Лорд Ангелов

Люцифер никого не боится. За свою долгую жизнь он успел сразиться с разнообразными созданиям, начиная от мифических монстров и заканчивая полноценными богами. Ещё будучи ангелом он успел получить славу сурового и беспощадного воина, что не знал милости к Его врагам, а после обращения в демона его жестокость возвысилась до невиданных высот. Однако есть одна личность, которую Люцифер по-настоящему боится. И сейчас он с ней разговаривает в своём шатре. — … давай я всё подытожу. То есть ты позволил ангелам проникнуть в свой лагерь, дал противнику возможность узнать о верхушке твоей армии, показал Сурта и не смог захватить какого-то ангела переростка. Я всё правильно поняла, дорогой? — Ну, в общем да… — … ты идиот? — Любимая… — Ты идиот? — Послушай меня, женщина, — не выдержал Люцифер и, вскочив со стула, закричал. Его всегда спокойное и хладнокровное выражение лица исказилось от гнева. — Тебе легко говорить, сидя где-то там в аду! Ты не на передовой! Ты не мараешь руки в крови ангелов и падших! И ты не сражалась с этим Сангвинием! И не забывай, мы его серьёзно ранили, и он точно не примет участие в грядущей битве! — внезапно лицо Люцифера побледнело. Он только что осознал, что он сделал… Лицо собеседницы, сидящий напротив Люцифера, не дёрнулось и мускулом во время «представления». Но её красные глаза. Они прекрасно говорят за неё. Эти два пылающих огонька, окружённых самой тьмой, сверлят чистым гневом и презрением лицо сатаны. — Значит, идиот, — тихо произнесла Лилит, наматывая белые локоны на палец левой руки. Люцифер плюхнулся в кресло, не смея смотреть в глаза своей супруги. — Если быть с тобой честным… дорогой, — последнее слово девушка процедила с особой издёвкой, — в такие минуты я жалею, что сбежала от Адама. Лучше бы я осталась с ним, в Эдеме, чем сейчас слушала истерию бывшего слуги Господа. Одна радость у меня — мой сынок Ризевим. Хоть он не делает такие косяки, как ты. — Дорогая… я… — Люцифер попытался посмотреть на свою жену, но встретил лишь холодный отталкивающий взгляд. — Не надо, — твёрдо произнесла мать всех демонов. — Ты меня серьёзно подвёл. Ты показал Сурта. И теперь у нас проблемы. Как мне говорят мои разведчики, эта сисястая сучка Габриель уже доложила наверх о нём, и теперь божий сынок отправится к старику Одину, чтобы договориться с ним. — Я понял… — Как только я закончу со всеми делами у себя, я прибуду к тебе, — продолжила Лилит. – До тех пор готовь солдат. И не смей больше меня так подводить. Фигура Лилит медленно рассыпалась, растворяясь лёгкой дымкой, пока от неё не осталось только два глаза, зависших в пространстве. Эти угольки несколько секунд сверлили Люцифера, прежде чем исчезнуть. Текущий Сатана тяжело выдохнул и обмяк в кресле. «Могло быть и хуже», — как это ни странно признавать, но сейчас он даже жалел, что в своё время поддался чарам Лилит и предал Бога. Ему потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Чтобы снова войти в образ жестокого, хладнокровного и беспощадного владыки Ада, что так быстро был уничтожен Лилит. Когда Люцифер наконец покинул свой шатёр, он увидел знакомую фигуру. Зекрум Баел спокойно ждал своего владыку. В отличие от остальных демонов, что при виде текущего сатаны сразу упали на колени, Великий Король ехидно улыбнулся. — Дружище, я так понимаю, жена устроила тебе взбучку? — Баел позволил себе положить собственную ладонь на плечо Люцифера. Такой жест мог позволить себе только он, иной демон за нечто подобное сразу бы лишился головы. — Зекрум, я говорил тебе, что ты мразь? — Люцифер гневно посмотрел на своего друга, быстро скинув ладонь Зекрума со своего плеча. — Ещё нет, — улыбка Баела стала еще шире. — Ты мразь. — Хе-хе-хе-хе-хе-хе!

