Лепестки

      Артур никогда не был нерешительным или слабонервным, но сейчас он еле держался, чтобы не закричать и не убежать в ужасе подальше от этой проклятой улицы домой, а там продолжить, давясь и глотая через силу, впихивать в себя самый обычный хлеб.       Пока девушка, идущая перед Артуром, завязывала шнурки на кроссовках, он изо всех сил старался задавить все чувства и эмоции и вывести на первый план голод.       Весь разум Артура кричал, что это подло, грязно, низко, неправильно, что нельзя с таким хладнокровием идти на убийство. Чёрт возьми, убийство идёт вразрез с ценностями любого нормального человека, с общепринятыми моральными нормами, с законами, в конце концов. Самым омерзительным в самом себе Артуру казалось то, что он специально искал сведения о жителях города и намеренно подобрал человека нелюдимого и необщительного, чтобы исчезновение заметили не сразу. Он планировал это убийство. Мысли об этом гулко звучали в голове и отдавались звоном в ушах.       Девушка завернула за угол, и Артур сжал кулак, стараясь сосредоточиться. Вокруг не было ни души, единственные, кто мог что-то услышать — люди в ближайших домах, но они вряд ли догадаются выглянуть в окно и уж тем более точно ничего не увидят.       Артур вобрал в себя побольше воздуха и сорвался с места.       Всё произошло меньше, чем за секунду.       Девушка даже не успела закричать, когда Артур зажал ей рот рукой и рывком отогнул воротник рубашки. Кровь на вкус не была похожа на кровь, которую Артур иногда слизывал с царапин перед тем, как наклеить пластырь. Она была кисло-сладкой, привкус металла не чувствовался вовсе, и Артур с ужасом поймал себя на том, что это, возможно, одна из самых вкусных вещей, которые ему доводилось пробовать.       Сопротивляться девушка уже не пыталась, она упала на колени, слабо что-то промычав сквозь руку Артура. Когда в рот перестала прибывать густая жидкость, он понял, что на этом обед закончен. Оставалось положить куда-то тело, и Артур, оглядываясь по сторонам, понёс его к ближайшему скверику. Там был найден самый скрытый от глаз угол, куда Артур аккуратно положил девушку, закрыв ей глаза. Он уже хотел уйти, но машинально засунул руку в карман кофты и обнаружил там розовый лепесток. Не было времени вспоминать, откуда он взялся, и Артур как-то рефлекторно вложил его в руку девушке, перед этим вытерев им кровь с зубов — на лепестке остались два небольших прокуса.       Осознание пришло на полпути домой. Оно резко ударило в голову и мгновенно прожгло все мысли. Артур замер посреди улицы, как вкопанный.       Он убил человека.       Секунду спустя — ещё одно просветление.       Не одного.       Если бы Артур прямо сейчас находился бы на крыше небоскрёба, он бы спрыгнул, даже не осознавая, что не может так просто умереть. Сейчас же он просто зашатался и еле удержался на ногах. Было противно и мерзко от самого себя. Если те убийства во сне ещё можно было оправдать — даже перед собственной совестью — то совершённое сейчас было слишком осознанным, чтобы искать себе оправдания. Тем более, единственным таковым был голод, а Артур был уверен, что если бы он потратил ещё пару недель на поиски информации, он бы обнаружил другие способы его утолить. И если обычный человек может продержаться без еды месяц — вампиру под силу два. Артур был слишком слаб.       Колени больно ударились об асфальт. Мимо на огромной скорости пронеслась машина. Артур не успел даже броситься ей под колёса.       Стоило невероятных усилий отвести взгляд от асфальта, подняться с колен и продолжить плестись домой. Артур даже понадеялся, что не заметит в темноте какой-нибудь столб и разобьётся об него, но в последнее время видеть ночью стало на порядок легче, да и даже без этого Артур бы не смог протупить до такой степени.       Дома Артур упал на кровать и моментально отключился. Через полчаса завибрировал и заиграл бодрую музыку его телефон, но Артур только перевернулся на другой бок и прикрыл ухо подушкой.       Проснулся он часов в семь вечера. Из-за плотно задёрнутых занавесок всё же пробивался в комнату и тонкой полосой проходил по полу свет от закатного солнца. Артур отодвинулся в самый угол кровати и чуть ли не по уши закутался в одеяло. На тумбочке рядом снова завибрировал и уже коротко прозвенел телефон. Два пропущенных от Эмили, четыре сообщения от Мэттью.       Вообще-то, с работой Артур покончил уже почти неделю как. Позвонил боссу, сказал, что по некоторым личным причинам увольняется и не может даже прийти разобраться с бумажками. После этого коллеги завалили его тонной сообщений, всем ответил, что разглашать своих мотивов не намерен, после чего его больше не трогали. Открытым оставался, конечно, вопрос, на какие деньги теперь можно жить, но Артур параллельно с информацией про вампиров выгугливал и все возможные способы работы на дому и уже собирался начать на заказ делать модели кораблей — на выручку, по расчетам, можно было вполне неплохо жить, особенно если вычесть расходы на еду.       Эмили Артур перезванивать пока что не собирался, поэтому открыл диалог с Мэттом. Мэтт интересовался, как у Артура дела, прошла ли бессонница и жаловался, что у самого начинается, похоже, то же самое. Артур быстро отписал: «Всё прошло, но не без последствий, к сожалению» и как-то не приготовился к тому, что Мэттью ответит сразу.       «Какие последствия? То, что ты уволился? Или что? Мне просто хочется знать, что меня ждёт…»       Перед глазами Артура появилось перепуганное и уже неживое лицо той девушки, последние две капельки крови у неё на шее и прокушенный лепесток красной розы, который он вложил ей в руку. Телефон упал на простыню. Артур больно ударился затылком об изголовье кровати, но совершенно не обратил на это внимания.       Телефон опять прожужжал, но и это было неважно. Важно одно: Артур — монстр. Самый настоящий. И сделать с этим, похоже, уже ничего нельзя.       От слёз, которые то и дело попадали на экран, избавить сообщение от опечаток удалось только с третьего раза: «И это тоже. Я не могу ничего говорить. Поймёшь, потом, наверное, хотя надеюсь, что всё-таки нет».