всё ещё существует. — Почему ты здесь? Из-за Йери? — ДжиСу ещё не знает, что оказалась в нужном месте, в нужное время. Когда ЮнГи пьян, он говорит только правду, какие бы чувства не заставляли замолчать, он всегда говорит правду, выпив, и не умалчивает более. — Да. За ней следовала мафиозная группировка, поэтому ей нужно было найти место, где можно осесть. Я решил помочь ей, — холодно отвечает он. — Я понимаю...— кивает Ким, касаясь стены спиной. — Это ты...— сама того не замечая, начинает она, — Был тем, кто обнародовал то видео и сорвал фестиваль? ЮнГи будто вовсе не удивляется, и отвечает довольно быстро: — Да, — кивает он, — Это был я. И что с того? Приехала для того, чтобы отомстить мне? Я сделал это, для того, чтобы ты... — Ты сделал это по другой причине...— перебивает его ДжиСу. Сдаётся, — На самом деле, да, — но не до конца, — Но твой проигрыш в фестивале последовал как бонус. ДжиСу хмыкает, понимая, что ЮнГи не изменяет своим привычкам. — Тогда почему? Почему ты обнародовал те видео? — Из-за той девушки, — пожал плечами ЮнГи, — Но я сделал это не один. У меня были те, кто помогал. Тот человек и был инициатором всей этой затеи, а я просто согласился, — ответил он предельно честно. — Человек? Что за человек? — нахмурилась ДжиСу. — Я на допросе, или что? — на уставшем лице Мина не было заметно возмущения, хотя оно, вроде как, планировалось. — Я уже говорила, что приехала сюда не просто так. — Моей помощи попросила девушка, которая знала ДжиСу, это была её подруга, МинДжу. Она узнала про видео случайно, но с моей помощью забрала его из рук ЫнДжон, а затем мы спланировали подставу, — он обхватил колени руками, рассуждая и вспоминая все подробности, — Она очень переживала за свою подругу и просила моей помощи, говорила, что полиция бездействует, а у меня есть связи, так что, как она думала, я мог помощь. Связями я не воспользовался, но помочь, всё-таки, смог. Я раздобыл то видео у ЫнДжон так, что она не узнала об этом. МинДжу...ДжиСу очень сильно тосковала по ней, и по временам, когда они были вдвоём...Хоть тогда Ким и не считала её близким человеком, то всё то, что сделала для пропавшей ДжиСу МинДжу — не делают незнакомые люди, так поступают только друзья. Подговорила отстранённого парня, обращалась в полицию и к учителям...Она сделала для ДжиСу так много, а та и не знала...Но, к счастью, узнала сейчас. И она безумно, просто неимоверно безумно благодарна за это. Та, кто продолжал искать и надеяться, та, кто отомстил за неё...Она сделала всё, зная, что не найдёт ДжиСу в одиночку. Она так и не нашла ДжиСу, но сделала всё, что могла. Вот, как оно получается. Иногда даже те, кого ты не считал близким, могут прийти на помощь. — А потом МинДжу подговорила своих подруг из Пусана сделать подмену в записи. Так и случилось. Ты права, говоря, что это было не из-за тебя. Я не думал о том, что наш класс завалит фестиваль, но твой проигрыш не воспринял как должное. Просто ты меня бе... МинДжу...Действительно хорошо постаралась. ДжиСу было очень больно из-за того, что та так и не узнает, что произошло с её пропавшей подругой. — Можно без подробностей, — вздохнула ДжиСу, — Я так и не могу понять, почему... Она сдержала недолгую паузу, не спеша говорить то, что заставляло её грудь трястись, а сердце выпрыгивать оттуда же, но все же набралась сил и сказала это: — Почему ты меня так ненавидишь? За что? Обида и боль из-за этой беспочвенней неприязни гложили душу ДжиСу, которая понимала, что из тела Дженни вряд ли выберется в ближайшем будущем, а всех врагов Ким не сосчитать, причём, самое обидное — это