Жизнь под откос

      Дверь захлопнулась и если кто-то из них и хотел побежать следом, то не стал.       Даже Рафаэлю пришлось признаться самому себе, что они с братом в полной жопе. — Ты же понимаешь, что это значит, да?       Конечно Донни понимал, как тут можно не понять? Что их двоих ждёт самое страшное наказание из всех возможных — одиночество. — С нашим везением, я не удивлюсь, если на теле Лео тоже припрятана совсем похожая на твоё тату. — казалось, что он усмехается, но Раф знает, что на самом деле чувствует брат. — Что ты намерен делать? Убьёшь их? — умник не ждал ответа, он его знал. Рафаэль истинный Дракон…       Это была традиция Драконов. Когда они находили свую пару, то делали ей предложение о вступлении в клан, если она или он давали своё согласие их принимали как родных, как семью, но если поступал отказ, а такое тоже было, то Дракон должен доказать свою верность клану и убить у всех на глазах соулмейта. Это был закон и он был для всех. — Не обязательно. Они ещё могут согласиться. — голос был тихий и почти убитый, от одной лишь представленной картины, как он собственными руками уничтожает его с братом мечты. — Ты сам-то в это веришь? — Донателло смотрел прямо в глаза брату, и этот взгляд говорил сам за себя, — Микелянджело ещё может быть, но Леонардо, он настырный и ненавидет тебя! — Я знаю. — Тогда зачем пытаешься обмануть себя?       Старший посмотрел Донателло в глаза, пытаясь найти что-то в этом взгляде, что-то что он ещё не видел. Если спросить его, он и сам не скажет, что именно в его глазах искал, но явно не нашёл. Выдохнул и прикрыв глаза тихо ответил: — Ты же и сам знаешь. — Знаю. Мне жаль.       Главарь усмехнулся, распахнул глаза и направился к двери. Уже открывая дверь, он наконец сказал: — Себя пожалей.       Дверь с грохотом закрылась и Донни вздрогнул, и внутренне и внешне. Комната, казалось, давила на плечи, добивала и без того побитую душу, причиняя боль и заставляя глаза слезиться.

***

      Леонардо бежал по лесу чувствуя бушующий внутри него ураган из различнейших мыслей и эмоций. Мрак леса не пугал, но и не успокаивал, он добавлял чувство свободы, но Лео знал, что это лишь иллюзия. Где-то в далёкие слышался зов чёрного ворона, поджидающего свою жертву. И парень даже усмехнулся про себя. «Как в сказке». И лес действительно сейчас казался каким-то нереальным, на самом деле всё казалось нереальным. И даже сам Лео, в том числе. Где-то позади остался его младший брат, отставший от него в итоге, потерявшийся или вернувшийся назад, старшему было всё равно. Сейчас всё равно, пока он ещё может себе это позволить.       Ненависть. Это ужасное и смелое чувство, особенно для такого, как он, воспитанного в детском доме, не испытовавшего это чувство ранее — дерьмово. А всё этот проклятый Рафаэль! К которому Лео испытывает странную смесь чувств: ненависть и интерес. Какая-то неописуемая нежность и заинтересованность этим парнем, которая добивает его гордость.       Он и сам не понял, как так произошло, но произошло же и с этим надо что-то делать. Почему этот парень так манит Леонардо? Что в нём такого особенного, чего нет в ком-либо другом? Это странно, это пугает, это бесит и раскрепощает. Заставляет чувствовать Лео рядом с ним беспомощным. Может просто потому что так и есть?       Он бежал не останавливаясь очень долго, не разбирая пути или маршрута, но в конце концов ноги сами привели его туда где он должен быть.       Могила Эмбер была такой же, как они её и оставили. Перекосившийся, сделанный самостоятельно крест, мишка лежащий рядом и табличка с именем — всё как прежде. Колени подогнулись сами, слёзы потекли из глаз, осознанием ужасного. Стало невыносимо. Он ни её, ни себя не уберёг от него.