The Sacrifice

      В честь последнего дня пребывания принцессы и посла Ларнака, в королевстве был устроен пышный праздничный ужин, на который пригласили и аристократию. Женщины в красивых платьях кружились в танце, увлекаемые своими партнёрами, играла музыка, а за окном, по какой-то причине падал снег, несмотря на то, что буквально вчера распустились первые цветы на деревьях. Резкая перемена погоды грозила многими опасностями. Начиная от обмороженных носов и заканчивая угрозой неурожая. Шин Су Хёк уже несколько лет как плохо переносил холодное время года, но сейчас стоял на балконе и наблюдал за тем, как снежинки, медленно кружась в полосах света от высоких окон, покрывают белым покрывалом уже успевшую вылезти зелёную траву. Зрелище, надо сказать, крайне умиротворяющее и удивительно ярко отражающее его внутреннее состояние. Он тоже хотел бы скрыть все свои чувства под слоем холодного равнодушия и будто надеясь на то, что снег поможет ему в этом, поднимал лицо навстречу колючим снежинкам.       — Я не понимаю, что с тобой происходит, но не могу смотреть, как ты мёрзнешь, — услышал он родной голос и почувствовал, как на плечи опускается тяжёлая королевская мантия, окутывая его теплотой и шекоча лицо меховой оторочкой. Шин даже не посмотрев на Вольфганга, закутался в мантию получше, но ничего не ответил, продолжая стоять на том же месте. Его король облокотился о перила и тоже посмотрел вверх, наблюдая за падающим снегом. Несколько минут они стояли молча, и в возникшей тишине, каждый думал о своём. Эти несколько дней, которые показались Су Хёку вечностью, он наблюдал за тем, как принцесса то и дело встречалась с Вольфгангом в коридорах, почти открыто заигрывала с ним и Шину казалось, что королю даже нравится её внимание. Теперь весь дворец говорил о ней и о том, что старшего советника попросту бросили, как использованную игрушку и что против принцессы ни у кого не было бы и шанса. Шин и сам чувствовал, как после того разговора в кабинете Вольфганга они неожиданно отдалились. Король больше не прикасался к нему и не говорил смущающих слов на ухо и даже не совершил попытки пригласить его на танец сегодня и весь вечер танцевал с принцессой. Возможно, он действительно перестал быть интересным молодому правителю после того, как на горизонте появилась красивая девушка и умом он не видел в этом ничего удивительного, вместе с тем, где-то внутри он был ужасно обижен и действительно чувствовал себя выброшенной куклой с которой надоело играть.       Вольфганг же всё это время упорно работал над тем, чтобы в глазах Су Хёка стать более ответственным и мудрым правителем. Он осознал, что поступает совершенно неправильно по отношению к советнику. И что все его навязчивые приставания, украденные поцелуи и смелые прикосновения, слова полные неоднозначных намёков и приглашения в спальню могут напрямую напоминать Шину о прошлом и о том, что делал с ним его отец. И от одной мысли об этом становилось очень стыдно и он снова чувствовал себя безмерно виноватым. Так как одним из последних наставлений Шина был крепкий союз с Ларнаком, он старался всё свободное время уделять общению с принцессой. Так он надеялся выведать у неё настоящие цели визита или же просто сблизиться с ней, чтобы в последствии получить предложение, принимать которое ему вовсе не хотелось. В тоже время, он был готов сделать всё возможное для того, чтобы больше не навредить его любимому министру. И вроде бы теперь он делал всё правильно, но Шин с каждым днём отдалялся всё больше и осознавать это было почти невыносимо. — Спасибо, — вдруг нарушил тишину Шин и надеясь на то, что в это «спасибо» поместится не только благодарность за постоянную заботу, но и за то, что Вольфганг не пытается задавать лишних вопросов и, видимо, даёт ему возможность самому принимать решения. Среди многочисленных минусов в появлении принцессы были и плюсы: сплетники потеряли к нему особый интерес и теперь чувствовали только жалость или вовсе перестали замечать его, что Су Хёка вполне устраивало и за это он также должен был благодарить короля. Неожиданно то, чего он хотел добиться, само пришло ему в руки, но правда была в том, что достигнув желаемой цели он понял, что