Сводник от Бога

— Снарт! — удивленно вскрикнул Барри, пятясь назад. — Какого черта… — Убеди Майкла забить на все это, убеди, что мы закончим дело без него. — Что? — Барри даже скорость свою использовать не мог — настолько он был ошарашен тем, что Снарт угрожал выстрелить в него. Он на автомате даже вскинул руки, продолжая отступать все глубже в Ускоритель, а Снарт продолжал идти со светящейся крио-пушкой, направленной прямиком в центр груди. — Ты не можешь… — Он послушает, если именно ты откажешь ему, — произнес Снарт, так же холодно и мертвецки серьезно, как и до этого. — А если потребуется, с ним поговорит и Барри, и Флэш. И он не блефовал. Снарт был на взводе после того, как Майкла ранили этой ночью. Но Барри не мог согласиться со всем этим, ведь было совершенно очевидно, что никому это пользы не принесет. — Ни за что, — ответил он, опуская руки. — Нам нужен Майкл, и он хочет нам помочь. Пушка в руках Снарта засияла еще ярче, заряжаясь. — Ну давай! — стоял на своем Барри. — Покрой меня льдом с головы до ног. Без костюма исцелиться мне будет сложнее, так что удачи тебе, когда будешь объяснять остальным, что тут произошло. Я не поступлю так с Майклом, и неважно, что ты мне тут угрожаешь, — он даже отважился сделать шаг вперед. — И ты тоже не должен этого хотеть. Или ты и вправду хочешь походить на того властного ублюдка, который вырастил тебя? Такое обвинение разъярило Снарта, походившего на раненого зверя, готового сомкнуть свои челюсти. И Барри знал, что говорить такое жестоко, но так Снарт и действовал — боролся огнем с огнем. Ну или по крайней мере льдом. И, как Барри и надеялся, за мгновение до того, как пушка по-настоящему выстрелила, Снарта отрезвила истина, скрывавшаяся в словах Барри. Его рука опустилась, а плечи расслабились — прямо как той ночью с Льюисом, когда Лиза наконец оказалась в безопасности. Но на его лице остался отпечаток страдания и агонии, который Барри просто ненавидел. И все же он думал, что, быть может, понял, откуда это взялось в Снарте. — Ты не он, — сказал Барри, все еще осторожно ступая вперед. — И я знаю, что это, должно быть, испугало тебя… — Да, испугало, — бросил Снарт так, будто ему больно было это признавать. — А меня нелегко запугать. Как будто Барри мог думать иначе. Ему пришлось улыбнуться, потому что Снарт был к себе слишком строг, хоть только что и собирался превратить Барри в сосульку. Но, если честно, Джо мог бы сделать то же самое ради него, Айрис или Уолли. И отец Барри тоже. Черт побери, да и сам Барри мог бы учудить что-то такое при определенных обстоятельствах. — Ты любишь Майкла, и ты не хочешь, чтобы ему причинили боль, — сказал Барри. — Но у него есть собственные желания. Он в зоне риска, да, и я знаю, как это расстраивает. Вся моя семья все время находится под ударом. Но тебе нужно принять, что Майкл знает, что он делает, а ты, в свою очередь, всегда сделаешь все возможное, чтобы защитить его… как и я. Как и все в этом здании. Ну и, конечно, Мик и Лиза. Было странно видеть страдание, исказившее лицо Снарта. Да и вообще любую эмоцию, кроме самодовольства или невозмутимости, видеть на этом лице было странно. И вот в первый раз за все время, что Барри был знаком со Снартом, было видно, что ему стыдно. Он отложил в сторону пушку, повесив голову. Может быть, он и не стыдился готовности пойти на все ради своей семьи, но стыдился за попытку подавить своего сына. — Он не расскажет мне, почему все это так важно для него, — произнес Снарт низко, несколько скрытно, будто бы больше себе, чем Барри. Он не был любителем делиться, но Барри зацепился за эту ниточку, появлявшуюся так редко. — Тогда, может, тебе нужно продолжать попытки расколоть его, — уже увереннее он придвинулся ближе. Теперь это было легче, когда пушка не была угрозой. — Правда, не такими методами, как ты пытался сейчас. Если Майкл так же упрям, как и ты, а я полагаю, что так и есть, то под таким давлением он закроется еще больше. — Ведь ты так хорошо меня знаешь, а? — спросил Снарт, глядя на Барри со