недружественное отношение ЮнГи к ней. Он буквально радовался каждому её промаху и даже был не против поспособствовать этому, хотя никогда не причинял вреда другим. — А ты разве не помнишь? — он не ждал, он просто ответил, — Или притворяешься? Хочешь услышать от меня это снова? — За что ты ненавидишь меня? За то, что я живу в богатой семье? За то, что я... — Прекрати притворяться, — он слегка ухмыльнулся, прикрыв лицо руками, — Я придурок, если скажу это снова. Ты пытаешься свести меня с ума? Ты этого добиваешься? — он вновь зарылся руками в волосы, прикрыв глаза. Раздражение, но не злость. Разочарование, боль, но не отстранённостью ныне. Чувства оголены по полной, и ДжиСу лишь замирает прежде, чем услышать: — Потому что я любил тебя. Ты и этого не помнишь? [flashback] Это была бурная ночь. Клуб, громкая музыка, скандал за скандалом, полуоголенные тела и крутые люди, популярные в своих кругах на каждом шагу. ЮнГи пил изо всех сил, стараясь забыться. Боль разрасталась по телу, подобно какому-то сорняку, и это же заставляло его заглушать все чувства и эмоции. Отец не изменял своим привычкам, из-за чего жизнь Мина становилась только сложнее. Он пил, пил, пил, и подыскивал девушку на ночь, ведь его друг убедил его в том, что в этом и есть смысл похода по подобным местам. Банда, к которой он присоединился пару лет назад, была очень нашумевшей в эти дни. Мотоциклы, перчатки, куртки, шипы, рукопашные бои и крупные стрелки за городом. Все это была его жизнь. То, чем он зарабатывал, в свободное же время Мин занимался починкой мотоциклов и работой над запчастями. Он был мастером даже в таких вещах в свободное от учебы время. Но самое важное — гонки. Скорость помогала забывать о многих вещах. Она хоть и забирала время и заставляла подвергаться риску, ЮнГи был уверен и следовал следующему правилу: «не все живут ради жизни», поэтому, можно сказать, он почти никогда не был особо осторожен, но и не сказать, что был сорви головой. Однако скорость была лишь временным решением проблемы, вовсе не панацеей: она позволяла забываться, но не спасала. И вот, вечер уже в самом разгаре. ЮнГи крутит головой, но не может никого найти. На самом деле, он был не из тех, кто думал лишь одним местом. В отличие от своих друзей и знакомых, ЮнГи был человеком совестливым и душевным. Он бы не стал тащить кого-то в постель против воли, и в по жизни главным принципом было лишь одно слово — справедливость. Он ненавидел места и людей, которые не знали этого слова, поэтому всегда влезал в проблемы, стараясь помочь другим. Отстранённый и не многословный, он почти никогда не мог обьяснить себе, какие люди его привлекают. Человек морали и человек принципа, человек, который ещё не знал настоящей любви, но обещал себе действовать по её указаниям. Но...Кажется, ему не мог понравиться буквально никто, никто вообще не мог зацепить его. Так было и сегодняшним вечером. До определённого момента. Прямо сейчас шёл обратный отсчёт, о котором ЮнГи и не догадывался. Секунды до того, как его судьба появится перед ним с чуть размазанными тенями и неимоверно запоминающейся, сияющей вдалеке улыбкой. ЮнГи уже собирался покидать клуб, дабы провести время с большим толком. Он был уже изрядно пьян, но мог стоять на ногах, поэтому пробирался сквозь людей, следуя вперёд вместе со своим другом. Невысокий мужчина рядом с ним, его друг, всё время о чем-то говорил, и ЮнГи вроде как бы и слушал в начале, но потом...Он замер, разглядывая девушку, что появилась в дверном проеме чуть неожиданно. Одна, шагающая на роскошных каблуках умеренной высоты. В чёрном бомбере, в чёрной рубашке, юбке. Она была идеальна. Длинные каштановые волосы, и...