***
— Хей-хей-хей! Тсукки! Можно тебя на минуточку? Тсукишима уставился на клиента так, словно увидел в нем давно умершую прабабку. — Я Тсукишима, — с трудом выдавил он, все же подходя поближе. — Да-да! В общем, Тсукки, ты знаешь, что нравится Акааши? — Бокуто был взволнован как никогда. — Зачем вам? — дернул плечом бармен. — Ну… Мы типа завтра гулять пойдем. Ну, знаешь, вне работы. Ну и я… В общем… Тсукишима лишь вздохнул. Его вопрос, в принципе, был довольно глупым, ведь он и так все знал из первых рук. И даже не от шумных посетителей, только что обсуждавших это прямо перед ним. — Хочу, чтоб он прям влюбился в меня! — решился на последнюю фразу Бокуто. — В таком случае могу подсказать телефончик его бывшего, с которым они до сих пор хорошо общаются. Он точно знает, что вам нужно, — широко улыбнулся Тсукишима. Глаза Бокуто пораженно расширились и уставились в никуда пустым взглядом. — Ну вот, ты сломал моего бро, — усмехнулся сидящий рядом Куроо. — Ничего не могу поделать. Я лишь посоветовал самый надежный источник информации, — Кей отвел взгляд, делая вид, что очень уж занят наведением порядка за стойкой. В душе начинала клокотать злость от воспоминаний о трех технических поражениях. — Раз уж он бывший, то его информация может быть не очень-то и достоверной, — Куроо покрутил перед собой бокал, так же не смотря в сторону оппонента. — Тогда могу подсказать номер последнего бывшего. Они как раз расстались всего месяц назад, — впервые Тсукишиму бесила идеальная чистота за стойкой. — Боюсь, тут такая же история. — Тогда ничем не могу помочь. — Ну как же так! Ты же бармен! У тебя должна быть в закромах пара советов! Они наконец снова смотрели друг на друга. — К сожалению, вы опоздали. Мой запас советов на сегодня иссяк, — вздернул нос Тсукки, уходя к многозначно машущему листочком с заказом Кагеяме — еще одному официанту. Пожалуй, сегодня можно засчитать победу за ним. Проводив взглядом бармена и заодно осмотрев его с ног до головы, Куроо повернулся к другу. Тот уже не находился в прострации, но был очень серьезен и задумчив. Именно так, как бывает перед вопросами: а что было бы, если бы мыши охотились на котов, а не наоборот. Или же перед решениями, которые исполнялись даже после разбития в лепешку. — Да забей ты на его слова! — Куроо ободряюще приобнял друга за плечи. — Ща придумаем что-нибудь. Например… О! Пошли! Хлопнув Бокуто по спине, Тетсуро поднялся с места и, прихватив свой бокал, пошел к одиноко сидящему парню в конце стойки. — Ямагучи-кун! Какие люди! — уселся он рядом и хлопнул на соседнее сиденье, приглашая туда Бокуто. — Куроо-сан! — улыбнулся паренек, но, увидев Бокуто, чуть обомлел. — И… — Это мой бро — Бокуто. Бо — это Ямагучи, друг Тсукки и Акааши, — представил их друг другу Куроо. Бокуто тут же встрепенулся и даже привстал со своего места, напряженно вперившись взглядом в Ямагучи, как в последнюю надежду человечества. — Ну… Он семпай моей девушки в университете. Это через нас они с Тсукки познакомились, — несмотря на простоватый вид, Ямагучи был на удивление чуток к другим людям. Хотя в складывающейся ситуации, за которой с напряжением наблюдали их общие знакомые, все в любом случае сводилось к двум людям, один из которых и так был здесь. — Что… Что он любит? — почти переваливаясь через своего бро, спросил Бокуто. Взгляд желтых цепких и даже хищных глаз был еще напряженнее, и под ним сразу становилось неуютно. — У них свидание завтра, и Бо хочет ему понравиться, — Тетсуро посадил друга на место. — Э… П-просто будь собой, — выдавил Ямагучи, радуясь, что между ними сидел еще один человек, который, к тому же, держал ситуацию под контролем. — Быть собой? — Бокуто снова попытался привстать, но дружеская рука прочно удерживала его на месте. — Эм… Да. Акааши-сан любит, когда люди ведут себя естественно, — выдохнул Ямагучи. Бокуто с самым серьезным и решительным лицом уставился в свой стакан, наконец дав расслабиться почти начавшему нервничать Тадаши. — А что любит наш лунный