знакомым напором, знакомым вызовом в глазах, который Барри был так счастлив принять. — Думаю, да. Ухмылка стала ответом Барри, но веселость Снарта, к сожалению, не продлилась, быстро испаряясь. — Я только делаю хуже. Порчу все и вся, как я и думал. Как я могу быть тем отцом, которым он хочет меня видеть, когда этот город требует от меня быть другим человеком? Рано или поздно он поймет, что я не стою его времени, — отвращение омрачило его лицо, как только он осознал, сколько уже рассказал, но все же добавил. — Я просто хочу обезопасить его на то время, пока он со мной. — Леонард… — Барри назвал мужчину по имени прежде, чем успел прикусить язык, видимо, сильно расчувствовавшись от такой открытости. — Вот что я понимаю, — Снарт поднял свою пушку еще раз, но теперь уже в полсилы. — Вот так я и решаю проблемы. Не знаю, как иначе. Но что, если я сделаю что-то, что не смогу исправить? Что-то, за что он меня не простит? Снова убью. Наору на него. — Или ударишь его? — задал Барри чрезвычайно смелый вопрос. — Я бы никогда… — Но ты думаешь об этом, — осознал сам Барри свою правоту, произнеся все это вслух. — Ты волнуешься на этот счет, хоть и знаешь, что никогда не поступил бы с ним так. Барри понятия не имел, что значит расти, боясь своего родителя. Все вокруг думали, что он должен был бояться своего отца, верить, что тот является преступником, когда Барри знал правду, но он никогда не испытывал такого чувства ни по отношению к отцу, ни по отношению к Джо. Его отцы давали ему почувствовать себя в безопасности. Отцам предначертано было окружать таким чувством своих детей. И Снарт просто хотел быть таким отцом для Майкла. Если бы Снарт был бы кем-то другим в жизни Барри, то он бы его просто обнял. Он почти поцеловал Снарта пару раз за последние несколько дней, этой ночью уже даже специально пытаясь, но каким-то образом объятие со Снартом казалось слишком интимной вещью. — Послушай… — Барри инстинктивно потянулся к Снарту, хотя все еще не набрался смелости обнять его; вор так же инстинктивно дернулся назад, но вдруг зашипел, касаясь плеча, которое пострадало от сил Доктора Свет. Барри же думал, что досталось только тренчу. — Она ранила тебя, да? Стой-ка. Дай мне взглянуть. Сними верх. — Что? — фыркнул Снарт, но Барри оказался у небольшой лаборатории у стены прежде, чем поступили какие-то возражения, и вполне ожидаемо обнаружил тут аптечку, предназначенную скорее для Циско, чем для него. — Думаешь, меня так легко заполучить? А вот это уже был Снарт, к которому Барри привык, — быстро парировавший и отлично изворачивавшийся. Барри задумался даже, что же потребуется Снарту, чтобы перестать дергаться, когда кто-то хотел его утешить, но ночка выдалась тяжелой, так что Барри следовало отнестись к мужчине с пониманием, а не давить в попытке исправить горбатого за один раз. — Никаких скрытых мотивов. Хотя я не смогу пообещать того же, когда ты разденешься, — вскинул он бровь в ответ. Снарт отвел взгляд, усмехаясь и снова откладывая пушку, но выглядел при этом… неуверенно. Будто нервничал. — Это не обязательно. — Твое шипение говорит об обратном. Давай. У нас тут есть все необходимое, что я могу использовать, — Барри взял аптечку и указал Снарту на кресло по соседству. — Только я. Никто больше ничего не увидит. Голубые глаза посмотрели на него тяжело и весомо. Все это не только о том, чтобы увидеть Снарта раздетым: на его коже наверняка вырисовывались доказательства того, почему он инстинктивно держал дистанцию. Барри не знал наверняка, но у него было предчувствие, а его предчувствия насчет Снарта обычно оказывались верными. — Или я могу сказать Кейтлин, а потом Майкл об этом услышит, и он, скорее всего, начнет суетиться вокруг тебя, пока… — Ладно, — сдался Снарт со взглядом, в котором не было ни капли агрессии, и это заставило Барри улыбнуться — он знал, как надавить без давления. Снарту нужно было заняться своей раной, и будет легче, если это останется между ними. — Но не думай, будто мне всегда так легко указывать. Осторожно он стянул