Её взгляд, когда ты его видел, всё теряло значение в этом мире. Её и без того потрясающие черты лица почти что блекли на фоне этих глаз. Слегка наполненные волнением и неопределённостью, они сияли в беспросветней темноте и перебивали своей яркостью даже яркий свет неоновых ламп в самом в клубе. ЮнГи тогда увидел её впервые...Ещё незнакомую Ким Дженни. В тот день она впервые посетила клуб, впервые попросила Розэ себя накрасить, так как сама просто не умела. Но в таком облике она выглядела потрясающе. Заплаканная, несчастная, но привевшая себя в порядок. После отъезда ЧонГука, Дженни собрала себя по частям, и вместо того, чтобы проводить его в последний раз, пошла в клуб всем на зло. В место, в котором прежде никогда не была. Поклялась себе покончить со старой жизнью, и её сразу же все заметили. Сейчас, в этой беспросветной толпе, она была единственным, самым заметным, и самым выделяющимся на фоне всех остальных, хоть и не имела яркой одежды и броского макияжа, она была просто другой, отличалась. ЮнГи сразу же заметил её, почти что сразу же, как она здесь оказалась. — Ты меня слушаешь? — друг продолжал что-то рассказывать, но ЮнГи уже и не слушал. «Нет», — думал он, — «Девушки — не вещи, чтобы вот так к ним липнуть». Поэтому, с этими мыслями, подумав лишь о том, какая она красивая и прекрасная, пошагал в сторону выхода из клуба, куда и шёл все это время. Да, красивая и прекрасная незнакомка, пусть делает, что хочет, пусть веселится, но он не станет подкатывать к тем, кто к нему отношения не имеет. Да и не его это место, лучше уж продолжать следовать своим принципам, а не тянуть к себе в постель всех подряд. Дженни, видя, как парень, который смотрел на неё с полминуты, уходит прочь, ещё немного посидела за столом, после чего так же направилась на выход, в ту же сторону. Ключи брякнули с привычным звуком, и ЮнГи оказался дома, в своей однокомнатной квартире. Только он присел на кровать, собираясь открыть бутылку с водой, которая сейчас была как никогда кстати, со стороны двери послышался звонок. Мин, не успевший расслабиться и отдохнуть после клуба, нахмурился, не понимая, кого принесло в такой поздний час. — Блин, Хён, я же сказал, что я не...— резко отпер он дверь, повышая тон, но тут же замер, увидев перед собой девушку. Он машинально расширил глаза, не в силах выдать ни слова. Это был сон, или желаниям свойственно исполняться? ЮнГи сначала подумал, что это галлюцинация, либо же вовсе какое-то приведение, — Я не... Дженни, что стояла у самой двери, держа в руках свои туфли на высоких каблуках и будучи буквально босиком, стёрла потекшую тушь, и взглянула на ЮнГи уверенным, несмотря на общий вид, взглядом. Глаза были заплаканными, и струя из слез всё ещё текла по её щеке, смешиваясь с тёмной подводкой. — Впустишь? — проговорила она едва ли слышно, всхлипывая носом. — Что случилось? — первое, что сделал Мин прежде, чем понять всю суть своих действий, и наконец-то дать Дженни войти внутрь. Фактически незнакомая заплаканная девушка стояла перед ним босиком, и секундой позже зашла к нему в квартиру, а он общается с ней так, будто они знакомы. Эту брюнетку он видел буквально единожды, сегодня в клубе. И откуда она знает его...