* * * * *

Когда Сангвиний очнулся, он осознал, насколько сильно он во всём заблуждался. Отец, та фигура, ради которой он шёл вперёд. Доказывал каждый раз невозможное, преодолевая такие опасности, что любой другой бы его брат, скорее всего, отступил. Его сыновья… сколько своих сыновей он потерял во время бесчисленных ксеноцидов? Сколько раз он видел, как они умирают у него на руках, захлёбываясь в собственной крови? Как их разрывают на части орды кровожадных ксеносов… Да и под этим светом… Сангвиний невольно вспомнил те случаи, когда с ксеносами можно было договориться. Да, бесспорно, большинство пришельцев в его галактике расценивают людей только как рабов или как способ размножения, или ещё чего похуже… но Республика К’ом, Федерация Ри’ал… там люди и ксеносы спокойно сосуществовали в гармоничном симбиозе на протяжении нескольких веков. Какой в этом был смысл? «Доминация человечества в Млечном Пути? Не думаю… Отец, неужели ты просто был тираном, что жаждал галактического господства? Тогда…» — трудно поверить, но в эту секунду примарх, могущественное существо, созданное для ведения войны, настоящий полубог, опустился до такого состояния, что в любую секунду он мог пустить слезу. «Ты думаешь не в том русле, Сангвиний», — внезапно прозвучал спокойный и умиротворяющий голос Малкадора. — «Твой отец, безусловно, не является святым человеком. Он в своё время сделал много спорных, с точки зрения морали, решений. Как и я…» «Вон!» — невольно Сангвиний воспользовался своими пси-силами и как-то заставил замолкнуть Малкадора, и теперь он остался один, наедине со своими терзаниями. Внезапно взор Сангвиния заполонило видение. Перед ним предстаёт грандиозная битва за этот замок, где ангелы и демоны сошлись в жестокой схватке. Повсюду видны следы магии. Тела и конечности летят в разные стороны. И он сам вновь сошёлся в поединке с огненным исполином. И только после этого Сангвиний по-настоящему открывает глаза. Первое, что видит перед собой примарх, — необычайно красивый ангел с длинными чёрными волосами, заплетёнными в аккуратный хвост. Лицо у неизвестного одновременно сочетает и мягкость, и суровость воина. Его глубокие тёмные глаза внимательно смотрят на примарха снизу вверх. — С пробуждением, Сангвиний, — поприветствовал примарха неизвестный ангел, убирая руки с его тела. Краем глаза Ангел Ваала заметил, как на ладонях незнакомца мерцает зелёный свет. — Меня зовут Рафаэль. Я один из великих серафимов. Пока ты находился без сознания, Габриель попросила меня позаботится о тебе. И… Сангвиний не намерен слушать разговоров. Особенно сейчас, когда на душе такое мерзкое чувство. Резко поднявшись, отчего Рафаэль невольно дернулся, примарх легонько отодвинул в сторону целителя. — Стой! Ты куда!? Сангвиний быстро оглядел комнату, в которой он находился. Кроме большой кровати, на которой он лежал, и пары стульев со столом ничего тут и нет. — Мне нужно подышать, — бросил примарх, посмотрев через плечо на Рафаэля. — Сангвиний, стой! Пожалуйста! Остановись! Мне Габриель голову открутит… Но примарх оказался глух к мольбам Рафаэля и направился по уже знакомому ему коридору на выход. Бедному серафиму ничего не осталось, кроме как следовать за Сангвинием. Останавливать его бесполезно. Попадавшиеся на пути примарха ангелы от неожиданности вздрагивали, заметив приближающегося к ним Сангвиния. Но никто не пытался встать у него на пути, все почтенно расходились в сторону или прижимались к стенке, дабы не мешать исполину. Когда Сангвиний оказался снаружи, он сделал глубокий вдох и выдох. Местный воздух освежает. В голове стало немного яснее. «И всё-таки… зачем?» — Лорд Сангвиний? — Я хочу побыть один, — твёрдым и властным голосом заявил Сангвиний, не обращая внимание на того, кто с ним пытался заговорить. — Пожалуйста, оставьте меня одного. Мне нужно разобраться в своих мыслях. Он уже не обращает внимание на ангелов. Упершись руками о бойницы крепостной сцены, Сангвиний обратил свой взор к небу. Ему нет дела до лагеря демонов. Всё его внимание поглощает этот необычный и чарующий небосвод. Заглянув внутрь себя, Сангвиний снова ощущает это паршивое чувство. Чувство, что его использовали. «Получается… мой брат, Хорус, в какой-то степени прав, называя отца лжецом. Мы… его любимые сыновья, для него никто… Папа-папа, как ты мог? Хотя, думаю, тебя и отцом нельзя называть… эх, какая ирония, я сижу и грущу. Я, тот, кто всегда вдохновлял своих сыновей, не давал им впасть в кровавое безумие, грущу от осознания ложности своей жизни. Имперские истины… ах, я уже даже не знаю, во что верить, а во что нет…» Взгляд Сангвиния опустился на лагерь демонов. Он мог спокойно видеть, как вражеские солдаты готовились к битве. Затачивают своё оружие, начищают до блеска доспехи, проводят магические ритуалы. «Но сейчас моя голова должна быть чиста. Раз я инструмент для ведения войны, то придётся мне сейчас исполнить эту роль. Винить отца можно сколько угодно… но это прошлое, а передо мной непростое настоящее». — Не против, если я присоединюсь к тебе? Сангвиний посмотрел назад и увидел новое лицо. Ангел обладает довольно запоминающейся внешностью. Высокий рост, худощавое телосложение, вытянутое лицо, скрываемое за белым капюшоном, и практически белоснежная кожа. — Я вижу, тебя гложут изнутри большие сомнения, Сангвиний, — продолжил неизвестный своим хриплым тихим голосом. — Моё имя — Сариэль, если тебе это интересно. Хотя обычно моим собеседникам нет дела до моего имени. Не дожидаясь ответа примарха, худощавый ангел встал рядом с ним, устремив свой взор куда-то вдаль. — Сариэль, если ты пришёл сюда, чтобы поговорить со мной по душам, то зря тратишь собственное время. Я уже всё решил для себя, — Сангвиний пытался рассмотреть лицо своего собеседника, но сколько бы он ни всматривался, физиономия ангела кажется расплывчатой и неразборчивой, будто у него и вовсе лица нет. — Уход от проблемы не есть её решение, Сангвиний. Ты, конечно, молодец, что способен так вот собраться и забыть о своих неприятностях в трудную минуту, но это всё накапливается и потом может выйти наружу. Сангвиний посмотрел за спину. Их сейчас окружает на небольшом расстоянии целая группа ангелов, среди которых примарх сразу подметил Хамона и Рафаэля, что смиренно стоят, ожидая его. — Лорд Сангвиний, как ваше самочувствие? — поинтересовался Хамон. — Со мной всё в порядке, спасибо, — Сангвиний снова сконцентрировался на Сариэле. — Как ты это почувствовал? Сариэль развернулся к Сангвинию. На его лице застыла улыбка, от которой примарху стало немножко не по себе. — Я Сариэль. Серафим. Ангел Смерти. Это моя работа — знать, когда живым плохо. А тебе сейчас очень больно, Сангвиний. И чем больше ты будешь с этим бороться, тем хуже тебе будет.