с себя тренч, оставаясь в темно-сером свитере с застежкой и черной нательной футболке, которые он надел на ужин, и стало ясно, что тот разрез прошел через всю одежду, добираясь до кожи. Снарт сел, куда ему и было сказано, но засомневался насчет остальной одежды. Когда он, наконец, сдался, то снова зашипел, не успев даже до половины поднять футболку. — Стой. Дай мне помочь. — Мне не нужна… — Я герой, помнишь? — спросил Барри, придвигаясь ближе к Снарту. — Мне разрешено помогать. Со вздохом Снарт уступил вновь, позволяя Барри вытащить его руки из рукавов и разом стянуть через голову свитер и футболку. — Как злодею мне разрешено думать, что ты невыносим. Барри усмехнулся: — М-да? Ну что ж, на этой неделе фиговый из тебя злодей. — Как мило. Сложив одежду на лабораторный стол, Барри расположил аптечку в шаговой доступности и вернулся к Снарту, чтобы взглянуть на порез. Неглубокий, но частично обожженный, так что зашивать придется осторожно. К счастью, швы он накладывал хорошо и очень быстро. Если честно, Снарт выглядел куда более нормально, чем Барри ожидал. Конечно же, были шрамы, но не бугристое месиво, к которому он готовился. А еще — крепкие мышцы, в центре — немного мягкости, волосы на груди. Он был таким обыкновенным, однако это не значило, что он не был красив. Но сам себе Снарт казался беззащитным, и быть таким перед кем-то ему было трудно. Так что Барри не сказал ничего, просто принялся за работу, сшивая на скорости Флэша, но при этом тормозя, чтобы сделать все аккуратно. И ни разу Снарт не извинился, что наставил пушку, но то, как он то и дело поглядывал на Барри, о чем-то да говорило. И это что-то Барри нравилось видеть. — Я не понимаю, почему все не может быть вот так вот, как сейчас, если ты этого тоже хочешь, — сказал он, наконец накладывая повязку поверх зашитого пореза. — Ради Майкла. Ради тебя самого. Разве что-то на этой неделе было скучным? Снарт снова поморщился, но в этот раз, кажется, его выражение лица не было связано с раной. — Не сказал бы. — Так значит это не невозможно? — спросил Барри. — Ты по-прежнему можешь быть таким, каким тебя хочет видеть Майкл, и при этом оставаться собой. Он никогда не пожелал бы, чтобы ты перестал быть собой. И я тоже. Но это потому, что я знаю, что у тебя есть две стороны, и мне нравится видеть эту тоже. Мне нравится видеться с тобой. И мне нравится Майкл. И, как ни странно, мне нравится все это, — он позволил своим пальцам скользнуть по руке Снарта. — Барри… — опустил Снарт взгляд снова, сдвигаясь, будто бы намеревался встать. — Ты мне нравишься, — выпалил Барри, пусть и глупо, зато прежде, чем Снарт отодвинулся от него или отказался слушать. — Мне важно, что с тобой происходит. И ты можешь и дальше притворяться, что заботишься днями напролет только о себе, но мы оба знаем, что я в это уже не поверю. Ты хороший человек, который больно падал. Который совершал ошибки. Потребовался даже Майкл, чтобы ты признал это, не прячась все время за бравадами и каламбурами. Снарт выглядел невпечатленным, и это заставило Барри рассмеяться: — Не то чтобы мне не нравились твои речи и шуточки. Они мне нравятся. Просто я не думаю, что у каждого есть только одна сторона. Компромисс, так ведь? — улыбнулся он чуть ярче, надеясь, что Снарту передастся его настрой. Но нет. Хотя этого оказалось достаточно, чтобы он не встал, не отстранился и не заткнул Барри немедленно. Правда, он снова выглядел уязвленно, будто не был уверен, что сказать. — Вы с Майклом так часто говорите об этом, что я почти смог поверить. — Ты можешь, — придвинулся Барри ближе, хотя между ними уже едва оставалось пространство. — Если ты хочешь чего-то другого. И тебе дозволено хотеть чего-то другого. — Даже если я этого не заслуживаю? Барри грустно улыбнулся в ответ, но все-таки улыбнулся: — Когда кто-то хочет тебя в ответ, именно он решает, заслуживаешь ты или нет. Они никогда не говорили об этом вот так – начистую, без масок, Снарт даже был без футболки. Только чувства, обещания и их желания. Глаза Снарта