совсем не рад тому, что это случилось и наблюдая за тем, как Его король кружится в танце с другой, обнимая её за талию, безумно завидовал дочери Ларнака. Собственно, именно этот досадный факт и заставил его выйти на балкон в поисках желания отвлечься от происходящего. — Шин, — всё ещё смотря куда-то вдаль, начал тихо Вольфганг, — Если бы я не был королём, а ты не был бы министром, если бы мы просто встретились в городе… Мы смогли бы быть вместе? Советник слышит в голосе грусть и от этих слов всё внутри сжимается. Вдруг хочется немедленно доказать то, что они вместе уже сейчас и не нужно никаких «если», он делает несколько шагов к владельцу красной мантии, что сейчас на его плечах, но рука замирает в нескольких сантиметрах от цели. — Вот Вы где! — появляется на балконе принцесса, ослепительно улыбаясь, — Потеряла Вас, Ваше Величество, — она говорит так легко, будто не замечая присутствия Су Хёка и королевской мантии на нём, — Я тоже хотела предложить Вам пройтись. Безумно хочется сбежать от болтовни придворных дам. — Шин? — Вольфганг развернулся и увидел Шина совсем рядом с собой и его зависшую протянутую руку. Быть может, он и правда хотел прикоснуться? Поймав его взгляд, Су Хёк почему-то испуганно вздрогнул, — Шин, если тебе есть что сказать, то я останусь с тобой и вместе мы решим все вопросы, — серьёзно добавил он, сжимая руки в кулаки и едва сдерживая себя от того, чтобы не схватить министра за руку или даже обнять. — Мне нечего Вам сказать, — отвел взгляд черноглазый, — просто я хотел вернуть Вам это, — он снял себя мантию и одним порывистым движением накинул её на плечи короля, застегнул, поправил, после чего отступал на шаг, освобождая путь к принцессе, — Спасибо… ещё раз, Ваше Величество. Вольфганг, в очередной раз понимая, что Шин продолжает что-то от него скрывать, что-то очень значимое и, скорее всего то, что является причиной его холодности к нему, недовольно хмурится и идёт навстречу к принцессе, та проворно хватает его за локоть. — Да, разговоры придворных дам вгонят в скуку кого угодно. Как только сами себе не надоели? — пытается улыбнуться девушке Вольфганг, перешагивая порог балкона, но всё же оглядываясь на мгновение, чтобы увидеть как Су Хёк сняв очки, смотрит себе куда-то под ноги. «Надеюсь, ты скоро расскажешь мне всё, что тебя тревожит» думает тяжело король, увлекаемый куда-то своей спутницей «и не простудишься». *** Как показала практика, разгуливания по коридорам собственного дворца с иноземной принцессой очень сложная задача. Уже около получаса они блуждают по дворцу и хотя цели у них особо нет, многочисленные повороты вновь и вновь приводят их в тупик. — Если мы прогуляем момент Вашего отъезда, представляю как на меня посмотрит Су Хёк, — обнаружив что очередной коридор закончился стеной, посмеиваясь сказал Вольфганг, разворачиваясь обратно. Он уже ясно представил себе хмурое и недовольное лицо своего советника и тепло улыбнулся своим мыслям о нём. Принцессе же, вовсе не хотелось переводить разговор на тему советника, так как она уже знала, что если это произойдёт, то замолчать Его Величество не заставит никто и он будет говорить пока не выложит в подробностях свои положительные эмоции и мысли относительно этого, по её мнению, невзрачного на вид и занудного министра финансов. И что он только в нём нашёл? О предпочтениях прошлого короля Голденрейнольд ходили просто невероятные слухи и если хотя бы что-то из них было правдой, то сынок явно пошёл по его стопам. За это короткое время их общения, она столько раз пыталась привлечь его внимание, что любой другой здоровый мужчина уже давно лежал бы у неё в ногах, но не этот. Будучи довольно умной девушкой несмотря на свой юный возраст, Анна-Мария прекрасно понимала, что если она вернётся домой без ключа от сердца молодого короля и его золотых запасов, отец ей этого не простит. А так как у неё оставалось лишь несколько часов, необходимо было использовать крайние меры. Впрочем, была у неё ещё одна хорошая идея о том, как сохранить себе расположение отца. — Сегодня довольно прохладно, — уклоняясь от темы сказала она и взяв его за руку, мягко потянула за собой, — Давайте найдём какую-нибудь комнату и согреемся у