Подождите. Откуда она знает адрес... Усевшись на кровать и схватившись за бутылку, которую успел закрыть, но не успел выпить ЮнГи, Дженни принялась применять максимум сил для того, чтобы её открыть. ЮнГи скептически прошёл в комнату, оперся о стену и принялся разглядывать Дженни. Додумался до того, чтобы протянуть ей салфетки. Он понимал, что она была пьяна, но и сам был такой же. Просто ещё более менее адекватный, в отличие от неё. Плачущей... Немного успокоившись, Дженни приняла салфетки и ловко подтерла потекшую тушь. К счастью, основа была лёгкой, и стиралась без особых усилий. Попытки открыть бутылку воды не прекращались, и понимая, что не может, Дженни начала плакать с новой силой. Вспомнила про ЧонГука. Нажралась шампанского. Снова вспоминает про него и плачет, а тут ещё и долбанная бутылка не открывается. — Почему ты...? — не понимающе вылупился на девушку, словно на душевно больную, ЮнГи. — Она...— всхлипывала Дженни, — Не открывается, — и плакала лишь с большим надрывом. ЮнГи, недолго думая, выхватил бутылку из тонких рук и открыл крышку без даже самых малейших усилий. Кивнув и слегка уменьшив нажим плача, Дженни приняла бутылку и сделала пару затяжных глотков, стараясь забыться. Но не получалось. — Я могу тебе чем-то помочь? — уставился на неё он, как только сел рядом, на ту же кровать. Дженни замерла, после чего перевела на него взгляд, полный печали. — Переспи со мной, — и добавила, — Пожалуйста. ЮнГи изумился, но виду не подал. Брови немного изогнулись, а что-то внутри проламывалось из-за диссонанса. Эта девушка — та, что очень сильно понравилось ему в клубе, но он не стал тащить её к себе в кровать. А теперь она сама пришла к нему домой и просит перестать с ним...Это что вообще такое происходит? Дженни надула губки, и с горящими глазами посмотрела на Мина, — вот она, сила шампанского. — Пожалуйста. ЮнГи не мог понять, как ему нужно поступить. Она была слишком...Привлекательной, но не мог же он воспользоваться состоянием пьяной незнакомки. Хотя, с другой стороны, это она пришла к нему домой, и никто её сейчас не заставляет. И ещё, обычно желания пьяных самые настоящие...Да и он сам пьяный, так что... — Я не буду этого делать, — заявил ЮнГи, нахмурившись. — Как тебя зовут? — спросила Дженни, не отдаляясь. — Мин ЮнГи, — ответил он, глядя в её глаза, — А тебя..? — Ким Дженни, — кивнула девушка, — Но это уже не важно. Подорвавшись с места, Дженни чмокнула ЮнГи в губы, и сразу же отстранилась. Казалось, что принципы сильнее...Но она ведь сама просит... — Мне это правда сейчас очень-очень нужно, — прошептала девушка, всё ещё держа бутылку в руках. Казалось, что после этого почти что детского невесомого чмока, у ЮнГи окончательно сорвало тормоза. Снесло крышу. Он, ловко перехватывая бутылку из рук брюнетки, отбросил её в сторону, и повернулся в сторону самой Ким. Лопатки Дженни коснулись мягкой кровати, и лицо миловидного нависающего сверху парня появилось перед глазами, а руки девушки схватились за края его футболки. Глаза продолжали смотреть в упор, но Ким не успела сообразить, как только чужие губы прикоснулись к её, мягким, алым и нежным. Такие же, чуть прохладные, приятные на ощупь, приятные на вкус. В голову будто ударил поток какого-то странного адреналина, не такого, как обычно. Вкусный запах и бешеная энергия...Это сводило с ума. Но поцелуй разомкнулся, и ЮнГи, поглядев на Дженни с волнением в глазах, проговорил короткое и убедительное: — Ты точно хочешь этого? Дженни слегка улыбнулась, лёжа под ним и лишь сильнее сжимая футболку парня в своих руках, отвечая игриво: — Да, я абсолютно точно хочу этого с тобой. Всё. Пути назад нет. ЮнГи получил разрешение и теперь не остановится. Губы вновь сомкнулись в долгом, эмоциональном поцелуе. Дженни могла прочувствовать всё — его кожу, его вкус...