пробежались по телу Барри и возвратились обратно к его глазам; сам он на высоком стуле сидел лишь едва ниже, чем Барри стоял. И хотя они не были в Saints and Sinners, было в этом что-то, напомнившее историю их первого поцелуя, которую они выдумали тогда, в Mercury Labs. Барри внезапно охватил страх, что их прервут, и он положил ладонь на изгиб шеи Снарта, спеша и торопясь, чтобы успеть, не растеряв самообладание; медленно, но решительно он придвинулся, чтобы запечатлеть поцелуй, с которым их столько раз обламывали. Снарт прогудел, прильнув ближе и даже вжавшись в руку Барри. Поцелуй на кухне не мог стать лучше. Поначалу он был простым и целомудренным, но Снарт только на мгновение отстранился, во второй раз уже прижимаясь сильнее. Барри задрожал и, ведомый Снартом, приоткрыл рот, смело углубляя поцелуй. Не было никакой спешки, некуда было торопиться, так что они так и целовались, с невыносимой нежностью изучая друг друга пару минут, пока Снарт не отстранился, чтобы сделать вдох. — Так ты представлял себе все, Scarlet? — спросил он, пока Барри водил подушечкой большого пальца по его щеке. — Да… — прошептал он в ответ, думая о том, чтобы пойти дальше, но из другой комнаты донесся громкий хор голосов. — Думаю, МакГи и все остальные уже тут. Снарт вздохнул уже иначе, но напряжение ушло из его плеч, как и некоторая грусть. Он махнул рукой мимо Барри в сторону своей одежды: — Тогда нам лучше вернуться к ним.

***

Лен выжил из ума… совершенно точно. Он пытался угрожать Флэшу, чтобы манипулировать своим сыном ради собственных желаний. Ну, это было ради безопасности Майкла, но он предпочел собственные эгоистичные желания желаниям Майкла. И как бы мальчишка не заблуждался, Лен не хотел бы быть таким отцом. Компромисс. Он мог идти на компромисс. И все это слишком походило на свободное падение, но Барри мог стоить того, чтобы разбиться в лепешку. Он не мог сейчас на этом останавливаться. Появились новые обстоятельства, которые их прервали. Вечно появлялось что-то такое, но руки Барри, помогавшие ему сначала раздеться, а затем и снова одеться, были такими теплыми… и об этом тоже подумать нужно было позже. Генри и МакГи и в самом деле принесли брауни, извиняясь попутно, что, когда они сложили все обратно на противень, не хватило одного кусочка. — Представить не могу, кто утащил его, — Лен даже не пытался спрятать свои обвинительные интонации, добавляя, что Барри получит вторую порцию только после того, как каждый возьмет по кусочку. Даже с Хартли, Циско и Кейтлин пара кусочков все же осталась, и Барри состроил Лену глазки, и Лен сдался. По крайней мере, в результате Майкл снова улыбался ему так же, как и обычно, и все напряжение улетучилось. — И Флэш не против, что в лаборатории бывает столько людей? — спросил Майкл. И тогда напряжение вернулось. У некоторых в резюме не было строчки «опытный лжец», но некоторым все же удавалось врать так естественно, что даже Лен мог бы поверить, будто Флэш и Барри Аллен — разные люди. — Знаешь, Барри владеет STAR Labs, — сказал Генри. — По факту, это Флэш здесь гостит, компенсируя затраты ресурсов своей службой этому городу. Хах. Кажется, отсидка в пятнадцать с лишним лет приводила к некоторым побочным эффектам. Или же Генри всегда был таким. — Ваши навыки выпечки, конечно, заслуживают внимания, мистер Снарт, — произнесла МакГи, прикончив свой последний кусочек и откладывая в сторону салфетку. — Но я бы предпочла услышать о самом последнем взломе в моей компании, будьте так добры. Раз «Флэш» сейчас отсутствовал, заняться этим пришлось Лену и Майклу, и еще раз они рассказали о произошедшем с Доктором Свет. Айрис и Уолли, конечно же, оба переживали, но Уолли позвонил Линде, выдыхая от облегчения, когда ему ответили после второго гудка, и все, вроде бы, было нормально. Телефон пару раз передавался от него к сестре и обратно, и, в конце концов, закончил в руках Айрис, предложившей Линде встретиться у нее, чтобы она сегодня ночью не была в одиночестве. Уолли мог бы занять диван, ради, как он