камина. — Я думал, что Вы привычны к холодам, — задумчиво ответил Вольфганг, но всё же позволил утянуть себя в одну из ближайших комнат. Это оказалась одна из спален для гостей, тут пахло пылью и всё говорило о том, что сюда давно никто не заглядывал. Дело в том, что в первую очередь они решили урезать расходы на обслуживание дворца и множество пустующих помещений были оставлены без присмотра. Тут было темно и лишь мягкий лунный свет проникающий сюда из высоких окон, позволял осмотреться. — Вы правы, но это не отменяет тот факт, что мы все так или иначе нуждаемся в тепле, — она подошла к окну и остановилась рядом, рассматривая медленно падающий снег. — Если Вы замёрзли, быть может возьмёте плед? Наверняка на постели Вы сможете его найти, — ответил король, заглядывая в шкафчики на каминной полке. В них, обычно, хранились средства для розжига, но сейчас в них было пусто. Видимо, прислуга, посчитав за ненадобностью, убрала их подальше. — А может, Вы поделитесь со мной своим плащом? — вспомнив о том, что совсем недавно видела этот самый плащ на излюбленном королём советнике, она недовольно поморщилась благодаря судьбу за то, что сейчас он стоит к ней спиной и не видит выражение её лица, — А впрочем, я действительно лучше воспользуюсь пледом, — подойдя к кровати, она стянула с неё одно из покрывал и накинув к себе на плечи, подошла ближе к правителю страны золота, — Скажите, Вы уже подумывали о женитьбе? Вольфганг на мгновение замер, смотря в нутро очередного пустующего ящика, затем грустно улыбнулся. — Раздумывал, — честно признался он вдруг, понимая куда клонит собеседница, — но обстоятельства к нам жестоки, — он тяжело вздохнул, прежде чем вернуть ящик на место. Он теперь даже прикоснуться не может к объекту своего желания, что уж говорить о подобного рода предложениях? — А Вы? — И я, — улыбается принцесса, рассматривая широкую спину юного короля, — Признаться честно, я рассчитывала на то, что это случится совсем скоро, — неприкрытый намёк, как и очевидные сомнения Вольфганга, повисли в возникшей тишине. — Такой прекрасной леди, как Вы, не стоит переживать по этому поводу, — уклончиво ответил он, разворачиваясь к принцессе лицом и улыбаясь, — Вы непременно вскоре встретите своего принца. — Возможно, я рассчитывала на короля, — в голосе невольно проскользнули хитрые нотки, а в голубых глазах заплясал огонь. Это уже был совсем не намёк, а самое настоящее предложение. — Увы, похоже что прислуга забрала все нужные вещи и согреться у камина не получится. Давайте попробуем вернуться, — отвечает ей растеряно Вольфганг, давая понять, что совсем не настроен отвечать на подобного рода провокации, но принцессу это не останавливает: покрывало падает на пол, а её руки обвивают его шею. — Может, тогда согреете меня сами? — и её губы оказываются на его губах быстрее, чем он успевает что-либо возразить. Поцелуй короткий, но страстный — она не сомневается в своём решении. Король же чувствует подступающий к горлу комок отвращения и с силой отталкивает от себя принцессу, отчего та еле успевает поймать баланс, чтобы не упасть. С минуту они смотрят друг на друга осознавая ситуацию. Вольфганг с испугом, а она с презрением, впрочем, она тут же возвращает на лицо улыбку и подняв с пола покрывало, вновь закутывается в него. — Я понимаю, — говорит она мягко, рассматривая его золотистые волосы, — Ваше сердце уже занято. Жаль, что королям далеко не всегда удаётся создать брак с любимым человеком. Надеюсь, у Вас всё получится. Давайте вернёмся. Почему-то в её голосе он слышит понимание и прощение и это снова возвращает ему самообладание. Он коротко кивает и они возвращаются в темноту дворцовых коридоров. *** Ещё с того времени, как его начали мучить навязчивые мысли о многочисленных дворцовых сплетниках, первый советник королевства Шин Су Хёк принял решение о том, что если он не может справится с ними, то сможет ими неплохо воспользоваться. И для того, чтобы быть в курсе всех событий, происходящих во дворце, начал активно менять персонал, нанимая в его ряды простых людей, которым приплачивал сверху значительную сумму в обмен на то, что они подслушивают и подглядывают за окружающими и в случае чего, доносят до