мальчик? — воспользовавшись заминкой, спросил Куроо. — Тсукки? — удивленно переспросил Ямагучи. — Ну… У них с Акааши-саном схожие вкусы. Хотя его много что раздражает. Тут, наверное, сложно угадать. — А интересуется чем? — Ну… Вообще, археологией, — задумчиво поднял глаза Тадаши. — Динозавры, там, древние животные… — О! То есть, если пригласить его на «Парк юрского периода», он согласится? — оживился Куроо. — Но его же больше не показывают. — А если, к примеру, есть кинотеатр, где его показывают в оригинале с субтитрами? — продолжил Тецуро. — Нет, не выйдет, — покачал головой Ямагучи. — У Тсукки глаза быстро устают от субтитров. Хотя он хорошо знает английский. Но вам все равно нужно постараться, чтобы он согласился на ваше предложение. — Что? — озадаченно выгнул бровь Куроо. — В смысле? Ямагучи не ответил, отвлекшись на подошедшего к ним бармена: — Привет, Тсукки! — Куроо-сан! Я ведь говорил уже вам не приставать к Ямагучи! О стол громко ударился стакан с соком. Тсукишима, словно не обратив внимания, что немного переусердствовал, метал глазами молнии в сторону Куроо. — Мы с бро просто решили немного поболтать с ним, — развел руками Тетсуро. — Вы с… — Тсукишима хотел было повторить слова оппонента, но запнулся и скривился от неприятного слова. — Я уверен, что это была полностью ваша инициатива. Вы просто хотите меня побесить. — Ну надо же, Тсукки! — улыбнулся Куроо. — Какая самоуверенность! Если к тебе прислушаться, то все мои действия вертятся вокруг тебя, — Тсукишима уязвленно отвел взгляд, из-за чего улыбка Тетсуро стала еще шире и наглее. — И раз уж ты так считаешь, то почему бы мне не пригласить тебя в кино? Парк юрского периода. В оригинале, с субтитрами. В очень ламповом кинотеатре. — Вынужден отказать. У меня глаза быстро устают от субтитров, — вернув обычное хладнокровие, ответил Тсукишима. — Не волнуйся. Я буду шептать тебе перевод на ушко. Чтобы другим зрителям не мешать. Бармен дернул бровью от таких провокационных слов, сопровождаемых прямым взглядом глаза в глаза. — Можете просто оставить мне адрес кинотеатра, — наклонившись поближе, прошипел он. — А того, кто будет мне шептать на ушко, я найду сам. — Воу, Тсукки! Ты сейчас такой горячий, — Куроо облизнул губы. Тсукишима не нашел, что на это ответить, и поспешил к другому клиенту, которой вот-вот, вот прям сейчас, точно сделает заказ. Однозначно. Все-таки Тсукишима сейчас на работе. Он не должен отлынивать от своих обязанностей, вступая в перепалки с… с… с вот этим вот! Негромко посмеявшись, Куроо вмиг обрел серьезное лицо и обратился к Ямагучи: — Это он сейчас серьезно? Тадаши развел руками, широко улыбаясь. Почему-то складывающаяся ситуация его очень веселила: — Точно есть пара-тройка людей, которые приходят сюда исключительно ради него. Правда, они все не в его вкусе. Но, к примеру, вон тот, с которым сейчас разговаривает Тсукки — археолог. Однажды они даже ходили на какую-то выставку вместе. Куроо резко повернул голову и вперился взглядом в потенциального соперника. Ну… Обычный мужчина. Явно ниже Куроо и на фоне Бокуто будет смотреться немного щупло. То есть, он не выше Тсукки и не так уж хорошо сложен. Но он, блин, археолог. А если верить Ямагучи — Тсукишима обожает археологию. — Но мне все равно кажется, что у него мало шансов, — тем временем продолжил Ямагучи. — Он слишком мягкий для Тсукки. Ему нужен кто-то более уверенный. Более настойчивый. Куроо посмотрел на Ямагучи и увидел на его лице ту самую понимающе-намекающую улыбку, которая является лучшим пинком к решительным действиям.***