выразился, «дополнительного подкрепления». Юная любовь очаровывала, особенно когда у Лена с этим не было ничего общего. То и дело поглядывая на Майкла, перевязанного, одетого и сидящего уже в кресле, а не на медицинской койке, хихикавшего и льнувшего к Хартли Рэтэуэю… тут умиляться было сложнее. Хартли по-прежнему оставался мета, по-прежнему он был и приходящим членом команды Флэша, но по-прежнему… был проблемой. Может быть. Возможно. Лен и сам привнес в жизнь Майкла предостаточно проблем. — Такими темпами Вы можете начать выдавать ворам пропуска, — сказал Циско МакГи, но женщина не посмеялась. — Несмотря на распространенное мнение, мистер Рамон, над нашей дверью не висит вывеска «пожалуйста, украдите мои исследования, доставшиеся нам тяжелым трудом». Этот комментарий вовлек Лена обратно в обсуждение, пока остальные рассеялись по Кортексу. — Может быть, если бы вы перестали создавать ядерное и другое опасное оружие, мы бы не увязли во всем этом, — сказал он. Ему нравилась МакГи. Он ценил положение, которое занимал Майкл в ее компании, но все же существовали способы поменьше привлекать внимание суперзлодеев. — Мистер Снарт, — развернулась она к нему. — То, как кто-то выбирает способ использовать мое исследование, это одно, но я никогда не создавала что-то с намерением причинить кому бы то ни было боль. У Mercury Labs нет контрактов на создание оружия. Крыло Майкла, в частности, целиком и полностью имеет медицинскую направленность. Я полагала, что Вы в курсе. Медицинскую? — Майкл участвует в нашем проекте по изучению рака. Он хотел достичь абсолютного ноля, чтобы замораживать раковые клетки, останавливать время на субатомном уровне, чтобы клетки, попавшие под воздействие, больше не росли и не увеличивались, и при этом мы бы не разрушали здоровые ткани. Это не должно было превратиться в оружие. Изучение рака. Майкл никогда не упоминал об этом прежде. Он никогда не говорил Лену ничего такого. — Это понятно, — сказал Барри с легкой ноткой меланхолии. — Его мама умерла от рака. Она уже сражалась с болезнью, когда я встретил его, и именно это и привело его к термодинамике. В какой-то степени из-за этого мы и сблизились, — улыбнулся он отцу, находившемуся тут же. — Наш выбор профессии определялся нашими мамами. Его мамой. Но если бы было только это, то Майкл сказал бы что-нибудь ему, не так ли? — Снарт, ты в порядке? — спросил Барри, когда Лен затих. — В порядке, — большего он сказать не мог — не тогда, когда не был уверен, что еще скрывалось под этим. И неважно, с какой искренностью глядели на него эти ореховые глаза. — Хэй, пап? — наконец подошел и Майкл, передвигавшийся медленно и осторожно. — Док сказала, что я могу идти. Ты готов? Лен кивнул, не говоря ничего больше. Они, на самом деле, еще не закончили тут, но сегодня не так уж много можно было исправить, и ему, к тому же, нужно было время с Майклом, чтобы подумать. И его настрою совсем не помогло то, как Хартли стиснул руку Майкла, прежде чем они ушли, и пообещал, что скоро они увидятся. В результате и Барри смотрел на них так, будто бы хотел проделать то же самое с Леном. Пока нет. Лен, как только мог, приятно сгладил выражение лица, стирая негативные эмоции и надеясь, что Барри поймет его. И, кажется, Барри понял. Он кивнул в ответ и улыбнулся, глядя с тем желанием, на которое так и хотелось ответить, но прямо сейчас у Лена нарисовались загадки, которые следовало отгадать. Домой Майкла он отвез, не нападая на мальчика, как изначально задумывалось, хотя его молчание заставило Майкла напрячься. Хорошо. Лен не мог просто попросить рассказать ему правду — Майкл и сам должен был захотеть выложить все. И Лена ранил тот факт, что его сын не хотел и даже не планировал объясняться. Как только они добрались до ближайшего убежища, где Майкл смог бы отдыхать под супернадзором, на что он, кстати, согласился без жалоб, Лен спросил напрямую еще раз: — Почему это исследование так важно для тебя? — Просто важно, пап. Ты не поймешь. Ладно. Значит, Лену придется действовать по-своему.