него информацию. Находить таких людей было мучительно сложно, так как он не обладал талантами Вольфганга в работе с людьми, да и самим людям верил неохотно, вместе с тем, в силе человеческой жадности он не сомневался ни на минуту. И если в начале эта кампания не приносила особых результатов, то сейчас штат его доверенных лиц разросся в количестве и козни дворцовых завсегдатаев уже не так сильно пугали его. Ведь как известно: предупреждён, значит вооружён и его тайное оружие уже не раз приносило пользу. Так случилось и сегодня. Гости королевства в лице посла и принцессы Ларнака, вскоре после праздника решили спешно покинуть дворец и вопреки увещеваниям дождаться утра, отправились в путь. Так как официальное разрешение уехать уже было получено, никто не стал их насильно удерживать, к тому же все знали, что жители Ларнака привыкли к жизни в темноте и было логично, что она совершенно их не пугала. В их королевстве ночи могли длиться несколько месяцев, что было характерно для северных стран. Су Хёк, облегчённо выдохнув, зарылся в бумаги, времени на которые не хватило на прошлой неделе и, несмотря на то, что давно перевалило за полночь, внимательно вчитывался в один из свитков, сидя в своём небольшом и уютном кабинете. В дверь осторожно постучали и он удивлённо поднял голову. Вольфганг никогда не утруждал себя стуком в дверь, а значит это был кто-то другой. — Войдите, — коротко отозвался Шин и в дверной проём проскользнул молодой паренёк, один из слышащих, как он называл их про себя. Он работал на конюшне и поэтому на нём была соответствующая одежда, пахнущая соломой и навозом. Су Хёк улыбнулся, вспоминая что когда-то так выглядел и король, — Что случилось? — Доброй ночи, господин Шин, — стянув с себя грязную шапку, промямлил визитёр и судя по тому, как он начал сминать её в руках, он, очевидно, очень нервничал. — Может быть, присядешь? — поднялся со своего места Су Хёк — Ты, наверное, замёрз. Выпей немного горячего, — он указал парнишке на свободный стул и взяв с буфета чистую чашку, наполнил её ароматным чаем, затем поставил её рядом на столе. Конюх неловко и смущённо кивнул, принимая предложение. Советник терпеливо ждал, возвращаясь на своё место и внимательно рассматривая слушающего. Спустя пару глотков он всё же решился заговорить. — Сегодня я запрягал карету посла, на которой они уехали, — он поставил чашку на блюдце и поднял взгляд на министра между бровями которого тут же залегла полная напряжения складка. Внутри в один момент родилось чувство ещё необоснованного беспокойства, но он молчал, ожидая продолжения, — Я проверял состояние колёс в тот момент когда они садились в неё, мы вчера заменили одно из них на новое и необходимо было проверить как село. — Ближе к делу, — чувство беспокойство лишь усиливалось и Шин уже боялся услышать продолжение. — Ну я поэтому и услышал что они говорили. Принцесса с послом. Она сказала… Я сейчас прям её словами скажу, Вы только не ругайтесь. — Говори уже, — выдавая нетерпение сказал Су Хёк, раздражаясь. — Мало того, что он мужеложец, так ещё и бездарность. В нём нет ни толики магии Дракона. Смазливое личико и занудный советник — это всё, что у него есть, — выпалил конюх и замолчал, — вот, именно так она и сказала. А потом они уехали. Не знаю насколько это важно. Возможно, я зря Вас потревожил в такое время, — продолжал мямлить он теребя свою шапку, но Шин уже особо его не слушал, в отчаянии борясь с паникой и уронив голову в ладони. «Этого. Просто. Не. Может. Быть!» *** Вольфгангу не спалось. Он переворачивался с боку на бок уже битый час пытаясь найти удобное положение тела, но королевская перина сегодня казалась набитой соломой. Он чувствовал облегчение от того, что принцесса покинула замок, но с другой стороны она покинула его без надежды на успешный союз посредством брака и всё потому, что в момент, когда следовало бы думать головой, он не смог спорить со своим сердцем. Отчаявшись уснуть, он выбрался из постели и налил себе стакан воды из стоящего на прикроватном столике кувшина, но только он вернул его на место, решив совершить ещё один отчаянный рывок оказаться в объятиях Морфея, его отвлёк шум за дверью. И не успел он даже предположить