It gets crowded around Christmas

      За ночь Сторибрук замело снегом. Эмма раньше видела укрытые снегом города, но чтобы таким белым и чистым — никогда, поэтому пришла в какой-то совершенно детский восторг. Одевшись потеплее, она отправилась прогуляться, чтобы посмотреть, как выглядят серые улицы города, украшенные снежным ковром, и стать первым человеком, оставившим следы.       Каждый раз, когда шёл снег, Эмма вспомнила одного из приёмных отцов, который рассказывал, что снег всего лишь замёрзшая вода. Он не любил снег, а Эмма не любила его. Сама она всегда была поклонницей снега, может быть, это каким-то образом связано с её матерью, но для неё не было большего удовольствия, чем, проснувшись на рассвете, увидеть за окном заснеженные крыши.       По дороге на пристань она увидела на катке Нила, Белль и мистера Голда. Последний явно улучшил навыки катания с последнего раза, когда она его видела — теперь он не падал, а успевал схватиться за бортики, что можно назвать огромным достижением. Эмма зачерпнула снег, скатала его в большой снежок и, прицелившись, бросила в Нила. Метила в спину, но не рассчитала и попала в затылок.       — Эй! — Нил развернулся. Встретившись глазами со смеющейся Эммой он заметно расслабился. — Не знал, что ты такая меткая, — он заскользил ей навстречу.       Когда они познакомились, Эмма была жуткой мазилой. Но после времени, проведённого за решёткой, она научилась некоторым основам самозащиты и самообороны. В том числе и стрельбе, без которой она бы не смогла стать залоговым поручителем.       — Что ты здесь делаешь? — спросил Нил.       Эмма пожала плечами.       — Хотела посмотреть на заснеженный Сторибрук.       — Снег ещё идёт, — уточнил Нил. Бессмысленное замечание. Он знал, что Эмма любила снег. — Подожди, я составлю тебе компанию, только переобуюсь.       Эмма кивнула и проводила Нила взглядом.       — Голд… Белль… — поприветствовала она оставшихся на катке. — Ты делаешь большие успехи, Голд, — улыбнулась она, — любо-дорого смотреть.       — У меня отличные учителя, — ответил он и посмотрел полным любви взглядом на Белль. А потом обратил внимание на подошедшего сына.       — Я вернусь к обеду, — сказал тот.       Голд кивнул и продолжил заниматься с Белль.       Когда они с Нилом отошли на порядочное расстояние от катка, Эмма тихо произнесла:       — Я рада, что ты ладишь со своим отцом.       Нил пожал плечами.       — Он старается.       — Ты тоже, — добавила Эмма с улыбкой. Она вспомнила, что Реджина рассказала ей о разговоре с мистером Голдом, о его желании провести праздничные дни с сыном. И раз Генри перестал говорить о Нью-Йорке, стало быть, Нил решил остаться.       — Я не совсем понимаю, — признался Нил смущённо.       — Для него наверняка очень много значит твоё решение остаться на праздники.       Нил громко расхохотался и посмотрел на линию горизонта.       — Это он тебе сказал?       — Нет, — призналась Эмма. — Но Реджина говорила с ним о тебе и Генри. Он пообещал поговорить с тобой. Генри больше не упоминает о поездке в Нью-Йорк, вот я и подумала…       — Ты неправильно подумала, — отрезал Нил. Едва ли он хотел, чтобы в его голосе звучала резкость, но скрыть её не смог. — Генри сам решил остаться, потому что вы с Реджиной стараетесь измениться.       — Голд тоже старается…       — Ты не понимаешь…       — Чего я не понимаю? — расстроилась Эмма. — Что твои родители бросили тебя? Что долгое время ты был совсем один? — в её голосе отчётливо проступили язвительные нотки. — У тебя появился второй шанс, а ты не хочешь им воспользоваться, — она толкнула его в плечо.       Эмма задумчиво уставилась себе под ноги. Она сама долгое время была такой же. Отказывалась верить, что Мэри-Маргарет с Дэвидом её родители, что Реджина точно такая же мать Генри, как и она, а мистер Голд — дедушка её сына. Но она смогла осознать, смогла принять своё ненормальное семейное древо, и когда сделала это, поняла, каким бесценным сокровищем обладает.       — Ты прав. Я не понимаю тебя, — согласилась Эмма после недолгих раздумий. — Не понимаю, как ты можешь отказаться от счастья и предпочесть гнев.       На этом разговор закончился. Они разошлись в разные стороны. Нил зашагал обратно на каток, а она поплелась вдоль пустынной улицы в направлении родительского дома.       Эмма немного постояла на улице, прежде чем подняться в тёплый и уютный лофт, где она теперь жила со своими родителями. В памяти всплыло самое унылое Рождество в её жизни, которое она праздновала совсем одна, мечтая, чтобы рядом с ней была хоть одна живая душа. Что ж, её желание сбылось, в её жизни появилось столько людей… И Эмма была счастлива, искренне счастлива. Поэтому у неё в голове не укладывалось, почему Нил добровольно лишает себя семьи. Она посмотрела на падающие хлопья снега. Кто знает, может быть, если снегопад не прекратится, все дороги перекроют, и у Нила не получится уехать из Сторибрука. Или, может быть, ей поговорить с Голдом, подбросить идею?.. В конце концов, ни один человек не заслуживает одинокого Рождества.       Эмма покачала головой и засмеялась. Наколдовать метель, чтобы остановить Нила, что за безумная идея! И потом, Голд не останется один, у него есть Белль. Она провела рукой по волосам, смахивая подтаявшие снежинки, а потом поднялась в лофт.       — Ты дома! — Мэри-Маргарет широко улыбнулась.       Эмма вдохнула аромат шоколада и корицы и тоже не смогла удержаться от улыбки.       Да, она — дома.