***

Проследить за Майклом на следующее утро оказалось достаточно легко. МакГи настаивала, чтобы он взял выходной, но Майкл все же встал рано, взял свои таблетки, позавтракал, а потом заявил Лену, что хотел бы отправиться домой к себе в квартиру, и сам он уже достаточно взрослый мальчик, чтобы добраться самостоятельно. Как преследовать кого-то Лен знал побольше других, определенно больше Мика, который тренировал Майкла. Поразительно, как правильная одежда и шляпа могли укрыть кого-то даже от ближайшей родни. Если бы Майкл не вешал ему лапшу на уши, Лен почувствовал бы облегчение, завидев, что тот направляется в Больницу Централ-сити, но мальчишка шел туда явно не по поводу своих ожогов. Почти целый час Лен наблюдал, как его сын делает обход в раковом отделении, навещая пациентов. Он пришел сюда не для того, чтобы встретиться с доктором, но все же Лен подумал, будто знает, по какому поводу все это могло быть, и это перепугало его слишком сильно, чтобы выжидать дальше. Как только Майкл остался в одиночестве, чтобы попить кофе в комнате ожидания, Лен встал в проходе и стоял там, пока Майкл его не заметил. — Пап! — он почти что разлил свой кофе, когда увидел Лена. — Скажи мне, что ты не болен. — Что? — уставился на него Майкл. — Конечно же нет. Облегчение волной прокатилось по телу Лена. По крайней мере, его первоочередное беспокойство можно было отбросить в сторону. — Я знаю, что твоя мать умерла от рака, — сказал он, снимая шляпу и проходя в комнату. — Ты мне и рассказал об этом. Но почему ты не сказал мне, что твое исследование связано с этим же? Позволяя всем маскам притворства наконец слететь, Майкл рухнул на стул у кофемашины: — Потому что. Я не успел спасти ее, — сказал он тихо. — Год назад, шесть месяцев ли… я мог бы. И я продолжал говорить ей, что спасу ее. Я познакомился со всеми этими людьми после того, как маму госпитализировали, и ради всех них я стал работать еще больше. Я был недостаточно быстр, чтобы спасти маму, но я все еще могу помочь некоторым из этих людей. Некоторым остались считанные дни, пап, — сказал он, когда Лен присел рядом. — Некоторым — недели, некоторым, может быть, и годы, но большинство не знает наверняка, и каждая секунда дорога. Я знал, что мама близка к своему концу, когда она рассказала мне о тебе. Она ведь так долго клялась, что не расскажет никогда. — Почему ты не рассказал мне об этом? — спросил Лен. — Потому что я хотел стать чем-то хорошим для тебя, пап. — Но ты стал. Уголки губ Майкла дрогнули убедительнее, но затем улыбка снова исчезла, а в глазах заблестели слезы: — Я, может быть, не так уж нормально перенес уход мамы, как притворяюсь. — И ты думал, что я не смогу понять тебя? Потому что моя мать решила уйти, а отца я лучше бы никогда не знал? Боль и отвращение, промелькнувшие в глазах Майкла, сказали все вместо него. — Ты прав, у меня все было иначе. Я не знаю, что значит потерять родителя, с которым я хотел бы быть рядом. Но я знаю, что значит потерять дедушку, из которого получился родитель лучше, чем из моего отца. — Да? — ожил Майкл — Лен редко делился чем-то личным, если только Лиза не подначивала его. — Можешь рассказать мне о нем? — Да. Но для начала… есть еще какие-то секреты, о которых ты должен мне рассказать? — Ну что ж… — Майкл наклонился заговорщически близко. — Если ты еще не знаешь… я гей, — прошептал он. Лен не удержался от улыбки, пораженный, что даже сейчас Майкл мог шутить, хотя еще больше удивило его собственное инстинктивное желание притянуть Майкла к себе, и разок он решил поддаться инстинктам, вдыхая то чувство комфорта от того, что Майкл был близко. Может быть, под напором этого прекрасного мальчишки и замечательного супергероя, от которого Лен не мог избавиться, его стенам суждено пасть. — Может перед тем, как мы навестим команду STAR Labs, я угощу тебя ранним ланчем в местечке, куда мой дедушка обычно брал меня, и я расскажу тебе о нем. — Мне по душе эта идея, — прижался Майкл ближе, прежде чем подняться. — Хочешь, позвоним тете Лизе, чтобы она к нам присоединилась? — Она обидится, если мы не позовем ее.