Как выгибается спина и как очерчены лопатки, которых она мягко и осторожно касалась руками, ощущая через футболку. Насколько острая линия подбородка, и насколько идеальной формы нос, что иногда касается её щеки, когда оба они меняют наклон головы, будто заранее знают, какой шаг станет следующим. Прикосновения будто электризуются, и ЮнГи отстраняется на пару секунд, дабы стянут с Дженни рубашку. Оставаясь в одном нижнем белье чёрного цвета, Ким совсем не смущается. Её щеки всё ещё слегка красные от выпитого шампанского, но ЮнГи видит её идеальной, исключительно идеальной, ни единого недостатка. И что-то в нем бешено ёкает. Это не похоть и не разврат, это не грязное чувство. Он будто занимается любовью с человеком, которого любит больше жизни. Которого хочет защищать и оберегать. Снимая свою футболку, но всё ещё оставаясь в штанах, он возвращается к ней, снова приступая к губам. Руки блуждают по телу, а внимание спускается на шею, заставляя Дженни вздрагивать от приятного холодка губ, что смешивается с теплотой его дыхания. Тело дрожит и прогибается под напором рук потрясающей красоты, и Ким кажется, что она на седьмом небе гораздо раньше, чем положено. ЮнГи продолжает, но всё ещё не понимает, что происходит. Он чувствует к ней что-то странное. Это — не то чувство, что он испытывает, когда лапает и трахает тех девиц из клубов, или тех, кого сам себе выбирает. Она другая...Почему она такая? Почему она? Почему всё внутри так дрожит..? Почему каждый её вздох, каждая реакция, каждый чуть сдавленный стон сносит крышу и заставляет забыть о существовании такого слова как «остановись»? Но Дженни не просит об этом, она будто всем своим телом говорит «не останавливайся», и ЮнГи полночью в её чарах, он полностью отдаётся ей... Теплота чужого тела обжигает кожу, руки ЮнГи везде, и Дженни уже не может отличить реальность от своего воображения. Все его прикосновения будто электризуются, заставляют забывать о существовании земного притяжения, заставляют поверить в невесомость, и невидимый магнит, что тянет их всё ближе друг к другу. Они и без того невероятно близки здесь и сейчас, но даже этого теперь мало. Дженни роняет короткий сдавленный стон, чувствуя, как внутри неё оказывается два пальца. Пара плавных движений. Он снимает с неё лифчик, расстегивая одним аккуратным движением сзади, будто у него уже было море опыта в подобных делах. Аккуратно стягивает его лямки, видя, как Дженни машинально прикрывает грудь руками. Ей нечего стесняться, она идеальна. Небольшой размер, но красивая округлая форма, выразительные бусинки светлых сосков. Снова обжигает кожу плечей прикосновением, аккуратно прикасается к её волосам, и заправляет за ушком. ЮнГи невероятно нежен, и Дженни буквально тает в его объятьях. Заправляет волосы и целует. Сладко, но нежно, будто боясь сломать, мягко касается, нежно отстраняется, но Дженни уже сама вжимаемся в его голое тело. Рельеф, умеренное количество мышц, идеальная фигура, красивая стать. Они абсолютно голые, и снова оказываясь лежать на кровати внизу, под ним, Дженни в последний раз отрывается и смотрит в глаза напротив: — Я могу сделать это? — Перестань спрашивать, — смеётся она едва ли заметно, — Я доверяю тебе...