что стало причиной этого шума, как дверь в его спальню с грохотом распахнулась и в неё влетел сам первый советник, который, надо сказать, вопреки всем слухам, решил заявиться в королевскую опочивальню впервые. И, судя по выражению его лица, рассчитывать на то, что он пришёл получить немного королевской любви и ласки, было как минимум глупо. Он был взбешён. Его всегда спокойный и сдержанный Шин Су Хёк, которого, казалось, совершенно невозможно было выбить из колеи, сейчас был похож на разъяренную фурию. Он тут же оказался рядом и несколько раз, наотмашь, ударил его каким-то довольно тяжёлым свитком, от чего вогнал Вольфганга в ещё больший ступор. — Что?! Что Вы сказали ей?! Откуда она всё знает? — В голосе неприкрытое отчаяние и паника, а в глазах разочарование и страх. Шин тяжело дышит от сжимающей его дыхание злобы. Он чувствует себя преданным тем, кому доверял больше всех на свете! — Ведь я же просил! Я говорил Вам быть осторожным! — ещё несколько ударов приходятся на грудь, после чего Шин роняет свиток на пол и Вольфганг понимает, что советник готов разрыдаться и не понимает почему. Наконец, услышав шум из королевской спальни, в помещение врывается охрана. И где они только пропадали столько времени? Но сейчас это волнует короля и советника в последнюю очередь. — Убирайтесь! — в один голос кричат они солдатам и те подчиняются, прикрывая за собой дверь. Шин в отчаяние поднимает кулаки и ударяет ими в грудь короля, слабо, бессильно и Вольфганг, воспользовавшись заминкой, перехватывает его руки за запястья, пытается заглянуть в глаза, но Су Хёк вырывается и закусывая губу опустошённо опускается на кровать. — Первый раз вижу, чтобы ты вышел из себя, — выдыхает поражённо Вольфганг, опускаясь рядом, — Объясни толком, что случилось? — Один из моих доверенных людей, — выдыхает бесцветно министр, — передал мне слова принцессы перед тем, как она покинула дворец. Она думала, что её никто не слышит и думаю, что говорила серьёзно. И знаете что она сейчас везёт в Ларнак? — Шин замолчал, давая возможность собеседнику подумать, но златовласый король пожал плечами, уже который раз пытаясь понять в каком же месте допустил непоправимую ошибку. Его молчание Шин принял за ответ и потому продолжил, — Информацию о том, что новый король не обладает магией Дракона. Вы хоть понимаете к чему это может привести? В возникшей паузе король напряжённо думает, а когда понимание настигает его, ударят кулаком деревянный столбик кровати, поддерживающий балдахин, от чего тот обиженно скрипит. Дурак. Какой же он полный идиот! И сейчас он прекрасно понимал, что принцесса всю эту ситуацию вполне могла спланировать заранее, ведь она целую неделю жила во дворце и имела возможность изучить его получше. Его обвела вокруг пальца какая-то маленькая девочка, а он слепо верил её улыбкам и был уверен, что она его понимает. Бессилие и злоба на самого себя сдавили горло. — Понятно почему в той комнате не оказалось розжига, а я думал она просто хотела согреться, — сказал он, виновато опуская голову и сжимая кулаки. — Нельзя недооценивать женщин, особенно принцесс чужой, сильной страны! — Шин сглатывает слёзы и от этого вида Вольфгангу кажется, что он сейчас готов умереть за то, чтобы это прекратить. — Шин… Прости, я такой глупый… — несмело подняв руку он всё же тянется к нему, желая прикоснуться, но советник отталкивает руку, пресекая порыв. — Намиловались там с принцессой, значит? Подставили под удар всё королевство. Довольны? — А вот это уже не просто отчаяние и беспокойство за будущее страны, а нескрываемая ревность. Существование которой сам Су Хёк упорно отрицает. Да, он ошибся, совершил глупость, потерял бдительность, но ведь в этом не только его вина! — Ничего бы не случилось, если бы ты просто был рядом со мной! Тогда я никуда бы не пошёл ни с какой принцессой! Ты избегаешь меня, отталкиваешь, почему ты так жесток? Что я сделал не так? Стоило задать один вопрос, который его так давно тревожил, как за ним тут же посыпались остальные. Он не понимал причин поведения министра и потому искал их вслепую, руководствовался предположениями и куда его эти предположения в итоге привели? — Чёрт! — Закрывает лицо руками Шин, — Почему