***

У Барри как гора с плеч свалилась, когда в полдень Снарт и Майкл вернулись в лабораторию, не танцуя больше вокруг друг друга. Должно быть, они поговорили. Даже учитывая всю открытость Майкла, оказалось, что и отец, и сын оба отлично умели изворачиваться. К сожалению, успех, наметившийся в отношениях Снартов, никак не помог найти зацепки, которые могли бы их привести к доктору Свет. Та, что могла становиться невидимой, не светилась на CCTV, и вторую Линду Парк тоже никто не видел. Она не высовывалась. Они пытались искать след холода, отличавшийся от снартовского, но это могло сработать, только если из пушки недавно палили, но, к счастью, этого не произошло. Снарт говорил с Циско и Кейтлин насчет своих связей в криминальном мире, которые он мог бы использовать, и тогда Барри улучил момент, оттаскивая Майкла в сторону. — Уверен, что с ожогами все в порядке? — Доктор Сноу уже проверила их, Барри, и болеутоляющие хорошо работают. Лишь немного болит. Это прошлой ночью я проснулся практически в слезах, чтобы выползти из кровати и принять еще дозу. Но это абсолютно моя вина! — сказал он с ухмылкой. Как он вообще мог быть таким очаровательным и милым, говоря о собственной боли? Или, быть может, это было его очередной хитростью? — Может, есть еще какие-нибудь боли и страдания, о которых мне стоит волноваться? — совсем не незаметно взглянул Барри на Снарта. Майкл усмехнулся, отводя глаза в сторону, судорожно вздыхая и снова встречаясь взглядом, чистым и честным, с Барри. Он рассказал Барри, о чем они со Снартом говорили этим утром. И Барри должен был знать, что у Майкла в основе исследования лежали альтруистические желания. Он был из той породы людей, что заботились сперва о других, а не о себе. — Ты лжешь едва ли не лучше, чем твой отец, — произнес Барри. — Я даже не осознавал, насколько глубока еще твоя рана после ухода матери. — Не все время, — сказал Майкл. — Я просто не хотел расстраивать папу. Я никого не хотел расстраивать. Расстройство — это дерьмовое чувство. Но порой я так устаю, — его улыбка искривилась, а в глазах блеснула влага. — И я так сильно по ней скучаю. И пусть остальные были поблизости и могли увидеть, Барри коснулся плеча Майкла так, как пока не мог со Снартом, и притянул его ближе: — Я знаю, — сказал он, и Майкл прильнул к нему. — Я знаю. Но вы поговорили. И это хорошо. — Да, — Майкл сильно стиснул его руками, а потом отстранился. — Мы в порядке. И я думаю, это все из-за тебя, знаешь ли. Вот почему он смог открыться мне больше. И я рад, что ты у него есть, Барри. Как друг, — добавил он поспешно. — Эм, хах. Может, ты и не такой уж хороший лжец. Майкл усмехнулся, словно недавно его глаза не были на мокром месте. Может быть, если бы Барри нашел подходящие слова, чтобы не рассказывать правду целиком, Майкл смог бы дать ему пару советов насчет того, как двигаться дальше от первого поцелуя, случившегося прошлой ночью, и при этом не возвратиться к враждебному противостоянию, когда все это подойдет к концу. Барри подумал было, что у него наметились очертания того, что он хотел сказать, и открыл рот… Когда молния вспышкой пронеслась по Кортексу. — Что это, черт возьми? — вертанулся Циско в кресле, пока Снарт и Кейтлин застыли, внимая; Барри уже стоял на носочках, готовый бежать за… кем бы то ни было, но как он мог, пока Майкл был тут? Затем Это возвратилось снова — электрическая вспышка в ярко-желтой молнии. Эобард? Нет, его молния была красной. Джесси? Но с чего бы ей снова возвращаться на Землю-1? Барри не успел углубиться в мысли насчет того, кем или чем эта молния могла быть, когда сноп искр снова пронесся сквозь Кортекс, и в этот раз, наконец-то, замер, раскрывая Уолли, застывшего в центре. — Чувак! — заорал Циско, и они с Кейтлин бросились к парню, прежде чем тот рухнет или нечаянно снова сорвется на бег. Его мета-ген активировался! — Постарайся выровнять дыхание, чтобы замедлилось сердцебиение, — приказала Кейтлин, ничуть не напуганная, в отличие от Циско или самого Уолли. Они отвели его в сторону и усадили на медицинскую кровать, пока его трясло от того всплеска силы, курсировавшей внутри него, и Барри так хорошо с этим был знаком. Он не просто даже трясся… порой он вибрировал. — Что