16 декабря
16 декабря 2017 г. в 19:06
Дверной звонок громким эхом пронёсся по стенам особняка. Казалось, что дома никого нет. Странно. Генри просил её зайти именно в это время. Щурясь от яркого зимнего солнца, Эмма заглянула в окно.
Никого. Абсолютно никого.
Она могла бы войти через заднюю дверь, но Реджина озвереет, когда узнает об этом. Если она узнает. Что ж, риск — дело благородное. Если на то пошло, проникновение со взломом всегда можно оправдать беспокойством за Генри. С ним могло случиться что-нибудь ужасное. Он мог потерять сознание, удариться головой, умереть…
«Спокойно, Эмма», — сказала она себе. — «Не перегибай».
Эмма обошла особняк и принялась возиться с замком. То и дело она оглядывалась по сторонам, не забывая о том, что доблестный шериф Сторибрука не имеет права вламываться в дома людей без ордера на обыск. Щёлкнул замок. В следующую секунду дверь широко распахнулась, и Эмма, не ожидавшая такой подставы, плюхнулась прямо на задницу.
— Мисс Свон, — сказала Реджина. — Чем тебя не устраивают дверные звонки?
— Никто не открывал, — Эмма встала на ноги и отряхнула джинсы.
— И поэтому ты решила открыть замок шпилькой? — уточнила Реджина, продолжая держаться за дверную ручку.
— Я… Генри попросил прийти в три часа, — принялась оправдываться Эмма. — Когда он не открыл дверь, я решила, что с ним случилось… плохое.
Реджина изогнула бровь. Она явно не купилась на ложь.
— Мы были на чердаке, разбирали ёлочные украшения, — развернувшись, Реджина прошла обратно в дом, и Эмма последовала за ней. — Надеюсь, тебе нравится возиться с гирляндами, мисс Свон.
— Просто Эмма, — проворчала шериф. Она ненавидела, когда Реджина называла её «Мисс Свон», да ещё таким холодным и отстранённым тоном. — И я никогда ничего не украшала.
— Ты никогда не украшала ёлку? — искренне удивилась Реджина. — Но хотя бы в одной приёмной семье…
— Не всем так везёт, как Генри… — огрызнулась Эмма, не желая делиться с Реджиной подробностями своего прошлого.
Эмма внимательно разглядывала ель в гостиной. Пушистая, метра два в высоту, она до одури пахла хвоей. Чудесный аромат. А ещё Эмма лукавила. Один раз она всё-таки украшала ель, но искусственное дерево ни в какое сравнение не шло с настоящим. Было в последнем что-то величественное…
— Я приношу свои извинения.
— За что? — не смогла скрыть раздражения Эмма.
«За то, что наслала проклятие и лишила счастливых рождественских воспоминаний…» — подумала Реджина, но вслух ничего не сказала. Быть хорошей — утомительно. Слишком много эмоций, слишком много людей, с мнением и чувствами которых нужно считаться. Как так можно жить? Намного проще оставаться эгоистичной сволочью и думать только об одном человеке: о себе любимой.
— Эмма! — голос Генри вернул её к реальности. Сын спускался по лестнице с последней коробкой украшений. Он обожал возиться с праздничным декором, но сегодня на его лице была такая широкая улыбка, как никогда раньше. — Ты пришла!
— Я бы ни за что не подвела тебя, пацан, — Эмма улыбнулась в ответ.
— Отлично. Сначала мы смастерим венки.
— Венки? Не один венок? — спросила Эмма. — А сколько тогда?
— Семь, — выпалил Генри, — это волшебное число.
— Зачем тебе семь адвентовских венков?
— Семейная традиция, — отозвалась Реджина. — В сказочной стране мы делали семь венков, но с той лишь разницей, что было семь свечей. Мы зажигали по одной каждый день на протяжении предпраздничной недели.
В детстве Реджина мастерила венки вместе с отцом. Они отрезали несколько ветвей от растущей возле замка сосны, а потом складывали венки и украшали. Мать, конечно же, ненавидела рождественские приготовления. Считала всё это пустой тратой времени, постоянно ворчала. Но Реджина не пропускала ни одного урока, и Кора с неохотой позволяла ей принимать участие в детских затеях своего мужа.
— Ладно, семь так семь, — Эмма последовала за Генри в сад.
Они не задержались надолго. Ветви были подготовлены, оставалось принести их в особняк, за что Эмма была искренне благодарна. На улице ощутимо похолодало и начало темнеть: определённо не самое лучшее время лазить по деревьям в поисках пушистых веток.
— И как вы мастерите… эти венки? — спросила Эмма, когда они расселись за кухонным столом.
— Давай, я тебе покажу, — Реджина встала и подошла к ней. — Сначала выбираешь ветку побольше, а потом складываешь кольцом… — она подождала, пока Эмма в точности выполнит её указания.
— Вот так? — осторожно спросила Эмма, словно не была до конца уверена, правильно ли она всё делает.
— Да, именно, — кивнула Реджина, — а теперь возьми ветки поменьше, — она махнула на стол, — и обвяжи ими большую в прочный жгут. Вот так, — подхватив одну из веток, она показала Эмме, что та должна делать. — Потом, когда закончишь, украсишь венок отделочной лентой. И всё.
Эмма улыбнулась Реджине и продолжила трудиться над своим венком. Генри справлялся быстрее всех. Он мастерил третий, в то время как Эмма заканчивала первый. Как и её родители, Реджина и Генри напевали рождественские песенки, пока колдовали над венками, что казалось невероятно трогательным.
Для Эммы праздничные традиции были чем-то новым, неизведанным, но она от души наслаждалась процессом.