Давай... Дженни чувствует, как от момента, в котором они станут одним целым, остаётся лишь секунда. Эта сладкая истома, эти секунды до того, как она почувствует его внутри себя. ЮнГи так же нежен, как и всегда. Дженни роняет протяжный стон, когда он входит в неё не спеша, будто растягивает удовольствие. Руки трясутся, губы трясутся, и она плавится, словно мороженое в сорокоградусную жару. Но в момент, когда ощущает поддержку в виде уже знакомых губ, обо всем забывает. Дженни обхватывает линию его спины руками, закапывается в волосы, изгибается под напором, что становится чуть сильнее и резче. Она уже в открытую стонет в поцелуй. Ей хорошо, просто невыносимо хорошо. Заполнена до краев, и пока тело тает в шепоте, переходящей на крик эйфории, Дженни может забыть о том, что по-настоящему её беспокоит. О любви к ЧонГуку, о том, что он не принял её чувства, о том, что уехал навсегда, или же, по крайней мере, на долгое время, сбегая от неё и других проблем. Это нечестно, когда ты думаешь о другом человеке, находясь с одним. Но она не может ничего сделать, стараясь забыть о нем хотя бы в такие моменты. И это получается. ЮнГи — лучший парень из всех, что у неё были. Он не знает, почему, но Дженни — единственное, что имеет сейчас значение. Даже собственное удовольствие меркнет на неё фоне, хотя ему так же хорошо, как и ей. Он боится этих чувств, но ничего не может с собой сделать. Чувствуя её тепло, чувствуя её тело, когда входит внутрь и медленно двигается, ЮнГи готов поклясться, что проживает лучшие мгновения этой жизни. Оргазм накрывает с головой, и Дженни прикрывает глаза, слегка подрагивая в его руках. Фейерверки проносятся перед глазами, заставляя ЮнГи сойти с ума от одного звучания её голоса. Устало опускаясь на кровать, всё ещё под ним и возле него, она чувствует, как заключается в объятья, но больше и не сопротивляется. Невероятное удовольствие, за которым следует лишь теплота и уют — по истине незабываемое ощущение. Засыпая в его объятиях, Дженни забывает обо всем, что произошло за последнее время. *** Пока они спали, телефон Дженни разрывался от звонков и сообщений. Это заставило ЮнГи вырваться из липкого сна и взглянуть на её телефон. Масса непрочитанных сообщений от мамы и младшей сестры. Видимо, её семья очень за неё волнуется. ЮнГи слабо улыбается, видя, как мило Дженни приоткрывает глаза. — Это мама? — говорит она, лёжа на кровати в третий час ночи и глядя на ЮнГи, что только и успел, что натянуть штаны и взглуть в её телефон. — Да, — говорит он, застёгивая пуговицу. — Черт, мне срочно нужно...Домой, — бубнит всё ещё в хлам пьяная Дженни. ЮнГи слабо улыбается, произнося короткое, — Диктуй адрес. — Она не должна узнать, что я была с кем-то...— сопит Ким на плече у ЮнГи, сидя на мотоцикле поздней ночью. ЮнГи, после того, как увидел смс от матери Ким, решил помочь Дженни и незаметно отвезти её домой. Если бы её всю ночь не было дома, родители просто так это бы ей не спустили. — Не узнает, не волнуйся, — слегка растянул уголки губ в улыбке он, нажимая на газ и подаваясь вперёд, — Держись крепче. Дженни кивает, обхватывая талию парня и ощущая, как мотоцикл двигается с места и едет по указанному ей адресом. Доехав, ЮнГи помогает Дженни, чьи ноги немного трясутся от усталости, добраться до порога своего дома. — Дальше справишься сама? — спрашивает он с волнением. — Да, — кивает Дженни, — Дальше не надо, а то мама увидит. Она машет ему ладошкой, а он, возвращаясь к мотоциклу, наблюдает за тем, как медленно девушка открывает дверь и крадётся домой, стараясь остаться незамеченной. Холодный ночной воздух ударяет в нос и даёт понять, — чувство, которое он испытывал, действительно не было лишь похотью и страстью. Оно действительно пугало его не просто так, и Мин и сам не заметил, какая широкая и искренняя улыбка была на его лице такое рекордно длинное время. Отъезжая от её дома, он представляет о том, как приедет к ней завтра, когда она будет уже в здравом уме, и предложит ей встречаться. Он запомнил её адрес, так что возможность не упустит... [конец flashback]