Тсукишима Кей был человеком, которому редко когда приходилось действовать самостоятельно. Причем в подавляющем большинстве случаев это происходило вовсе не по его желанию. Что самое удивительное, действия эти почти всегда проходили более чем через две пары рук. Так, например, когда он не очень удачно расстался со своим первым парнем, обеспокоенный лучший друг тут же обратился к своей девушке, обучающейся на дизайнера в университете искусств, нет ли среди ее знакомых представителей ЛГБТ. Так они познакомились с Акааши, который потом и свел Тсукки с довольно неплохим парнем. Жаль, конечно, что все в итоге закончилось ничем, но им удалось расстаться очень даже мирно, и Кей ни разу не был разочарован этими отношениями, в отличие от прошлых. Возможно, именно поэтому Тсукишима привык, что все само плывет в его руки. Нет, он, конечно, понимал, что подобная жизненная позиция в корне неверна, но за все годы подобного бытия это превратилось в ужасную привычку, буквально въевшуюся в кожу. Курить и то бросить легче, думает Тсукки, чем перестать вечно ждать, что все само как-то рассосется, потому что так всегда было. И вот сейчас, когда перед ним сидел человек с особо наглой улыбкой, в которой читалась такая же вредная привычка, Тсукишима особо остро понимал необходимость смены жизненной позиции на какую-нибудь более активную. Ведь этот кошмар, судя по всему, сам рассасываться не собирается, а окружающие, обычно этому активно содействующие, внезапно почему-то решили, что в этот раз Тсукки справится и сам. — Вы посадите печень, если будете так часто выпивать, — как бы между прочим, будучи очень увлеченным протиранием стакана, заметил Тсукишима. — Ты обо мне беспокоишься? Как мило, — протянул Куроо, тем не менее не спеша пить из своего стакана. Он прекрасно понимал, что такими частыми приходами сюда посадит не только печень, но и кошелек. Однако крепость все еще держала оборону, а значит, он продолжит регулярно ее осаждать. — Я беспокоюсь за репутацию бара, — холодно бросил Тсукишима, отставляя один стакан и берясь за другой. — Ну, а зачем иначе приходить в бар, если не за выпивкой? — пожал плечами Тетсуро, все же поднося к губам свой стакан и искусно строя до безобразия беззаботное лицо. Кто бы знал, насколько ему осточертел алкоголь! Он даже в сторону пива уже неделю не смотрел, хотя раньше был не прочь уломать одну баночку за ужином. Тсукишима тем временем бросил на Куроо очень красноречивый взгляд. Ну да, конечно. За выпивкой. В каждую смену Кея. — Акааши-сан периодически берет только безалкогольные напитки. Да и к тому же это гей-бар. Чаще всего сюда приходят просто найти себе кого-нибудь. — Подожди-подожди! А в прошлую пятницу… — озаренный внезапной догадкой начал Куроо. — Он пил только колу. Тетсуро раздосадовано поджал губы, ударив ладонью по столу. Черт! Так вот в чем было дело! Вот почему Акааши выиграл в их маленьком споре «кто больше выпьет»! Он, блин, пил колу… В то время как Куроо с Бокуто заливали в себя ром-колу. Хотя, справедливости ради, стоит заметить, что Акааши не знал об этом споре, а ребята не знали, что именно пьет Акааши, и просили каждый раз ему повторить. Идиоты. Тсукишима, который также не был в курсе их спора, удивлено посмотрел на Куроо, но на всякий случай решил ехидно улыбнуться. — Так… Вам налить чего-нибудь безалкогольного? — облокотился он на стойку. — Сегодня я готов вас угостить. — Тсукки! — сразу повеселел Куроо. — Я люблю тебя все больше и больше! — Оставьте это при себе, Куроо-сан, — поморщился Тсукишима. — Да ладно тебе! — отмахнулся Тетсуро. — Вот скажи, ты знаешь, что едят слоны? — Нет, — неуверенно ответил Тсукишима. Тут явно где-то был подвох. — Я тоже! Видишь, как много у нас общего! Так что, может быть, все же втиснешь меня в свое вечернее расписание? Давай! Ты пригласишь меня куда-нибудь, я не смогу тебе отказать, прогуляемся, перекусим, посмотрим кино, на звезды или еще чего-то там… Я расскажу пару забавных историй. Ты посмеешься… — И вы проснетесь, — прервал поток мечтаний Кей. — Тсукки! Ну не надо так. Если ты будешь таким холодным, то я умру от печали, — наигранно всплакнул Куроо. — Смотрю, у меня есть хороший шанс сделать одолжение этому миру, — лишь бросил Тсукишима, положив перед Тетсуро меню с безалкогольными напитками. В этот момент к стойке подошел Кагеяма, передав бармену заказ. Тсукки, не без сожаления (что он совершенно отказывался признавать), пришлось отойти