случилось? — спросил Барри, когда они со Снартом и Майклом оказались в медицинском крыле. — Что это спровоцировало? — Ты не можешь быть Флэшем, — сказал Майкл, причем больше самому себе. — Ты другой спидстер? — Кажется… — Уолли сделал вдох, чтобы успокоиться, как и советовала ему Кейтлин. — Кажется, я в него превращаюсь. Мы просто целовались. Ладно, скорее, целовались и тискались, — отвел он взгляд в сторону, пока Кейтлин кружила над ним, проверяя его показатели. — И когда я начал трястись, я просто подумал, что нервничаю. А потом меня реально начало трясти, — его по-прежнему трясло, время от времени он срывался на вибрации, пока он не уставился на свою руку, стараясь успокоиться. — С Линдой? — спросил Барри, понимая наконец, с кем Уолли мог обжиматься, потому что, вау, у них тут сейчас наметилось слишком много общего. Но, может, это было спидстерской штучкой. Линда Парк, спидстерские штучки, и да, Барри не собирался отвечать на обвинения, читавшиеся во взгляде Снарта, и во всем сознаваться. — Она осталась у Айрис прошлой ночью, — напомнил им Уолли. — И я был на диване. И после того, как Айрис пошла на работу, мы разговаривали. У меня не было занятий, она решила взять отгул, так что мы… ну, знаешь. — На заметку принято, — махнул ему Циско, чтобы тот пропустил момент. — А потом..? — А потом вот это, — снова вскинул Уолли его размывавшиеся пальцы. — Просто оставайся спокойным, ладно? — сказал Барри, накрывая ладонью колено Уолли, надеясь усмирить его нестабильную связь со Спидфорсом и при этом не пропалиться. — Это нормально. Ускоренное сердцебиение может вызывать такие реакции, даже когда ты контролируешь собственные силы. — А ты откуда знаешь? — спросил Майкл. — О, хм… У Циско и Кейтлин полно странных мета-историй разного рода, — пожал плечами Барри. — Со временем понахватаешься всякого. — А после того, как ты начал вибрировать, — вернулся Циско к Уолли. — Ты оставил Линду и прибежал сюда? — Я не хотел! — в свою защиту воскликнул Уолли. — Я просто не мог остановиться и продолжал двигаться. Я прямо сквозь дверь прошел! Я просто пытался задать себе направление, но не успел даже обрести над силой контроль, как добрался сюда. Ты должен позвонить Линде и дать ей знать, что случилось, — взмолился Уолли, глядя на Барри. У нее явно после всего этого будет комплекс. — Конечно же, я позвоню, — сказал Барри, отходя от Уолли, чтобы достать телефон. — Но ты говорил, что не был тут, когда взорвался Ускоритель Частиц, — сказал Майкл, начиная анализировать научную сторону случившегося. — Когда ты подвергся воздействию темной материи? — Длинная история, — признался Уолли. — Но это связано с Зумом, Флэшем и моей бывшей девушкой. — Серьезно? — Уолли? — Айрис ворвалась в Кортекс, прежде чем Барри закончил набирать Линду. — Что ты тут делаешь? Что случилось? В ответ по телу Уолли волной прокатилась вибрация, и искорки заплясали на его плечах. — Его мета-гены активировались, — объяснила Кейтлин, удовлетворившись показателями, которые ей удалось получить несмотря на всполохи силы. — Мне потребуется взять кровь, чтобы удостовериться, но, кажется, он соединен со Спидфорсом, как Флэш. Уолли хохотнул и снова сделал пару вдохов, когда Айрис пролетела мимо остальных, заключая его в объятия. — Я порадовался бы, если бы мое сердце не собиралось проломить грудную клетку. — Это и вправду нужно обсудить, — сказала Айрис, разворачиваясь ко всем остальным и замечая Майкла в их рядах, а значит ей нужно было быть осторожной. — Это не главная наша проблема. — Что ты имеешь в виду? — спросил Барри. — Я пришла сюда, а не домой, потому что побоялась, что в моей квартире для начала должен побывать Флэш. — Что? Зачем? Достав телефон, она развернула его к ним экраном. — Потому что я получила сообщение от Линды. — О боже, — Уолли осветился парой новых вспышек желтого. — Она испугалась, потому что я сбежал? Я не нарочно. — Нет, Уолли, — заявила Айрис, глядя на свой телефон с некоторой болью и одновременно облегчением, потому что Уолли был здесь, а не в ее квартире. — Я получила сообщение от настоящей Линды, которая подумывает навестить нас во время своего отпуска на следующей неделе и которая вообще не рассматривала вариант переехать обратно в Централ.