для Вас это так просто? Да Вы даже представить себе не можете насколько сильно заставляете меня волноваться. Оглянитесь, все эти люди ненавидят нас и факт того, что мы вместе и что пытаемся что-то изменить, только подогревает их жажду мести и ненависть. Ваш отец был жесток со всяким, но в целом ему было плевать на тех, кто был ему не интересен. Мы сломали их привычную жизнь и они хотят сломать нашу. А Вы улыбаетесь и пытаетесь их перевоспитать! За что? Почему Вы такой добрый? Они не боятся Вас, ещё немного и Вы обязательно окажетесь втянутым в их бесконечные интриги из которых уже не сможете выбраться живым. — Так это всё из-за сплетен? — облегчённо вздыхает Вольфганг и картина мира поведения Шина встаёт на свои места. Это понимание словно сбрасывает с груди огромный камень, он без сомнений обнимает Су Хёка, притягивает к себе, несмотря на уже не слишком настойчивые сопротивления, гладит по голове. Вскоре Шин оставляет попытки вырваться и сдаётся, позволяя заключить себя в объятия, — Из-за того, что ты решил вести войну в одиночку, ты сам себя загнал в угол, — ласково в волосы говорит ему Вольфганг, — почему ты молчал? Почему думал, что я не смогу тебе помочь? — Я хотел Вас защитить, — просто отвечает советник, слушая, как в груди его любимого человека часто бьётся сердце. Да, всё просто, но чем проще желания, тем сложнее выбранный путь. Ведь иногда совсем не просто понять, что всё, что надо было сделать — это прислушаться к его сердцу и довериться ему. — А я хочу защитить тебя, а ты кидаешься на амбразуру. Ещё и молчишь. Да я места себе найти не мог и думал даже, что ты меня ненавидишь и было очень больно понимать, что ты отталкиваешь меня, избегаешь моих прикосновений, — он осторожно провёл ладонью по спине, поглаживая её.       — Да, я тоже вёл себя, как истинный глупец, — тяжело вздыхает брюнет. — Простите, что оставил вас одного и заставил переживать. Видимо, мне следовало просто поговорить с вами, но я боялся, что когда вы всё узнаете, вы не воспримете это всерьёз и будете делать наперекор или даже посмеётесь надо мной. Повестись на такую глупость, как какие-то слухи, наверняка это не то, что вы хотели обо мне узнать.       — Даже умнейшие люди, вроде тебя, имеют право на ошибку, — легко целует он тёмную макушку.       — Нет, — с нотками обречённости качает головой Шин, — Ни я, ни вы не имеем такого права. Вы знаете что может случиться если король Ларнака, давно мечтавший воцариться в Голденрейнольд, узнает, что новый король не обладает силой Дракона?       — Попытается нас захватить.       — Верно. А у нас в распоряжении только королевская армия, с которой и выступить-то в большом сражении стыдно. А для того, чтобы набрать новых рекрутов, нам придётся забрать всех более или менее здорвых взрослых мужчин в стране. Вы же понимаете, что даже если они пишут вам письма несколько недель — это ещё не достаточная мотивация для того, чтобы отдать за вас жизнь? В целом, если нападение случится в ближайшее время — мы будем беззащитны.       — Но должен же быть какой-то выход, верно? — воодушевляется Вольфганг и немного отстраняется, для того, чтобы, наконец, встретиться взглядом с Су Хёком. В его глазах удивление и смятение. — Вместе мы обязательно найдём его! — Хотелось бы в это верить, — несмело улыбается Шин, встречаясь с полными золота глазами короля и утопает в них. В них его надежда, его вера в лучшее будущее, даже несмотря на то, что сейчас хозяин этих потрясающе пронзительных глаз совершает глупые ошибки. — Не ты ли был тем, кто верил в меня, несмотря на безнадёжность ситуации? Поверь и сейчас. Я верю в то, что у нас получится защитить нашу страну и построить её такой, какой ты видишь её в своих мечтах и я стану тем, про кого можно написать сказку о добром короле, которую ты так любишь. Мы справимся, — он вне всяких сомнений уверен в собственных словах и будто бы окончательно желая заразится этой неоспоримой уверенностью, Шин тянется к давно желанным губам и даже тогда, когда поцелуи и прикосновения любимых широких ладоней переходят границы дозволенного, он не против. И пусть против них обернётся весь мир, он больше не оттолкнёт своего короля, ведь он принадлежит только ему.