от надоедливого клиента. Не сводя глаз с соблазнительной удаляющейся фигуры, Куроо вздохнул. Раньше все его заигрывания приносили куда более скорый результат. Но тут он наткнулся на по-настоящему непрошибаемую стену. На срочно собранном совете в доме Куроо, куда были приглашены Акааши (как негласный глава их коллегии), Бокуто (счастливый бро, на удивление, полезный бро), Яку (вздрагивающий от каждой вибрации телефона) и Кенма (пожелавший остаться мебелью на фоне). Конечно, Куроо с удовольствием пригласил бы еще и Сугу, но тот своим материнским взглядом явно дал понять, что не одобряет кандидатуру Тетсуро. Также — не физически, но морально — через лайн Акааши их поддерживал Ямагучи, гуляющий в тот момент со своей девушкой. Все лучшие подкаты с пекарями и атомными физиками были быстро и безоговорочно отметены Акааши. Как, собственно, и почти весь совместный запас пикап-фразочек Куроо и Бокуто. Вместо этого было предложено начать с простых естественных разговоров в баре на интересующие Тсукишиму темы (спасибо Ямагучи) и, если получится, вывести его на нейтральную территорию. Но, стоило Куроо только прийти сюда, увидеть это до невозможности невозмутимое лицо и залить в себя всего лишь половину стакана, как все первоначальные планы и заранее заготовленные фразы тут же улетучивались из головы. Зато просыпался азарт. Хотелось заставить Тсукки смущаться, возмущаться, краснеть, прятать глаза, делать все, чтобы хоть немного его расшевелить. Стоит отдать должное Акааши, Ямагучи и Яку — когда они были рядом, то всегда возвращали разговор в нужное русло. На Бокуто в таком тонком деле, увы, положиться было нельзя: совершенно непроницательный друг неосознанно каждый раз подливал еще больше масла в огонь барменовской эмоциональности. Но сегодня Куроо был один и тормозить его было некому. — Твои родители ведь пекари, да? — начал Куроо один из нашептываемых выпитым подкатов, когда Тсукишима к нему вернулся, но тут же запнулся, стоило ему только увидеть внезапно вытянувшееся от удивления лицо бармена. — И что еще тебе успел поведать Ямагучи? — цыкнул в сторону Тсукки. Подобное предательство со стороны лучшего друга как-то немного уязвляло. — Ты любишь клубничный бисквит, — скорее от балды да шутки ради, нежели хоть с каким-то смыслом выпалил Куроо. Брови Кея нахмурились, а лицо побагровело: то ли от смущения, то ли от гнева. Тетсуро смотрел на пытающегося взять себя в руки Тсукки и не мог отвести взгляда. Это было невероятно мило и цепляло что-то глубоко в душе. Причем настолько сильно, что стоило только лицу Тсукишимы начать принимать свое обычное холодное выражение, как Тетсуро поспешил продолжить, чтобы еще хоть на чуть-чуть продлить это чувство: — Казалось бы — такой дылда, да и к тому же противная задница, а на самом деле настоящий милашка. Тсукишима уставился на Куроо, не зная, как реагировать. И как вообще это понимать? Сначала называет противной задницей, а потом… — Я не милашка! — произнес гораздо громче, чем следовало, Тсукишима. Направившиеся к ним заинтересованные взгляды окружающих заставили Кея поежиться и продолжить более тихо: — Я парень. Я не могу быть… милашкой. Куроо же в свою очередь смотрел во все глаза на Тсукишиму и откровенно не понимал, как с такой скоростью могут биться один за одним все рекорды милоты, которые только могут быть на этом свете. — Опять пичкаешь меня неверной информацией. Плохой из тебя бармен, — не смог сдержать широкой улыбки Куроо. А Тсукишима смотрел на него и совершенно не знал, что ответить. С одной стороны, Куроо был прав: он дылда, причем и правда зачастую противная задница, такой уж характер. Но и милым, судя по всему, Тетсуро называл Кея совершенно искренне. И это… неожиданно радовало. Одна мысль о том, что для вот этого невозможного клиента Тсукки может быть милым, будоражила что-то в сердце. — Все-таки с вас сегодня хватит, — стараясь не смотреть на эту глупую и до жути смущающую улыбку, произнес бармен. — Я принесу вам что-нибудь безалкогольное.